– Да что ж такое? – потеряно отозвался командир. – Когда мы уже завалим эту тварь?! Укройся где-нибудь, не отсвечивай!
С того места, где сержант изображал из себя серый камень, в сторону пещеры неспешно потянулась цепочка из пяти багровых шаров, раза в два крупнее энергетического сгустка обычного выстрела. Малыш разок видел на полигоне, как взрывается плазмограната, а потому шустро, словно перепуганная ящерка, шмыгнул к ближайшему валуну. Камень мог хоть как-то защитить от того, что произойдёт сейчас. Внезапно погасла и метка сержанта – невидимый, но очень удачливый стрелок, успел достать его раньше, чем гранаты долетели до пещеры. Теперь на поле боя не осталось ни одного профессионала. Студент-недоучка против врага-невидимки. Впрочем, Малышу сейчас стало совсем не до этого.
С оглушающим щелчком вырубилась вся электроника, Малыш ослеп и оглох одновременно, лишь телом ощутил мощный толчок снизу, словно угодил в зону землетрясения. Волна тяжеловесного жара прокатилась по спине, успел подумать, что валун сумел-таки его частично защитить – иначе ничего бы и подумать не успел. Да уже и нечем было бы. Респиратор, не способный охлаждать воздух, плеснул в горло раскалённую пульпу из того, чем раньше можно было дышать и Малыш едва не захлебнулся. Точно щенок грязной водой в половодье. А неистовая, песчаная буря, рождённая взрывами пяти гранат, бешено хватала зубами его, торчащие из-за укрытия, ноги и норовила уволочь с собой, в коричнево-серую, пыльную мглу.
Так же неожиданно, как и началась, адская свистопляска разом стихла. Словно кто-то её просто выключил. Малыш осторожно высунул голову из-за валуна, но мир вокруг ничуть не изменился, словно и не заметил приключившегося катаклизма. Песчаное болото сожрало брошенный в него камень и сделало вид, что ничего не было. Хотя, Малыш прекрасно понимал: вся группа погибла и нападавший точно убит – не может никто выжить в эпицентре взрыва плазмогранаты.
Просто этому миру на всё наплевать.
Малыш отстранённо подумал о том, что слишком уж спокойно воспринимает происходящее. Смерть стольких людей точно должна шокировать вчерашнего студента. Ну, не стальной же он, в самом деле? Впервые с ним такое. Тяжело перебирая ногами в вязком, вездесущем песке, не сразу, но понял причину ненормального спокойствия.
Нет трупов. Знание о смерти многих людей, осталось лишь знанием, без видимого подтверждения. И сознание просто зафиксировало чью-то смерть, как простую, очередную новость о страшном, но далёком происшествии. Которое не имеет к нему лично никакого отношения. Привычно всё, без ужаса. А доведись по разорванным кишкам шагать – недалеко бы ушагал.
Мучительно-медленно добрёл до места последнего боя сержанта и огляделся. От командира осталось больше, чем от всех остальных, вместе взятых. Недалеко от командирской позиции, из песка вздымался корявый каменный палец, словно грозивший кому-то, или обличавший в чем-то. Именно на его бугристой поверхности распласталась гротескная, человеческая тень – в том месте, куда швырнуло сержанта крепким ударом неведомого оружия. И осталась от командира только эта вдавленная тень. Сам себе графическая эпитафия.
Малыш вздохнул, зачем-то поглядел по сторонам, словно могло здесь обнаружиться что-то, кроме вездесущего, мелкого песка. Искать живых точно не стоит – уж техник-то группы знает это лучше других. А ещё, хочешь – не хочешь, придётся идти в проклятую пещеру, всё там осматривать и документировать. Отчёт об операции всегда составляет техник, ему оборудование позволяет. Ну, а теперь и докладывать придётся тоже самому. Больше некому.
* * *
Загребая песок тяжёлыми ботинками, и оставляя за собой две борозды, словно вездеход, Малыш направился к чёрному зигзагу в скале – входу в пещеру. Винтовку зачем-то взял наизготовку, хотя и прекрасно понимал: нет в пещере никого, да и быть не может. Ещё в лагере боевой подготовки, на учебных стрельбах, один из инструкторов легкомысленно отнёсся к имитатору плазменной гранаты… Ботинки остались на месте. Ну, и что там в них поместилось, тоже. А всё остальное и собирать не пришлось – очень чистоплотное оружие, надо признать. А ведь всего лишь имитатор. Ну, а после пяти взорвавшихся боевых гранат, да в замкнутом пространстве, не то что ботинок – следов от них остаться не должно. Тут уж без вариантов.
Осторожно заглянул внутрь. Умная оптика быстро приспособилась к сумраку пещеры, вылавливая и усиливая редкие, слабые частички света. Тепловизор оказался совершенно бесполезен. После взрыва всё вокруг сочится одинаково горячим, багровым светом и Малыш тут же деактивировал прибор, чтобы не мешал. А вот глазам своим не грех и помочь. Отцепил от пояса портативный осветитель – серебристый шарик, без труда помещавшийся в ладони, сильно сжал и тут же подбросил, от греха подальше. Ослепительно вспыхнувшее мини-солнце взмыло к самому своду пещеры и зависло там, заливая всё вокруг мертвенным, синим светом. Оптика вновь поспешно перестроилась под изменившиеся условия, теперь уже отсекая лишний свет и оберегая глаза хозяина от повреждений. Оставалось только посочувствовать тем, у кого такой аппаратуры нет. Осветитель, кстати, применяют и как боевое оружие – в случае, если противник не располагает современной системой защиты зрения. На бережное отношение к людям этот свет не рассчитан. Впрочем, снаряжение, которым щедро увешала Малыша компания, вообще особой добротой не отличается. Не для проповедей придумано, гораздо убедительнее.
Пещера оказалась небольшой, почти круглой, метров тридцати в диаметре, но с очень высоким потолком. По крайней мере, рукотворное солнце до потолка не долетело и зависло где-то посерединке. Плазма старательно и равномерно обработала каменные стены и теперь на них не было ничего постороннего: ни живности, ни растительности – мёртвая, ровная чернота. Песок, лежавший на полу, расплавился, растёкся и застыл черным стеклом с серыми разводами, на котором ветерок закручивал смерчики чёрной же сажи. Картинка получилась фантастическая, а в искусственном свете военной аппаратуры и вовсе сюрреалистичная. Ну, да не до этого сейчас.
Врага не пришлось искать долго. Существо, поразительно напоминающее земную, только хорошо бронированную, гусеницу, оплавленное и безмолвное, лежало недалеко от входа в пещеру. Малыш замер, разглядывая странного врага. То, что оно хоть и сдохло, но не сгорело – практически невозможно. Плазма сжигает всё! А эту тварь только сверху опалило. Аппаратура мгновенно выдала габариты цели: длина три метра, высота в центральной части один метр. Рядом с существом прикорнуло ещё пять таких же, только совсем маленьких, по полметра в длину. Мелким досталось больше; хоть и остались целыми, но обуглились качественно. Малыш замер и лишь удивлённо хлопал ресницами – как здесь вообще могло хоть что-то уцелеть? А кроме того – из чего стреляли? Понятно, оружие сплавилось, но в любом механизме всегда есть хоть одна тугоплавкая деталь. Ну и где она? Аппаратура её бы точно опознала. Но не завалялось в пещере ничего, что сгодилось бы для опознания.
Только эти странные создания. Кто же тогда отсюда стрелял? И из чего?
И для чего?! Тоже интересно узнать.
Внезапно более крупное существо шевельнулось. От неожиданности Малыш дёрнулся, нажал на спусковой крючок и ослепительно-белый шарик плазмы пробуравил каменную стену, увяз где-то в её глубинах. Боец попятился, споткнулся о собственную ногу и позорно плюхнулся на мягкий, небронированный зад. Винтовка громыхнула по зеркальному полу, куб с аппаратурой упёрся одним углом в спину, другим в пол, удержал тело в сидячем положении – спас от окончательного конфуза. Открыв рот и не в силах пошевелиться, Малыш наблюдал, как из-под гусеницы выдвинулись четыре толстых лапы и заскребли по полу хищно изогнутыми когтями – по три штуки на каждой. Зверюге, как тут же окрестил существо Малыш, сильно досталось в недавнем бою. Подняться никак не выходило и она лишь беспомощно царапала стекло пола. Малыш с ужасом подумал, что она пытается добраться до него и закончить бой полной победой, но быстро понял, что у той и мыслей таких не было. Зверюга упорно ползла к пяти обугленным комочкам. Причём, теперь стало хорошо видно, что одна её оконечность – это малоподвижный, толстый хвост, а другая – морда зверя. Как только существо начало двигаться, окалина и пепел ссыпались со шкуры и стало понятно, что её поверхность вовсе не пострадала. Шершавая, серая, такое впечатление, что бронированная – она оказалась всё-таки живая и…целая! Это после плазмы-то!
Зверюга доскреблась-таки до своей цели, замерла на секунду и издала скрежещущий звук. Не громкий, не противный – зовущий, непонимающий. Жалобный? Поочерёдно тыкалась носом в обугленные комочки, двигала их, переворачивала… Затем повернула морду в сторону сидевшего на полу Малыша, замерла, точно каменное изваяние. Тому крайне не понравилось её жуткое внимание и он начал тихонько отодвигаться подальше. Благо по зеркальному полу задница скользит без труда. В это время на морде зверя, по бокам, образовались две длинные складки; медленно, словно нехотя, превратились в щели, а затем и в два больших глаза без век, без зрачков. Просто два больших, чёрных яблока. Но зверюга смотрела прямо на Малыша и видела его – он это совершенно точно знал. Смотрела долго, не моргая, а затем ещё раз жалобно проскулила и опустила тяжёлую голову на пол. Малыш понял, что нападать она и не собиралась.
Но ведь это она сбила транспортник, а затем и десантный катер! Она уничтожила целую группу наёмников! Конечно она, больше тут и некому.
И вдруг Малыш понял. Посмотрел на полную отчаяния позу зверюги, и словно озарило окаменевшие от страха мозги. Всё сразу встало на свои места.
– Так это твои детёныши были? – пробормотал понимающе. – Мы твоих детишек спалили, выходит?
Зверюга безмолвно уставилась на него бездонными, чёрными глазищами. Наверно, у неё просто нет слёзных желез, потому, что сейчас она точно плачет – без слёз. Но Малыш так остро почувствовал боль странного существа, словно увидел эти слёзы наяву.
– Ну ты, мать! – он осторожно поднялся, закинул винтовку на плечо и поднял вверх ладони в красноречивом жесте непонимания.
– Зачем же ты на наших напала-то, дура!? Испугалась? Они же просто мимо пролетали, знать не знали, что ты тут со своим выводком обитаешь. А теперь посмотри, что вышло – одни покойники! И ваши и наши.
Зверюга не ответила, закрыла глаза и замерла так, словно тоже решила умереть. Или действительно умерла – поди знай. Подходить и пульс щупать желания как-то не возникло. Да и в каком месте щупать? Поискать ещё придётся. Малыш вновь посмотрел на жалкие, обугленные тельца зверюгиных детишек. Видимо, не успели нарастить шкуру непробиваемую, как у мамаши, вот и досталось по полной программе. Хотя, даже и с детской кожицей, полностью не сгорели, а это о многом говорит.
Малыш понял, что бой закончен, убивать его не станут. Повернулся к выходу, и зашагал, настраиваясь на связь с Базой.
* * *
Спиртное на Базе не запрещалось, и неофициально даже приветствовалось. Если ты не на боевом дежурстве – так хоть вовсе из бара не вылезай. Всё Компании прибыль, и не малая. Малыш так и поступил – не вылезал из бара уже второй день. Ну, не то, чтобы подряд… После первого дня проснулся в каком-то малопосещаемом и малопочтенном месте, но, едва только ноги признали главенство мозга, отправился обратно в бар, за тот же столик. То, что всё это время валялся без чувств, Малыша не волновало ничуть. Потеряться на автономной Базе проблематично, а уж обокрасть человека и вовсе невозможно, пускай даже и пьяного в лоскуты. Деньги давным-давно обитают в виртуальном мире и кочуют со счёта на счёт в воображаемом пространстве. Потными, человеческими ладошками высокомерно брезгуют. А платёжеспособность клиента определяет сканер на входе в бар. Если пропустил – значит есть ещё, на что выпить. Да и как не быть, коли на Базе и деньги-то больше потратить не на что?
В баре едва слышно мурлыкала спокойная музыка, двое таких же бедолаг даже внимания не обратили на ввалившегося Малыша – так и не подняли носов от своих бокалов. Гибель целой группы наёмников – событие редкое, и для кого-то даже грустное, но отнюдь не чрезвычайное. Именно за риск им деньги и платят. Ну, а то, что единственный выживший пьёт не просыхая и вовсе не удивительно. Любой на его месте мимо бара бы не прошёл. Кое-кто и не выходил бы, на спать и тут можно, на полу. Будет мешать бренное тело – задвинут в угол.
– Ты, боец, в душ бы сходил! – угрюмо буркнул бармен, брякнул донышком бутылки о стойку.
– Ты сам бы сходил! – хрипло отозвался Малыш, и не стесняясь указал конкретное направление. Бармен, понятно, никуда не пошёл, на работе как-никак, но и с указаниями больше не лез. Не дурной. Малыш тяжело опустился на стул, не задумываясь закинул в организм рюмку крепкого и посидел минутку с закрытыми глазами – усваивал. А когда открыл глаза, обнаружил, что обзавёлся собутыльником. Тот припёрся со своей бутылкой, что во все времена и на любой планете, извиняло появление без приглашения.
Этого наёмника Малыш немного знал. Так, в лицо и издалека. Общаться, к счастью, не приходилось, до этой минуты. Крепкий, решительный, жестокий и к своим и к чужим – обычный командир группы, других у наёмников не водится. В отличие от Малыша – профессионал. То есть, только этим делом и занимается в жизни. Людей, подавшихся в наёмники от безысходности, а уж тем более таких вот студентов, на учёбу зарабатывающих, он считал людьми никчёмными и даже, для дела, вредными. Откровенно презирал, если уж говорить прямо, и не думал это скрывать. Его имя мало кто знал. На Базе старого наёмника уважительно величали Мастером и всех это устраивало. Самого Мастера в первую очередь. Похоже, льстило такое отношение.
– Значит, живой, Малыш? – просипел Мастер придушенным голосом. Горло его давненько уже повредило, то ли осколком гранаты, то ли осколком бутылки – теперь уж и не упомнить, за давностью лет. Малыш промолчал, поскольку это и не вопрос был вовсе. Так, констатация удивительного факта.
– Никогда этого не понимал, – Мастер покачал бритой головой. – Боевая группа, все опытные бойцы, командир – золото. И ни одного выжившего! А ты – дохлятина, первый раз в серьёзном деле, ни на что не годен – и вот, живой. Сидишь тут, крепенькое лакаешь, как будто из всех только один этого достоин. Отчего же так-то, а?
– Я не выбирал, кому жить, кому умирать, – пробормотал Малыш. Разговаривать не было желания, но и промолчать невозможно – не тот собеседник, что бы не замечать.
– А по моему – выбирал!
Мастер закинул в рот небольшой орешек и презрительно скривил тонкие, бескровные губы.
– Я не поленился, поинтересовался у оружейника твоей винтовочкой. За весь бой ты выстрелил один раз. Один! В бою вся группа погибла, а ты соизволил один раз пальнуть. Да и то, так, что противник живой остался. Знаешь, как это бывает? Когда за собственную задницу очень страшно! Залёг ты, Малыш, в укромное местечко и пролежал там, пока бой не закончился. Лживая и трусливая тварь!
Малыш поднял на Мастера изрядно пьяные глаза, криво усмехнулся в ответ.
– А ты откуда об этом так хорошо знаешь? По себе, что ли, судишь? Не потому ли живой до сих пор?
От этих слов Мастер опешил, а Малыш мгновенно протрезвел. В мыслях не было такое сказать, но очень уж царапнул несправедливый упрёк. Глаза Мастера медленно заволокло багровой, смертельной пеленой и он начал подниматься, уперев мощные кулаки в жалобно скрипнувший столик. В этот момент на плечо старого наёмника опустилась массивная дубинка-шокер.
О проекте
О подписке