Цитаты из книг автора «Андрей Левицкий»

Федор! – на бегу выдохнул Никита. Продравшись сквозь кусты лещины и неожиданно вставший на пути малинник, мы вывалились на большую поляну. Тело увидели сразу. Молодой лежал, неестественно выгнувшись, голова откинута, почти оторвана, из шеи хлещет кровь. Вернее, уже не хлещет, вяло, толчками вытекает. Но земля вокруг пропитана кровью, и трава почернела.

Microtech Marfione Custom D.O.C.

Он надолго замолчал. Не привык Кир изливать душу, рассказывать о себе, пусть даже на самую малость делиться собою с другим человеком. Зачем? Лучше быть одному, так спокойнее и безопаснее. Ни друзей, ни возлюбленных, есть только ты, одинокий, юркий и быстрый

на нас… – Развернувшись, Заика побежал в тот миг, когда пара огромных секачей-мутантов

День был солнечный, и вечер выдался ясный, светлый. На плоской вершине невысокого холма деревьев было мало, ветер сдувал комаров. Шнобель собрался открыть банку тушенки, но Федор остановил его. – Схожу на охоту. Тут зайцы водятся. Сможешь приготовить? – Да запросто! – обрадовался наемник. – Честно говоря, консервы поднадоели, хочется нормальной пищи. Иди, я пока дров подброшу, чтобы углей побольше было. Запеку твоего зайца – пальчики оближете!

Ваня был пухлым юношей двадцати трех лет, с фигурой мальчика-огурца – узкие плечи и широкий зад.

а что такое государство? Известное дело: разгильдяйство, лень, халатность, в общем, он самый и есть – человеческий фактор. Именно из-за него иногда тонут ядерные подлодки и накрываются свинцовым тазом саркофага атомные электростанции.

Глава 6 Изнутри на двери и стене рядом с ней были железные «ушки», но засов отсутствовал. Напарник схватил брошенное мною весло и вставил в них. – Сломают быстро! – крикнул я уже на бегу. – Больше нечем! В помещении было полутемно. Слева неподвижно лежал еще один человек в комбезе, лицом кверху и с глубокой раной на груди, а рядом, сжимая большой нож, – сталкер Горбун, весь в крови. Вдоль стен тянулись двухэтажные койки, между ними стояли тумбочки; возле противоположного конца барака виднелся большой металлический ящик, напоминающий старинный сундук с покатой крышкой. Мы успели пересечь бо́льшую часть помещения, когда позади лязгнуло, – я и Пригоршня как по команде упали, откатившись в разные стороны, он за койку, я за сундук. Тот стоял в конце прохода между двумя рядами коек. Напарник оказался ближе к двери, от которой мы бежали; встав на колени, я увидел его сгорбленную спину впереди справа. Боком я положил пистолет-пулемет на железную крышку, направив ствол на дверь. Наклонил голову к левому плечу, чтобы точным выстрелом мне не снесли макушку, вновь приподнялся, выглядывая одним глазом. По сторонам от двери было два узких окошка, и как только в одном из них мелькнула чья-то голова, я выстрелил. «Ингрэмы» легкие, поэтому разброс у них сильный, хотя этот, длинноствольный, бил точнее. Первые пули попали в стену рядом, но потом стекло в окне взорвалось. Одновременно что-то мелькнуло во втором окошке, и тут же Никита, улегшись плашмя на койку и уперев локти в ее край, выстрелил из своего диковинного ружья. Лучше бы он этого не делал. Сначала оружие громко загудело, а потом оглушительно взвыло. Из тонкого ствола вырвалась молния, но не такая, как нам привычно видеть в небе, а прямой, как стрела, световой стержень ярко-белого цвета. Это был не лазерный луч, почему-то я сразу решил, что оружие стреляет электроразрядами. И сейчас разряд впился в окно. Пространство лопнуло, наступила пронзительно звенящая тишина: я оглох. Будто в немом кинофильме увидел, как вокруг лишившегося стекла оконного проема по рифленому железу зигзагами побежала трещина и стремительно описала неровный круг метрового диаметра, после чего оплавленный, почерневший участок стены выпал наружу.

я сам хозяин своей жизни. Конечно, на меня влияют обстоятельства, другие люди, их действия. Сильно влияют, и от этого в моей жизни многое зависит. Но как мне поступать, я решаю сам.

Каждый видит в зеркале то, что он заслуживает, и каждый считает, что заслуживает лучшего.