Джон поправил фокусировку лобового прожектора. Вопреки его ожиданиям так называемые «джунгли» не создавали особых трудностей при езде: деревья стояли в десяти-пятнадцати метрах друг от друга. Ни травы, ни кустарника, лишь проминаемый колесами зыбкий перегной да бесконечная колоннада стволов – вот весь пейзаж, который он наблюдал уже больше сорока восьми часов.

На тактическом пульте вспыхнул монитор связи. Джон перегнулся через спинку кресла.

– Астромодуль на связи. Какая-то информация. Читать?

– Да, пожалуйста.

Он пробежал глазами по тексту, нахмурился и перевел взгляд на расчеты.

– Ну что там?

– Буровые установки обнаружили в осадочных породах радиоактивный слой миллионолетней давности. – Джон читал по мере поступления строк. – Дон готовит запуск космического зонда… Так… он предположил, что радиоактивный слой связан со вспышкой звезды… Интересно. Он даже рассчитал по возмущениям фотосферы орбиту пришлого космического тела!..

Гея бросила анализ образцов.

– Блуждающая планета?

– Да нет. – Джон еще раз взглянул на цифры. – Слишком мала масса. Скорее крупный астероид, обладавший околосветовой скоростью. Тогда он вполне мог вырвать часть звездного вещества, пройдя рядом с солнцем Рая.

Гея в волнении закусила губу. Вспышка звезды… Она, независимо от навигатора, склонялась к тому же выводу, но еще не решалась поверить в свою удачу. Хрестоматийные учебники по экзобиологии давно предсказывали, что когда-либо будет найден мир, жизнь которого подвергалась катастрофическим изменениям вследствие вспышки солнечной активности, сравнимой с тотальной ядерной бомбардировкой планеты…

Она обладала достаточным воображением, чтобы представить, как это было…

Гея невольно вздрогнула. Она явственно представила пронзающий мрак пространства пылающий шар, за которым на миллиарды километров протянулся смертельный шлейф ионизированного газа… Звезда распухла, истекая плазмой вслед космическому вору, унесшему часть ее вещества и теперь сгорающему в нем. Солнечный ветер превратился в бурю, шквал жесткого излучения захлестнул планеты системы, пронзил атмосферы, сжигая на своем пути все, что могло гореть, плавиться и умирать…

– Джон, поворачивай в горы! – внезапно попросила она, очнувшись от странного видения катаклизма. – Если Дон прав, то там мы найдем еще одно подтверждение его расчетов!

* * *

В капитанской каюте царил полумрак, разгоняемый сиянием полутораметрового монитора, по которому непрерывным потоком проносились ландшафты Рая.

Артур Лайн Грозз полулежал в глубоком кресле. Рядом стояла полная окурков пепельница. Он размышлял, терзаемый нехорошими предчувствиями.

Жизнь капитана никак нельзя было назвать спокойной. Он боролся всегда: сначала за идею, потом за выживание и наконец – за свое место в новом, неподходящем для него сообществе, где царили законы Конфедерации Солнц. Похоже, последнюю схватку он выиграл, поверив записям бортового журнала корабля-невозвращенца.

Вот он перед ним – его Рай, планета, которая еще до открытия была обильно полита кровью. Мир, по самым скромным подсчетам, стоивший миллиарды.

И лишь одна мысль вносила долю неустроенности в общую картину благополучия. Планета оказалась практически стерильна, и это было неплохо… Но Грозз считал себя реалистом и потому спрашивал, так же, как некогда капитан заблудившегося в пространстве крейсера: что на такой планете могло заставить замолчать взвод космической пехоты – единый боевой организм, двадцать пять человек, оснащенных техникой тяжелого рейдера?..

Пока что разведчикам не удалось отыскать здесь следы пребывания людей.

Неопределенность неприятно действовала на нервы, но капитан успокаивал себя одной мыслью: «Это моя планета, – думал он, – и она останется моей, какую бы цену ни пришлось заплатить!..»

Если б он знал, как близки к истине его смутные предчувствия…

* * *

До горного хребта оставалось совсем немного.

– Я сделаю кофе, – сказала Гея, закончив вносить в компьютер результаты последних исследований.

Джон кивнул. Дорога стала сложнее. Под листвой попадались валуны и овраги. Он включил поисковый радар и теперь то и дело поглядывал на дисплей автопилота, где вырисовывался скрытый под бурым перегноем рельеф.

Гея возилась с чашками у панели бытавтомата. Ее мысли беспорядочно метались между Раем и Джоном. Она уже не могла лгать самой себе: ей нравился этот мужчина. Возможно, впервые в своей жизни она испытывала настоящее чувство, вспыхнувшее в ней за считанные дни.

В данный момент она злилась. Пакетик с сахаром вдруг рассыпался, выскользнув из пальцев. Гея закусила губу.

«Он что, не видит меня? Третьи сутки мы заперты с ним в этой консервной банке… и ничего…»

– Держи. – Она поставила чашку в специальный захват на панели управления и отошла к компьютерному терминалу. Кофе ей уже расхотелось.

Ее пальцы пробежали по сенсорам, набирая стандартный код доступа в банк основной памяти кибермозга «Звездного Пса». Эта электронная машина была на удивление эрудированна.

Пальцы Геи машинально сновали по клавиатуре, моделируя запрос. Графическое изображение эреснийского скарма, считанное из архивной памяти бортового компьютера, сначала увеличилось, затем от него осталась одна голова. Гея сменила графический режим, и рисунок превратился в черно-белый набросок.

– Это кодовая татуировка концентрационного лагеря военнопленных, – раздался за ее спиной голос Джона. – Планета Эригон. Конфликт 3700 года.

Гея побледнела. Потом медленно повернулась и взглянула на него.

– Я включил автопилот, – пояснил Джон, сев в резервное кресло. – Хотел попить с тобой кофе. Мне показалось, что ты расстроена.

Гея не знала, куда ей деваться. Она вдруг заметила в глазах Джона потаенную боль, и ей стало не по себе.

– Извини, – выдавила она. – Я не хотела.

– А я не делал из этого тайны, – усмехнулся он. – Все в прошлом. К тому же я привык, что люди испытывают патологический интерес ко мне и моему прошлому… Особенно женщины, – саркастически добавил он.

Джон взял со стола пачку и, щелчком выбив сигарету, прикурил. Вездеход мерно покачивало. Он встретился взглядом с глазами Геи и отвернулся, потому что боялся того, что в эти секунды незримо присутствовало между ними.

Мир сумасшедших киберсистем вновь вторгался в его сознание, причиняя невыносимую боль…

– Расскажи мне о себе… – попросила Гея.

Джон помрачнел. Потом полез в карман и вытащил микрочип. В пакете, где он находился, лежал листок. Достав его, он протянул Гее вырезанный из журнала фрагмент какой-то статьи.

«22 октября 3699 года, – прочла она. – Ежемесячное обозрение „Все Миры“:

…Скандал вокруг внезапного краха корпорации «Галактические Киберсистемы» достиг кульминации на прошлой неделе, когда все члены семьи Сент-Иво, включая и Джона Митчела, разыскиваемого в связи с нападением крейсеров корпорации на систему Зороасты, были официально признаны пропавшими без вести. Региональные планетные управляющие объявили о разделе собственности корпорации между пятнадцатью головными предприятиями…

Эта попытка спасти собственность «Киберсистем» выглядит жестом утопающего на фоне обнародованных в межпланетном суде фактов относительно планеты Флиред и судьбы двадцати тысяч ее киборгов. Хотя руководство корпорации и избежало открытого обвинения за «недостаточностью улик», но вопрос о правомочности изготовления биороботов и их статусе остался открытым. Трагедия Флиреда больно ударила по самолюбию Человечества, и трудно предсказать, какие еще последствия повлечет за собой это кровавое событие…»

Гея молча вернула ему листок, чувствуя, как ее щеки заливает румянец. Она была пятнадцатилетней девочкой, когда трагические события на Флиреде, нападение на Зороасту и последовавший за этим развал корпорации «Галактические Киберсистемы» буквально потрясли сообщество Центральных Миров. О Тее Митчел и ее сыне писали достаточно много…

– Прости, Джон, – потрясенно произнесла она, не в силах удержать навернувшиеся на глаза слезы. – А твоя мать?..

Джон отвернулся к экранам.

– Она умерла… – глухо ответил он.

Гея вдруг отчетливо поняла, каким адом была его жизнь… В одно мгновенье перед ее глазами возникла вереница картин, словно это не Джон, а она скиталась от планеты к планете, воевала, отдавала себя в руки судей и врачей, гнила в концентрационном лагере, и все с одной лишь целью – доказать собственную невиновность и человеческую сущность людям, многие из которых давным-давно утратили понятия человечности и совести…

Она молча подошла и обняла его за плечи.

Джон вздрогнул, но она лишь крепче прижалась к нему, всем телом впитывая исходящее от него ощущение силы…

Их молчание нарушил сигнал автопилота.

Заросли внезапно кончились четко обозначенной границей. Вездеход выехал из-под шатра джунглей и остановился у края каменной осыпи. Дальше можно было двигаться либо пешком, либо по воздуху.

– Приехали, – нарушила молчание Гея.

Джон повернулся и посмотрел ей в глаза.

Она вдруг покраснела и отвернулась к компьютерной панели.

Пора было вспомнить о деле.

Джон осмотрелся. Ему все меньше и меньше нравилась окружающая их природа: слишком неестественно выглядел Рай. Деревья тут не боролись за существование, они не цеплялись корнями за горные склоны, не пытались подняться к солнцу, нигде ни кустика, ни чахлой травы, лишь темная колоннада багровых исполинов – граница между застывшей жизнью и серыми скалами.

– Порядок, можно выходить, – сообщила Гея, закончив анализ проб воздуха. – Атмосфера стерильна, как в хирургическом зале.

Необходимость работать немного разрядила возникшее между ними отчуждение.

– А бактерии? – спросил Джон.

– Они обитают в перегное, на глубине нескольких метров. И погибают, как только их извлечешь на свет.

– Понятно.

Она подняла голову, прекратив раскладывать приборы на антигравитационной платформе.

Джон сидел вполоборота, и она опять увидела его глаза: две холодные льдинки, в которых затаилась нечеловеческая боль и вместе с тем какая-то грустная, нежная сила…

– Все готово. – Гея встала и подошла к шлюзу. Ей вдруг нестерпимо захотелось почувствовать воздух Рая, вдохнуть его запахи, ощутить на разгоряченном лице дуновение незнакомого ветра…

– Извини. – Джон мягко отстранил ее от выхода. – Я пойду первым.

Поверхность планеты встретила их теплым, почти ласковым ветром. Трудно было поверить, что атмосфера Рая полностью стерилизована былым буйством застывшей в зените звезды. Воздух был свеж и нес со стороны леса сладковатые флюиды запахов.

Джон спрыгнул на каменистый склон и повернулся, чтобы подхватить Гею. Она грациозно скользнула в протянутые руки, и они на мгновенье замерли, почувствовав друг друга сквозь тонкую ткань одежды.

Сзади зажужжал гравипривод платформы. Они вздрогнули, словно вернувшись из мгновенного небытия в реальный мир, и, не говоря ни слова, зашагали вверх по склону.

Подъем оказался нелегким, и через четверть часа они уже тяжело дышали, преодолевая осыпи валунов.

– Зачем мы поднимаемся в горы? – спросил Джон.

Гея остановилась, переводя дыхание.

– На орбитальных снимках тут ясно просматривается впадина, на дне которой находится маленькое озерко, – ответила она. – Если теория Дона справедлива, то раньше тут была жизнь…

Он кивнул, осматривая каменистые осыпи.

– Животные всегда скапливаются в местах водопоев, – продолжила она. – И значит, в этой скальной впадине мы можем наткнуться на их останки.

Подъем длился еще около получаса. Наконец иззубренные скалы раздались в стороны, обнаружив пологий спуск к зеркальной поверхности небольшого озера, застывшего как драгоценный изумруд в оправе из серого камня.

– Как красиво… – вздохнула Гея.

Джон подал ей руку. Она коснулась его ладони, и вдруг почувствовала, как напряглись его мышцы.

– Это не камни!

Она повернулась, еще раз взглянув вниз.

Отлогий пляж, окольцовывавший озеро, был покрыт толстым слоем окаменевших останков, среди которых смутно угадывались целые скелеты…

Перед ними лежало прямое доказательство катастрофы, произошедшей тут миллион лет назад.

– Пойдем!

Они спустились вниз.

Идти пришлось буквально по костям. Некоторые из них рассыпались в прах, поднимая облачка пыли. Фантастические черепа таращились на людей пустыми глазницами. Во многих скелетах ясно прослеживались стандартные черты: эволюция Рая до определенного этапа была схожа с жизнью других кислородных планет. Но чем ближе подходили они к изумрудной кромке воды, тем чаще попадались совершенно аномальные структуры.

– Радиация… – произнеса Гея, опускаясь на колени перед отлично сохранившимся скелетом двух четвероногих существ… вернее, одного существа с двумя головами! Рядом, полузарывшись в прах, проступали две сросшиеся по позвоночнику грудные клетки, венчавшиеся черепом с тремя глазными отверстиями и двадцатисантиметровыми клыками.

– Прогрессирующие мутации… – Гея не верила своим глазам. – Капитан, наверное, сам не понимает, что открыл. Это… Это же тот случай, о котором мечтают все экзобиологи Галактики!

– Так чего ж ты хмуришься? – спросил Джон. – Похоже, этот шанс выпал именно тебе.

Она молчала.

– Понимаешь… – Гея подняла глаза, с трудом оторвав взгляд от чудовищных останков. – Я вдруг подумала о том, что животные не могли исчезнуть бесследно. Какая-то из мутаций непременно окажется полезной и устойчивой. Здесь кладбище погибших монстров. А какими же будут живые?..