– Ну что вы, Велий Силыч, – сутулый подобострастно изогнулся ещё больше, – скоро проверка у них из столичного приказа колдовского, вот и заняты все. Но Мелий Гисович как узнал, что вы его зовёте, так дела готов все отложить и через декаду быть здесь. Уж очень он вас уважает.
– Ладно, – Велий стукнул кулаком по столу, слегка, на мой взгляд, переигрывая, тем более что зрителей набралось не так уж много, человек двадцать, все они ввалились в трактир ровно в половине восьмого, но увидев, в чьей компании им предстоит откушать, тихо расселись по местам и о чём-то перешёптывались. – Но чтоб через декаду был здесь. Кто будет капище упокаивать да обряды проводить, изменённые совсем страх потеряли, на людей нападают. Третьего дня, вон, стражника моего чуть не погрызли, лошадь им оставил, еле убежал. И это прямо рядом с селом. А уездная власть не чешется, приходится все самому, сколько уже писал им, докладывал, просил, все без толку. Вон даже колдуна за свои деньги нанимаю, не скуплюсь для родного села.
– Благодетель, отец родной, – донеслось с соседних столов. Не знаю, сколько эти люди были ему должны, но видимо немало.
– И Серко вот пропал, жена его ищет, – вставил свою реплику сутулый.
– Ну этот дурак небось опять напился где-то, – Велий махнул рукой, из-за столов донеслись подобострастные смешки. – Валяется в канаве, не денется никуда, найдётся, чай не в первый раз. Что ты в его сторону все косишься, – прикрикнул он на сутулого, опять поглядевшего на меня исподлобья.
– Да странный он какой-то. Все вино пьют, а он кисель.
– И вправду, странный. И взгляд нехороший, цепкий. Как бы не тать какой. Эй, Шуш, иди-ка сюда.
От двери отодвинулся амбал больше двух метров ростом, с шириной плеч в два меня, и вопросительно посмотрел на местного олигарха.
– Смотри, хмырь какой-то сидит. Не пьет ничего, может разбойник, а? Честный человек в это время уже набрался бы, да, парни?
– Точно, – массовка откликнулась. – И одёжа не наша. Рожа уж слишком бритая. Рубаха вон чистая какая, руки ухоженные, волосы стрижены, как есть вор.
Шуш тяжело вздохнул, посмотрел на хозяйку, та кивнула головой. Ну тварь, ответишь мне, нельзя так с клиентами поступать. Тем временем охранник подошёл ко мне, снова вздохнул и положил пудовую руку мне на плечо. Ну как положил, на щит облокотился, до плеча там ещё сантиметр.
– Велено вас вывести, господин.
– Чего ты телишься, – Велий развеселился, – выкинь его за дверь, подлеца такого, нечего ему с честными людьми в одном зале сидеть.
Посетители, почуяв новое развлечение, загоготали, затоптали ногами. Массовка отрабатывала.
– Прошу вас, идём, – пробасил Шуш, внимательно глядя на меня. А парень-то неглуп, сообразил, что рука его не совсем плечо сжимает. Вон как напрягся, но видимо хозяйку боится больше, чем непонятного меня.
– Вот тюфяк, – из-за стола в углу вылез мужик чуть поменьше охранника, в сером кафтане, гордо поглядывая вокруг и зарабатывая себе очки перед олигархом, – отойди-ка, сейчас я сам его выкину.
Шуш облегчённо вздохнул, но остался стоять на месте.
Неужели драться придётся? Проверил заряд выкидушки и брони, на всякий случай, но нет – все так же по нулям. Скольких я могу свалить, с учётом подросшего резерва, так, чтобы наверняка? Человека три-четыре точно, все в цивильной одежде, такую плазма на раз пробьёт. Тех же шаровых молний я могу создать десятка полтора за минуту, пусть маленьких, с копеечную монету, но для обычного человека больше и не нужно, просто держать взгляд на его переносице, с выжженным глазом долго не побегаешь. И разрядом бить тех, кто приблизится. Добить потом можно будет.
С Велием может быть проблема. У этого гада амулет на груди, по одному на руках и ногах, два на животе и серьга непростая. С такого расстояния не видно, что за схемы там, но кажется мне, что это защита висит, и при попадании раскроется, недаром амулет так светится, накопитель там стоит. Если его первым вырубить, то на остальных может пси-энергии и не хватить. Эх, не хватает мне хапу, сейчас лежал бы Велий налево, Силыч направо.
Ну а потом плазмой тут все пожечь, чтобы неповадно было одиноких путников обижать. И трактир, и расстегай с кабанятиной, которого мне не досталось.
Ладно, самолюбие потешили, пора.
– Пойдём, Шуш. Только я обопрусь на тебя, что-то ноги после киселя не держат, – я поднялся, на всякий случай накладывая щит, мало ли кому что в голову взбредёт, и, практически повиснув на здоровяке, под гогот и свист толпы проковылял на улицу. Громко, чтоб прям внушало, хлопнув дверью.
А темнеет тут быстро, восемь только, а уже звезды на небе. И небо чистое такое, ни облачка. И луна – почти созревшая. Самое время клады копать, только вот бы выяснить ещё, где они зарыты.
– Спасибо, барин, – тихо сказал Шуш, бережно ставя меня на землю.
– За что спасибо-то?
– Что вышли, не стали там драку устраивать. – Парень поглядел на меня исподлобья, внимательно.
– Выйти мало, войти ещё надо, в комнату. Тут вход другой есть?
– Как не быть, барин. Налево поворачиваете и идёте вдоль здания. Там крыльцо будет с резным соколом, заходите туда и сразу лестница на второй этаж. А я пойду, если позволите, а то хозяйка ругаться будет.
– Погоди. Скажи мне ещё, тут вечером магазины работают какие-нибудь?
– Только у Мойши Одноглазого, он до десяти лавку открытой держит. Идите дальше по улице, второй переулок направо, ещё указатель будет – Соломенный тупик. Дверь его сразу увидите, она подсвечена красиво.
– Держи, – протянул ему горсть оставшейся меди.
– Спасибо, барин. Вы поосторожнее, Велий Силыч просто так не отстанет.
– Учту. Соломенный тупик, значит?
Магазин – это хорошо. Не в смысле масштабных покупок, тут у меня пока возможности небольшие, но вот посмотреть, что сколько стоит, мелочь какую купить да за жизнь парой слов перекинуться – в плане информации самое сейчас нужное место. Тем более Мойша Одноглазый торговлю держит, а наши иудейские друзья, они всегда в курсе того, что происходит, руку держат на пульсе.
Глава 4.
На удивление, дороги села были неплохо освещены и убраны. Перед каждыми воротами или калиткой висел стеклянный фонарь на высоком столбе, продуктов лошадиной и прочей жизнедеятельности не наблюдалось, молодец местный мэр, или кто тут есть, следит и бдит.
А жаль, по законам жанра мне бы бандитов каких повстречать в тёмном переулке, и отобрать незаконно нажитое, а то денег маловато для привычного уровня жизни. А где здесь заработать честным путем, я пока не придумал.
Есть, правда, один вариант – добраться до клада раньше, чем этот Силыч, но понимаю сам, что это только мечты, можно проследить за ним, оставить кладоискателю законные двадцать пять процентов, как того какой-то там кодекс требует, а остальное обратить в доход бедного чужестранца-псиона.
Или все-таки поработать если не руками, то хоть головой, определиться, насколько тут маги да колдуны востребованы, как-никак месячный курс чародейства и волшебства я прошёл, встроенная волшебная палочка имеется, магическая батарейка – тоже.
Магазин, или как Шуш сказал – лавку Одноглазого Мойши я сразу увидел, как только завернул в Соломенный тупик, кстати, таблички с названиями тут на каждом углу висели, очень цивильно и информативно. На вывеске ярко светился глаз, выпуклый, как живой – со зрачком, серой радужкой, припухшими веками и кровяными прожилками на роговице. Дверь была призывно открыта, несмотря на поздний час, а вот покупателей не было, словно только меня ждали.
Небольшой зал был разбит на две части невысоким прилавком. Причём товаров за прилавком было как бы не в несколько раз больше, чем в общей части, торговой. Обычный магазинчик, каких и на моей Земле полно в деревнях – от консервов и чая до веников и пластиковых бочек. Тут две такие бочки тоже стояли, только из дерева, с широкими железными обручами, из одной явственно несло квашеной капустой.
За прилавком молодой человек, рыжий, в очках на выдающемся носу, читал газету. При виде меня он слегка поклонился, улыбнулся, открыто, не заискивающе.
– Доброго вечера, господин. Что желаете?
– Доброго. Так просто зашёл, я человек приезжий, из дальних мест, вроде все есть с собой, а как в магазин попадёшь, оказывается, что всегда что-то нужно.
– Верно, – рыжий засмеялся, – смотрите, спрашивайте. Если чего нет на полках, можно поискать на складе или в кладовой.
– Простите, я правда только сегодня приехал, и может быть, не то спрошу. Одноглазый Мойша – это вы?
– Нет, что вы, – эмоционально замахал рыжий руками. – Мойша Герцель – мой дядя, и совсем не одноглазый, а очень даже мёртвый уже десять лет. Когда он открывал магазин, то в городе распродавались вывески, и самая дешёвая была вот эта, с глазом, никто не хотел её покупать, сглаза боялись, сами знаете, какие люди суеверные. Дядя купил, повесил, за это его и прозвали – Одноглазый Мойша. А я Лейба, и не стоило ко мне обращаться на «вы», я обычный приказчик, хозяин лавки мой отец.
– Извини, не представился. Я – Марк. Наверное, ты уже устал эту историю рассказывать?
– Нет, – Лейба улыбнулся, – тут приезжие редко бывают, а свои все это знают уже, так что спасибо, что дали повод вспомнить дядю Мойшу добрым словом. Хотите кофе?
– А почему бы и да, хороший кофе и хорошая компания – это то, что мне нужно. А то в «Белом саду» сегодня шумно и неуютно.
Меж тем Лейба достал кофейник на подставке, что-то понажимал на ней, и через десяток секунд аромат кофе заполнил магазинчик. Две фарфоровые чашечки заняли своё место возле вазочки с тонким песочным печеньем и плошки с коричневым сахаром.
– Сейчас будет готов, – он улыбнулся. – А в трактире вы, наверное, Велия Сылыча повстречали?
– Его, – кивнул я. – Что, так вот всегда с ним?
– Нет, – Лейба пожал плечами, разливая кофе. С крепкой пенкой. Как только он умудрился за минуту его приготовить, талант. – Велий Силыч человек неплохой и даже отзывчивый, пока у него в долг не возьмёшь. А там уж он не терпит, чтобы против него слово сказали. Вот и ходят за ним подпевалы, он им вроде как может иногда срок набавить, или даже часть процентов скостить, так они на все готовы. Тут полсела ему денег должны, так что поддержка у него солидная. На выборах местного головы только за него и голосуют.
– Ну а вы-то как? – Отхлебнул – горячо, но вкусно. – Отличный кофе.
– Спасибо. Родственники присылают из Лузитании, в обычных магазинах такого не найдёте. А нас эта печаль обошла, мы у гоев в долг не берём, свои Силычи есть.
– А Велий Силыч, значит, богатей местный?
– Он не только богатей, он ещё и голова. Глава сельской управы, вот уже несколько лет. Как говорил уже, каждый год только его и назначают.
– Так это он за порядком следит? Я, признаться, о нем хуже мнения был. А так на улицах чисто, аккуратно, разбойников вроде нет. Я от трактира шёл сюда, так не то что бандитов, людей не повстречал.
– Так строгий час после наступления темноты, – Лейба отломил печенье, пододвинул вазочку поближе ко мне, мол – угощайся, – стражники как кого увидят на улице – сразу проверяют, не лихой ли человек, и, если что, сразу в кутузку. Своих-то всех в лицо знают, а приезжих тут немного, только вот с лодок речных кто спустится, если разгрузку не успевают к темноте сделать. Да и те обычно у себя на лодках ночуют, тут хоть и дешево, глубинка, так сказать, но у стружников лишних денег не бывает.
– Надо же, – я опешил, – это и меня так могут в каталажку замести?
– Так вы же в «Белом саду» живете, хозяйка должна была отпечаток ваш взять. У стражи амулет, они сличат и отпустят. Поэтому у нее жилье и самое дорогое в селе, что постояльцу о регистрации думать не нужно. А так если по дворам селиться, то да, могут и замести, как вы сказали.
– Так значит, безопасно тут ходить?
– В самом селе – да, а вот если в лес пойдёте, или к деревням ближе, там и ограбить могут, если не похуже чего. Сегодня вот, Серко с поляны предков домой не пришёл. Человек он пропащий, пьяница, бродяжник, да и характер скверный, но все равно, завтра поисковый отряд пойдёт искать. Хотя по мне – сбежал он, много Велию должен был, я же говорю, пропащий человек. Семья наверняка в закуп пойдёт, сам себя спас, а родных, считай, продал.
– Может, случилось чего с ним?
– Может, – легко согласился Лейба. – И разбойники иногда шалят, правда, близко так не подходят, опять же, изменённые появились, то о них не слышно по несколько месяцев, то вдруг приходят и на скот нападают, а то и похуже – на людей.
Про поляну я спрашивать не стал – и так палюсь незнанием местных реалий. Вон про регистрацию – даже не задумался. А про изменённых спросил.
– Но откуда-то они появляются?
– Тут капище старое, – Лейба отхлебнул из чашки, блаженно сощурился. – Лет шестьсот ему уже, село-то позже появилось, вот и успело место проклятое в силу войти. Забредёт туда кто из лесных зверей, вот и получаются твари всякие. Уж сколько раз упокаивали, и все без толку. Вон, говорят, Велий опять колдуна выписал из города, так-то они должны раз в год появляться и обряд на капище проводить, но кто ж в нашу глушь за просто так поедет.
Это он на меня намекает? Грубовато как-то.
– В это время только ваш магазин открыт? – откусил печенье. Суховатое, и слишком сладкое.
– Да, остальным-то нельзя. ещё раньше галлы держали лавку на въезде, но два года как съехали, места тут глухие, торговля вяло шла, вот они в город и подались, поближе к покупателям. А так тоже – до полуночи открыты были. Но они все больше книгами торговали, тканями, имперскими товарами, специями всякими. У нас же больше местные, да то, что с юга везут. Продукты, разная мелочь, амулет подзарядить – что человеку понадобится, когда остальные закрыты. Вином не торгуем, – зачем-то строго предупредил он.
– Логично, – я прошёлся вдоль полок. Сладости, бакалея всякая. За стёклами окорока и круги сыров. Вязанки чеснока и перца висят вперемешку с полотенцами и чашками.
– А там у вас хамон? – я ткнул пальцем.
– Вы пробовали? – Лейба подскочил ко мне, приоткрыл витрину, достал почти нетронутую ногу.
– Приходилось, – я пожал плечами. Раз тут знают, что такое хамон, может быть этот мир не совсем пропащий.
– Приятно встретить знающего человека. У нас здесь никто это не просит, вот прислали несколько штук иберийских, так уже полгода стоит. Сами-то мы есть не можем, для нас это дорого, да и религия не всем позволяет, а отрезать по кусочку – испортится.
– И почём нога?
– Пятьдесят рысей. Дешевле никак. – Лейба прижал руки к груди. – Отдаю дешевле, чем купил.
– Нет, – подумав, сказал я. – Целиком я не съем, холестерин вот высокий и печень пошаливает, а так брать, не повезу с собой, без вещей езжу.
– Не вы один, – Лейба со вздохом сожаления закрыл витрину. – Колдун городской, когда в последний раз приезжал, купил одну ногу, так то же самое сказал – мол, не домой бы ехал, не взял. Но ничего, ещё постоит, и в Кирполь отправим, там наши родственники ресторацию держат, у них уйдёт быстро. Только вот нам прибыли никакой не будет.
– Лучше не найти, чем потерять, – философски заметил я. – А вот скажи, Лейба, оружием вы торгуете?
– Только обычным, – быстро ответил приказчик. – На магическое у нас разрешения нет. Заряжать можем, это да, для этого вот лицензия имеется. – Он махнул рукой в сторону стены, где, действительно, висели какие-то бумаги с красными печатями.
– Ну вот посмотри, – я вытянул из кармана хапу модели А-4960-5, положил на прилавок. – Оружие у меня есть, батарейки кончились. То есть магический накопитель сдох. Ну в общем, не заряжается оно, – пояснил я в ответ на недоуменный взгляд собеседника.
Лейба повеселел.
– Это другое дело, сейчас брата позову, он хоть и не настоящий колдун, самоучка, да и не одарённый почти, но что касается амулетов – разберётся. Миха, иди сюда, – заорал он, открыв дверь в смежное помещение. – Сейчас, этот охламон от книг оторвётся, и посмотрит, что там у вас случилось.
Мы успели допить кофе, когда дверь отворилась, и в помещение ввалился белобрысый пацан лет четырнадцати-пятнадцати. Длинные волосы, заплетённые в косички, висели на щеках.
– Ну че орал, – мрачно поглядел он на нас, отобрал чашку у брата, долил себе кофе и одним махом выдул, – че нужно?
– Миха, будь повежливее с клиентом. А вы простите молодого невежу, он всегда такой.
– Да ничего. Смотри, – я протянул парню выкидушку. – Тут кристалл сдох, не работает.
Миха равнодушно повертел в руках хапу,
– А как раньше работал?
– Раньше работал хорошо, – ох уж мне эти юные гении. – Сам сможешь батарейку достать?
– Что достать, – Миха почесал затылок и зевнул.
– Ну амулет такой, который энергию накапливает.
– А.. зарядный кристалл. Так бы и сказал. Щас, – он повертел девайс в руках, нажал на основную кнопку, как и следовало ожидать – безуспешно, потом нащупал что-то, повернул, и на стол вывалился стержень чуть больше мизинчиковой батарейки.
Молодец, прям юный гений, я минут десять в первый раз на это потратил.
– Так, что тут у нас, – он достал из кармана гогглы, не надевая, через один окуляр осмотрел батарею. – Странно, не видел такой модели. И эта штука не магическая. Она точно работала?
– Просто защита хорошая, – не стал интриговать я парня. – Чтобы поля не накладывались.
– Это может быть, – Миха кивнул авторитетно, – особенно если вы на руку другие амулеты цепляете, то да, в разнос могут пойти. А как из корпуса кристалл достаётся? Или он внутрь впаян? Никогда такого не видел. Имперская работа?
– Кто бы знал, – я улыбнулся. – Мне эта вещь уже почти разряженной досталась. А потом сдохла окончательно, но прежний хозяин говорил, что только целиком этот стерженёк менять.
– В нашей глуши такого нет, – парень скривился, – в Кирполе тоже, в столицу надо вам, да не нашу, а великого княжества. Там все есть, а чего нет, можно из Империи заказать. Но если подождёте, я за неделю-две разберусь, что к чему.
– Столько, боюсь, я здесь не выдержу, – мы с Лейбой синхронно улыбнулись, – а насчёт столицы ты прав, – я отобрал у парня батарейку, вставил обратно, убрал хапу в карман. – Вот что мне нужно, Лейба. У тебя есть карта княжества?
Миха мрачно посмотрел на меня, и бормоча что-то о всяких гоях, которые не дают честным иудеям чуть-чуть заработать на кусочек мацы, ушёл обратно к себе.
– У нас разные матери, у меня иудейка, а у него из Кирполя, местная, обе уже умерли, отец нас один воспитывал, – Лейба устало улыбнулся, – не знаю от чего, так парень хочет быть иудеем больше, чем нужно. У нас этих предрассудков уже сотни лет нет, а он нашёл какую-то книжку старую, и читает – все обычаи оттуда берет, не поверите – в субботу не работает, даже ест левой рукой, и нас пробовал заставлять. Это в субботу, в стрибогов день, когда люди хотят сделать покупки, и мы должны им помочь потратить деньги! А продукты! Мало того, что не все ест, так ещё и требует, чтобы мы как-то по особенному их делали и готовили. В доме ходит в платке. Я бы ещё понял, если бы мы жили в эрец-исраель, вот там хватает подобных, да и на родине нужно обычаи соблюдать, но мы-то здесь, на славянских землях. Если будем жить не так, как местные, нас же возненавидят, и так вон разговоры идут, что честных людей обворовываем, лавку держим открытой в строгий час, не по обычаям.
Он наклонился за прилавок и достал три книжечки.
О проекте
О подписке