Глава третья

Открыв глаза, Пригоршня сел на диване. Мутным взглядом окинул комнату, соображая, где находится, увидел бутылку виски, которую прижимал к груди… Он что, в обнимку с ней заснул? Хорошо, хоть закрыл вчера. Вчера? Какое там «вчера»! А может, сегодня ночью, под утро, совсем недавно?

Ладно, пора работать.

– Химик! – позвал Пригоршня. Поднялся с дивана, поставив виски на пол. Все тот же тускло-красный свет авариек, все та же мертвая тишина в южном крыле… Он поглядел на часы, которые снял с запястья Шульца – семь утра – подкрутил громкость интеркома, натянул носки и принялся обуваться. Снова позвал:

– Эй, кандидат! Подъем!

Химик опять не ответил. Спит или что-то с ним случилось?

А нужен ли вообще Пригоршне этот мужик? Что он там, со своей ногой, может сделать, как помочь? Пригоршня собирается в Зону за деньгами, и как ему в этом подсобит Химик? Тем паче, что открывать ему свои цели нельзя, сдаст потом властям. Так, ладно, нужно сейчас, когда в голове прояснилось, найти способ спуститься.

Он снова обыскал хозблок… и обругал себя за вчерашнюю невнимательность. Хотя понятно: Пригоршня был еще пришибленный после выброса, мысли путались, к тому же сильно уставший, а вместо нормального освещения – только бледный аварийный свет… И все-таки веревку мог бы и заметить! Большой моток, как выяснилось, висел на крюке, вбитом в углу за полками со всякой хозяйственной рухлядью. Пригоршня радостно схватил ее: есть! Поспал немного, в себя пришел – и сразу удача поперла.

Выйдя в коридор, он разложил веревку и затянул на ней узлы через каждый метр. Смотал. Из кладовки взял еще проволоку с кусачками, натянул куртку и отправился на галерею.

Только рассвело, синевато-серый туман висел внизу, скрадывая очертания невысоких холмов и рощ. Вдаль уходила железнодорожная ветка, постепенно исчезая в мареве.

Пригоршня перегнулся через ограждение, оценив расстояние до земли, обвязал веревку вокруг турели пулемета, стоящего в середине галереи. Зафиксировал петлю проволокой, бросил другой конец вниз, покосился на «психа» и забрался на ограду. Осторожно, чтоб ненароком не попасть в зону действия датчика, стал спускаться.

Веревка не доставала до земли метра полтора. Спрыгнув рядом с рельсами, Пригоршня сделал пару шагов от стены и с чувством глубокого удовлетворения оглядел здание, из которого наконец смог выкарабкаться. Все, он на свободе. Первый этап пройден, осталось самое главное: добраться до денег в спецпоезде и исчезнуть.

Вправо и влево уходила серая громада Периметра, сложенная из здоровенных квадратных бетонных блоков. Полого загибаясь, она исчезала вдали. А посреди торцевой стены Комплекса поблескивали ворота. Под створками темнела щель, из которой выходили рельсы. Между шпалами – трава, а вокруг растут совсем мелкие кусты, деревьев нет. Растительность перед КЗ прорежали, чтоб среди кустов и высокой травы никто не мог подобраться к воротам, ну и чтоб датчики «психов» не реагировали на колышущиеся на ветру кроны деревьев и заросли.

Покосившись на галерею с пулеметами, Пригоршня шагнул к воротам, провел рукой по гладкому металлу и пошел вбок, туда, где в стене за левой створкой была дверь.

Безуспешно подергав круглую ручку, повернулся к двери спиной. А может прямо сейчас пойти вдоль ветки? Других путей в депо нет, никаких тебе дверей, проемов, ниш, окон или, мать их, калиток для котов! По бокам от ворот только глухая стена – и что дальше? Все-таки в депо стоит дрезина, вдруг она на ходу? Машина простая, могла пережить выброс, как тот приемник у Химика. Пригоршня ведь в Зоне не был, даже сопровождать научников на спецпоезд его ни разу не брали, ни одного живого сталкера он в глаза не видывал, и артефакты тоже, только контейнеры с ними, которые тайно вывозил из Комплекса. Без провианта, без снаряги не дойдет он до Станции. Так что эта вылазка – разведка, по крайней мере, он своего добился, организовал себе путь наружу. Теперь нужно вернуться, хорошенько подготовиться и тогда уж отправляться в путь.

Тишина стояла полная. Под ногами мягкая земля и сухая желтая трава. Огромная территория впереди, и огромная стена сзади, и Пригоршня рядом с ней – крошечная фигурка на краю пустынных земель. Он вдруг понял, что туман сгустился. Солнечный свет померк, сделалось прохладней, сумрачней. И что-то ему это не понравилось. То ли показалось, то ли и вправду возле ветки в белесой мути прошла тень? Возникла и пропала, снова возникла, немного в стороне, и…

Точно, там кто-то идет. Человек. Пригоршня схватился за пистолет.

На незнакомце было подобие шинели с большим треугольным воротником, заправленные в сапоги свободные шаровары и шляпа с полями. Пригоршня видел его не очень отчетливо, но ему показалось, что сзади из-под шляпы свисают длинные волосы, а в руках человек держит короткоствол незнакомой модели. И нижняя часть лица замотана тряпкой. Человек шагал широко, шаровары качались, ходили волнами. На ходу он повернул голову – на едва различимом овале лица тусклой бронзой блеснули глаза.

В голове у Пригоршни что-то такое заворочалось, и будто тысячи голосов зашептали угрожающе. Засосало под ложечкой. Взгляд у незнакомца был… мертвенный, просто убийственный взгляд. В груди стало пусто и холодно. Так может глядеть мертвец, да не простой – повелитель всех мертвецов, какой-нибудь некромант-зомби из ужастика. Пригоршня, затаив дыхание, бочком-бочком пошел вдоль стены. Хорошо, что он не отправился в путь вдоль ветки. А то бы вступил в этот туман, столкнулся бы лицом к лицу с человеком в шинели – и поминай, как звали.

Пугающий шепот усилился, будто его голова – антенна, и ловит чьи-то сигналы. Сообщения кого-то чужого, то есть чужих, то есть… Фухх! Ощутив, как что-то теплое ползет по лицу, по губе, Пригоршня слизнул и понял – из ноздри течет кровь. Силуэт в тумане остановился и глядел на него. А может, просто в его сторону? Видит этот некро-мужик Пригоршню или нет?

Он споткнулся о рельс и, не в силах больше контролировать себя, бросился вдоль стены. С разгону налетел на веревку, вцепившись в нее, подпрыгнул, качнулся, перебирая руками. Оглянулся – незнакомец смотрел точно на него.

Пригоршня стал подниматься, переставляя по стене ноги и лихорадочно перебирая руками. Раз-два, раз-два, раз-два! Вот и галерея, а вот прямо над головой – длинный ствол «психа», показавшийся чуть ли не родным. Здравствуй, браток, рад тебя видеть, безумный ты сукин сын! Нырнув вбок, Пригоршня кувыркнулся через ограждение рядом с турелью. При этом слишком далеко вытянул ноги, и они попали в поле зрения датчика – центральный «псих» загудел, вздрогнул, ствол его качнулся.

Пригоршня уже лежал на полу галереи. Сердце колотилось вроде и не быстро, но очень громко и сильно, от каждого удара грудь содрогалась, перед глазами вспыхивали бледные круги, а в ушах пульсировал многоголосый шепот.

«Псих» погудел еще немного и успокоился. Шепот в голове тоже стих, сердце забилось спокойней. Пригоршня встал на колени, недоумевая, что с ним случилось. Никогда так не боялся, даже когда их катер подорвали фугасом у берега, и пришлось под плотным огнем плыть к осоке, а воду вокруг прошивали вереницы пузырьков, и рядом в темном клубящемся облаке медленно опускалось тело капитана, прошитое тремя пулями…

Тогда было страшно, конечно, страшно, только мертвецы не боятся, но не было такой бездумной паники, какую вызвал этот силуэт в тумане. В задницу мутанту Зону с ее заморочками! Пригоршня достал пистолет, навалившись на ограждение, направил ствол вниз, чтобы отправить незнакомцу в тумане несколько свинцовых гостинцев.

Только человек исчез. И туман тоже. Вернее, он по-прежнему висел синеватой пеленой, но дальше от стены, а прямо под Комплексом было чистое, хорошо просматриваемое пространство.

Ему захотелось не просто плюнуть с галереи – захотелось вылезти на ограждение, вжикнуть «молнией» и послать вниз молодецкую струю, окропить, так сказать, Зону желтеньким, выразив таким способом свое превосходство над ней. Пометить территорию. Пригоршня – человек! Воин! Пригоршня, блин, самец, и это звучит гордо!

Конечно, глупостями заниматься он не стал. Убрал пистолет в кобуру и направился к люку, но на полпути вернулся, вытянул наверх веревку, оставив конец привязанным, бросил на галерее. Наверное, это тоже вздор, чепуха, как и паническое бегство, но чепуха более оправданная. Зона его знает, что за дрянь может приползти по веревке, даже невзирая на пулеметы. Пригоршня решил, что Химик бы его одобрил. Кстати, как он там?

* * *

– Ты вернулся? Наконец-то.

Голос у кандидата был напряженный. Пригоршня и сам нервничал, а в такой ситуации хорошо пожрать – самое оно, сразу примиряет с жестокой действительностью, поэтому прежде чем ответить, он поставил на стол поднос с едой, которую притащил из кухни, сел в кресло, взял бутерброд и только тогда сказал:

– Ага, здесь я. Уже успел внизу побывать, спустился по веревке.

– Отлично! И что внизу?

– Заперто там, вот что. Ворота… вообще никак, нереально пробиться. Еще есть дверь мастерской возле депо, в ней замок, но ключа нет. Сталь на двери – о-го-го, а замочная скважина такая узкая, вроде и не для ключа. Кабинет Шульца я уже обыскивал, стол, шкафы – тут тоже никаких ключей нет.

Разделавшись с бутербродом, Пригоршня выпил минералки. Схватил второй кусман хлеба, макнул его в открытую рыбную консерву, сверху положил несколько сардин и снова принялся жевать.

– Какие-то проблемы были? – продолжал выспрашивать Химик.

– На спуске – никаких. Но внизу…

– Можешь не чавкать?

Ишь ты! Пригоршня еще ночью понял, что в партнеры по несчастью ему достался интеллигент. Вообще, он ко всяким таким типам интеллектуальных профессий относился снисходительно. Если природа не дала мужику силы и жизненного задора – пусть будет хотя бы умником, все же какая-то польза.

– Ладно, не чавкаю, – дожевав бутерброд, он вытер руки о нижнюю часть столешницы и откинулся в кресле.

– Так что случилось внизу?

– Да там… Когда я слез и пару минут покрутился, туман из Зоны вдруг подтянулся к самой стене, резко так. И в нем появился какой-то мужик. Не разобрать, кто. Одет непривычно. Высокий, в шляпе. В руках огнестрел с коротким стволом. Остановился – и смотрит. А еще у меня в голове зашептались, такое уже было, когда вчера очнулся. И страшно стало. Как оно называется, нам доктор в больничке рассказывал, когда я с ранением лежал… Паническая атака, ага?

– Есть такое, хотя в твоем случае это была не она, по-моему.

– Ладно, я полез назад, и, когда выглянул сверху, – уже ни тумана, ни мужика. То ли он ушел, то ли мне все это померещилось. Зона морочила.

– Она может, – согласился Химик. – В Зоне иногда подобное случается: пропадают люди, предметы, дома или целые участки. Или, наоборот, находят… тела, в общем.

– Чьи тела?

– Неизвестно чьи. То есть людей, но странно одетых. Иногда – растерзанные. И еще, помнишь, я говорил о радиоприёмнике? Он у меня теперь постоянно с собой, примотал его к костылю и то и дело кручу, это же единственная связь с внешним миром. Так вот, вчера в эфире я слышал странные помехи. Похожие на многоголосый шепот. Утром сегодня их уже не было, но недавно они опять вспыхнули. Даже громче, чем вчера. На пару минут, и смолкли.

– Хочешь сказать, я эти же помехи слышал в своей голове, когда увидел того мужика?

– Помехи – отголоски аномального излучения из Полесья, – уверенно объявил Химик. – И то, что ты их слышал в голове, на самом деле очень странно. Я вот например ничего такого… Ну, хорошо, то есть ты не можешь проникнуть в депо?

– Пока не знаю как. Надо думать.

Они замолчали. Пригоршня воспользовался паузой, чтобы срубить еще бутерброд с парой огурцов и выпить минералки. Когда добулькивал остатки, Химик спросил:

– Ты проверил все помещения, куда имеешь сейчас доступ? Тебе надо найти что-то такое, что поможет попасть в вашу оружейку и, еще важнее, в депо. Сколько времени… ого, уже почти восемь. Пригоршня, друг, нам спешить надо!

– Почему спешить? – спросил Пригоршня. – Куда ты спешишь, а, друг Химик? Что ты мне до сих пор не рассказал?

– Есть кое-что… – собеседник вдруг охнул, потом тихо застонал.

– Эй, эй, что там у тебя? – забеспокоился Пригоршня. – Кандидат, а ну отвечай! Что случилось?

– Прихватило, – слабо ответил Химик. – Нога, в смысле, как-то вдруг резко… Погоди, приму обезболивающее.

– Тебе лежать надо.

– Так я и лежу. Тут возле стола навалил гору матрасов.

– В палате лежать. И чтоб грудастая медсестричка тебе бульон подливала.

Донеслось шуршание, тихое звяканье. Пока Химик занимался собой, Пригоршня быстренько отнес поднос в кухню и вернулся, на ходу соображая, как вскрыть двери оружейки. Что хочет Химик – его дело, у Пригоршни своя цель: деньги в железном чемоданчике и голубая мечта, которую с их помощью можно воплотить в жизнь. И хаос вокруг Зоны ему даже на руку. Он доберется до тайника в поезде и тихо свалит за Периметр. Пока тут все успокоится, пока разные службы заработают… он будет уже далеко. Будет наслаждаться солеными брызгами и ярким солнцем. Одно непонятно: на что там Химик намекал вчера, прежде чем они отправились спать, что-то он говорил про экспедицию Кауфмана и связанную с ней проблему. Напрямую спрашивать не хочется, чтоб не вызывать подозрений – пусть кандидат сам расскажет.

– Все, я в норме, – сказал Химик. – Если, конечно, это можно так назвать.

Пригоршня снова уселся в кресло и ответил:

– Думал тут, что такого видел в южном крыле, что могло бы помочь. И ничего не надумал. Вот разве что… – он замолчал.

– Что?

– Да нет, оно к замкам с дверями не имеет отношения.

– Ладно, говори уже.

– Шкатулка, – пояснил Пригоршня. – Ну или коробочка. Железный ящик. Не знаю, как назвать. Он лежит у Шульца в сейфе. Там наверняка его бутылка виски стояла, поэтому сейф и был открыт, когда я вошел.

– Ящик… – повторил Химик разочарованно.

– Я и говорю: это нам не поможет. Хотя ящичек немного необычный, вернее, необычный металл. С изумрудными, как бы сказать… жилками. Такими, будто светящимися. Та плита, что перекрыла тамбур, состоит из чего-то похожего. Я только поэтому и запомнил, что…

– Это же титанит.

– Чего?

– Титанит! Пригоршня, ты какой-то простой! Титанит – материал, которым покрыты защитные экраны Периметра, та плита в бункере, стены у нас в хранилище артефактов.

– И что это значит?

– Достань шкатулку и поймем.

Пригоршня так и сделал, поставил ее на стол между собой и интеркомом. Сдвинул плоскую крышку.

– Заперта? – спросил Химик.

– Не-а, я открыл уже.

Дно выстилала плотная ткань с двумя углублениями. В одном лежал прозрачный шприц с пластиковым конусом вместо иголки, а в другом – непонятная штуковинка, вроде сгустка смолы размером с детский ноготь. Из сгустка торчали короткие тонкие иголочки.

– Опиши, что внутри.

– Сейчас, погоди. Оно… короче, странное!

Сгусток едва заметно шевелился, будто внутри него что-то перекатывалось. Этакая смоляная амеба с двумя жалами. Жала торчали в одну сторону, примерно на сантиметр, расстояние между ними было миллиметра три. Пригоршня вытянул палец, но коснуться не рискнул. Вокруг сгустка расплывалось темное пятно, будто клякса вокруг капли чернил, упавшей в воду. Пятно было… но в то же время его не было. Непривычные мысли с трудом ворочались в голове. Это – излучение. Аномальное излучение, которое он видит невооруженным глазом. И не только видит. Пригоршня вдруг подумал, что может на него как бы, ну… повлиять, что ли. Неожиданная мысль. Повлиять… как, почему? Он и сам не знал, но чувствовал, что может двигать излучение. Не в том смысле, что пальцем в него ткнуть, а как-то иначе… Да что за чепуха в голову лезет?! Он потер лоб и сказал:

– В общем, здесь лежит пластиковый шприц. И еще такая мелкая черная хрендюлина, из которой торчат две иголки. Короткие. Я лично вообще без понятия, что это, но ты, наверное, знаешь.

Химик молчал. Пригоршня, выждав немного, снова заговорил:

– Ну, так что? Раскрой мне глаза, что за зловещую ерунду я нашел.

Из динамика донеслось тихо:

– Погоди.

– Что? – насторожился он.

– Молчи.

– Да что такое?! – прошептал Пригоршня. Голос в интеркоме выдавал испуг.

– Сюда кто-то идет. По коридору.

– Как?! Но там же никого…

– Где ствол? Я же брал с собой! Где он? – зачастил Химик звенящим шепотом. В динамике зашуршало, потом стукнуло. – Есть! Что это такое… ДА ОТКУДА ОНИ ЗДЕСЬ?!

Донесся низкий протяжный звук – не рык, его точно издал не зверь, но и не человеческий крик, а что-то вообще непонятное. И потом – выстрелы. Три подряд, за ними, с секундной паузой, четвертый. И вскрик. Шелест, стук шагов… или костыля по полу? Звук удара – и опять два выстрела, но уже тише, как будто стреляли из дверного проема или даже в коридоре. Громко стукнула дверь и наступила тишина. Пригоршня застыл в кресле, сдавив подлокотники, бессмысленно таращась на интерком.

– Химик! – шепотом позвал он. – Химик, эй! Химик! Ответь!

Ответа не было.