Зулус сделал стойку. Ловчий вытащил шокер и отправился объясняться с охраной. Начальник охраны все обдумал и позвал Дона. Тот дал «добро», и Зулус потащил хозяина к вольеру Тирана, надрываясь, хрипя, скаля зубы.

Стрелять в любимую собаку Дон не позволил бы. Но у хамелеона сдали нервы (фигурально выражаясь, конечно, нервной ткани у него не было), и тварь попыталась отрастить сперва когти, потом крылья… Тут ему и пришел бесславный конец. А Дон пригласил ловчего на чашку кофе и еще раз заверил в своей дружбе.

Данила затушил очередную сигарету в стакане и позвонил Дону.

* * *

В вольере играл щенок кавказской овчарки. Лохматый, толстолапый. Дон любовался кутенком, уперев руки в боки, так, чтобы полы кожаного пиджака разошлись.

Данила молча постоял рядом, делая вид, что одобряет преемника Тирана.

– Ну? – спросил Тихий и повернулся к нему.

Тонкий джемпер, черная кожа пиджака, брюки со «стрелками», остроносые туфли. Под пиджаком – кобура. Волосы с проседью, тонкий горбатый нос, слегка отвисшие щеки. Кавказец, косящий под итальянца, среднего роста, с Данилу, такой же жилистый. Обаятельный.

Астрахан решил не ходить вокруг да около, а выложить все, совсем все: и про «черный ящик», и про девушку-ученого, и про отца.

Дон слушал молча, смотрел снова на щенка и слегка улыбался. «Откажет, – решил Данила. – Или пристрелит».

– Хорошо, – сказал Дон, когда он закончил. – Я понял тебя. Тебе нужно за Барьер, у тебя полная машина оружия, и ты не знаешь, можешь им владеть или МАСовцы уже выехали. Я все понял. Не понял только – при чем тут я?

Данила потер подбородок и глянул на Дона с деланным удивлением.

– Думал, тебя заинтересует «черный ящик». MAC за него пять лимонов платило, но, похоже, они слились, а у меня все есть – и проводник, и координаты. Я хочу перепродать тебе заказ и пришел узнать, сколько заплатишь.

– Деньги всем нужны, – вздохнул Дон. – А у меня трудные времена, все сложнее железу получать, моих людей трусят…

– Сколько?

– Двести тысяч.

Данила хмыкнул, покачал головой:

– Не, столько мне папаша авансом дал. Ты представляешь, куда я собираюсь сунуться? За копейки рисковать нет резона. Мы друг друга не поняли. Извини, что отвлек, – Данила направился к выходу.

– Лимон, – бросил Дон вдогонку, и от волнения в его голосе прорезался акцент.

– Три, – обернулся Данила, останавливаясь.

Глаза Дона хищно блестели:

– Полтора, больше точно не дам.

– Поимей совесть, Дон. Я тебе предлагаю такую вещь! Да ты свой собственный Сектор сделаешь с помощью «черного ящика» и денег на нем заработаешь немерено. Не, за полтора лимона в петлю не полезу. Два с половиной.

– Два, и больше не торгуюсь, – припечатал Дон.

Данила, шагнув назад, протянул руку:

– Идет. Только не пытайся меня кидать, я перестрахуюсь, ты ж меня знаешь. Взорву просто этот ящик, если что.

– Не напрягай, ловчий. Я скажу, где пройти через Барьер. Узнаю, не поймало ли MAC еще эту женщину, с которой вы должны были туда идти. И заплачу, когда ты вернешься. Даже… да, пожалуй, даже дам тебе аванс. Но не пытайся и ты обмануть меня, Данила Тарасович. Не сдавай информацию в обход меня МАСу и не ищи себе другого хозяина. Будет плохо.

– У меня нет хозяев, – отрезал Данила. – У меня бывают заказчики.

– Вольный? Мало вас, вольных наемников, осталось, MAC всех переловило. Хорошо. Пойдем, покажу карту.

Вслед за хозяином Данила вошел в дом.

* * *

Здание Ловчего клуба – бывший подмосковный ДК еще советской постройки – облагородили, как могли, силами ловцов и проводников. Алан Мансуров выпрыгнул из машины, отпустил бойцов (все равно дальше Клуба не уйдут, засядут в первой комнате: карты, пиво, сигареты). Стены здесь были размалеваны граффити, встречались и надписи, и картины, например, мерзейшего вида антропоморфный хамелеон: кожа зеленая, рожа прыщавая, ручищи загребущие, здоровенные, и подпись: «Дон». Любят ловцы Тихого Дона, уважают…

На фронтоне рисунков нет. Белый фон, черным – некрологи.

Цыган! Ты был мужиком. Мягкой тебе Глуби!

Альбинос, 10.10.1990-11.06.2020 – помним.

Химик, Пригоршня, Курортник, Лабус! Мы верим, что вы живы! Сага еще не кончена!

Леке и Артур ушли в Глубь. 26.04.2025 Венда! Кто бы ты ни был – живи!

Прозвища, прозвища, прозвища… Сектор отнимает у человека сначала имя, а потом и жизнь. Шейх с минуту читал некрологи, желая Астрахану сгинуть в Секторе, потом потянул скрипучую дверь и вошел.

Он пересек первый зал, полутемный, прокуренный, – играла тяжелая музыка, слышались возбужденные голоса – и, кивнув охраннику, попал в кабинет руководства клуба. Здесь на стенах висели графики и старые плакаты, посвященные охоте, видное место над столом директора занимала репродукция «Охотников на привале» Перова. Художник постарался: вместо обычной дичи весьма реалистично намалевал дохлого хамелеона-ежа.

Директор, толстенький, маленький, глянул на Шейха поверх очков:

– Задержал?

– Ушел. – Шейх не любил рассказывать о поражениях.

– Это плохо. Ну ничего, ты его догонишь. В Секторе и догонишь.

Шейх не стал переспрашивать – сейчас сам все объяснит, сморчок гражданский. Любит директор бахвалиться своим умом, не столь уж и великим.

– Потому что, Алан, – поставив ударение в имени неправильно, на английский манер, продолжил директор, – поступила к нам новая информация из министерства: Астрахан идет в Сектор, и надо его перехватить. С ним женщина. Астрахана хоть убей, хоть съешь, а женщину приведи обратно. Кстати, там где-то в Секторе старший Астрахан скрылся, профессор наш, и если попытается выйти на контакт с сыном – его тоже надо взять живым и вернуть сюда. Уяснил боевую задачу?

– Нет. Почему их раньше не перехватили, на Барьере? Откуда информация у МАСа? И как я пойду в Сектор, если я там ни разу не был?

– Откуда информация… От профессора, он на MAC работал да что-то начудил, не нашего ума это дело. И Астрахан твой ненаглядный должен был в Глубь на деньги MAC идти, да, видишь, изменилась ситуация. А теперь уже не поймаешь его с ходу, ушел. Причем ушел вместе с тремя людьми, которых для него нашел отец, с наемниками. Поэтому дам я тебе проводников, бойцов наших – тоже наемников, у них контракт с клубом недавно, новая бригада. Технику – по запросу. A MAC даст полномочия. Ну?

– Сколько?

– Не обидим. – Директор поморщился, он, жадная тварь, считал, что все, кроме него, должны работать бесплатно. – Скажем, двести тысяч. Долларов. Устроит? Кстати, среди людей, которых нашел профессор в помощь сыну, у МАСа есть информатор.

– Не понял, – нахмурился Шейх. – Так почему он не сбросил координаты, да хоть через эсэмэску, и министерство не послало выездную бригаду накрыть Астрахана с остальными еще до того, как те Барьер пересекли?

Директор развел руками.

– Это ты руководству МАСа вопрос задай. Или их информатору – что у них там не срослось? Возможно, MAC так с ходу не хотело его светить, может, хотело узнать, что профессор затеял на самом деле. А теперь вот выяснилось, что реальных целей профессора не знает даже его сын, и был дан приказ их всех брать, но они уже в Секторе… Так что решил, Алан?

Двести тысяч долларов, полномочия и возможность спустить с Астрахана шкуру? Это не деловое предложение – это подарок судьбы! Пусть даже идти придется с незнакомыми, не проверенными в деле людьми. Шейх сделал вид, что сомневается, прикидывает… И согласился.

* * *

Момент и Данила ждали Марину с сопровождающими, сидя в «патриоте». Вечерело, предзакатный свет золотил обочину и асфальт. Момент опустил стекло. Пели птицы, звенели комары, и слышно было, как гудит двигатель. Он достал «корабль», бумагу и принялся сворачивать самокрутку.

– Не нужно, – сказал Данила. – Мы на задании.

– Да брось, бро. Я моментом в себя прихожу. А в Сектор вообще по обкурке только лучше, точка сборки смещается, реальность начинаешь по-другому видеть, искажения всякие.

– Нам с боем прорываться.

– Да ладно тебе, бро! Что, я туда по разрешению хожу? Тихо пролезем, подальше от Барьера отойдем – и хорошо. И дырку эту я знаю в заборе, зря ты к Дону ходил.

– А деньги? MAC нам ничего больше не заплатит. Вернемся, передадим Дону инфу и слиняем. Документы он нам сделает: паспорта, визы. Поедешь на Кубу, в Индию или где там у вас растаманский рай? И я в теплые страны подамся.

– Ладно тебе, бро. Забей. Не нервничай.

Момент раскурил самокрутку, глубоко затянулся, задержал в себе дым, прикрыв глаза. Выдохнул. Данила помахал перед носом рукой, отгоняя прилипчивый аромат марихуаны.

Из-за поворота навстречу выехала потрепанная «лада». Остановилась. Вылез мужчина, махнул рукой. Данила открыл дверцу.

Обменялись условленными фразами. Наемников в «ладе» было трое, и еще девушка, Марина эта. Данила подал ей руку, помог выбраться. И это – ученый?! Девчонка какая-то, да ей и двадцати еще нет! Низенькая, стройная, узкобедрая. Глаза – темно-серые. Губы – сочные, четко очерченные. Рыжеватые завитки выбиваются из-под зеленой банданы. Фея во плоти. Ей бы юбочку из лепестков да крылышки стрекозиные, а не камуфляж и берцы. И молодая совсем – трудно поверить, что такая пигалица может быть полезной. А может, она старше, просто на биотине сидит и не стареет?

Выражение лица не гармонировало с обликом. Марина молча и очень серьезно смотрела прямо перед собой. Казалось, она перемножает в уме многозначные числа. А может, так оно и было – ученая же, эти все с придурью.

Момент, увидев неземное создание, мигом растаял и распушил перья. «Мариночка, а ты стрелять умеешь? Мариночка, а ты Сектора боишься? Ты не волнуйся, мы моментом туда и обратно, ты и не заметишь…»

Наемники, люди отца, держались сдержанно, профессионально. Данила выделил главного – Кондрата, бугая с маленькой головой и толстой шеей.

– Кондрат, ты ведь из Ловчего клуба?..

– Нет, не оттуда я, – ответил тот. У него был густой, выразительный бас.

– На MAC работаешь?

– Меня лично Тарас Петрович нанял. Наемник я. Вольный.

Вот так, значит. Почти коллега. Выходит-таки папаня решил MAC кинуть, и это люди министерства устроили у него погром?

– Вы перед отъездом с профессором виделись?

Бугай мотнул головой:

– Не. Не пришел он, а нам что – аванс даден, инструкции получены.

– А предупреждал, что может не прийти?

– Не. Но мало ли что. Человек-то занятой.

Раз папаня попал в немилость МАСа, платить ему нечем. Так что правильно Данила сделал, перепродав заказ Дону…

Астрахан покосился на Момента, пытавшегося беседовать с Мариной. На вопросы Гены она отвечала односложно, и Момент несколько приуныл. Данила, позлорадствовав, раздал отряду снарягу и развернул полученную от Дона карту.

Отряд должен был войти в Сектор в районе станции Сходня, в Химках. Далее до Московского моря и НИИ на его берегу можно было двигаться несколькими способами: пешком через лес, на каком-нибудь транспорте по трассе либо (Момент настаивал на этом варианте) по каналу имени Москвы на лодке.

– Ты пойми, бро, – Гена тыкал грязным ногтем в карту, – моментом доберемся, ноги стоптать не успеем! На восток до Лобни километров двадцать, с учетом искажений… ну, за два дня можно успеть. А дальше – рукой подать, бро, и мы на канале. Идем лесом, но лес у Барьера – это не страшно, искажений мало, тихо, спокойно. Опять же по трассам ходят патрули. По железке можно, но там иногда поезда со штрафниками и зэками проходят, их военные охраняют.

– А на воде безопасно?

– В Секторе везде опасно, бро, выдумаешь тоже: безопасно. Но мы вообще к самой Глуби идем, чего нам в начале пути бояться-то? Если бояться – так и идти нечего. Смотри: нам на север. Если пешком, не важно, от Лобни или от Химок, по пути города заброшенные и лес. Я тебе, бро, сразу скажу: хуже нет, чем близко к Глуби в лесу оказаться. На воде ты хоть видишь, кто тебя жрать будет. А в лесу… Не, вру: брошенные города еще хуже леса.

Палец Момента двигался по карте, прочерчивая маршрут, он сопровождал движение пояснениями.

Ближние города – Химки, Лобня – почти что безопасны, там мало искажений, Всплески ощущаются слабее. К Московскому морю лучше выходить в районе Дубны. Значит, если пешком, придется миновать кучу городов: Икну, Яхрому, Дмитров… И это – не говоря уже о поселках. Про Икшу Момент разъяснил:

– Там, бро, эпицентр жизни Второго пояса. Вообще, в тех местах людей уже мало, только самые опытные заходят. Но есть такой ареал жизни как бы – Икша. Она населена, охотники с проводниками туда сходятся за провиантом и боезапасом. Мимо железнодорожная ветка проходит, а дальше – армейская база.

– Действующая? – удивился Бугай.

– Именно, чувак. Хорошо охраняемая. По ветке армейские в ту сторону изредка гоняют поезда, старые паровозы, на которых привозят зэков. Ладно, про это потом…

В Икше, по словам Гены, следовало остановиться, чтобы пополнить запасы. А дальше лучше двигаться без остановок. И на лодке.

Никто не возражал, Марина смотрела на карту пристально, будто фотографировала. Рядом с ней Данила ощущал себя неуютно, силился разобраться, что же его напрягает: девушка симпатичная, но как неживая, будто ее транками накачали. Нужно будет за ней присматривать.

– Значит, – резюмировал Данила, – входим за Барьер, ночуем, за следующий день должны выйти к Лобне, второй переход – через Шолоховский лес к каналу. Все поняли? Тогда вперед!