Не думал, пока одна назойливая мысль не закралась ко мне в голову: что в моменты, требующие от нас активных действий, мы всеми силами стараемся бездействовать. Я всё проворачивал её в себе, и понял наконец, что веду себя как тот хоббит, которому хотелось остаться в уютной норе, когда вокруг уже вовсю рыскали чёрные всадники. Нельзя больше просто ждать следующего удара. Если мне будет известно, кто и когда его нанесёт, я буду готов ответить. Для этого надо двигаться, а не топтаться на месте.

– Пора идти, – тихо сказал я себе.

– Что? – переспросил таксист.

Я мотнул головой.

– Ничего.

Он выключил радио, сбавил скорость и попытался продолжить прежний разговор:

– А местечко бедовое. Ни единой ночи без драки. И не убьют кого, так покалечат. Поговаривают ещё, там, мол, проводят бои без правил. Проигравших потом выносят в мешках. Чтоб по частям не растерять…

Я поморщился. Люди обожают приукрашивать, однако слухи не на пустом месте появляются. Возможно, и вправду что-то в клубе нечисто. Но это уже дела милиции.

Меня больше интересовало другое: в «Пек-low» работает некто, попытавшийся прижать бомжа с амулетом вечной жизни незадолго до его убийства (согласен, звучит странно). Возможно, именно эта ниточка по имени Артур, болтающаяся в клубе, способна привести меня к ответам.

Таксист остановил машину неподалёку от входа.

– А кем вы работаете? – спросил он напоследок.

– Экстрасенсом, – коротко ответил я.

– Да?! – его брови подпрыгнули вверх, а взгляд начал шарить по салону, пока не зацепился за подвешенную к зеркалу ароматическую апельсиновую дольку. – И о ком же я сейчас думаю?

Я расплатился с ним, вылез из такси, закрыл дверь и заглянул в салон.

– О семье – жене и детях. А ещё, что вы слишком много курите в салоне.

– Ух… – выдохнул он.

Я кивнул и направился в сторону клуба, чувствуя на себе взгляд. Первое – проплавленные следы от сигарет на руле и рычаге коробки передач. Таксист так часто курит за рулём, что перестал обращать на это внимание и часто роняет повсюду пепел. По той же причине ему пришлось повесить эту ароматическую безделушку. Второе – кольцо на пальце и его разговоры о женитьбе. Здесь и объяснять ничего не надо. Третье – в зеркале отражались коробки с игрушками, сложенные на заднем сиденье. Посмотрев на апельсиновую дольку, таксист наверняка зацепился взглядом за отражение и подумал о семье.

Даже если я в чём-то и ошибся, он сам найдёт у себя эти мысли. Почему? Да потому что так сказал экстрасенс.

Клуб ударялся о вечер глухим уханьем басов, восторженными криками и вульгарным смехом, разносившимися во все стороны. Огромные голубые языки неонового пламени, пульсировали над входом в такт музыке. Прожектора перед фасадом резво раскачивались из стороны в сторону, пуская в тёмное небо столбы яркого света. Веселье лилось через край.

Я остановился и пригляделся к пёстрой толпе, бравшей на приступ двери клуба, надёжно охраняемые парой амбалов. Мужская половина штурмующих была вдрызг пьяна. Девицы тоже едва стояли на ногах, успев уже, не замечая холодного ветра, сбросить где-то большую часть одежды. Время от времени качки хватали за шкирку халявщиков, нашедших брешь в обороне, и выбрасывали их наружу. Выброшенные, впрочем, ничуть не ослабив пыла, тут же ныряли обратно в толпу.

– Дикари, – пробормотал я, стараясь не вспоминать, как сам в их возрасте вёл себя ничуть не лучше.

У главного входа было слишком людно, светло и шумно. Для допроса нужно было место поукромнее, вроде чёрного входа. Найти его было проще простого: стоило обогнуть здание, как я увидел железную дверь, выкрашенную зелёной краской, но местами уже проржавевшую. Справа от неё стояло несколько переполненных мусорных баков; при моём появлении что-то живое метнулось и спряталось за ними. Эта дверь, одинокая лампочка над ней и горы мусора составляли невыразимый контраст с фасадом. Сжав покрепче посох, я подошёл поближе и постучал, то и дело посматривая на баки.

Никто не открывал. Тогда я постучал сильнее. Медленно, будто бы нехотя, щёлкнул замок, и передо мной возник детина в черном спортивном костюме. Он угрюмо посмотрел на меня и проворчал:

– Отсюда нельзя.

Я сделал вид, что не слышал его слов.

– Артур сегодня работает?

Охранник, по-видимому, не ожидал подобного вопроса – слишком уж долго он думал. Я повторил.

– Да, – наконец выдавил он.

– Не могли бы вы его позвать? Мы с ним старые знакомые, он говорил: «Обращайся, если что».

Детина продолжал молча стоять и ждать чего-то. Он готов был стоять так до Второго Пришествия, честное слово! Я медленно выдохнул и показал на налившийся на скуле синяк – след хомячьей лапы.

– «Если что», – пояснил я.

Лицо охранника просветлело, он даже сочувственно кивнул перед тем, как исчезнуть за дверью. Я отошёл в сторону. Через минуту дверь снова открылась, из клуба вышел Артур собственной персоной. Он был точной копией предыдущего охранника: такая же короткая стрижка, чёрный спортивный костюм, облегающий гипертрофированные мышцы, и угрюмый взгляд. Только смотрел он ещё и исподлобья. Дождавшись, когда он отойдёт от дверного проёма, я сказал:

– Мне нужно задать несколько вопросов.

Он прищурился.

– Ты кто такой? Я сегодня всё рассказал ментам.

– А я разве сказал, что я из милиции?

– Ничего не знаю, – отбрыкнулся Артур, разворачиваясь. – Пшёл отсюда.

Я вытянул вперёд правую руку, сжатую в кулак и обратился в стихии воздуха в топазах на кольце. Внезапно налетевший порыв ветра захлопнул дверь прямо перед носом у Артура. Он вздрогнул и оглянулся на меня. Не давая ему опомниться, я повернул руку ладонью вверх и разжал кулак, обращаясь к огню. Оранжевое пламя на секунду окутало кисть и погасло, не успев обжечь. Лишь на перчатке продолжал гореть сине-жёлтый огонёк.

Охранник шагнул назад и упёрся спиной в стену. Я сделал шаг к нему.

– Думал, всё так просто, и никто не узнает? Я могу превратить твои внутренности в жаркое. А могу задавать вопросы. Выбирай, – я понизил голос. – Но если ты попытаешься солгать…

Артур быстро закивал и начал лепетать что-то вроде: «Я отвечу… я не буду… только прошу…»

Такой резкой перемене могло быть лишь одно объяснение: прежде он уже видел что-то подобное. В действии.

Я сжал кулак, погасив огонёк, подошёл ближе и тихо спросил:

– Молодец, понятливый. О чём тебя спрашивали милиционеры?

Он забормотал совершенно неразборчивые фразы. Это начинало утомлять.

– Тихо! – крикнул я, ударив по земле посохом. Лампочка над дверью мигнула, в наступившей на долю секунды темноте по посоху пробежали сиреневые искры электрического разряда. Лицо охранника побледнело и осунулось, он умолк и начал снова.

– Приходил тут один из мент… то есть из милиции. Выспрашивал, а сам взглядом буравил, будто ему и так всё известно – проверяет только. Сам среднего роста. Лет тридцать… Хотел знать, что я делал вчера в десятом часу. Ну а я что? Я сказал, что босс попросил прессануть кое-кого. Что за мужик – не знаю. Знаю только, что он задолжал большую сумму серьёзным людям, вроде как прятался от них. Купил что-то ан-ти-кра…

– Антикварное, – подсказал я.

– Во, точно! Антикварное и дорогое. Купил, а не заплатил. Ну я в подробности не вдавался. Меньше знаешь, спишь живым. Я просто пошёл и напомнил какому-то бомжаре о долге. Всё!

– А теперь рассказывай, как всё было на самом деле. В любых подробностях.

Артур нервно сглотнул. Я поднёс посох к его лицу.

– Какой орган тебе сжечь первым?

– Тот мужик ещё от кого-то прятался. Я не знаю, почему, честно! Он только посмеялся и послал меня. А я ему врезал. От души врезал. Думал, покалечу. А бомж ничего, встал и ещё громче ржёт. Я разозлился, доску схватил и огрел его. Я… я ему чуть голову не оторвал, так шея вывернулась… – в глазах охранника промелькнул страх, голос дрогнул. – Мужик лежал – труп-трупом. И ведь очухался! Я испугался и убежал…

– Сколько же эта штука стоит? – пробормотал я.

– Четыре миллиона. Я случайно услышал, как босс говорил.

– Дёшево.

– Долларов.

Я присвистнул. Но с другой стороны, четыре миллиона зеленью за вечную жизнь – это такой пустяк, не правда ли? Главное, не говорить, в чём именно заключается «вечная жизнь».

Заметив, что я отвлёкся, Артур боком проскользнул к двери и скрылся за ней. Я не стал его останавливать, мне он больше был не нужен.

Медленно хлопая в ладоши, из-за мусорного бака вышел Вещий.

– Браво! – воскликнул он. – Как вы это сделали?

Я молча показал ему таблетку сухого спирта, лежащую на ладони.

– А подожгли как?

– Этот секрет фокусник унесёт с собой.

– И этот тоже? – он показал на лампочку.

Я кивнул. Олег посерьёзнел.

– А теперь я буду допрашивать вас.

– В чём же я провинился? – бесстрастно поинтересовался я. – Выведал больше? Готов поклясться, я видел, как за бак шмыгнула крыса. Вы не оборотень, нет?

– Смешно. Но видите ли, сегодня в Кибрае сгорел дом. А в доме сгорел труп. Среди того, что огонь не тронул, была куртка. Обычная китайская куртка… С простреленными рукавом и капюшоном.

Я пожал плечами.

– Мало ли?

– А ещё там были такие же штуки, – он показал на посох. – Да и плащ на вас с чужого плеча. Я более чем уверен, что у вас нету алиби.

– Почему же? Просто демон и его друг-колдун притащили меня туда и пытались убить, – честно ответил я.

Олег снисходительно улыбнулся.

– Вы сказали это, зная, что я не поверю. Но будем считать, что поверил.

Я улыбнулся точно так же.

– А что, если я сказал это, зная, что вы поверите, думая, будто я хочу, чтобы вы не поверили в то, что…

– Прекратите! – Олег тряхнул головой. – Пройдёмте. Пусть Икрамов сам с вами разбирается.

Выходя из грязного закоулка, Вещий остановился, пропуская длинный чёрный лимузин, подъезжавший к клубу. Прожекторы замерли, высветив дорогу к дверям. Выбежавшая охрана встала живым коридором ко входу, а похожие на стриптизёрш девушки вынесли красный рулон ковровой дорожки.

– Большая шишка? – спросил я.

– Угу, – мрачно ответил Олег, не сводя взгляда с машины. – Владелец «Пек-low», их босс. Они зовут его «Дон».

– Вы с ним не в ладах, – предположил я.

Он кивнул.

– Знаем ведь, что тот ещё урод. Вот только какие бы улики не нарыли, как бы ни обложили, всегда выскальзывает. Каждый раз!

Шофёр движениями, исполненными подобострастия, открыл дверцу лимузина, и толпа возле клуба затихла. Олег в бессильной ярости сжал кулаки. Я тихо выругался и отступил обратно в тень.

В дорогущем, идеально сидящем костюме, окружённый здоровенными охранниками, сияющий от самодовольства в ярком свете прожекторов и восторженных людских взглядов, по красной ковровой дорожке неспешно шествовал Маларья.