“Все началось с самой обычной погони. Роль убегающего с широко выпученными глазами, наполненными диким страхом и ужасом, принадлежала мне. В роли догоняющего выступал жуткий противный монстр с огромной зубастой пастью усеянной сотней острых, как лезвие, зубов. Монстр ревел, словно дикий медведь, загнанный охотниками в смертельный капкан. Врожденная тяга к жизни пыталась максимально ускорить мой не быстрый бег, предавая сил из неведомых резервов моего совсем не спортивного организма. Я уже не помнил, каким образом оказался в этой безвыходной ситуации. Вспоминать сейчас было некогда. Страх, как снежная лавина, сметал все посторонние мысли, которые не были связаны с поиском спасения себя любимого. Через несколько минут непрерывного бега я стал уставать, как загнанная на скачках лошадь, вернее кляча, которой не суждено было достигнуть желанного финиша. В этот трагический момент, я первый раз, искренне, пожалел, что так и не смог заставить себя бегать по утрам. Сколько было обещаний, что точно начну это делать с понедельника. Даже было и такое, когда я начинал делать утренние пробежки. Но всегда находились серьезные оправдания, чтобы так и не приступить к укреплению своего стареющего организма или прекратить уже начатые ранее утренние спортивные процедуры.

Мое дыхание сбилось, кислорода катастрофически не хватало. Ноги с большим трудом поддавались четкому управлению. Я стал постоянно спотыкаться об неожиданно возникающие под ногами незначительные препятствия и падать. Но я упорно поднимался, бежал и снова падал.

И тут меня осенило, словно гром грянул среди ясного неба. Я же умею летать! Почему я сразу не вспомнил про это?! Я присел и, как кенгуру, подпрыгнул высоко вверх навстречу белоснежным облака красиво плывущим в голубом небе. Правую руку, при этом, я сжал в кулак и вытянул вперед словно супермен. Достигнув пика высоты, после которой мое пухлое тело, поддавшись силе подлого притяжения, направилось обратно к земле, я как гордая птица вытянул руки в стороны и активно замахал ими, словно крыльями. Ура! Я полетел прочь от, практически, настигшего меня монстра. Лететь оказалось намного легче, чем бежать. Но моя внезапная радость сменилась жуткой паникой, когда я заметил, что злой монстр так и не отстал.

Он упорно продолжал бежать за мной, подпрыгивая так высоко, что почти доставал до моих ослабших вялых ног, которые инстинктивно подгибались при каждой его попытке ухватиться за мои ботинки своими длинными черными когтями.

С каждым разом монстр прыгал все выше и выше, словно маленький ребенок за красивой бабочкой. Надо срочно набирать высоту иначе жизнь моя закончиться, как у Икара, так и не долетевшего до своей цели. Усиленно махая порядком ослабшими ручонками, мне удалось подняться еще на пару метров вверх к манящим белоснежным облакам. Но тут, врожденная боязнь высоты свела судорогой мои руки-крылья и я начал стремительно падать вниз, словно сбитый неведомой ракетой шпионский самолет.

Нет, я не упал на землю. Монстр настиг меня раньше, чем я успел ее коснуться. Он разинул свою огромную пасть, сверкнув на солнце остро наточенными акульими зубами.

Оцепенев от страха, я смотрел в его глубокую, как бездна, глотку. За сотые доли секунд я даже успел смоделировать свое перемещение по ней прямо в наполненный кислотой желудок. Было противно и очень страшно. Я зажмурился и сжался, как ежик, готовясь к неизбежной смерти. Неожиданно для меня, монстр издал до боли знакомый и совсем не страшный звук. Так звенел мой будильник! Я резко открыл глаза, широко распахнув их от пережитого во сне страха”

Обнаружил я себя лежащим на своем любимом родном диване служившим по совместительству кроватью, креслом и полкой для газет. Слава богу, это был всего лишь страшный сон! Хорошо, что в реальной жизни такого не бывает. Пережитый во сне ужас еще теплился в моем сонном сознании, напоминая про жуткого монстра. Вдобавок, проклятый будильник продолжал методично звонить, разрывая тишину своим пронзительным визгом мешая мне снова заснуть. Он гордо стоял на столе в двух метрах от дивана, чувствуя безнаказанность и правильность своего поступка. Я специально ставил его подальше, чтобы требовалось подняться с кровати и выключить его. Когда он стоял рядом я неоднократного выключал его и снова засыпал, бессовестно опаздывая на работу. Зевая, я вытащил из-под себя помятую подушку, которую метнул в зловредный будильник, категорически не желая подниматься. Подушка достигла намеченной цели и сбила орущее устройство со стола. Поверженный будильник громко упал на пол, словно сбитый с коня рыцарь, гремя железными шестеренками словно доспехами. Напоследок он обиженно звякнул, испуская последний вздох, и умер, как видимо, навсегда. Теперь одним напоминанием о нехорошем сне стало меньше.

– “Пора вставать!” – произнес проснувшийся внутренний голос. – “На работу опоздаешь. Снова придется краснеть у начальства и придумывать нелепые оправдания”

Я поднялся и сел, поскрипывая старыми пружинами внутри дивана, вяло зевнул и привычным маршрутом направился на кухню, перешагивая через сломанный будильник, нагло распластавшийся всеми своими шестеренками на полу. На кухне меня встретил тоскливо стоящий чайник. Тосковал он недолго. После того, как я наполнил его холодной водой, и поставили на газовую плиту, он весело зашумел, приступив к своим непосредственным должностным обязанностям. Не люблю я есть по утрам – не лезет. Но утренняя чайная церемония, это уже традиция. Бутерброды, это вечность, деленная на хлеб и колбасу.

Пока об мои зубы лениво терлась зубная щетка, чайник вскипел и засвистел, напоминая о себе и о проделанной работе. Я подошел к нему, широко зевая, и посмотрел на его блестящую зеркальную поверхность. В ней отразилась моя заспанная физиономия. Точно, я и есть чайник. Я такой же. Живу себе потихоньку, посвистываю. Во мне постоянно что-то кипит и бурлит. Я, так же как и он, бываю пустой, полный, холодный, горячий и этого всего не видно за железными стенками стального сосуда. Вроде и полезная вещь этот чайник, но радости в жизни маловато. Плита, вода и огонь вот и все, что он видит в своей монотонной жизни. Так и я – работа, дом и телевизор замкнулись в моем жизненном пространстве в единую бесконечность длинною в одну короткую никчемную жизнь.

С последним глотком чая мой сонный мозг окончательно проснулся и перестал философствовать. Я одел порядком надоевший костюм с потертыми на локтях рукавами. Затянул потуже галстук и посмотрел в зеркало, которое отразило знакомого, но такого чужого для меня человека. Не люблю я этот образ. Он для работы. На самом деле, я не такой. Я люблю свободу и ненавижу свою работу. Что меня заставляет ходить туда каждый день? Вот брошу все и уеду жить на море. Но все это потом, а сейчас надо идти. Надо зарабатывать деньги. Быть свободным страшно, а на работе все спокойно и стабильно. Я подмигнул своему отражению в зеркале и открыл дверь, отделяющую мою квартиру от остального мира.

Не знаю почему, но в моей глупой голове сформировалось четкое представление о том, что удачный будет день или нет зависит от того где и как я буду идти. Например: мне требуется попасть из пункта “А” в пункт “Б”. На моем пути расположился ровно по центру тротуара столб, что в нашей стране совсем не удивительно. Этот столб можно обойти либо справа, либо слева. Для меня нет никаких сомнений в том, что день будет удачный, если я обойду его слева и неудачный, если справа. Каждое утро я менял маршрут в надежде найти тот единственный, который принесет невероятную удачу. Наиболее счастливые маршруты, признанные таковыми по результатам прошедшего дня, я хранил в памяти и использовал их, когда требовалось везение. Я понимаю, что это фобия, но как и любое психическое заболевание победить его самостоятельно не мог. Это особенность моей психики была одним из личных секретов, которых за прожитые годы жизни накопилось не мало.

Сегодня было решено опробовать новый маршрут разработанный накануне. В лифте я встал ровно посередине кабины. Пока я спускался в нем с третьего этажа вниз, то успел изучить все новые неприличные надписи появившиеся здесь за последние сутки. Чтение по пути на работу и с работы было одним из моих немногочисленных увлечений призванных более мягко перенести стресс от долгой и скучной дороги. Я вышел из подъезда. На улице меня встретило радостное улыбающееся солнце вынудившее зажмуриться на пару секунд. Потом, я прошелся по осыпавшемуся от времени бордюру и свернул в незнакомый двор нового соседнего дома. Этот дом возник здесь всего за год на месте старой свалки и уже был полностью заселен жильцами. Срезав путь через детскую площадку, которая в это раннее время пустовала, я вышел к автобусной остановке. Это и был мой новый маршрут суливший, как тогда казалось, большую удачу.

Людей ожидающих здесь общественный транспорт оказалось гораздо больше, чем свободных мест в нем. Каждый останавливающийся автобус брался штурмом, как здания правительства во время очередной революции. Маршрутки и вовсе проезжали мимо, сверкая задницами людей в окнах своих раздвижных дверей, тем самым оповещая будущих пассажиров на улице об отсутствие внутри салона свободных мест. Время неумолимо и безрезультатно шло вперед. С каждой пройденной минутой возрастало мое недовольство новым маршрутом и страхом опоздать на работу. Страх было решено зажевать жвачкой найденной в кармане. Мои челюсти заработали как жернова, периодически причмокивая и причавкивая. Я смотрел с надеждой вдаль, словно моряк с палубы корабля бороздившего океан в поисках земли уже несколько месяцев. Время предательски поджимало. Новый маршрут оказался явно неудачным. Я ругал себя за это чертову фобию, нагнетая общую нервную обстановку собравшейся вокруг толпы.

Вдали мелькнула слабая надежда в виде очередной маршрутки с признаками свободных мест. На ее лобовом стекле красовался несчастливый тринадцатый номер. В какую сторону лежит путь этого транспортного средства я точно не знал. Такой номер мне раньше ни разу не попадался. Я активно замахал рукой, как человек, увидевший долгожданный корабль с берега необитаемого острова. Маршрутка замигала правым глазом и остановилась рядом со мной.

Я преполненый радостью распахнул тугую дверь, словно это был вход в новый, интересный и незнакомый мне мир.

– До Первомайской доедем? – выпали я в открытый проем.

– Доедем, – ответил усатый водила, жаждущий денег за проезд.

Я стремительно, как ястреб, влетел вовнутрь салона, сильно захлопнув за собой массивную дверь. Она ударилась так сильно, что маршрутка немного подпрыгнула, а все пассажиры дернулись и устремили свои недовольные взоры в мою сторону. Честное слово, я хотел закрыть ее нежно. Водитель тоже повернулся ко мне и показал всем своим недоброжелательным видом несказанную благодарность за уменьшенный ресурс его драгоценной двери. Он молчал, ненавистно смотря мне прямо в глаза и давя на совесть. Я стыдливо опустил взгляд в пол. Кроме меня, больше никто в эту маршрутку не сел. Водила отвлекся от моей личности, дернул ручку на коробке передач и его микроавтобус тронулся дальше, отвлекая общее внимание пассажиров от моей персоны.