Глава 4.

Александрийск. Клуб «Старое Железо». Шесть часов вечера…

Лиза никогда не видела, как отдыхают киберпанки…

Клуб уже работал, об этом можно было судить по двум дюжим вышибалам у гостеприимно распахнутых дверей.

Несколько минут Лиза наблюдала за их действиями. Фильтрация ранних посетителей, которые группами или поодиночке тянулись ко входу, производилась по совершенно непонятному принципу. Кого-то они пропускали сразу, без разговоров, кого-то останавливали, двоих парней даже отозвали в сторону для более детального досмотра.

Лиза остановила машину у самого края парковочной площадки. Ее лихорадило. Губы растрескались от внутреннего жара, хотя она временами ощущала самый настоящий озноб, который прокатывался по телу волнами бесконтрольной дрожи.

Очевидно, что большинство посетителей вышибалы знали в лицо. Это показалось ей скверным, но разве оставался у нее какой-нибудь альтернативный вариант? Она знала, что сил осталось немного, и если она не попадет внутрь, то скорее всего просто потеряет сознание где-нибудь поблизости и очнется уже в тюремной больнице…

Превозмогая слабость и боль, она с трудом выбралась из машины, вытащив вслед за собой черный пластиковый пакет с начинкой от Сережиного компьютера.

Терять было уже абсолютно нечего, и она пошла напрямик, ко входу, над которым ослепительным, режущим светом вспыхивали и гасли сочные буквы рекламной надписи:

Вас приветствует клуб «Старое Железо»!

Лиза старалась идти ровно, но едва ли со стороны ее неуклюжая попытка выглядела правдоподобно. Потеря крови была слишком большой, голова кружилась, твердый асфальт под ногами никак не хотел принимать вид плоскости, и она пошатывалась, как пьяная, от усилий, которые требовала ходьба…

До заветных распахнутых дверей оставалось не более нескольких метров, когда один из охранников пристально посмотрел на нее и поднял руку, преграждая путь.

– Привет, подруга… – произнес он, критически оглядывая Лизу с головы до ног. Заметил ли он дырку в блузке, под правым плечом, Лиза не могла судить, полумрак сгущавшихся сумерек и сочные красные блики мятущихся рекламных сполохов скрадывали ее внешность, но она все же постаралась выжать из себя хотя бы подобие улыбки.

– Я к Сэму… – она демонстративно выставила напоказ сумку, едва не закричав от боли в простреленном навылет плече.

– Да? Ну-ка, давай посмотрим, что у нас там? – Верзила подмигнул ей, заглядывая в пакет.

Он даже засунул руку внутрь, зачем-то вытащил одну из компьютерных схем, повертел ее и так и эдак, а потом вдруг спросил:

– Ты что, искупалась в кетчупе, да? Или это новая боевая раскраска? Что-то видок у тебя не для вечеринки… Блин, вы скоро будете приходить совсем голые, в одной краске… – поморщился он.

Лиза больше не хотела улыбаться.

Что-то надломилось у нее внутри, еще там, на поляне в маленьком скверике, и сейчас ей вдруг жутко захотелось врезать этому умнику между ног, чтобы он согнулся, полежал и подумал…

– Я была утром у Сэма. Он велел зайти к шести часам, – совладав с внезапной вспышкой иррациональной ярости, как можно спокойнее ответила она.

– Ладно… Честно говоря, ты еще ничего. Тут, бывает, таких заносит, что только держись, – он хохотнул и пояснил: – Не то плакать от них, не то смеяться, не то бежать за угол…

Очень остроумно… Фарамант хренов…

– Как мне найти Сэма? – Лиза чувствовала, что последние силы покидают ее, еще минуту она продержится, а потом уже ей, вероятно, станет все равно.

Охранник смерил ее взглядом.

– Ладно, проходи. – Он наконец посторонился, освобождая проход. – Сэма найдешь в кабинете за основным залом, он ужинает. Но смотри, если наврала, я тебя тогда отсюда подобру не выпущу, – предупредил он.

Лизе были безразличны его угрозы. Она боком протиснулась к дверям и, перешагнув порог, едва не оглохла.

Музыка, отголоски которой вырывались на улицу через двери, на самом деле оказалась сущей какофонией. Она неистово грохотала, отражаясь от стен, потолка, обрушивалась со всех сторон, смешивалась с блуждающими лучами и вспышками лазерных спецэффектов. Все помещение плавало в густом сигаретном дыму, лазеры резали его удушливые пласты, кромсали сизое кружево, чертили на нем, как на экране, какие-то мгновенно видоизменяющиеся символы, а среди этого содома извивалось в странном для Лизы танце около пятидесяти человек, – по крайней мере приблизительно такое количество фигур она смогла рассмотреть сквозь дым в стробоскопических вспышках светомузыкального сопровождения.

– Извините!.. – напрягая последние силы, прокричала она в самое ухо ближайшей девушки, с зелеными волосами и такими же зелеными полосами, которые змеились по практически обнаженному телу. Та не отреагировала, продолжая изгибаться в страстном упоительном прежде всего для нее самой танце, и Лиза попыталась схватить ее за руку, но пальцы прошли через пустоту, воздух: танцующая оказалась фантомом, голографической компьютерной моделью.

Черт возьми, но парень с огромной серьгой в ухе, который извивался рядом с ней, чувственно прикасаясь к фантомному телу, оказался самым натуральным, – выделывая очередное движение своего танца, которое, несомненно, должно было привести его как минимум к перелому позвоночника, он сильно задел Лизу за простреленное плечо.

Она вскрикнула, отшатнулась и этим наконец ненадолго привлекла внимание к себе.

Парень остановился, уставился на нее, словно это она была тут сумасшедшей.

– Ты чего?! – сквозь адский грохот музыки проорал он.

Лизе было больно кричать, но она все же нашла в себе силы, хотя чувствовала, как кровь запузырилась на губах. Этот кошмар, казалось, будет длиться вечно…

– Заблудилась! Сэм! Как найти Сэма?!

Парень пожал плечами, потом неопределенным жестом указал в глубины дымного сумрака.

– Там! Иди прямо, не собьешься!

В конце зала действительно находилось несколько дверей. Подле одной уже знакомая по утреннему визиту дройд пыталась унять отчаянно бившуюся в ее металлопластиковых руках молодую девчонку. Та что-то орала, бессильно молотя кулаками по голове и покатым плечам человекоподобного робота.

Сквозь застилающую сознание дымку Лиза разглядела символы уборных на двух крайних дверях и потому, пошатываясь, будто пьяная, вошла в среднюю, расположенную между ними.

Сумку из черного полиэтилена она уже не несла, а скорее волочила по полу. Если бы не прокуренный полумрак танцевального зала, то было бы заметно, что за Лизой остается частая дорожка кровавых пятен.

За средней дверью обнаружился чистенький, хорошо освещенный коридор.

Лиза, словно сомнамбула, пошла по нему. В голове звенело. Хлопнувшая за спиной дверь оказалась звукоизолированной, она мгновенно отсекла какофонию звуков, рвущихся из электронных глоток тысячеваттных аудиосистем танцевального зала, и ее опять окружила, окутала зловещая тишина, как было недавно в ложной квартире ее матери на Спринг-Роуз.

По обе стороны коридора тянулись две бесконечные вереницы дверей. Большинство из них были снабжены запирающими устройствами с прорезями не то для магнитных пропусков, не то для кредитных карточек. Лизе казалось, что этот чистый, увязший в гробовой тишине коридор тянется в бесконечность. Ни одного человека, никаких признаков охраны или обслуги, вероятно, тут все было предельно автоматизировано, и контраст между темным, задымленным, оглушительным танцевальным залом и этим местом казался не просто разительным – он был ошеломляющим…

Лиза прошла еще несколько метров и растерянно остановилась.

Кровь продолжала капать с ее изодранной одежды, собираясь у ног в маленькую лужицу.

Впервые в жизни ей хотелось не заплакать, а взвыть от безысходности.

* * *

В кабинете владельца «Старого Железа» Семена Крайнова заканчивался в этот момент деловой ужин.

Вместе с ним за столом сидели еще пять человек; двое из них были так же молоды, как Крайнов, а трое других представляли собой так называемое «старшее» поколение бизнеса.

– Мне нравятся твои успехи, Сэм, – произнес один из «старших», продолжая начатый задолго до этого разговор. Он лениво поковырял ножом в своей опустевшей тарелке и поднял взгляд на хозяина заведения. – Ты занял удачную нишу, сынок. Честно говоря, когда ты начинал, я не думал, что этот вид развлечений окажется востребован в такой степени. Дискотек и баров вокруг – пруд пруди, а народ все по большей части валит к тебе.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Сэм. – Я знал проблему изнутри, поэтому нетрудно было прогнозировать. Гораздо сложнее оказалось привлечь инвестиции, – не удержавшись, добавил он.

Все за столом понятливо заулыбались.

Скалитесь, суки… – неприязненно подумал Семен, глядя на окружающие его лица. – Год назад и знать меня не хотели…

– Что поделать… – картинно развел руками тучный, розовощекий джентльмен, сидевший напротив Сэма. – Ты же знаешь наш квартал – одни многоквартирки. Сложно кому-то доверять под честное слово, особенно молодым. – Он лениво выщелкнул сигарету из дорогого портсигара и со знанием дела пояснил: – Молодежь пошла злая, сбиваются в стаи, будто звери, и все рыщут, рыщут по вечерам, ищут, кому бы проломить башку да вывернуть карманы… Трудно с ними… – философски добавил он, прикуривая.

Сэму оставалось только кивнуть, внешне соглашаясь с постулатом о злой, недоделанной и дурно воспитанной молодежи. В его ситуации приходилось играть по чужим правилам, но мысли-то никуда не денешь. Они живут сами по себе, вне зависимости от выражения лица… Пацаны на улице действительно подрастали злые, но разве не этот благообразный дяденька потчевал их родителей синтетической наркотой, по два кредита за грамм? Дешевле, кажется, смерть еще не продавалась ни разу… Да и молодой клиентурой этот ублюдок не брезговал.

Мысль Сэма внезапно прервал тонкий писк наручного коммуникатора.

– Извините, господа. – Он поднял руку, взглянул на крошечный монитор, расположенный рядом с циферблатом хронометра дорогих часов.

На мини-дисплее автоматической охранной системы высвечивался небольшой фрагмент коридора, по обе стороны которого располагались двери платных виртуальных кабинок. Все они были плотно закрыты, а передающая камера сфокусировалась на смутно знакомой ему молодой женщине с черным пластиковым пакетом в руках. Она стояла, странно согнувшись, черты ее лица были искажены неподдельным страданием, а на полу, у ее ног росла алая лужица.

Сэм не узнал утреннюю посетительницу.

Черт, опять порезали кого-то в зале… – тревожно подумал он, вставая.

– Прошу меня простить. Я вынужден отлучиться на одну минуту. Симонс, – он обернулся к молодому человеку, сидевшему по правую руку от него, – расскажи пока господину Боронину о наших планах относительно расширения проекта.

– Что, Сэм, проблемы? – Розовощекий толстяк, которого только что поименовали господином Борониным, в упор посмотрел на Крайнова.

– Нет, беспокоиться не о чем, – заверил его Семен. – Просто я не успел предупредить одну особу о том, что буду занят именно в это время, – на ходу сымпровизировал он, не желая выставлять напоказ маленькие проблемки своего заведения. – Извините, господа. Я сейчас вернусь.

– Ну-ну… дело молодое, – похабно ухмыльнулся ему вслед Боронин, которого за глаза в квартале называли не иначе, как «стервятником». Под этой же кличкой он значился и в полицейском управлении округа.

* * *

Коридор действительно был длинный – ведь по обеим его сторонам располагалось без малого шесть десятков отдельных виртуальных кабин, – так что Крайнов едва различил в его противоположном конце скорчившуюся подле стены фигуру.

Точно… Ножом, наверное, пырнули… – с досадой подумал он, переходя с шага на бег.

– Охрана, мать вашу, где вы шляетесь? – раздраженно спросил он, на бегу подняв к губам коммуникатор, встроенный все в те же наручные часы. – Живо в коридор, и нашего врача туда же!

Подбежав к скорчившейся у стены фигуре, он увидел, что женщина, вопреки его ожиданию, не зажимает рукой никаких резаных ран, хотя изодранная одежда действительно была перепачкана уже подсохшими пятнами крови. Лицо женщины было бледным, землистым, сознание уже почти покинуло ее, и только глаза упорно пытались жить, непонятно каким усилием храня в своих глубинах искру боли, страха и безысходности…

– Сэм… – тихо прошептала она, и в этот момент Крайнов узнал в ней ту странную утреннюю посетительницу, которой он предложил поужинать в его клубе. – Прости… за… беспокойство… – слова выходили из нее тяжело, с хрипом, на губах выступила кровавая пена. – Больше… некуда… было… – Она попыталась шевельнуться и тут же начала валиться набок, оползая по стене. Семен едва успел поддержать ее обмякшее тело.

В этот момент наконец появилась охрана.

– Сюда, живо!

Они подбежали, подхватили Лизу, но клубный врач жестом приказал уложить ее прямо здесь, на пол.

Семен с удивлением посмотрел на свои руки. Ладони были красными, липкими от крови.

Губы Лизы опять дрогнули, упорно пытаясь что-то произнести. Врач, склонившийся над ней, удивленно поднял голову:

– Она пытается что-то сказать про полицейскую машину, брошенную подле клуба.

Семен кивнул одному из охранников, плотному, ладно сбитому парню с коротким ежиком светлых волос, из-за цвета которых тот получил свое прозвище: Лайт.

– Лайт, проверь стоянку.

Тот молча кивнул, бегом бросившись исполнять распоряжение.

Врач опять склонился к Лизе.

Осмотрев ее, он разогнулся.

– Очень плохо. Сквозное пулевое ранение, пробита верхушка правого легкого. Видимо, она потеряла много крови. Срочно требуется переливание.

Семен привык соображать быстро. Кто она такая, его случайная знакомая, разбираться сейчас было некогда, но поскольку в дело оказалась замешана полиция, то везти ее в больницу не было смысла: репутация его клуба еще, мягко говоря, «не устоялась» и нечего было давать копам лишний повод проявлять повышенное внимание к «Старому Железу». К тому же Семен не мог не признать, хотя бы в мыслях, что эта девушка как-то странно, по-особому, запала в душу, что называется сразу, с первого взгляда, иначе стал бы он поить ее кофе и приглашать на ужин?

– Несите ее ко мне, – решительно приказал он топтавшимся рядом охранникам. – Джордан, – он обернулся к врачу, – сделай все, что в твоих силах. Постарайся обойтись без официальной помощи, ладно? В общем, не мне тебя учить.

Лизу уже подняли и понесли.

Семен посмотрел ей вслед, удивляясь внезапно обрушившемуся на его голову негаданному приключению, и вдруг заметил, что она смотрит на него…

Смотрит благодарно, удерживая, несмотря ни на что, слабую искру сознания в своем взгляде.

«Удивительно…» – подумал он, указывая последнему оставшемуся подле охраннику на черный пластиковый пакет:

– Отнеси ко мне. И передай парням у входа, что я буду иметь с ними серьезный разговор после смены.

* * *

Закончить ужин и нормально проводить гостей Семену в этот вечер так и не дали.

Снова его потревожило коммуникационное устройство, но на этот раз не тревожной трелью охранной сигнализации, а обычным звонком.

– Да, слушаю. – Он едва заметным движением включил закрытый канал.

Звонил доктор.

– Семен Андреевич, вам бы неплохо посмотреть. Я тут наткнулся на некоторую странность с нашей пациенткой.

– Джордан, это срочно? У меня гости.

– Боюсь, что да. Я не могу держать рану открытой, а вам следует взглянуть на это воочию.

– Хорошо, сейчас.

* * *

Лиза не понимала, куда и зачем ее несут.

Не пытаясь сопротивляться, она лежала на носилках и смотрела на капельницу, которую держал в поднятой руке широкоплечий молодой парень в безупречном деловом костюме. Он шагал рядом с изголовьем, и на его лице почему-то лежала печать каменного безразличия ко всему происходящему.

Лиза все время пыталась сфокусироваться на этом лице. Ей казалось, что ни в коем случае нельзя терять сознание, хотя физические страдания тела уже превысили всякий мыслимый предел, и сладкая, черная дымка небытия манила, звала, будто долгожданная награда за муки…

Наконец мерное, болезненное покачивание прекратилось.

Чьи-то руки приподняли ее, видимо перекладывая в постель. Лицо доктора бледным пятном вплыло в круг ее зрения, постепенно обретая резкость, а вместе с ней и морщинистые черты пожилого человека.

– Ну, милая, давай посмотрим, что за дырку в тебе сделали эти говнюки…

Бранное слово неприятно резануло ее слух. Оно казалось неуместным в устах такого благообразного, чуточку старомодного джентльмена со смешным кожаным саквояжем в руке…