– Неплохое у тебя тут гнёздышко.

– Ага. Уютненько. Я долго старался, чтобы хоть немного придать подобающий вид. Как дома.

– Погоди. А ты не отсюда? Не тут жил? – Джек сел на диван, сбросил свой рюкзак в сторону и начал переодеваться в одежду, которую ему дал Рома.

– Нет…Я точно не знаю…Хотя, скорее не помню. Не могу практически ничего из прошлого вспомнить…Слушай, я включу музыку, не люблю в тишине быть.

– Да без проблем.

Из шкафа Рома достал совсем уже старый магнитофон. Джек такие никогда не видел. На одной из нижних полок шкафа лежали десятки кассет с музыкой. Не диски, а именно кассеты.

– Любишь раритет?

– Просто тут, в городе, я нашёл только такое. Вообще странно, что такое водится здесь. А тем более русской музыки днём с огнём не сыщешь. А я музыку просто обожаю. У меня всегда всплывают воспоминания как раз связанные с ней, – после этих слов Рома снова расплылся в улыбке.

Кассета была вставлена, магнитофон зашумел, из него раздался женский голос. Джек даже стал внимательно вслушиваться.

– Очень интересно поёт. Не какая-то глупая поп-музыка, которую я на дух не переношу.

– Ага, согласен с тобой. Это Земфира. Я люблю такое слушать. Даже когда куда-то выхожу из дома, беру с собой плеер, наушники и двигаюсь в такт музыки. Тогда этот дождь и вся обстановка вокруг не кажутся уж сильно гнетущими. Ты, словно, растворяешься в дожде, город преображается. Грусть испаряется. Прекрасное чувство.

Джек заслушался. Потом заиграла ещё одна песня, потом ещё одна. Мелодия за мелодией попадали в самое сердце. Может, от того, что он просто давно не слушал музыку, а может, просто влюбился в такое исполнение. Затем появился мужской голос. Как Ленс узнал, это была группа «Сплин». И тут ему очень сильно вкатило.

– Твои музыкальные вкусы мне определённо нравятся.

– Ха. Наверное, впервые за такое долгое время я встретил человека, который разделяет мои интересы. А тот тут все плюются, не нравится им моя музыка.

Они оба развалились на диване и релаксировали. Полная расслабленность. Джек закрыл глаза и просто слушал. Песня сменялась за песней. Он и не заметил, как уснул, а музыка продолжала звучать в его голове. Проснулся он от зашумевшего чайника, который только-только закипел.

– Доброе утро. Ну, ты и спал. Видимо до этого приходилось долго на ногах находиться. Почти полдня прошло.

– Да ладно?! Вот меня развезло, – сказал Джек.

– Надо перекусить. Поедим, и, думаю, нам стоит рассказать друг о друге хоть немного. А то я привёл человека, а ничего о нём не знаю. Можно ли тебе доверять?

– А тебе доверять можно? – Джек тоже прищурил глаза, как и Рома. После этого оба рассмеялись.

Ароматный чай из трав и окружающая обстановка создавали благоприятные условия для общения. Джек совсем перестал чувствовать неопределённые нотки при виде Романа. Он был почти уверен, что этого человека бояться не стоит. Что-то было в нём хорошее, заставляющее тянуться к нему.

Джек рассказал Роме свою историю от самого начала до самого конца. Решил, что ничего плохого не случится, если тот узнает о нём. Словно, Ленс был уверен в Роме уже на сто процентов. То, что он говорил о Мортеме, больше всего заинтересовало парня. Он каждый раз перебивал Джека и что-то спрашивал. Глаза его горели от нетерпения узнать что-то новое о мире, находящимся за стеной.

– А ты, неужели, не был за стеной никогда?

– Нет, не был. Я всегда тут. И, знаешь, что самое странное, я не знаю, как тут оказался. Ты понимаешь, что жил на Земле, в Лондоне, а потом оказался тут. А я нет. Большинство людей, живущих в городе Дождя, родились тут, помнят своё прошлое. У меня такого нет…Точнее, я что-то припоминаю, но не всё…Хотя, давай по порядку. Меня зовут Роман. Роман Кижич. Мне восемнадцать.

Включив спокойную фортепьянную музыку, Рома начал свой рассказ. Джек всё время слушал его очень внимательно, стараясь не пропустить ни один момент.

– Итак, начну. Как ты понял, я из России, из самой Сибири. Родился и жил в городе Новосибирске. Я, вообще, очень рад, что ты тут сидишь. Первый человек, который также, как и я из настоящего мира, а не из этого непонятно чего. Знаешь, какое облегчение. Я думал, что всё, мир изменился за секунду. Ан нет. Ведь я не помню, как тут появился. Просто проснулся в одном доме, вышел, а тут идёт дождь. И всё. И вокруг люди только и говорят, что живут тут всегда. Правда, у нас с тобой есть одно различие. Не знаю почему, но я практически не помню своего прошлого. Всплывают отрывки, – Рома немного странно заулыбался, словно уйдя в себя. – Мне кажется, что, вспомнив всё, я очищусь, освобожусь от этих оков…Я был хулиганом в младших классах. Хотя, может, и нет. Но нелюдим точно. Меня так заставляет думать одна девочка. Я издевался над ней. У неё был какой-то изъян, поэтому всегда делал ей больно. Я до сих пор, не помня этого, ненавижу себя. Словно, это имело значение для всей моей жизни. А ещё, ну как ты заметил, я люблю музыку. Умею играть на пианино. Мне, во снах, всегда виделся большой зал с людьми. Они аплодируют мне стоя, а я продолжаю играть с ещё большим остервенением. А после этих снов у меня всегда идут слёзы, – в этот момент у Ромы тоже пошли слёзы.

В магнитофоне играла очень грустная музыка. У Джека появилось чувство, что Рома никогда никому не рассказывал о своей жизни. В данный момент он сидел с грустной улыбкой, а из его глаз шли слёзы.

– Может, не стоит говорить об этом? Тебе очень трудно даётся.

– Нет…мне нужно выговориться, – поглубже вдохнув воздуха, он продолжил. – Я не могу вспомнить свою семью. Представляешь, не могу и всё. Ещё перед глазами часто всплывает девушка. Знаешь, словно это были последние дни моей жизни в том мире, настоящем, моём и твоём. Мне кажется, что я любил её. Нет. Я и сейчас люблю её, чувствую это. А даже лица вспомнить не могу. Но я уверен, что она была невероятно красивой. Я ей помогал чем-то. Но, что случилось потом, никак не вспомню. Что-то помешало нам быть вместе. И всё. Остальное просто в тумане…Со временем в памяти всплывают детали, но собрать мозаику не удаётся.

Джек сочувствовал парню. В тот же момент он и радовался, что наконец встретил человека из своего, настоящего мира, причём из того же промежутка времени. Но теперь его сильнее стал мучить вопрос: «По каким критериям, по каким причинам сюда закидывают людей?» Он начал эту тему развивать с Ромой.

– Я почти уверен, что сюда попал за свои грехи. За жизнь ничего хорошего не сделал людям, вот и поплатился. Хотя, опять же, не настолько уж я страшные были мои злодеяния, чтобы отправлять сюда. Никого не убил. Нельзя точно назвать причину. А вот ты совсем не как я. Даже то, что ты в детстве издевался над кем-то, совсем не повод. Ты ведь потом исправился.

– Не знаю. Ты всё помнишь из прошлого, а я нет. Мне страшно…хотя. Мне кажется, есть одна причина…у меня нет сердца.

Джек в этот момент ел печенье и даже поперхнулся.

– В смысле?

– В прямом. Нет. Понимаешь, его нет. Не слышно. Оно не бьётся, я не чувствую его. Вот сам послушай.

Джек наклонился и прильнул ухом к груди. Как он не пытался, ничего абсолютно не было слышно, совсем ничего ему тоже показалось, что в этом месте совсем пусто.

– Да как же так. Не может быть. Совсем нет сердца. Такого не бывает. Это ненормально…Постой, но ты же чувствуешь, живёшь.

– Может быть, оно живёт отдельно от меня, я не знаю. Понимаешь, я не знаю. Я ничего не знаю. Но сердца нет. Там пустота. Поэтому я и думаю, что именно из-за его отсутствия, я здесь. Если бы оно было на месте, наверное, память вернулась.

Джеку стало немного не по себе. Сердце действительно не билось, никаких признаков, ничего. Человек живёт без сердца. Странно. «Может, он совсем по другой причине здесь?» Этот мир Мортема не переставал его удивлять.

– Слушай, Рома, а ты не пытался как-то решить ответы на свои вопросы? В этом городе разве нет ничего, что тебе бы помогло?

– Ты думаешь, всё так просто? Тут, в городе Дождя, творятся странные и страшные дела. Здесь просто по улицам не походишь. За любым углом тебя поджидает опасность. Кроме как в этом доме, я не встречал добрых людей, которые не воткнут тебе нож в спину. А на улицах это может каждый.

– Ладно, это я уже в принципе понял. Тогда другой вариант. Выбраться отсюда, за стену. Мортем большой, может, там ты сможешь найти свои ответы.

– Но пути отсюда нет. Стена полностью ограждает нас от остального мира. Нет ни двери, ни лазейки, ничего.

– Да конечно. Рассказывай мне тут. Я же здесь. Что, я, думаешь, через стену перелез или телепортировался. В том районе, где почти никто не живёт, на самой границе с морем был проход сквозь стену. Так я и оказался здесь.

– Я не знаю, как тебе это удалось, но стена без изъянов. Даже в том месте. Многие люди, в том числе и я, пытались выбраться за пределы города, но безуспешно. Был исследован каждый сантиметр стены, но ничего.

– Так, давай потом сходим на то место, я тебе покажу этот проход.

– Без проблем. Если, как ты и сказал, то мы сможем выбраться, но я сомневаюсь, – с ехидной улыбкой заявил Рома. – Но точно не сегодня. Надо немного переждать, пока выбираться наружу опасно.

Роман встал с дивана и подошёл к окну. Дождь барабанил по стёклам. Во многим близлежащих домах горел свет. Красивый вид. В магнитофоне заиграла уже совсем другая музыка.

– Это что, японские исполнители пошли?

– Ага. Я люблю японскую музыку. Что-то в неё есть. Особенно спокойная, клавишная. Да и песни разные слушаю. Хотя, странно слушать их песни, понимая слова, словно и не совсем японская композиция. Ладно, сейчас надо отдохнуть. Всё к этому располагает.

Рома снова подошёл к окну и стал пристально смотреть вдаль. Джек же развалился на диване и размышлял. Сейчас он был в безопасности, но теперь перед ним образовался тупик. Он совсем не знал, что ему делать дальше. Ленс добрался до города Дождя, думая, что найдёт ответы сразу на всё. Но, пока он получил только неясность происходящего. И единственной ниточкой в этом городе для него был этот парень, стоявший у окна. Больше вариантов у Джека не было.

– Похоже, город начинает просыпаться. Не к добру это, – произнёс Рома, всё ещё глядя в окно.

В этот момент Джек услышал, что кто-то на улице, на бешеной скорости пронёсся на мотоцикле.