© Малютин А., 2016

* * *

Пролог

«Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, – и Бог воззовет прошедшее».

Книга Екклесиаста

Прошло более шестидесяти лет с тех пор, как Эрл (книга первая «Путь оракула») отправил камень Сынов богов в далекий космос на лемурийском космическом корабле. Человечество лишилось оракула – вестника судеб. Помогло ли это людям найти свой путь в вечности? На рубеже XXI–XXII веков человечество построило техногенную цивилизацию, основанную на принципах либерализма и толерантности. Религиозные догмы были преданы забвению почти повсеместно. Но всему когда-то приходит конец. Землю сковывают льды, начинается плохо контролируемая миграция населения, войны, эпидемии. Планету охватывает хаос. Человечество сплачивается вокруг единого президента, программы которого обеспечивают возможность выживания. Но кто он? Кто его слуги, возрождающиеся из небытия? Может быть, это само зло, скрывающееся под маской добра и гуманности? Герои книги пытаются разобраться в этом, постепенно понимая, что мир двигается к своему концу. Они не в силах противостоять этому, но все же есть тот, кто даст человечеству шанс. Это беззащитный подросток, вокруг которого волею судьбы сплачиваются герои книги: женщина с душой древней арийки, зовущая себя – Лия (1 часть – «Путь оракула»); сбежавший пациент психиатрической клиники и агент секретного отряда специального назначения «Смерч».

Книга вторая «Нечто иное» из серии «посланник Ориона» является продолжением первой книги – «Путь оракула».

Посвящается моему среднему сыну – Егору Малютину.

Часть первая. Неудачный ход может привести к мату

Глава первая

Этот маленький, старый дом показался восьмилетнему Косте каким-то сверхъестественным, едва он увидел его. С самого начала, когда он с родителями въехал в новую, просторную квартиру и посмотрел с высоты одиннадцатого этажа вниз, он понял, что этот дом во дворе, посреди новостроек, стоит не просто так. Ведь его почему-то не снесли? Этот дом словно сказал ему тогда, – хоть это и странно, но именно сказал, – потому что Костя явно услышал: «я жду тебя». Костя побаивался его и всегда старался обходить, держась подальше и не глядя в его сторону. Он никогда больше не подходил к окну и не смотрел вниз, никогда не участвовал в шумных играх своих друзей во дворе. Он вообще старался лишний раз не выходить из дома. Самое странное, что он никак не мог объяснить себе причину своего страха и никому, никогда не говорил о нем. Его родители были довольны таким положением вещей: сын всегда дома, много читает, прилежно делает уроки, играет в виртуальные игры на ПК. Но вскоре Костя понял, что все это – полнейший вздор. Дома не умеют говорить и ждать. В свой шестнадцатый день рождения Костя решил покончить со своими страхами. Тогда родителей не было дома, и он с друзьями по школе изрядно повеселился. Легкие синтетические наркотики, принесенные одним из его товарищей, придали храбрости, и Костя подошел к окну и посмотрел вниз. Дом стоял на своем месте, утопая в молодой майской зелени высоких кустов и деревьев. С четырех сторон к нему тянулись тропинки, то появляясь, то скрываясь под кронами ясеней и тополей, пересекая на ходу асфальтовые дорожки и аккуратные газоны. Тогда Косте показалось, что этот дом – словно тумба на причале, к которой канатами-тропинками пришвартованы огромные многопалубные корабли-дома. Стало даже как-то забавно смотреть на двор, где кроны густо посаженных деревьев покачивались на ветру, создавая подобие морских волн. Дома тоже покачивались, и Костя подумал, что это просто зрительный обман – следствие употребленного наркотика.

– Игорь, – позвал Костя, – подойди.

– Ну чего тебе? – недовольно произнес сидящий на диване подросток с прыщавым лицом, неумело обнимающий захмелевшую девушку и пытающийся залезть рукой ей под юбку.

– Ну подойди.

– Я сейчас, – бросил Игорь девушке и чмокнул ее в губы. Та никак не отреагировала. Спиртное и наркотики сделали свое дело. Ей было все равно – сейчас или потом. Более того, ей было все равно, что последует за этим «сейчас».

– Что это за дом? – спросил Костя подошедшего к окну Игоря. Он понимал, что Игорь просто пошлет его далеко, – отвлек, понимаешь, от такого приятного занятия из-за какой-то чуши! Но Игорь-то должен знать.

– Какой дом? – Игорь тупо смотрел во двор мутными глазами.

– Ну вот, прямо посередине двора, – Костя указал рукой в открытое окно. – Со странной крышей в виде купола.

– Ты, брат, перебрал с «наркотой», – Игорь, улыбаясь, посмотрел на Костю. – Завидую. У меня «галюники» почему-то не появляются, хоть обожрись этих пастилок. Зато здесь, – он хлопнул себя ладонью по паху, – словно стоп-кран срывает, прямо чума какая-то.

– Подожди, подожди, – Костя схватил уже отходящего от окна Игоря за плечо. – Какие «галюники»?

– Да отстань ты, – бросил Игорь, сбросив с плеча руку Кости, – детская площадка там, а не дом. – Игорь быстро подошел к дивану и упал рядом с заснувшей девушкой. – Ритка, Ритка, – он тряхнул ее за плечо. Из уголка рта девушки тонкой струйкой потекла слюна. – Отключилась, кукла, – разочарованно произнес Игорь. – Теперь хоть сам себя удовлетворяй.

Игорь встал и направился в сторону одной из комнат, из-за двери которой раздавались стоны и иногда короткие выкрики. Жорка с Натахой уже как час уединились там. Игорь широко открыл дверь.

– А я к вам, – громко сказал он и шагнул в полумрак комнаты. Стоны прервались, но тут же раздались снова.

– Ты уверен? – крикнул Костя Игорю вслед. – Уверен, что там площадка?

– Да мы на ней все детство провели, пока ты дома книжки читал, ботаник! Пойдем, – Игорь махнул рукой, – устроим групповушку.

– Да ну вас, – тихо произнес Костя.

– Ну как знаешь. Оставляю тебе Ритку. Присмотри здесь за ней. – Игорь хихикнул и скрылся за дверью.

Костя снова посмотрел за окно. Никакой площадки он не видел. Дом. Тот дом, который он впервые увидел в восьмилетнем возрасте, стоял посреди двора. Костя почувствовал, что злится на себя. Целых восемь лет он боялся его, а теперь над ним еще и издеваются, говорят, что его вообще нет.

«Я жду тебя», – вдруг раздалось в голове Кости. Он даже вздрогнул и попятился от окна. «Ждешь? – крикнул Костя, через секунду придя в себя от испуга и сжав кулаки. – Хорошо, я иду к тебе».

Через пару минут Костя вышел из подъезда и решительно направился в сторону таинственного дома. Тот находился метрах в двухстах и, приближаясь, Костя частично различал его обшарпанные стены, заслоненное кустами и заросшее мхом полуразвалившееся кирпичное крыльцо с тремя ступеньками и тяжелой, деревянной, потрескавшейся дверью над ними. По асфальтовой дорожке Костя обогнул автопарковку и через полминуты оказался метрах в пятнадцати от дома. Тут Костя остановился и посмотрел по сторонам. Везде асфальтовые дорожки, газоны, скамейки с сидящими на них стариками и мамашами с колясками. Одна из дорожек упиралась прямо в крыльцо дома. Как раз по ней шла молодая женщина, ведя за руку двух маленьких детей. Вернее, они тащили ее за руки и наперебой просили покачаться на качелях и покататься на карусели. Костя еще раз осмотрелся. Никаких качелей, карусели, вообще никакого намека на детскую площадку он не увидел. Перед ним был только этот обветшалый дом. Страх снова стал вкрадываться в сознание Кости. Он стоял, неотрывно наблюдая за женщиной с детьми, и в тот момент, когда они, не ощутив на своем пути никакого препятствия, просто прошли сквозь порог и дверь, пропав за ними, Костя побежал. Он не помнил, как оказался дома. Не помнил, как закрылся в ванной и забился в угол, где и заснул только под утро, не открывая дверь настойчиво стучащим в нее, требующим помыться после секса и вскоре ушедшим в недоумении друзьям.

Родители, пришедшие утром и обнаружившие своего сына запертым в ванной, долго пытались выяснить, что творилось дома в их отсутствие, но так ничего и не добились. Костя молчал, как рыба, произнеся только единственную фразу: «Все было нормально».

«Не трогай ты его. Ему в школу пора», – наконец сказал отец матери. На этом все и закончилось.

– Чё с тобой было-то, Костян? – спросил его на перемене Игорь. – Да-а, – отмахнулся Костя.

– Нет, ну правда? Забежал, стал всех выгонять, в глазах то ли испуг, то ли бешенство. Ритку по щекам так отхлестал, что она сегодня на занятия не пришла – синяки, наверно.

Костя недоверчиво посмотрел на Игоря.

– Чего, правда, что ли?

– Ага, – кивнул головой Игорь. – Мы тебя никогда таким не видели. Тихоня называется.

– Слушай… – Костя внимательно посмотрел в глаза другу. – Могу я тебе что-то сказать, только между нами?

– Конечно, старина.

– Я все про этот дом.

– Какой дом? – не понял Игорь.

– Ну тот, на месте которого детская площадка.

– А. Так там нет никакого дома. Я же тебе сказал, это «галюники».

– Подожди ты. – Костя на секунду задумался – может, не стоит рассказывать? – В общем, с тех пор, как мы переехали, я вижу на месте площадки старый дом, а площадки никакой не вижу. Но не это главное. Главное то, что он зовет меня. Я никогда, никому этого не говорил. Прямо мистика какая-то.

– Как зовет? – заинтересовался Игорь. – Такого не бывает. Уже давно доказано, что никакой мистики и чудес нет. Все это выдумки больного сознания разных шизофреников и параноиков. Может, ты того… – Игорь повертел пальцем у виска и присвистнул. – А может, это мираж?

– Он говорит мне: «Я жду тебя».

– Друг мой, – Игорь слегка толкнул Костю кулаком в грудь, – тебя ждет не дом, а психотерапевт. Могу посодействовать. Мой папаша зарабатывает деньги, разгребая дерьмо в головах всяких ненормальных.

– Я нормальный, – обиделся Костя.

– Нормальный, нормальный, – согласился Игорь. – Ты был бы нормальным, если бы вчера к нам присоединился. Так повеселились, – Игорь закатил глаза, – круто.

– Да пошел ты, – бросил Костя.

– Ладно, ладно, праведник ты наш. Бога, что ли, боишься? Так он умер много лет назад. Я в каком-то старом журнале прочитал. Его, кажется, на кресте распяли или… не помню, в общем. Сейчас главное – свобода. Мы, брат, в свободном мире живем. Посмотри вокруг. Секс, наркотики – одно из проявлений свободы.

– Так ты устроишь мне встречу с папой? – не обращая внимания на слова Игоря, спросил Костя.

– Я тебе что, сваха что ли? Приходи в десять вечера сам, он уже дома в это время. Не стесняйся. У меня мировой папаша. О, смотри, – Игорь указал за спину Кости, – Ритка идет.

Костя повернулся.

– Привет, Рит, – бросил Игорь проходящей мимо, как будто не замечая мальчишек, девушке.

– Привет, прыщавый, – съязвила она на ходу.

– Привет, – поздоровался Костя.

– А с тобой, козел, я вообще не разговариваю! – Она потерла густо покрытую тональным кремом щеку и двинулась дальше.

– О, о, о! – воскликнул Игорь. – Я все равно тебя трахну.

– Обломишься, – бросила через плечо Ритка.

– Ладно, пойдем в класс, – предложил Костя. – Потом перед ней извинюсь.

– Еще чего – извинюсь! Надо тебе? – пожал плечами Игорь.

Без трех минут девять Костя нажал на звонок квартиры Игоря.

– Представьтесь, – потребовал мужской голос из селектора.

– Я друг вашего сына – Костя. Учусь с ним вместе.

– Поднесите паспорт к сканеру селектора.

Костя достал паспорт и прислонил его к маленькой коробочке, прикрепленной к стене под звонком. Через секунду щелкнул замок, и дверь широко распахнулась. В темном коридоре никого не было. Костя шагнул вперед.

– Проходите, проходите, не стесняйтесь, – раздалось где-то в конце коридора.

Костя шел по коридору на голос, зачем-то считая двери комнат по обе стороны. Тусклый свет загорался под потолком по мере его продвижения и гас за его спиной. Наконец, перед Костей распахнулись двери гостиной, которой и заканчивалась эта квартира, похожая своей планировкой на больничное отделение. Мужчина, одетый по-домашнему: в джинсы, цветную майку, развернулся в сторону вошедшего Кости в кресле-вертушке и широко улыбнулся.

– Здравствуйте… – произнес Костя.

– Здравствуйте. Андрей Викторович, – представился мужчина. – Я так понимаю, что вы пришли именно ко мне, а не к моему сыну-разгильдяю. Вам нужна консультация?

– Совершенно верно… – Костя остановился в дверях и осмотрелся. – Игорь сказал мне, что вы – психотерапевт, а мне… в общем, у меня есть вопросы и нет ответов.

– Присаживайтесь, где удобно, – уловив взгляд мальчика, предложил Андрей Викторович и повел рукой, предлагая Косте самому выбрать место.

Костя выбрал кресло на другой стороне гостиной.

– То, что вы сели так далеко, свидетельствует о том, что вы еще не успели испортиться, как большинство ваших сверстников-нахалов. Чувствуете дистанцию со взрослым человеком и, к тому же, у вас какая-то проблема, которую вы решились поведать мне, но до сих пор сомневаетесь: надо ли это делать?

– Да, – выдохнул Костя, непонятно с чем соглашаясь. Он отметил, что отец Игоря обращается к нему на «вы», и эта манера разговора, сосредоточенный взгляд и то, как четко он определил Костину нерешительность, как-то не вязалось у Кости с тем, что вчера вечером вытворял его сын. Знает ли он своего сына таким, какой он есть? Если нет, то он плохой психотерапевт.

– Не часто у меня бывают молодые люди, – произнес Андрей Викторович. – Своего сына я редко вижу в последнее время. Говорить с ним просто невозможно… да он этого и не просит. Впрочем, и проблем у него нет, – как он говорит… в чем я очень сомневаюсь. Садитесь поближе. – Андрей Викторович указал на кресло напротив. – И рассказывайте. Правда, я не практикуюсь в психологии подростков.

Костя встал. «Он что, мысли читает?» – думал Костя, проходя через гостиную.

– Вы пристально смотрели на фотографию Игоря, висящую на стене, поэтому я и заговорил о нем, – вдруг сказал Андрей Викторович и улыбнулся. – Вы же о нем сейчас подумали?

– Да, – честно признался Костя, усаживаясь в кресло.

– Это просто. Я хочу, чтобы вы поняли: вы пришли сюда не зря. Деньги с вас я брать не буду, а помочь – помогу, насколько это будет возможным. Друг моего сына – мой друг. Так о чем вы хотите рассказать?

– Дело в том… – Костя замялся. – Я вижу то, чего не видят остальные.

– То есть неодушевленный предмет? – Андрей Викторович закинул ногу на ногу.

– Не совсем так. Я вижу старый, разваливающийся от времени дом и он зовет меня. Он говорит: «Я жду тебя».

– Это голос мужчины или женщины? – Лицо Андрея Викторовича стало серьезным, взгляд проницательным.

– Вроде, мужчины, – Костя пожал плечами.

– Он похож на голос кого-то из ваших родственников или друзей и знакомых?

– Нет, пожалуй. Я никогда раньше не слышал его.

– Хорошо, продолжайте.

Костя рассказал ему свою историю, начиная с переезда. О том, как он всячески избегал этого дома. О дне рождения, опустив некоторые подробности, от которых Андрей Викторович был бы не в восторге.

– …мне страшно, – закончил Костя.

– Еще один вопрос. Этот голос вы слышите извне или он рождается у вас в голове?

– Мне трудно определить. Он возникает сам собой и мне кажется, что я слышу его, как вас, когда смотрю на этот дом. Это было всего два раза, как вы теперь знаете.

– Ну что ж… Думаю, что ничего страшного в этой истории нет. В восьмилетнем возрасте вам по какой-то причине очень хотелось увидеть среди новостроек маленький домик. Почему? Если хотите, мы можем разобраться и в этом. Где вы жили до переезда?

– За городом в коттедже. Это был маленький поселок из частных домов на окраине леса. Потом там стали прокладывать монорельс, нам предложили переехать.

– Что и требовалось доказать. Именно с переездом связаны ваши теперешние страхи, – заключил Андрей Викторович и улыбнулся. – Старый дом подсознательно ассоциируется с комфортом и уютом. Ведь вам было хорошо и спокойно в вашем прежнем доме?

– Да, – согласился Костя.

– Знайте, – Андрей Викторович снял ногу с ноги и чуть нагнулся вперед, – вам ничего не угрожает, а выход из создавшейся ситуации очень прост. Это называется конфабуляциями. Состояние, когда человек верит в то, чего нет на самом деле. В той или иной степени они присутствуют у всех людей. Мы иногда придумываем себе что-то, например, какую-нибудь историю, приключившуюся с нами когда-то, ситуацию, случившуюся с кем-то из знакомых, близких или незнакомых нам людей, а со временем начинаем в нее верить, как будто это было на самом деле. У вас они сильно выражены и сопровождаются иллюзией присутствия и речевого контакта. Так вот: вам просто необходимо зайти в этот дом. Поверьте мне, от вашего страха не останется и следа. Иллюзия исчезнет. Я помогу вам, пойду вместе с вами.

– Когда?

– Я очень загружен работой, молодой человек. Потому предлагаю не переносить ваши страхи на неопределенное время. В данный момент я ничем не занят, кроме как вами и вашей проблемой.

– Сейчас?

– Совершенно верно. Только надену кроссовки, и возьму куртку.

Порог дома приближался все ближе и ближе, – не он, Костя, шел к дому, а дом к нему. По крайней мере, так казалось Косте, подходящему к злосчастному дому в сопровождении Андрея Викторовича. Через несколько метров Костя стал различать глубокие трещины в перекошенной двери, висящее на месте ручки тяжелое ржавое кольцо, обвалившуюся штукатурку крыльца, из-под которой торчал красный, частично сколотый, с зелеными разводами кирпич, местами поросший мхом. Костя остановился. До первой ступеньки остался один шаг. Костя посмотрел наверх. Ни одного окна. Почему он раньше этого не замечал? Хотя, впрочем, он и не всматривался.

– Почему вы остановились, Костя? – спросил Андрей Викторович.

– Мы пришли, – выдохнул подросток. – Мы стоим на пороге, в метре от входной двери.

Андрей Викторович положил руку на плечо Кости.

– Вы ничего не видите? – с тревогой спросил Костя.

– Честно говоря, я вижу детскую площадку. – Психолог пожал плечами. – Опустевшую детскую площадку. Что видите вы?

Костя в деталях описал порог, стены и крышу дома.

– Он зовет вас? – поинтересовался Андрей Викторович.

Костя прислушался, но через секунду пожал плечами.

– Значит, не зовет, – заключил Андрей Викторович. – Но то, что вы сейчас рассказали, очень интересно. Предлагаю обойти дом вокруг.

– Зачем? – не понял Костя.

– У дома должны быть окна, понимаете? Вдруг пожар, утечка газа, да и просто – для того, чтобы было светло. Один вход подразумевает под собой один выход, без вариантов. Тот, кому принадлежит или принадлежал этот дом, должен был подумать об этом, когда закладывал фундамент. Вам страшно?

– Честно говоря, – Костя еще раз посмотрел на крыльцо, – уже меньше, чем раньше.

– Идем.

– Хорошо, – согласился Костя.