Чьё жало острее

В-четвёртых, именно на советских танках впервые появились мощные противотанковые орудия калибра 76 мм и выше. В подавляющем большинстве танки всего мира накануне и в начале Второй Мировой войны оснащались относительно короткоствольными пушками малого калибра: 37 мм и 50 мм в Германии, 40 мм в Великобритании, 37 мм в США, 37 мм и 47 мм во Франции, 45 мм в СССР. Да, уже с начала 30-х на некоторые довоенные модели средних и тяжёлых танков (французские Char B1, советские Т-28 и Т-35, немецкие Pz. IV) ставились 75–76-мм орудия, но предназначались они не для борьбы с танками, а для огневой поддержки пехоты. Собственно, артсистемы таких калибров (условно говоря, «трёхдюймовки») ставили на первые модели танков уже во время Первой Мировой войны. И тогда, и спустя 15–20 лет подобные танковые пушки имели короткие («курносые») стволы и небольшую – 300–400 м/с – начальную скорость снаряда. В результате их бронепробиваемость зачастую была значительно ниже, чем у «настоящих» противотанковых пушек гораздо меньшего калибра.

Связано это было с тем, что калибра 37–47 мм до поры до времени вполне хватало для борьбы с танками 30-х годов, имевшими относительно слабое бронирование – максимум до 40 мм. Тяжелобронированные машины – вроде французских Char B1bis (лобовая броня 60 мм), английских «Матильда II» (78 мм), дополнительно экранированных советских многобашенных Т-28Э (лобовая броня до 50 мм) и Т-35 последней серии (до 70 мм) – были тогда относительно немногочисленными. В СССР поводом задуматься как об усиленном бронировании, так и о более мощной танковой пушке стал опыт боевого применения танков Т-26 и БТ в ходе войны в Испании. Дополнительным импульсом послужили высокие потери танков этих типов от противотанковой артиллерии японцев на Халхин-Голе и во время войны с финнами. Соответственно, первые мощные танковые пушки Л-10 (калибр 76 мм; начальная скорость снаряда 555 км/с; бронеплита, расположенная под углом в 30 градусов, пробиваемая с дистанции в один километр, – 33 мм), появились даже не на Т-34 и КВ-1, а на многобашенных Т-28. Именно эти модернизированные таким образом танки ещё в 1938 году стали первыми настоящими «охотниками на панцеров». Отметим, что данное решение было принято в СССР до начала Второй Мировой войны и до французской кампании Вермахта, в ходе которой у немцев открылись глаза на необходимость срочной модернизации своих устаревших танков. На немецких машинах длинноствольные 75-мм пушки появились лишь к концу 1941 года, на американских – тогда же, на английских – в 1942 году. На советском танке КВ-2 уже в 1940 году устанавливалась 152-мм гаубица М-10. Правда, предназначалась она не для борьбы с танками (бронированных машин, для поражения которых потребовался бы такой калибр, ещё не существовало), а для разрушения бетонных укреплений германских укрепрайонов в Восточной Пруссии и Польше. По сути, КВ-2 являлся тяжёлой самоходной артиллерийской установкой с орудием, расположенным во вращающейся башне. Начальник германского Генштаба Ф. Гальдер поначалу не поверил докладам о том, что у Красной Армии имелись подобные «монстры».

Именной танк Т-28 «Сталин» (выпуска конца 1939 года, экранированный, с пушкой Л-10) направляется на Красную площадь для участия в параде (источник: https://topwar.ru/15958-otechestvennye-tankovye-orudiya76-mm-tankovye-pushki.html)

Следующий шаг в процессе «эскалации» мощности танковых пушек сделали уже немцы, оснастившие свои «тигры» 88-мм «телеграфными столбами», позаимствованными у зенитной артиллерии Люфтваффе. Но это произошло в 1942 году – после «знакомства» с КВ и Т-34. Кконцу Второй Мировой средние и тяжёлые танки всех воюющих держав «обзавелись» длинноствольными пушками калибра 77–122 мм, от которых даже самая толстая – 120–150 мм – лобовая броня служила довольно относительной защитой. Подчеркну вновь: «первыми начали» советские танкостроители…

О немецких и чешских «панцерах»

Анализируя свои таблицы, я в какой-то момент пришёл к нескольким неожиданным – по крайней мере для себя – выводам. Давайте посмотрим на то, что представляли собой самые первые модификации «станового хребта» немецких бронетанковых войск 1941 года – Pz. III и Pz. IV. Так, Pz. IIIA, созданный в 1937 году, – это типичный лёгкий танк. Его вес – 15,4 т, максимальное бронирование – 14,5 мм, а штатная пушка калибра 37 мм пробивала с дистанции в один километр наклонённую под углом 30 градусов бронеплиту толщиной всего лишь 14 мм (27 мм под прямым углом). Этого, впрочем, вполне хватало, чтобы поразить бóльшую часть существовавших на тот момент танков, кроме средних и тяжёлых типов советских и французских боевых машин, уже тогда имевших лобовую броню в 30–60 мм. На «тройке» стоял двигатель мощностью 250 л. с., позволявший развивать максимальную скорость по автобану в 32 км/ч. Самая первая «четвёрка» – Pz. IVA, созданная в том же 1937 году, отличалась от «тройки» по существу только весом – у неё он был 17,3 т – и наличием «курносой» 75-мм пушки. Танк был спроектирован для поддержки пехоты, а потому короткое орудие с малой начальной скоростью снаряда могло пробить вертикальный броневой лист толщиной 25 мм лишь на дистанции в полкилометра. На первой гитлеровской «четвёрке» стоял тот же двигатель в 250 «лошадей» и та же бронезащита в 14,5 мм (только на башне толщина брони была увеличена до 20 мм), что и у «тройки». Его максимальная скорость по хорошей дороге – 30 км/ч.

Целый ряд боевых примеров… убедительно доказывает, что при грамотном применении Т–26 мог эффективно противостоять и Pz. III, и Pz. IV, и не только в 1941, но и в 1942 году.

Для сравнения посмотрим на «обрусевшего британца» – «устаревший» советский Т-26 образца 1939 года. Оказывается, что при меньшем весе (10,25 тонны) и более слабом двигателе (97 л. с.), в бою он, тем не менее – вполне сопоставимый противник для тогдашних пока ещё лёгких немецких «панцеров». Его бронирование даже чуть лучше – 15 мм для всего корпуса и башни. Его 45-мм пушка была способна с дистанции в один километр пробивать наклонённую под углом 30 градусов цельную бронеплиту толщиной 28 мм (35 мм под прямым углом). Его максимальная скорость по шоссе – 30 км/ч против 32 км/ч у Pz. IIIA и 30 км/ч у Pz. IVA при значительно большем запасе хода в 240 км против соответственно 165 и 140 км у первых моделей «панцеров». Если верить ТТХ (а оснований не верить им у меня нет), в 1939 году Т-26 («Виккерс» советского производства) являлся не менее эффективной, но гораздо более лёгкой, дешёвой в производстве и массовой альтернативой, чем первые «приличные» немецкие танки. Это подтверждают и эксперты. М. Барятинский, вполне справедливо ставя Т-26 на одну доску с чешским Pz.35(t) и отмечая его относительно мощную 45-мм пушку, подчёркивает: «отнюдь не недостатки этой боевой машины обусловили высокие потери 1941 года» («Танки Второй Мировой», с. 100).

Точно так же ничем не уступал германским «панцерам» той поры и чешский танк Pz.38А (t) (для простоты я использую немецкую маркировку: «38» означает год создания, буковка (t) – то, что он чешского происхождения), производимый в те же годы. При весе 9,4 тонны и двигателе мощностью 125 л. с. он развивал скорость по шоссе 42 км/ч, имея запас хода 250 км. Его 37-мм пушка с дистанции в один километр пробивала вертикальную цельную бронеплиту толщиной 29 мм (немецкий Pz. IIIA – 27 мм, советские Т-26, БТ-5 и БТ-7–35 мм). Его бронирование – от 15 мм (борт) до 25 мм (лоб), а удельное давление на грунт было лишь 0,55 кг/кв. см (0,80 у советского Т-26 образца 1939 года). Вполне достойно смотрелась (и воевала) и другая чешская модель середины 30-х – появившийся на свет в 1935 году 10,5-тонный танк «Шкода» Pz.35(t): мощность двигателя – 120 «лошадей», бронирование – 15–25 мм, скорость – 34 км/ч при запасе хода в 160 км. Да, для «блицкрига» пригодился бы запас хода и побольше, но ведь у первых немецких «панцеров» он был такой же! Чешская 37-мм пушка у Pz.35(t) была практически столь же эффективной, что и аналогичная германская: с дистанции в один километр она пробивала вертикальный броневой лист толщиной в 26 мм (27 мм в случае Pz. IIIA). В целом же, две чешских модели – это почти полный аналог советского однобашенного Т-26, которых в СССР было построено порядка 10 000. Мало того, подвеска Pz-35(t) была позаимствована у того же английского «папы» – «Виккерс, 6-тонный». Напомним ещё раз: почти все Т-26 были вооружены стандартной 45-мм танковой пушкой германского происхождения, пробивавшей с дистанции в один километр вертикальную бронеплиту толщиной в 35 мм (против 26–29 мм в случае 37-мм пушек чешских танков и первых немецких «панцеров»). Процитирую по этому поводу честное признание одного из самых авторитетных гитлеровских «танковых» генералов – Эрхарда Рауса^[2], который в начальный период вторжения служил в 6-й танковой дивизии корпуса Манштейна, имевшей на вооружении те самые чешские Pz.35(t): «Сами по себе наши Pz.35(t), – пишет он, – значительно уступали бы даже тем русским танкам и противотанковым средствам, о которых мы уже знали (прим. автора: имеются в виду “устаревшие” советские танки 30-х годов Т-26 и БТ)» («Panzer Operations», здесь и далее перевод с английского мой, с. 11).

Танк Pz. Kpfw. 35(t) 6-й танковой дивизии вермахта с солдатами на броне в районе Западной Двины. Лето 1941 года (источник: http://waralbum.ru/114959/)

Командир 6-й моторизованной пехотной бригады генерал-майор Эрхард Раус с офицерами своего штаба. 1941 год (источник: http://waralbum.ru/249442/).

Как охарактеризовать чешские танки: лёгкие, слабомощные, пушечка в 37 мм?.. Может, они намного современнее, чем «Виккерс, 6-тонный»?.. Тот же Раус называет свои Pz.35(t): «эти устаревшие танки». Какими бы они ни были, немцам даром доставшиеся чешские машины очень даже пригодились: их использовали в Польше, Франции, Северной Африке и летом 1941 года при вторжении в Советский Союз. Согласно книге М. Барятинского «Танки Второй Мировой», в операции «Барбаросса», считая и командирские машины, принимали участие 149 исправных Pz.35(t) и 660 Pz.38(t). Оба чешских танка были призваны хоть как-то восполнить нехватку немецких Pz. III, подвергшихся к тому времени значительной модернизации. Судя по тому, что «чехи» почти доехали до Москвы, это оказалось ещё не самым плохим управленческим решением немцев. Впрочем, практически все Pz.35(t) и многие Pz.38(t) там, под Москвой, и остались, оказавшись большей частью бесполезными в условиях русских осени – зимы и проигрывая в борьбе с более современными советскими танками («Panzer Operations», с. 88). Вместе с «чехами» канули в Лету и большинство пересёкших границу СССР Pz. I (согласно М. Барятинскому, первоначально их было 74 единицы в частях «первой линии») и 746 единиц Pz. II, по существу являвшихся танкетками весом в 5,4–7,6 т, вооружёнными пулемётами или 20-мм пушками и защищёнными бронёй в 13–30 мм. Таким образом, примерно половина танков Вермахта, пересёкших советскую границу 22 июня 1941 года, были ничуть не лучше «устаревших» советских Т-26 с 45-мм пушкой, которых в СССР, напомню, за десять лет серийного производства наклепали порядка 10 000. Вдобавок, по боевым характеристикам Pz. I не очень отличались и от советских «малых танков» Т-37А и Т-38, которых в Красной Армии согласно вышеупомянутой книге М. Барятинского на 1 июня 1941 года имелось соответственно 2331 и 1129 штук. Кроме того, все советские машины указанных типов являлись ещё и плавающими. Тот же Раус, впервые встретив Т-37/38, принял их за «американские»: по-видимому, у него просто в голове не укладывалось, что подобные танки могли создать в СССР (там же, с. 48). Наконец, обычно вообще никак не учитывают советские бронированные артиллерийские тягачи «Комсомолец», по существу являвшиеся танкетками, вооружёнными пулемётом ДТ. А таких в Красной Армии имелась 4401 единица («Soviet Tanks and Combat Vehicles of World War Two», с. 101). Но вернёмся к самым массовым немецким моделям…