Выскочив наружу, он едва не столкнулся с ашангом, рефлекторно полоснул очередью, еще один фокарсианин атаковал его сбоку – стремительная тень метнулась наперерез, сбила с ног, сипло ударил «бионик», но ничего, экипировка выдержала, да и иглы прыснули неточно, лишь одна задела вскользь, оставив едкий, разящий токсином грязновато-зеленый след на легкой композитной броне.

Он встретил врага ударом ноги. Фокарсианин попался на удивление хлипкий. Его не окрепший после недавней линьки хитин треснул, брызнула кровь.

Илья вскочил, подобрал оброненную «Грозу», пошатываясь, отбежал от места схватки за первый поворот оврага. Если б не ограничения, накладываемые тиберианцами на экипировку и вооружение испытуемых, он бы встретил ашангов почти на равных!

Невдалеке ударили выстрелы, взвыла стая диких псов, затрещали ветви, а он, переведя дух, побежал дальше, на ходу восстанавливая работу засбоившего после контузии расширителя сознания, считая нечеткие мерцающие маркеры, обозначавшие обнаруженных фокарсиан.

Те сцепились со стаей голодных диких собак, что немного задержало преследование, но все равно дело дрянь. За ним в погоню пустились с полсотни чужих. Есть ли засады на пути – неизвестно.

Он бежал, не оглядываясь, не пытаясь остановиться и дать отпор. Подходящих позиций Стужин не видел, а умирать молодым не собирался. «Доберусь до башен гравилифтов… там узкие тоннели… уравняют шансы», – лихорадочно проносилось в голове.

* * *

До комплекса орбитального лифта Илья добрался едва живой. На протяжении трех километров пути ему дважды приходилось вступать в короткие перестрелки с преследователями. Ашанги упорно пытались его нагнать, пользовались в основном «биониками», из трофейного оружия целили только по ногам.

На экипировке уже не осталось живого места. Композитные пластины, вшитые в ткань, посекло иглами, лохмотья легкого камуфлированного бронекомбинезона цеплялись за колючки низкорослого кустарника, осложняя и без того нелегкий бег по руинам.

Фильтры в дыхательной маске он поменять не успел, и метаболический имплант буквально выжигал силы, нейтрализуя смертельное воздействие токсинов, игнорируя последствия контузии, а они проявлялись все сильнее, резче.

Оврагов стало больше. Бывшие улицы будто ручейки вливались в широкий разлом проспекта. Кое-где на высоту в десять-пятнадцать этажей вздымались здания, некоторые вырывались еще выше, но все равно казались приземистыми, незначительными на фоне дюжины башен, образующих плотный кольцевой периметр.

Проспект начал ветвиться. В лунном свете многочисленные дорожные развязки выглядели как творения скульптора-сюрреалиста. В большинстве обрушенные, фрагментарные, они закручивались разорванными спиралями, тянулись к многоуровневым парковкам, но не доставали до них, щерились огрызками арматуры, постанывали на ветру, издавая протяжные скрежещущие звуки.

На паркингах теснились ржавые корпуса машин. До войны миллион человек в сутки пользовались услугами орбитального лифта.

Илья бежал из последних сил. Кровь глухо пульсировала в висках. Ашанги уверенно сокращали дистанцию, он сумел оторваться от них едва ли на сотню метров, но теперь шаг за шагом терял и это минимальное преимущество.

Расширитель по-прежнему сбоил. Антигравитационные шахты, в прошлом доставлявшие пассажиров до уровня первой посадочной площадки, то расцветали в ночи огненными прожилками сигнатур, то вдруг темнели, обретая материальность обветренного, покрытого разводами минеральных солей, местами потрескавшегося, опаленного давними взрывами стеклобетона.

Остаточная энергоактивность в цепях питания никакого оптимизма не внушала. Комплекс, конечно, строили на века, многие аварийные подсистемы функционируют до сих пор, но толку-то от них?

Заметив хорошо сохранившийся путепровод, Стужин резко свернул, задыхаясь, с надрывом миновал два витка «серпантина», чувствуя усилившуюся резь в груди.

Очередной приступ тошноты и головокружения заставил остановиться. Присев под защитой массивного, но невысокого ограждения, покрытого амортизирующим пенопластиком, он взглянул вниз.

Фокарсиане уже совсем близко. Вон их силуэты мелькают между нагромождениями мятых сгоревших флайкаров.

Зрение плыло. Реальность теряла очертания, но внезапное включение расширителя, сопровождаемое острой вспышкой головной боли, прояснило рассудок.

Стужин поймал этот миг, прицелился. Длинная очередь вспорола сумрак, фигуры внизу заметались, двое фокарсиан остались корчиться в грязи, остальные ответили на огонь, стреляя из-за укрытий. Странно они себя вели.

Вокруг засвистели иглы, несколько пуль вырвали куски массивного поребрика, резанув горячей бетонной крошкой.

Струйка крови из рассеченной щеки обожгла, заставила опомниться. Надо уходить глубже… Он вновь дал очередь, теперь уже не высовываясь, для острастки.

Беглый взгляд по сторонам. Короткий отрезок путепровода плавно изгибался, вливался в темный зев тоннеля.

Какой-то из технических входов? А не все ли теперь равно? Он припустил бегом, стараясь держаться центра широкого дорожного полотна, в мертвой зоне для находившихся ниже фокарсиан.

* * *

Только оказавшись внутри башни, Стужин понял, что сам себя загнал в ловушку. Метрах в десяти от массивных, открытых на половину хода ворот произошел обвал. Плотно спрессованные обломки стеклобетона наглухо запечатали тоннель.

Две двери располагались в стене у самого входа. Обе закрыты.

Он оглянулся. Ашанги уже во всю прыть неслись по короткому отрезку путепровода, но огня не открывали, даже «биониками» не воспользовались.

«Живым не дамся…»

Илья отстрелял по ним остаток патронов в магазине, резко рванулся к ближайшей двери, ударил в нее плечом, и та вдруг глухо завибрировала, открываясь. Мощный механизм, поддерживающий массивную бронеплиту, кто-то регулярно обслуживал. Не иначе технический серв, переживший десятилетия забвения? Ну точно! За невысоким порогом обнаружилось небольшое помещение, плавно расширяющееся входом в вертикальную шахту грузового гравилифта. В глубине дымчатой облицовки стен тлели россыпи алых индикаторов.

Он на бегу перезарядил стрелковый комплекс, одновременно считывая данные, поступающие от аварийных автоматических подсистем.

Недопустимо низкий заряд накопителей. Отчет о произведенном ремонте. Список требуемых запасных частей – автоматика обращалась к человеку, надеясь на его помощь, но куда там…

Сервомеханизмов он не заметил. Все технические ниши открыты. Наверное, рыщут в других башнях, выискивая замену вышедшим из строя узлам.

Илья заскочил в шахту гравилифта, вжался в закругляющийся простенок, с надеждой взглянул вверх. Тускло, прерывисто светились некоторые секции ускорителей и гравикомпенсаторов. Похоже, оборудование исправно процентов на семьдесят. Нет энергии.

Фрайг, что же делать?!

Выглянув наружу, он не заметил фокарсиан, те еще не успели ворваться в пультовый отсек, наверное, затаились у входа, готовясь к атаке, понимая, человеку теперь уж точно не ускользнуть!

Отчаянная мысль пришла в голову. Нет!.. Слишком рискованно! Разорвет ведь в клочья!..

А какие варианты? Через пару минут меня нашпигуют иглами с нейротоксином, парализующим мышцы, и возьмут живым. В ходе недавнего рейда тиберианцы отбили у чужих одного пленника. Стужин видел отчет в сети. Фокарсиане использовали человека как подопытного, отрабатывая на нем формулы новых токсинов.

«Уж лучше рискнуть, чем попасть в лапы к тварям!»

Он выщелкнул из креплений на поясе две энергоячейки. Слот для элементов аварийного питания располагался при входе в вертикальную шахту. Восстановить подачу энергии – дело нескольких секунд, но примет ли система приказ на включение гравилифта?

Держа вход под прицелом, Стужин попятился, вновь оказавшись внутри шахты.

Индикация в глубине полупрозрачной облицовки начала меняться, и в этот миг ашанги ворвались внутрь.

Илья похолодел. Внутри все сжалось. Стрелять нельзя, риск задеть аппаратуру слишком велик!

Он отдал мнемоническую команду. Незримая сила рванула его вверх. Последнее, что запомнил Стужин перед внезапной потерей сознания, были взрывающиеся кольца ускорителей и тела фокарсиан, разорванные неадекватной работой гравикомпенсаторов.

Это происходило далеко внизу…

* * *

Мглистый, но теплый вечер окутал землю.

Илья очнулся, резко привстал. Воспоминания о пережитом накатили и схлынули, оставив чувство неопределенности и железистый привкус во рту.

Импланты работали без сбоев. Ощущались слабость и головокружение. Он уже понял: прошли почти сутки с момента потери сознания. Система поддержания жизни не позволила ему очнуться прежде, чем были устранены последствия контузии и отравления токсинами. Синяки, ссадины, порезы и ожоги не в счет.

Он осмотрелся.

Тела трех фокарсиан, выброшенные вслед за ним на промежуточную площадку, валялись поодаль. Мертвы. Из горловины грузовой гравишахты все еще выталкивало едкий дым.

Вокруг простиралась захватывающая дух панорама. Волею обстоятельств он оказался на такой высоте, откуда обычные небоскребы (а их в окрестностях уцелело немало) выглядели маленькими.

Промежуточная площадка орбитального лифта имела форму пяти лепестков. В центре располагался огрызок срезанного сверхмощным лазером силового набора. Основную конструкцию рассекло и обрушило, вокруг высились огарки сателлитов, попавших под плазменные удары, да лохматилось сложное плетение прочных тросов. Некоторые, раскачиваясь под порывами ветра, скребли по выгоревшему остову аэрокосмического истребителя. Чуть дальше виднелись надстройки батарей противокосмической обороны, а уже за их периметром располагались обтекаемые каплевидные вздутия грузовых и пассажирских терминалов. Все разрушены в той или иной степени. Некоторые лишились облицовки и выглядели как скелеты.

Раньше площадки защищали энергетические купола, но теперь их эмиттеры не работали. Уцелевшие конструкции мелко вибрировали под постоянным напором ветра. Монотонное подвывание воздушных потоков создавало гнетущую обстановку.

Ветер внезапно усилился. Особенно мощный его порыв заставил комплекс двенадцати башен содрогнуться, взъерошил непрочно сидящую в креплениях обшивку одного из куполов, высек из нее резкий скрежещущий звук, приподнял, вырвал и закрутил в потоке трапециевидный сегмент – тот, вращаясь, пролетел над головой Ильи и врезался в ближайшую надстройку локационной системы.

Задерживаться на открытом месте опасно. Стужин защелкнул карабин страховки за сохранившее прочность переплетение балок, снова осмотрелся, сопротивляясь напору ветра.

«Спуститься с такой высоты проблематично», – подумал он, собираясь добраться до грузопассажирских терминалов. Там должны быть аварийные лестницы для эвакуации, на случай отказа автоматических систем.

Близился закат. У горизонта виднелся грозовой фронт, но небо над комплексом оставалось безоблачным. Первые шаги дались с трудом, однако ветер понемногу начал утихать, его порывы стали слабее.

Илья мог поступить двояко. Нарушить правила, подключить все компоненты личной наносети либо найти способ спуститься, остаться на маршруте.

Он сканировал частоты связи. Снаряжение для полевого выхода Стужин получал на базе тиберианцев. В его кибстек установили довольно примитивную версию коммуникатора, снабдили оружием, легкой броней, средствами защиты, а заодно установили ограничители работы имплантов.

Илья давно не задавал недоуменных вопросов. Планета, откуда родом экипаж «Тени Земли», расположена в глубинах гиперкосмоса. Там вообще не работают кибернетические устройства.

Щелкнул модуль связи. С высоты удалось засечь навигационные маркеры двух патрулей, но с призывами о помощи он повременил.

Вслух, конечно, никто ничего не скажет, вышлют флайбот, эвакуируют без проблем, но рейтинг понизят, маршрут не зачтут, а значит, заветная мечта станет чуть дальше.

Нет, после всего пережитого такой финал его категорически не устраивал. К тому же дух исследователя дал о себе знать. Илья не слышал, чтобы кто-то поднимался сюда за последние десятилетия. Устройства орбитального лифта считались нефункциональными. Уцелевшую промежуточную платформу бегло осмотрели лет тридцать тому назад. Конструкцию признали ненадежной, не подлежащей ремонту. Здесь установили генераторы посадочного луча для орбитальных челноков и систему датчиков контроля местности, но аппаратура не проработала и недели – ее уничтожил ураганный ветер.

Больше попыток использовать самую высокую постройку города никто не предпринимал. Башня постепенно ветшала, роняя обломки при каждом урагане, но вопреки прогнозам она не обрушилась, по-прежнему служила надежным, заметным издалека ориентиром.

Используя трос, поглядывая по сторонам, сопротивляясь порывам ветра, Илья добрался до входа в ближайший терминал, проник внутрь, отдышался.

Здесь тоже ощущались вибрации, лучи закатного солнца врывались в огромное помещение через пробоины и сорванные сегменты обшивки. Большинство незакрепленных предметов скопилось в северной части, образуя оплывшие груды мусора. Он переключился на гибридное восприятие, продолжая запись файла сканирования – неоспоримого доказательства, что он побывал тут.

Перед мысленным взором, накладываясь на обычное для человека восприятие, вспыхивали контуры и схемы. Среди поломанной мебели, обрывков одежды, испорченных водой и радиацией багажных кофров попадались кибернетические устройства, части механизмов, ремонтные сервомодули.

«А это что?! – Он остановился, не поверив показаниям датчиков. – Да быть такого не может! Андроид?! Но как же его пропустили тиберианцы при осмотре башни?!»

Насколько знал Илья, человекоподобные машины выпускались ограниченными сериями перед самым началом войны. Наделенные псевдоинтеллектом, они использовались исключительно корпорациями. Андроидам прочили перспективное будущее в колониях, но экспансивное стремление людей к звездам перечеркнул конфликт с фокарсианами, закончившийся взаимным уничтожением двух цивилизаций.

* * *

Ошеломляющая находка!

Наследие корпораций – главная ценность современного мира. Технологии предвоенной эпохи уникальны, неповторимы!

По башне вновь прокатилась неожиданная вибрация. «Жутковато тут». Илья на всякий случай заново закрепил страховку и принялся разбирать обломки.

Куски оплавленного пластика, ржавь всякая, уже не похожее на одежду тряпье, желтоватая кость – ее он бережно отложил особняком – и снова бесформенные комья, в которые превратилась ручная кладь, оплавленный кибстек… ага, а вот и нога в растрескавшемся ботинке.

Андроиды носили униформу корпораций. Внешне их было трудно отличить от людей. Сейчас от слишком быстрого, нетерпеливого движения ботинок рассыпался, ткань одежды расползлась, пеноплоть, давно утратившая свои свойства, раскрошилась в желтоватую труху. Тускло блеснул не подверженный коррозии металл эндоостова, туго оплетенный тягами сервоприводов.

«Голень? Ну, точно…» – Илья ухватился поудобнее, потянул изо всех сил.

Холмик слежавшегося мусора зашевелился, неохотно отпуская человекоподобную машину.

Да уж. Радиация, кислотные дожди и агрессивный пепельный туман, о котором Илья только слышал, сделали свое дело. Нетленные, как принято считать, материалы разрушались под их воздействием очень быстро.

Тянуть стало легче. Находка поддалась усилиям, неожиданно освободилась, а горка различных останков, потревоженная грубым воздействием, развалилась, раскатываясь по всему полу отдельными предметами. От удара неожиданно включился личный нанокомп давно погибшего пассажира, и в воздухе появились нечеткие голограммы – вереница объемных изображений, щемящие душу воспоминания о чьей-то оборвавшейся полвека назад жизни. Кибстек истратил последние эрги и отключился.

Андроид выглядел паршиво. Весь переломанный, странно скрученный, с неестественно вывернутыми конечностями, покрытый осклизлыми ошметками искусственной кожи. Его лицо потрескалось, из-под лопнувшей пеноплоти торчали серебристые прожилки мимических приводов да белоснежно скалились зубы.

В правой руке он сжимал желтоватые фаланги человеческих пальцев.

Вот тут Илью внезапно проняло. Нахлынули запоздалые, бесконтрольные эмоции, словно жизнь брала мзду за проявленное при стычке с фокарсианами хладнокровие.

Он несколько минут сидел, глядя на дрожащие кончики собственных пальцев. События последних суток прокручивались в сознании с бешеной скоростью, чередой вспышечных образов.

Как близка была смерть. Едва разминулся с ней…

Илья отправлялся в дебри диких территорий не в погоне за адреналином и не ради убийств, мотивом которых была бы слепая ненависть к чужим. Нет, он просто шел к своей мечте о космосе, постепенно начиная воспринимать руины городов как обыденный ландшафт, а свидетельства былого классифицировать по признакам полезности, не примеряя на себя судьбу сгинувших поколений.

А вот пришлось. Жизнь в такие моменты исправляла некоторые деформации сознания, полученные вместе с имплантами, нашептывая: «Ты не бессмертен и мог остаться там, в дебрях, гниющим под проливными дождями. Так, может быть, прав был отец и стоит задуматься над его словами? Нужно ли нам следовать идеям тиберианцев, рискуя жизнью, рваться в космос? Разве не оттуда пришли фокарсиане? Разве мало у нас дел на Земле?»

Он тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли.

Прав отец или нет – покажет время. Стужин-младший вновь оттолкнул проблему выбора жизненного пути, привычно загнал ее в сумеречный чулан сомнений. Пусть посидит. А у него есть дела поважнее! Илья оттащил эндоостов андроида в защищенный от порывов ветра закуток древнего терминала. Уже окончательно стемнело, и он машинальным мысленным усилием переключился между способами восприятия.

Магнитные метки не сохранились. А вот на очищенных от налета грязи деталях читалась маркировка корпорации «Генотип»!

Чипы целы. Долгосрочная память человекоподобной машины вполне могла сохранить какие-то важные сведения!

Подключать питание к ядру системы он не рискнул, страшась уничтожить данные. Глупо надеяться, что «операционка» заработает адекватно. Илья поступил иначе: по одному извлекал микрочипы из гнезд и тестировал их в защищенном режиме, с помощью своего кибстека.

Процесс занял много времени и поначалу не принес результатов. Файлы, как, впрочем, и подозревал Илья, оказались сильно повреждены. На их восстановление в полевых условиях рассчитывать нечего. Один за другим он складывал протестированные носители информации в кармашек экипировки, затем ему неожиданно попался чип, содержащий сведения о последнем маршруте человекоподобного робота.

Взглянув на довоенную электронную карту, с нанесенными навигационными метками, Илья почувствовал непроизвольную дрожь.

Андроид был приписан к сорок второму убежищу корпорации! Именно оттуда он начал движение в роковой для человечества день!

Ценность неожиданно полученной информации сложно переоценить. Сорок второе убежище искали на протяжении десятилетий. Сохранившиеся архивы не указывали его местоположения. В них лишь упоминалось, что засекреченные комплексы лабораторий были оснащены уникальными, не имеющими аналогов прототипами оборудования, предназначенного для исследований в области генной инженерии.

Довоенные разработки одной из ведущих корпораций Земли могли исправить сбой в программах терраформирования, уничтожить бескрайние, агрессивные к человеку заросли, вернуть планету на путь возрождения. Мысли проносились вихрем, пока он накладывал полученные навигационные отметки на современные карты местности.

Бункерная зона располагалась неподалеку, в какой-то сотне километров от полуразрушенного комплекса, где сейчас находился Илья!

Первый порыв – подключить модуль технологической телепатии, сообщить о находке – угас. «Нет. Я сам найду вход в подземные лаборатории и исследую их!»

Оставалось решить два вопроса: как спуститься с пятисотметровой высоты и добраться до известных теперь координат?

Пешком, в потрепанной экипировке – не вариант совершенно.

Решение нашлось быстро. Подсознательно оно зрело с момента получения данных.

Илья коснулся сенсора коммуникации на кибстеке. Все сомнения исчезли. Перед ним открылась возможность, выпадающая раз в жизни, и то далеко не каждому!