– Ларри, пока я иду в кают-компанию – да я и сам уже прекрасно тут ориентируюсь и знаю дорогу, – объясни, неужели все транспортники Корпорации так выглядят изнутри? Теперь понятно, почему Корпорация заявляет о малой рентабельности своей деятельности и не выплачивает дивиденды своим акционерам – все деньги идут на эту роскошь.

– Э… э… Ну что ты. Просто это любимый корабль президента Корпорации. Да, нам направо, ты правильно идешь, – Ларри едва успевал за быстро шагающим в правильном направлении Джоном.

Теперь экскурсия не затягивалась, и спустя несколько минут они уже подходили к кают-компании.

– Зря ты не согласился прогуляться по машинному отделению – такой мощный двигатель стоит только на нашем «Голиафе», достигает полной мощности всего за тридцать минут. Это, конечно, не так быстро, как на мелких звездолетах, но, чтобы двигать наш линкор… то есть, я хотел сказать, транспорт…

Джон уже не слышал своего провожатого – вот и кают-компания. После того как ее двери раскрылись, он увидел картину, достойную кисти художника. Картина бы называлась «Подписание мирного договора». Посреди большого, светлого и декорированного помещения кают-компании стоял изящный и массивный стол из красного дерева, что было так же неожиданно увидеть на космическом корабле, как айсберг в безводной пустыне. По правую сторону стола стояли друзья Джона: озиравшийся по сторонам Маркус Брут, опустившая глаза Кэтрин Иванова и явно не по своей воле выдвинувшийся вперед и как никогда рассеянный Лукас Леваль. По левую сторону стола находились четверо доселе незнакомых людей, трое из которых, одетых в серую форму сотрудников Службы безопасности Корпорации, так и буравили взглядом вошедшего Джона, а четвертый, явно один из высших чинов Корпорации, перевел внимание от Лукаса, что весьма обрадовало последнего.

«Так, двое вышибал с лицами серийных убийц и, наверное, начальник Службы безопасности смотрят на меня, как будто я съел на завтрак их любимую аквариумную рыбку. Еще и этот высший чин Корпорации… неприятная компания», – подумал Джон.

Но тут старший офицер обернулся к Джону полностью, и по форме стало ясно, что это капитан корабля. Он обратился к Джону:

– Очень рад, что теперь все в сборе. Позвольте представиться, капитан транспортника Корпорации Крис Донахью.

Капитан Донахью был уже не молод. Седина затронула не только его виски, его осанка, выправка и внимательно следящий за собеседником взгляд из узких, как амбразуры, прорезей век не давали повода усомниться в компетентности этого человека. Донахью явно привык доминировать в разговоре и после рукопожатия сразу заговорил дружелюбным, но не терпящим препирательств голосом:

– Не трудитесь представляться, дорогой главный инженер экспедиции. Я все знаю. Джон Лайт. Храбрый член отряда, взявший на себя командование в столь нелегких обстоятельствах после трагической гибели капитана Маккэнди. Кстати, примите мои соболезнования, – продолжал Донахью ровным тоном, медленно подводя Джона к столу. – Но теперь все ваши злоключения закончились. Вам даже не надо лететь на Новый Рим – все документы, требующие вашей резолюции, уже доставлены на «Голиаф». Вам осталось только подписать их, как это уже сделали ваши друзья.

Происходящее нравилось Джону все меньше и меньше.

– Что за спешка, капитан? Мы же должны соблюдать некоторые формальности.

– Можете быть совершенно спокойны, господин Лайт. Все совершенно законно. Забыл вам представить мистера Гайдерa – нотариуса Межгалактической Юридической лиги. Он заверит вашу подпись, и дело в шляпе.

Джон взглянул на входящего в кают-компанию не в меру располневшего человека с рыбьими бездушными глазками на круглом лице и ему показалось, что с таким нотариусом можно провернуть любое дело, которое непременно всегда будет именно «в шляпе». Нотариус был облачен в шикарный кафтан янтарного цвета. Вальяжно подойдя к капитану, он важным и высокомерным тоном обратился к Джону. Его монотонная речь оживлялась лишь дефектами произношения буквы «р»:

– Могу заве'ить вас в своей полной компетенции в данном деле в соответствии с частью 5 статьи 113 Общего п'оцессуального кодекса. В документе о п'исвоении статуса планете необходимы хотя бы три подписи научных специалистов экспедиции. В данный момент вы являетесь команди'ом от'яда, так как команди' Дойч в настоящее в'емя не доступен. Ваших трех отчетов вполне достаточно, чтобы зак'ыть это дело. Ста'ший геолог Б'ут и эколог Леваль уже, как видите, поставили свои подписи. Далее…

– Погодите, погодите, – Джону казалось, что он, пока спал, пропустил неделю канцелярской работы – такой оперативности в делопроизводстве он и не мечтал видеть в бюрократических механизмах Корпуса. – Надо бы разобраться в этих бумагах. Я даже не знаю, какой статус придать Тау-4, а вы уже состряпали документ. Ого, да тут и готовый отчет об экспедиции от моего лица. Что-то я не помню, как составлял его. Жду объяснений.

– Только не волнуйтесь, Джон, – тихим мягким голосом стал отвечать капитан Донахью, похлопывая его по плечу. – Тут описание тех событий, произошедших с вами в течение последних двух суток на Тау-4. Мы просто избавили вас от ненужной писанины. Видите ли, при данных обстоятельствах для творчества нет места – вы же знаете, что при обнаружении пиратских баз с планеты снимается протекция Корпуса, разве не так?

– Я смотрю, вы тут очень хорошо осведомлены вообще обо всем. И все же для начала я бы хотел связаться с моим командованием на Новом Риме и моими коллегами на «Марко Поло». И что значит заявление вашего юриста «командир Дойч в настоящее время недоступен»?

– Видите ли, господин Лайт, дело в том, что «Марко Поло» попал в аварию. Ничего серьезного. Забирая людей с Тау-6, он наткнулся на небольшой астероидный пояс и потерял управление и связь. Сейчас его ремонтируют. Именно поэтому мы вынуждены заниматься делами Корпуса здесь и сейчас, – голос капитана «Голиафа» становился все более твердым и властным. – Так что остается одна формальность. Возьмите ручку.

Донахью протянул Джону специальную ручку для подписи документов со встроенным сканером ДНК, который гарантировал невозможность подделки подписи. Все присутствующие в комнате теперь смотрели на правую руку Джона – возьмет ли он ручку для подписи или нет.

В такие минуты чувствуешь, что значит слово «предначертано». Кажется, что иного пути нет. Ты всего лишь пешка в гениальной игре какого-то гроссмейстера – исполняй волю хозяина и надейся, что он не пожертвует тобой во имя своих интересов, а доведет тебя до восьмой клетки, где ты сможешь превратиться в важную фигуру. Что может сделать какая-то пешка? Правда, бывали случаи, когда пешки не желали мириться со своей судьбой, случаи, когда они стояли на ключевых позициях.

– Ну же, Джон, давай подписывай! – не выдержал паузы Маркус Брут. – Осталась только твоя подпись. Ты же не маленький, понимаешь – так надо.

– Да, конечно, Маркус. Ты прав, – Джон склонился над документами с ручкой в руке. – Пусть Тау-4 станет военной базой или рудником. Ты ведь нашел что-нибудь в ее недрах, Маркус? Можно тебя поздравить?

– Да, залежи чистого трития и на значительном расстоянии от ядра планеты. Мы разбогатеем.

Вот оно – недостающее звено во всей этой цепи событий последних дней. Залежи трития. Для их добычи необходимо практически распилить планету пополам, добраться чуть ли не до ее раскаленного ядра, где термоядерные процессы смогли так изменить водород, что он сам стал источником гигантской энергии. Конечно, при добыче трития об экологии планеты можно будет забыть. Вот почему Корпорация так настойчиво пытается снять протекцию Корпуса над Тау-4. Одна закорючка, и через месяц цветущая зеленая планета превратится в один огромный астероид с глубокими язвинами шахт.

То же самое, видимо, дошло и до Лукаса. Видимо, пока Джону предоставлялась совершенно неуместная экскурсия по «Голиафу» под руководством Ларри Флинта, тут, в кают-компании, капитан Донахью смог запутать эколога экспедиции до такой степени, что тот подписал документ.

– Джон! Они меня обманули. Не подписывай!

Лукас кинулся было к злополучному документу, мирно лежащему на столе, но шеф Службы безопасности, до сих пор не спускающий взгляда бульдожьего лица с исследователей, подбежал к столу первым и схватил Лукаса за руки.

– Не обращайте на это внимания, господин Лайт, – придвинулся ближе капитан «Голиафа». – Вы должны были уже привыкнуть к излишней импульсивности вашего эколога. Подписывайте документ. Быстрее!

Но Джон давно уже принял решение. Дальнейшие действия ему давались легко, даже с некоторым чувством облегченности и эйфории. Он схватил со стола пачку документов, подписанных членами его отряда и ожидающих его резолюции, и разорвал их на две удивительно равные части. Этого ему показалось мало – он порвал остатки документов еще на две половинки, и листопад из мелких частей бумаги оживил интерьер кают-компании. Пользуясь всеобщим оцепенением от таких действий, Джон в два прыжка пересек комнату и выписал изрядную зуботычину главе Службы безопасности «Голиафа», который, в свою очередь, грохнулся на пол синхронно с последними обрывками документа.

Джон обернулся к капитану корабля, но не заметил и тени тревоги на его лице. «Что ж, неплохое начало, теперь нас трое против троих, если не считать забившегося в угол нотариуса и стоявшего за дверью Ларри Флинта», – пробежали мысли в его голове. Неожиданно Джон почувствовал легкий укол в шею, как раз там, где к ней прижималась довольно плотная ткань нового костюма. Все тело как будто онемело и поплыло в невесомости. Ноги подкосились, и Джон с грохотом упал недалеко от недавно поверженного противника. «Упал себе на руку, а совершенно не больно» – почему-то такая «глубокая» мысль была последней, прежде чем он потерял сознание.

Конечно, ведь сильный транквилизатор, введенный прямо в шею Джона из воротника его нового обмундирования, мог обездвижить и запутать мысли любого человека.