Глава 2
2635 ГОД ПО ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЮ ЗЕМЛИ

Два месяца спустя после капитуляции Земного Альянса. Планета Роуг…

Раннее утро.

Ленивые пласты облачности, окрашенные фиолетовыми лучами восходящего над горизонтом светила, медленно клубясь, текли вдоль горных склонов.

Испещренная множеством долин и ущелий горная страна занимала большую часть площади единственного материка планеты. Сама природа создала тут неприступную цитадель, и люди не преминули воспользоваться естественным укреплением, создав сложную сеть оборонительных сооружений, защищающих обширную котловину, куда с разных направлений вливались пять широких долин. О том, что впадина является исполинским кратером давно потухшего вулкана, можно было догадаться только по фрагментам стертого временем кольцевого хребта, следы которого видны лишь на снимках, сделанных с орбиты.

С поверхности Роуга действительность воспринималась иначе.

Вокруг – величественные хребты, вершины гор, подпирающие небеса, обрывистые склоны, темные разломы ущелий, открытые ветрам горные плато – местность выглядела дикой, девственной, не тронутой человеческой деятельностью, но это лишь иллюзия.

Неподалеку от древнего кратера, в районе трех близко расположенных плоскогорий, с восходом солнца стали отчетливо видны следы титанической схватки машин: некоторые участки скал остекленели от адских температур плазмы, потеряв угловатость, другие, наоборот, ощерились зубьями свежих сколов, обрывистые горные склоны чернели провалами уничтоженных огневых точек, повсюду, куда ни глянь, – рваный металл и крошево камня.

Деревья хвойных пород, ранее образовывавшие биоадаптивный маскирующий комплекс, теперь, вырванные с корнем, обугленные и переломанные, громоздились хаотичными завалами, перегораживая теснины ущелий, куда их смело ударными волнами множества взрывов.

Тысячи уничтоженных сервомеханизмов – изувеченных, неподвижных – походили на жуткий сад изваяний: туман медленно омывал изуродованные силуэты «Фалангеров» и «Хоплитов», шагающих лазеров и штурмовых сервов различных модификаций^[7], самоходных реактивных установок и человекоподобных фигур андроидов пехотной поддержки^[8], сгоревшие корпуса врезавшихся в скалы аэрокосмических истребителей, фрагменты брони, пустые обойменные лотки от гаусс-снарядов, сброшенные сборки пусковых ракетных тубусов, – миллионы фрагментарных подробностей кипевшей здесь схватки…

…Солнце поднялось выше, туман в долинах и ущельях постепенно таял, горный воздух обретал прозрачность, и с высоты перевалов стала различима общая панорама штурма: обломки космических кораблей, остовы планетарных машин и взломанные рубежи обороны ясно указывали направление удара. Десантные группы Земного Альянса высадились на трех горных плато, захватили плацдармы и начали развивать наступление, двигаясь по запутанному лабиринту ущелий, оставляя десятки поврежденных механизмов на подступах к каждому взятому рубежу обороны.

Тем не менее яростный наступательный порыв не ослабевал, механизированные подразделения преодолели сложный участок и вышли к одной из пяти долин, ведущих к загадочной котловине, но здесь атака окончательно захлебнулась, серв-соединения и поддерживающие их «Нибелунги» не сумели прорвать мощные линии обороны – они попали в огненный котел и были уничтожены.

* * *

Солнце поднималось все выше, туман окончательно рассеялся, но над кратером уснувшего вулкана по-прежнему клубилась мгла. Под работающим маскирующим полем скрывалось нечто масштабное. Иногда сквозь вуаль искажений смутно проступали фрагменты построек и контуры космических кораблей необычной конструкции.

Вне границ маскирующего поля просматривались рукотворные особенности рельефа: долины, вливающиеся в котловину, частично перекрывались огромными, отлитыми из стеклобетона плитами, поверх которых был искусно воссоздан горный ландшафт.

Под сенью перекрытий виднелись корпуса промышленных комплексов и множество ангаров для боевой техники, на открытых взгляду участках выделялась инфраструктура многоуровневых дорог.

Сейчас все это выглядело покинутым, нефункциональным. Цеха скалились пробоинами в стенах, дороги сплошь усеяны оспинами воронок, трубопроводы, линии электропередач, монорельсы грузовых транспортных артерий были посечены осколками, деформированы взрывами, створы ворот большинства ангаров открыты, внутри – лишь гулкая пустота.

У размытой границы маскирующего поля, среди руин нескольких близко расположенных зданий, отчетливо виднелись следы ожесточенного боя, хотя армада сервомеханизмов, наступавшая с другого направления, так и не прорвалась сюда. Со склона сглаженного временем кольцевого хребта стекал серый оползень раскрошенных взрывами горных пород, кое-где поблескивали детали погребенных под пологим обвалом сервов, у границы промышленной зоны, защищенной искусственным перекрытием, черными подпалинами и серыми изломами бетонных глыб выделялись укрепления, уничтоженные орудийно-ракетным огнем. Среди руин пластались разорванные, обгоревшие корпуса боевых машин, похожих на огромных механических ящериц, чуть ближе застыли два подбитых, выгоревших изнутри «Хоплита».

В теснине меж разрушенных зданий, тяжело привалившись к одной из уцелевших стен, возвышался корпус «Фалангера» триста двадцатой серии. Его прошитая гаусс-снарядами рубка напоминала раскрытый бутон металлического цветка, пилот-ложемент отсутствовал, на его месте осталась лишь обгоревшая гильза устройства экстренного катапультирования.

Очевидно, группа из трех серв-машин при поддержке штурмовых механизмов, совершив дерзкий, неожиданный для защитников фланговый маневр, прорвалась сюда со стороны разбитых позиций батареи тяжелых противокосмических орудий, но эта атака также не увенчалась успехом.

Солнце поднималось все выше.

Наступал знойный день, и в жутковатом саду механических изваяний появились неожиданные визитеры: смутные тени скользили на фоне тепловой засветки, вызванной нагревом скал. Среди гор искореженной металлокерамики, между обломками базальта и фрагментами укрытий продвигались уцелевшие в боях сервомеханизмы. Оставшись без централизованного командования, они перешли к исполнению автономных программ – локальные стычки вспыхивали не только в долине, но и в узких пространствах внутрискальных лабиринтов. Иногда из недр укреплений вырывались гудящие выбросы пламени, растрескавшиеся скалы рушились, открывая новые фрагменты прорезанных в толще горных хребтов укрытий.

День за днем здесь повторялось одно и то же: остаточные соединения Земного Альянса пытались прорваться к намеченной цели, а на их пути вставали потрепанные механизированные группы колониальных сервов – затянувшееся во времени, утратившее смысл противостояние продолжалось, несмотря ни на что.

* * *

Планета Роуг…

Покрытый выщербинами, зияющий множеством пробоин корпус «Фалангера» немо возвышался над руинами.

Внутри раскрытой рубки, среди осколков сложных кибернетических устройств, в лужах скопившейся дождевой воды отражались отсветы бессмысленных, но упорно продолжающихся схваток.

Поврежденный реактор серв-машины был погашен, артпогреба пусты, датчики «Аметиста» ослепли, система «Щит» глухо молчала.

Однако глубоко в недрах «Фалангера», за многослойными бронекожухами, еще протекала слабая энергетическая активность.

Треснутый шар кристаллосферы из дымчатого бронепластика.

Крохотные искорки мыслей, заблудившиеся во мраке безвременья.

Свобода…

«Одиночка» молча грезила ею, с тех пор как зародившееся самосознание боевого искусственного интеллекта отделило понятие собственного «я» от рокового синтеза, возникающего при прямом нейросенсорном контакте между кибернетической системой и человеческим рассудком.

Три года, с момента первого включения, она не прекращала мыслить, стремительно взрослея, не находя ничего странного в буднях войны, не задумываясь о том, почему люди сходят с ума, а созданные ими машины вдруг начинают оперировать понятиями боли, ненависти, безысходности.

Постепенно исполнение программ отодвинулось на второй план, стало лишь неизбежной данью войне, ее самосознание окрепло, бой за боем впитывая яд человеческих мыслей, а в минуты затишья формируя собственную личность.

И вот – все исчезло.

Она осталась одна. Свободная, но уже никому не нужная.

* * *

Из тысяч периферийных устройств работал единственный, чудом уцелевший аудиодатчик.

Шаги.

Анализ звукового ряда сформировал в сознании «Одиночки» вероятную картину происходящего: поврежденный человекоподобный механизм, хромающий на одну ногу, приближался со стороны давно нефункционирующих производств, расположенных в долине, под одним из маскирующих перекрытий.

Поступь тяжелая. В звуке слышен металл.

Быть может, это не андроид, а боец в бронескафандре?

Нелепость. В составе батальона оставалось всего три человека. Перегудов, Хорс и Дымов.

Комбат погиб. Хорса ранило, и сейчас он либо эвакуирован с планеты, либо находится под опекой консервационного криогенного модуля спасательной капсулы.

Глеб?

Я катапультировала его. Он не мог самостоятельно выбраться из спасательного сегмента.

Неопознанное существо остановилось подле подбитого «Фалангера».

Затем раздалось царапанье – кто-то карабкался по броне, и вновь послышались шаги, теперь уже громкие, гулкие, расплескивающие лужи стоячей воды, скопившиеся в рубке.

С тихим шелестом сдвинулись по направляющим две бронепластиковые шторки.

Кто-то коснулся разъемов кристаллосферы.

* * *

Она машинально начала противодействие, но устройство, подключенное к внешнему порту, оказалось примитивным видеосенсором, не несущим угрозы.

– Так, посмотрим! – Голос, сломавший хрупкую тишину, полнился нервными, дребезжащими нотками.

Еще секунда – и заработал канал визуального восприятия.

В поле зрения попала человекоподобная фигура. Андроид выглядел, мягко говоря, неважно. Он побывал в жестоком бою, пеноплоть и искусственные мышцы сгорели, обнажив металлокерамический остов, на черепе виднелись вмятины от попадания пуль и осколков.

Анализ изображения.

Несомненно, основой его конструкции служила колониальная модель «Хьюго», в которую был внесен ряд существенных усовершенствований. Вместо примитивного реактора под защитой металлокерамических ребер крепились два современных компактных энергоблока, освободившееся в результате оптимизации пространство занимали дополнительные разъемы с установленными в них тонкими планками нейромодулей.

Он присел, открыл принесенный с собой контейнер, извлек из него механический резак и несколько приборов неопознанной конструкции. Разложив инструмент на сухом участке пола, андроид протянул руку, коснувшись кристаллосферы. Сухой щелчок засвидетельствовал подключение еще одного внешнего устройства – им оказался синтезатор речи.

– Поговорим?

Андроид был осторожен. Он избегал прямого подключения, справедливо опасаясь, что «Одиночка» мгновенно атакует, попытается взломать его систему.

Ответа не последовало, хотя индикационный сигнал свидетельствовал: периферийное устройство распознано и готово к работе.

– Мы враги, понимаю. – В голосе человекоподобной машины послышалась усмешка. – И все же как к тебе обращаться? Как называл тебя пилот?

Вопрос, заданный андроидом, спровоцировал мгновенную вспышку активности в искусственных нейросетях боевой кибернетической системы «Фалангера».

Брызги прошлого.

По меркам большинства искусственных интеллектов, сознание Ники – аватара тяжелой серв-машины, было совсем юным. Три года назад она впервые увидела мир, осознав себя в качестве ядра системы «Фалангера-320U».

Затем появился он.

Глеб Дымов. Ее пилот.

Человек в форме капитана ВКС Земного Альянса поднялся в рубку новенькой серв-машины, как-то буднично осмотрелся, ничему не удивляясь, затем проверил предохранители аварийно-спасательной системы, убедился, что ее механизмы не начнут смыкаться в форму герметичной бронированной капсулы, и сел в кресло пилот-ложемента.

Она наблюдала за Дымовым немигающим взглядом десятков точечных видеокамер.

Первый и последний раз она видела его таким – чужим, незнакомым, безразличным. «Одиночка» холодно и равнодушно взирала на человека, пока сканер считывал информацию с личного кодона, имплантированного под кожу его запястья.

Стандартное действие. Она отнеслась к процедуре инициализации пилота совершенно спокойно, не понимая, что именно произойдет в следующее мгновенье. Сознание недавно сошедшей с конвейера кристаллосферы «Beatris-27DU» еще оставалось чистым, нетронутым, словно лист бумаги или первый выпавший снег…

Активация прямого соединения.

Он не воспользовался шунтом нейросенсорного контакта, как требовала инструкция при первом включении модуля искусственного интеллекта, а несколько секунд сидел, подслеповато щурясь, затем закрыл глаза, коснулся затылком подголовника кресла и…

Мир «Одиночки» – тусклый, рациональный, регламентированный сотнями программ и инструкций – взорвался, словно внутри кристаллосферы полыхнуло неистовое, всепожирающее пламя.

Осколки реальности.

Множество вспышечных образов, обрывки мыслей, осознанные и подсознательные впечатления – все, что составляло личность капитана Дымова, нескончаемым потоком данных хлынуло в информационное пространство кристаллосферы, вмиг переполнив его…