Глава 6.

Внутренние часы работали без сбоев – я проснулся за пять минут до того, как вереница народа потянулась на улицу, и уселся на краю пенала, наблюдая за нужным отсеком. Он открылся, но его обитательница, похоже, в общую толпу вливаться не собиралась. Была видна её голая ступня, которую она свесила наружу. Пленники вели себя прилично, в чужие дела не вмешивались, за чужие конечности не хватались, и тихонечко разошлись по своим делам.

Блок опустел. Назрел момент для приватной беседы, я спрыгнул на пол, и заглянул в отсек на втором ярусе – советник Илли Доушем лежала на спине без одежды, закрыв глаза, её эмоциональный фон был совершенно спокон, словно не в плену спала, а у себя в комнате на базе. Не удержался, потрогал её за плечо, она потянулась, выгнув изящную спину и выпятив небольшую аккуратную грудь, поморгала, прищурилась.

– Дэн? – хрипло произнесла она. – Что ты тут делаешь?

– А ты?

– Я сплю. Но если ты так хочешь, присоединяйся, вдвоём веселее.

– Нет, – я покачал головой. – Почему ты не снаружи, вместе со всеми?

Не успел среагировать – теперь я лежал на спине, а голая женщина сидела на мне, прижимая костяшки пальцев к горлу. Глаза у меня не вылезали из орбит, и что там творится возле моей шеи, я мог только предполагать, но неприятные ощущения и тихое потрескивание как бы намекали, что колечки на пальцах у неё не только для красоты были нацеплены. И хватка у этой хрупкой на вид советника Доушем была бульдожья.

– Вот и я хочу выяснить, – протянула она задумчиво, чуть наклонила голову, словно раздумывая, стоит ли вообще что-то выспрашивать, – почему ты здесь, а не со всеми. И как ты вообще здесь оказался.

У какого-то из старых авторов, писавших о древних греках я прочитал, что красивые женщины изначально не были злыми. Они могли быть жестокими, бессердечными и равнодушными, но это шло не от злости, а от возвышенности. Весь уродливый мир лежал у их ног, и тут уж приходилось выбирать, или опуститься до его уровня и стать как все, или остаться там, у себя, в немыслимой вышине.

Так было до тех пор, пока не появилась пластическая хирургия. Ещё за тысячу лет до новой эры в Индии умудрялись исправлять форму носа, используя кожу со лба – а в Индии, если верить внешности моих знакомых индусов, носы у них всегда были внушительными. С точки зрения цивилизованного человека, которым я себя считал, все эти манипуляции со скальпелем и молотком были чистой воды варварством, и так продолжалось до тех пор, пока медицинская техника не достигла нужного уровня, и производство красоты поставили на конвейер, тем самым сбросив её, красоту, вниз. Или подняв весь мир до её уровня, кому как удобнее думать.

В той части вселенной, куда я попал, с внешним обликом не было вообще никаких проблем, медицинские капсулы могли человека хоть в жирафа переделать, или в какую-нибудь птицу типа пингвина со весом, схожим с первоначальным, но именно такая свобода выбора заставляла людей оставаться такими, какими их создала природа. И даже синтов – эти ребята в большинстве случаев оставляли тот облик, который был у них до пересадки мозга. Поэтому я предполагал, что советник Доушем ещё в детстве была той ещё милашкой, а когда подросла, тут уж мог воочию убедиться, превратилась в шикарную женщину. Она лежала, придавив меня грудью и левой ногой, тёплый воздух, выходивший изо рта с каждым словом, приятно касался кожи.

– Хорошо, что я сразу тебя не прикончила, Дэн, – тихо говорила она. Красавица, что там спорить, ни капли злости, только холодный расчёт. – А ведь полковник предлагал сунуть тебя в деструктор, правильно ты сделал, что его убил.

– Ты ведь знаешь, что это не так, – я пропустил между пальцев короткие разноцветные пряди, прикидывая, не соскользнут ли они, если ухватить волосы в кулак, сильно дёрнуть назад, а потом перебить хрящ на горле. – Крошка лейтенант мне всё рассказала – ты расправилась с её родственником, а потом и на нас натравила целую команду убийц.

– Крошка, – Илли рассмеялась, её шея напряглась, взгляд ушёл чуть в сторону и вверх, очень удобный момент для того, чтобы прикончить эту стерву, – что касается мозга, тут ты прав, у неё он был крошечный. Если бы не отец-адмирал, обслуживать ей солдат на верхних ярусах.

– Тогда зачем было её убивать? Не проще обмануть?

– В моих интересах было, чтобы лейтенант Ливси спаслась вместе с тобой и убралась с базы куда подальше, – Илли пошевелила пальцами, искры пробежались по колечкам. – От живой, пользы от неё было куда больше, чем от мёртвой, Ливси и так не особо расположены к мятежникам и их потомкам, а уж теперь, после смерти дочурки, как бы он глупостей не понаделал. Тот, кто убил полковника и подослал Уцци, точно всё рассчитал.

– Ты темнишь, Илли, – нащупал рукоять ножа. Кольца – это хорошо, но клинок с атомарной заточкой и силовым полем получше будет. – Я видел запись, как полковник заходил на склад, а потом оттуда вышла ты. И потом я нашёл его с отрезанной головой.

– Когда мы поговорили, он был жив, – невозмутимо ответила женщина. И в её тщательно заглушенных эмоциях не было сомнения. – Его убил кто-то другой, Дэн. Тот, кто хотел, чтобы лейтенант Ирем Ливси сделала следующий шаг – сбежала и попала в пещеру му-анг-ни. К тому же мне не было смысла убирать полковника, он ничего не решал и мне помешать не мог, формально распоряжения отдавал наблюдатель из Совета лордов.

– Тогда зачем надо было встречаться с ним на складе, где не проходит сигнал?

– Потому что не все на базе знают, кто на самом деле держит ситуацию под контролем, – Илли вздохнула. – Или ты думаешь, что обычные имперцы, которым пять тысяч лет говорили, что мятежники их злейшие враги, могут перестать так думать за короткое время? Некоторые вещи приходилось обсуждать с глазу на глаз в таких местах, где никто не мог подслушать.

Я сделал вид, что поверил.

– Но хватит копаться в прошлом, давай разберёмся с настоящим, – продолжила она.

И в этом с Илли Доушем я был полностью согласен. Мы лежали вот так уже десять минут, не считая тех двадцати, что занимались сексом, больше похожим на схватку двух дзюдоистов, а я до сих пор так и не получил ответы на свои вопросы – кто эти твари, и почему тут люди теряют память. Моя знакомая отлично знала, что и почему происходит, но решила меня помучить сначала – сперва в физическом, а потом и в эмоциональном плане. Женщина прямо-таки светилась удовольствием. Да, это была одна из причин, причём основная, почему я ещё не попытался её убить.

– Я начеку, Дэн, – словно читая мои мысли, предупредила она, – не думай, что, когда получишь шанс выбраться отсюда, сможешь от меня избавиться. Скорее, наоборот, мы станем отличной командой, ты и я. У нас ведь так много общего.

– Этот пенал, – подтвердил я.

– Как минимум. А в основном – то, что у тебя в голове, – и она постучала мне по черепушке пальцем.

– И что же у меня в голове? – стараясь держать выброс адреналина на минимуме, спросил я. – По твоему мнению?

– Мы так и не поняли, – Илли расслабленно потянулась. – Сначала тебя сканировали на станции перед тем, как отдать конфедератам, потом ещё раз на пересылочном пункте, и это только то, что я знаю. Ну и лично я тебя обследовала на базе, куда ты каким-то образом пробрался. Предполагаю, что у тебя в голове сидит зародыш королевы пришельцев, мы называем его му-ани. Как он в тебя забрался, и кто его инициировал, это тебе лучше знать, но только этим можно объяснить то, что ментальное воздействие чужих на тебя не действует.

– И на что он похож? – тема симбионта была мне очень близка.

– В том-то всё и дело, что его не видно. Если просветить, к примеру, мои мозги определённым видом излучения, то крохотная паутинка обнаружится вот здесь, – она приложила палец к виску. – Это не сам му-ани, а его тень. Но у тебя этой тени нет.

– Почему?

– Родовой ритуал привязки. Такое бывает, когда лорд выбирает себе наследника, и использует особое устройство, которое есть только у него, именно поэтому тебя ещё не прикончили.

Илли ждала следующий вопрос. Действительно, зачем допрашивать человека напрямую, надо только дождаться, когда он чем-то заинтересуется, а там уже проанализировать, что именно он знает, не сложно. Но я её разочаровал.

– А когда эту штуку подсадили тебе?

– Му-ани? Мне было двадцать три общих года, когда это произошло, – моя собеседница улыбнулась. – Семья Доушем входит в Совет, но я из боковой ветви, и стать наследницей мне не светило, поэтому то, что во мне сидит зародыш, это скорее случайность. Что ты собираешься делать дальше?

– Мы же – команда, – напомнил я ей.

– Мы ей станем, потом. А пока каждый из нас займётся своими делами, и лучше будет, чтобы ты занялся чем-то полезным.

Все мои попытки сделать дела общими Илли тут же пресекла.

– Нет, – заявила она, натягивая комбинезон, – мне помощник не нужен. Точнее говоря, будет нужен, но только через несколько общих суток. А до тех пор не мешайся мне под ногами.

Хотелось ей ответить тем же, но – дел у меня под куполом никаких не было. Последнее, что я видел, когда шар залетал под оболочку, это как ховер и прилепившиеся к нему подавители начали погружаться в песок неподалёку от базы чужих, и раз до сих пор от них ничего слышно не было, значит, защиту им пробить не удалось.

Надежды выбраться я не терял, шары привозили людей не просто так, ясно было, что чужие будут их как-то использовать, а для этого, возможно, переведут в другое место, в какой-нибудь центральный накопитель. Но пока ничего такого я не заметил, с каждым часом прибывали всё новые и новые пленники, отправлялись в распределитель, а оттуда – по жилым блокам. Скучно и однообразно, никто не сопротивлялся и не пытался сплотить вокруг себя остальных.

Оставалось только следить за Илли. В её действиях прослеживался определённый план, весь день без перерыва на обед она беседовала с пленными о незнакомых мне событиях, происходивших задолго до вторжения чужих в систему, и, похоже, искала какого-то конкретного человека, или нескольких. На то, что я хожу за ней и подсматриваю, советник Доушем не реагировала.