– И как мы через твою гадость пройдем? – спросил Бугай.
– Не моя она, бро, не моя – секторская, – хмыкнул Момент. – Че мы, дураки, через нее идти? То есть ты-то – может быть, а я так нет. Зачем самим в гадость лезть, мы эту гадость обойдем. Крюк сделать – не проблема, а вот угодишь ты в «бродилу» – будешь день, неделю, год по кругу ходить, пока с голоду не сдохнешь. Или войдешь в искажение молодым и здоровым, а выберешься трясущимся старцем, я и такое видел… Да че я тебе рассказываю, ты и сам все знаешь.
– Обожди, – перебил его Данила. – Слышишь?
Издалека донесся уже знакомый рокот вертолетного мотора.
– Я думал, вертолеты над Сектором не летают, – пробасил Бугай.
– Ну почему не летают? – удивился Момент. – Летают. Но недолго. И не высоко. Как те крокодилы из анекдота…
Момент глупо хихикнул. Похоже было, что близость Сектора действовала на него не хуже косячка с отборной таджикской травой.
– Кончай шутить, объясни по-человечески!
– А что тут непонятного? – взялся объяснять Данила. – Над Первым поясом, самым неопасным, летают иногда. Если научники им дали прогноз, что Всплесков в ближайшее время не предвидится, то могут и полетать, почему нет? Хотя – опасно, конечно, потому что прогнозы те… Ну, как с погодой: навешал тебе диктор лапшу на уши, что завтра солнце и жара, а ты проснулся – дождь льет, ветер дует… В общем, летать им предстоит ровно столько, сколько Сектор отмерил. И летает он туда-сюда над самым Барьером, – задумчиво протянул Данила. – Не нас ли он случаем ищет?
– Может, и нас, бро… Только это не важно. Нам щас надо аккуратненько, без шума и пыли, обойти гадость на пустыре и добраться до леса. В лесу предлагаю заночевать. Дурное это дело – по Сектору впотьмах шариться. А утречком дальше двинемся. Уж поверьте, с ночными тварями лучше не встречаться, да и искажения труднее находить. Сектор ночью – одно враждебное искажение. Уяснили? Да? Тогда потопали, следопыты, – заключил Момент.
– Потопали, – угрюмо сказал Бугай, с недоверием косясь на пустырь.
Третий телохранитель – маленький, узкоплечий, но весь состоящий из сплетений мышц и сухожилий (за что Данила и обозвал его Жила), – до сих пор никак себя не проявлявший, внезапно скрючился в три погибели, после чего его стошнило.
Марина побледнела и пошатнулась, Момент едва успел ее подхватить под локоть, и даже Бугай, похожий на скалу, помотал головой и схватился за затылок.
Бритый упал на колени и зажал уши руками. На лице его застыла гримаса невыносимой боли.
У Данилы же, что называется, «бабочки в животе начали летать» – появилось предчувствие неумолимо надвигающейся беды. Волосы на затылке встали дыбом. Первобытные инстинкты требовали забиться в угол, а приобретенные навыки – достать оружие и занять круговую оборону.
– Спокуха, бро! – крикнул Момент. – Это Всплеск! Вот тебе и прогнозы! Ща пройдет, главное – не дергайся. Он всех по-разному штырит. Тут слабый еще, остаточный, вот после Икши – ваще красота.
Рокот вертолета оборвался. Долетались! Его сменил пронзительный гул авторотации и треск ломающихся деревьев.
И вместе с треском прошли все неприятные ощущения. Данила встряхнулся, Бугай и Жила подняли с земли Бритого, и даже Марина чуть порозовела, перестав напоминать экспонат анатомического театра.
– Короткий был, – прокомментировал Момент. – Совсем короткий, такие редкость, повезло. Иногда по два-три часа колбасит. Привыкайте. Чем дальше в лес, тем Всплески ярче.
– Что-то не особо тебя колбасило, – подозрительно заметил Жила, брюзгливо отирая подбородок.
– Так я ж привычный, – развел руками Момент. – Не первый год сюда хожу.
– Взрыва не было, – сказал Данила. – Падение слышал, взрыва не было.
Момент пожал плечами:
– Повезло чувакам. Будем надеяться, что и нам повезет. Значит, так… Марина, ты как, живая? Это хорошо. Я иду первым, вы – за мной, цепочкой. След в след. Данила, бро, пойдешь последним. Кто в сторону ступит – сразу пинка давай. Если кого колбасить начнет – сообщай сразу мне и не суетись. Это как дурь – поколбасит и отпустит. Ясно? По рожам вижу, что ясно. Тогда – потопали, следопыты…
* * *
По доброй воле Шейх не сунулся бы в Сектор, острых ощущений ему хватило на службе. Но деньги были слишком хорошие, как раз хватило бы на лечение дочери, к тому же Астрахан, который едва его под трибунал не подвел… Если подумать, то ради его шкуры сунулся бы и по доброй воле.
В салоне тряслись два проводника, которых следовало беречь пуще зеницы ока. Сдохли проводники – все. Один – лохматый заика Чё, он же – Чё Гевара, беззубый, красноглазый, с воспаленными деснами героинщика, второй – коротышка Хоббит Обоим около тридцати, и до сорока они вряд ли дотянут: или сторчатся, или твари их сожрут. Хоббит разговаривал со здоровенной серой крысой, выглядывающей из рукава.
Шейх не понимал: что делать в Секторе здоровому, развитому человеку? Охотиться? Лесов вокруг и так полно. Деньги зарабатывать? Приключений искать? Ну разве что… Убежать, отрешиться от мира? Нет, уйти в Сектор – не смелость, а трусость. В нем от реальности скрываются недисциплинированные люди.
Слабаки и неудачники, так он считал.
Темнело, но еще можно было различить внизу покосившиеся ЛЭП, серые в сумерках заплатки лугов, березовые рощи и заброшенные поселки, блестящую ленту реки.
– Входим в зону повышенной опасности! – прокричал пилот. Несмотря на прогнозы, он знал, что может произойти Всплеск, и потому вел вертушку невысоко, едва не касаясь верхушек сосен. И он нервничал – Шейху показалось, даже руки у него дрожат.
Случалось, что Всплесков не было сутками, но иной раз они шли короткими импульсами. Мощный Всплеск был недавно, так что, возможно, у Шейха есть пара часов. Известно, что Астрахан движется к НИИ и, вероятнее всего, с юго-востока, именно там обнаружили его джип. Хотелось бы знать маршрут подробнее, остается ждать посланий от информатора.
Шейх повернул голову, изучая своих пятерых. Пилота и проводников он не считал. На поясе Алана висел кукри, боевой тесак непальских гуркхов с изогнутым лезвием в форме древесного листа, и он привычно положил руку на деревянную рукоять, покрытую черным лаком.
Наемники, наслышанные о прелестях Сектора, нервничали, переглядывались. Проводник Чё теребил бороду и беззвучно молился, Хоббит старательно делал невозмутимый вид, рассматривая свой обрез. Больше всех тревожился пилот – седоусый мужик лет пятидесяти.
– Прочесываем местность по квадратам, как и обговаривали, – велел Шейх.
Найти Астрахана надо было во что бы то ни стало. Во-первых: месть. Убить его – сразу легче и приятнее жить станет! А во-вторых: надо четко и быстро выполнить задание. Если Шейх не справится – закончится его карьера постоянного партнера Ловчего клуба и МАСа. Он давно понял: жить и работать надо там, где крутятся деньги. Сектор – это биотин, а кто владеет биотином, у того в руках будущее. Из армии поперли, теперь надо как-то выкручиваться. Это сейчас он проводит отдельные акции, выполняя распоряжения МАСа, а дальше… Пройдет пара лет, он приструнит одиночек, докажет, что держит «поле» под контролем, и станет одним из крупных командиров внутри системы. Ведь система, она как поезд: можно управлять им, ехать в вагоне или бежать впереди, как это делает Астрахан. Рано или поздно он выдохнется, упадет, и железная махина размажет его по рельсам, а тот, кто в вагоне, может, шагая по головам, затаптывая других, добраться до паровоза и стать машинистом.
Шум мотора стих мгновенно. Вертолет тряхнуло. Пилот выругался. Чё взвыл:
– Это чё, а? Всплеск?! А как же прогнозы?!!
Словно тисками сдавило голову. Шейх схватился за страховочный ремень, стягивающий грудь. Лопасти еще вращались, сосняк неумолимо приближался. Легкий толчок. Удар, скрежет и треск… Его рвануло вперед – спасли ремни. Потом вдавило в кресло, и машину перевернуло. Видимо, удар смягчили сосны, теперь вертолет падал, сминая стволы. Бац! Похоже, вертушка повисла, зажатая стволами. В салоне матерились. Шейх скрипнул зубами, отцепил ремни, толкнул дверцу – заблокирована.
– Говорил вам – не надо на вертолете! – причитал второй проводник, Хоббит, нервно почесывая серую крысу, вылезшую из рукава. – Идиоты! Не летают здесь на вертолетах!
– Заткнуться! – рявкнул Шейх. Затылок ломило от боли – действие Всплеска. – Вам идет тройной оклад за ходку, так что работаем! Что со второй дверью?
Пилот освободился, дрожащими руками открыл дверцу, часто сглатывая, и шумно вздохнул:
– Метра три до земли. Повезло!
Взбудораженные и злые бойцы зыркали из салона. Кто-то постанывал, кто-то матерился.
– Лестница где? – обратился Шейх к пилоту.
Седоусого трясло. Из салона протянули черный рюкзак:
– Вот она!
Шейх закрепил конец веревочной лестницы, сбросил вниз и собрался спуститься первым, но Чё возопил:
– Стоять! Нельзя! Опасно!
Между сиденьями появилась его перекошенная рожа. Встретившись взглядом с Шейхом, он перестал наглеть и замахал руками:
– Начальник, слушай сюда! Это же Сектор, он не любит новичков! Я и Хоббит идем первыми, вы – за нами.
– Я не пойду, – пилот наконец отвел руки от лица. Вид у него был беспомощный и жалкий. – Лучше тут подохну. Я видел, как это бывает.
– Твое право, – пожал плечами Шейх и указал на лестницу. – Проводники – вперед. Нам нужно взять объект, пока он не приблизился к Глуби. Потом будет поздно, и с нас живьем шкуру спустят.
Чё выглянул из вертолета, почесал в затылке и принюхался, потом плавно и осторожно, будто танцуя, скользнул на лестницу, ухватился за канаты и слез с ловкостью обезьяны. Над самой землей застыл, качнулся и спрыгнул. Наемники высунулись и молча наблюдали за ним с такими лицами, будто ожидали, что под проводником разверзнется земля или его шарахнет молнией. Спокойней других казался лишь качок с квадратной челюстью, темноволосый, патлатый, с черными, неожиданно умными и проницательными глазами – его называли Рэмбо.
Проводник коснулся земли ладонями, подождал минуту, задрал голову и прокричал:
– Слезайте, все нормально!
Шейх огладил любимую «эмку» – последнюю модификацию легендарного карабина М-468 под патрон 6,8 мм, очень удобная игрушка. Что называется «юзер-френдли-интерфейс» в отличие от «калаша», который, сволочь, хоть по-своему и хорош, но сделан так, что при долгом использовании рвет ладони или предохранителем, или затвором. А эта и удобная, и легкая, и длина приклада регулируется, что важно для людей разного роста.
Нацепив рюкзак со снаряжением, он достал из ножен непальский тесак и, крепко держа его клинком к земле, последовал за Чё.
Лестница под его немалым весом качалась, щеки гладил ветер. Спрыгнув, Шейх глянул вверх, на зажатый сосновыми стволами вертолет. Хоббит спустился, сел, поглаживая крысу, а наемники наверху все ждали чего-то – про кошмары Сектора они слышали много и не спешили прыгать. Шейх сплюнул. Это была новая бригада, с которой он раньше не работал… Надо было одному идти, с проводниками! Эти сейчас – только обуза.
– Даю три минуты на спуск! – крикнул Шейх и глянул на часы – они остановились, секундная стрелка дергалась, но все равно он заключил: – Время пошло!
Засуетились. Первым полез Рэмбо, за ним остальные. Вскоре весь отряд был в сборе. Пилот передумал оставаться в вертолете и тоже слез, стоял изваянием чуть в стороне. Чё тряхнул космами и снисходительно улыбнулся:
– Не кипишите, ребята, тут чисто.
– Пока чисто, – добавил насупившийся Хоббит и почесал крысе живот. – Манюня, чисто ведь, правда?
Шейх взглянул на компас: сломался. Мобила тоже сдохла. Накрылась вся электроника, зато осталась старая добрая бумажная карта. Чё он не очень доверял – слишком обдолбанный видок у парня – и потому обратился к Хоббиту:
– Ты! Иди сюда.
Хоббит нехотя поднялся и встал рядом – мелкий, круглый, Шейху по ключицу, лица сверху не видно, одна кудрявая макушка.
– Нам нужно попасть сюда, – Шейх провел пальцем по карте – от Лобни до НИИ. – Проведешь? Как долго идти?
Рядом тотчас нарисовался Чё, уставился на карту.
– Чё нам! – радостно воскликнул он. – Мы сейчас здесь, – ткнул в зеленоватое пятно и пояснил: – В лесопарке. Повезло, иначе разбились бы. Но ночью – лучше не. Если идти, то прям сейчас, пока видно еще…
– Ага, а если впереди искажения высыпали? – проворчал Хоббит, потирая подбородок. – Дом отдыха вспомни. Вот удивляюсь я тебе, как ты еще живой? Сектор не любит спешки, надо осторожно и обстоятельно.
– Так или иначе – идем, – скомандовал Шейх.
– Идем, идем, только я первый, – закивал Чё. – За мной – Хоббит, а уж потом вы, гуськом. Мочиться поодиночке не ходить – опасно. Если чё увидите – не стрелять, не всегда помогает. Большинству тварей ваша стрельба до фонаря…
– И вам придется нас конкретно слушать, – добавил Хоббит, тараща на Шейха круглые черные глаза с бабьими густыми ресницами.
– А вам придется конкретно запомнить: наше дело – во что бы то ни стало догнать отряд противника, – в тон ответил Шейх. – Догнать и перехватить. Они, вероятно, идут к каналу мимо Лобни. Так, а вы запомните, – Шейх, повернувшись к наемникам, показал на Хоббита, – когда я молчу, слушайтесь их. Ясно? Все, веди. И если увидишь человеческие следы – говори.
О проекте
О подписке