Методология мышления

21

Выводя себя из игры (лишая себя статуса игрока), мы не теряем своего присутствия в реальном. Но каковы наши возможности, обусловленные этим нашим действительным присутствием в том, что происходит на самом деле?

Именно определение этих возможностей и является, как мне кажется, наиважнейшей задачей. И решать её можно лишь последовательно задаваясь одним и тем же вопросом – «Что такое реальность?», озадачиваясь им снова и снова по мере разработки и производства новых и новых необходимых нам интеллектуальных объектов.

«Что такое реальность?» – вопрос, который важен нам не сам по себе, и не потому, что мы действительно хотим найти на него ответ, а потому, что он позволяет нам должным образом озадачиться, обнаруживать факты и организовывать их. То есть роль этого вопроса сугубо функциональна.

22

Реальность – это не какая-то штука, которая пылится в ларце, спрятанная от глаз любопытствующих. Реальность – это то, что происходит. Она всё, с чем мы, как реальность, имеем дело.

Наше мышление тоже происходит (то есть оно реально), и если ткань реальности едина, то наличествует, вероятно, и такой способ реконструкции нашего мышления, который является одновременно и способом реконструкции реальности – того, что происходит.

Иными словами, реальность мышления (то единственное, что нам доступно) есть предъявленная нам реальность как таковая. Поэтому задаваясь вопросом «Что такое реальность?» и проясняя через этого собственное мышление, мы обнаруживаем саму реальность.

23

Мы никогда не узнаем ответа на вопрос «Что такое реальность?», но мы многое узнаем, отвечая на него.

В этом весь смысл озадаченности: мы задаёмся вопросом о чем-то, что действительно есть, благодаря этому обнаруживаем факты и лишь обнаружив их узнаём, на какой «вопрос» мы, на самом деле, нашли ответ, а точнее – понимаем, как нам надлежит действовать.

Сначала озадаченность, потом факты, а потом уже усмотрение того, что мы действительно, как теперь выясняется, хотели найти. Именно таким путём мы и пойдём в этой книге.

24

Методология мышления, конечно, не является философской дисциплиной, поскольку не ставит вопрос об истине, считая его бессмысленным.

Можно было бы, наверное, сказать, что истинна реальность, но это тавтологичное высказывание, которое ничего нам не сообщает.

Ценность всякой реконструкции реальности определяется тем, насколько хороши результаты, которые она позволяет нам получать.

Важно то, насколько эффективно мы решаем стоящие перед нами задачи, а не абстрактное знание «истины», которое, по множеству очевидных причин, невозможно.

25

Задача методологии мышления – мыслить реальность. И хотя данная формулировка тоже кажется бессмысленной, сам вопрос – «Что такое реальность?» – отнюдь не бесполезен.

Парадоксальность реальности

Реальность – это всё, что происходит. Но как живущие, чувствующие и мыслящие существа, мы имеем дело лишь с собственными версиями реальности, а не с реальностью как таковой. Пожалуй, это единственное, что мы можем сказать о реальности с полной определённостью.

Собственно в этом и заключается фундаментальный парадокс, лежащий в основе методологии мышления: реальность принципиально недоступна для нас, однако же всё, с чем мы имеем дело, включая и наши собственные версии реальности, реально.

Данный парадокс представляет собой головоломку, над которой следует поразмыслить.

Границы реального

1

Всё, что происходит, является реальным. Не важно, в каком смысле это является реальным, важно, что это есть, потому что это происходит (а то, что не происходит, того и нет).

2

У реального нет границы, и потому бессмысленно говорить о некоем наблюдателе реального, с одной стороны, и о реальности, которую он наблюдает, с другой.

3

Отсутствие «наблюдателя» противоречит нашей интуиции: нам кажется, что есть мы, а есть реальность, которую мы воспринимаем. Осознать абсурдность этого противопоставления крайне сложно.

Единая (хотя это уточнение и бессмысленно) реальность – всё, что происходит, – как-то соотносится сама с собой внутри себя самой. Нам только кажется, что у нас есть некий привилегированный статус «наблюдателя», это иллюзия.

4

На это можно возразить, что, мол, есть же наши представления о реальности, которые не являются самой реальностью (как «карта» не является «территорией»), то есть граница существует. Мол, есть окружающий меня мир, а есть та модель этого мира, которая возникает в моём мозгу.

Возражение резонное, но оно не учитывает главного: когда что-то возникает в нашем мозгу (любой образ, представление, умозаключение и т. д.) – это уже реальность, потому что это то, что происходит. Это уже территория, а не карта.

5

Когда мы производим «карту» реальности, мы производим реальность. «Карта» только кажется нам формой представления «территории» (реальности), в действительности – она неотъемлемая её часть.

Мы не имеем ничего, кроме «территории» – пространства реального.

Фикция наблюдателя

6

Подумаем о ловушке, в которой мы оказались.

Идея о том, что в нас есть некий центральный «наблюдатель», сама по себе является представлением – моделью модели (моделью модели того, в каких отношениях я, как наблюдатель, нахожусь с реальностью).

7

Вы не можете быть одновременно наблюдателем и думать о себе как о «наблюдателе» (и вы не можете наблюдать «наблюдателя» в себе).

Вы или наблюдаете – и это происходит (то есть это реальность), или вы думаете о себе как о «наблюдателе», но уже не будучи наблюдателем.

8

Думая о себе как о «наблюдателе», вы наблюдаете, устраняя в себе «наблюдателя». Впрочем, это только частный случай устранения «наблюдателя».

Да, когда вы думаете о себе, как о «наблюдателе», нечто, конечно, происходит – например, сам процесс этого вашего размышления реален. Но реален именно он, а не то, что, как вам кажется, вы в этом процессе делаете.

9

У реального нет естественной границы – мы не знаем, где оно начинается, а где заканчивается. Реальное как безконечная крышка, причём без ручки – её не подцепить, за неё не ухватиться.

10

Неухватываемость реальности разочаровывает, и мы идём на хитрости. Мы пытаемся что-то с ней сделать, как-то её преобразовать, чтобы она стала «доступной» для нас и наших воздействий.

Это кажется хорошей идеей, но только на первый взгляд, поскольку мы сами реальны и не можем покинуть пределов реальности (она – всё, что происходит, и всё, что есть).

Место в реальности

11

У реальности нет пределов.

Нельзя покинуть клетку, у которой нет стен. Мы можем попытаться поменять своё положение в ней, куда-то переместиться, но сам континуум от этого не меняется.

Для нас может измениться лишь вид (рисунок) того, что происходит, но не реальность как таковая. Так что попытки обмануть реальность, взять её под контроль столь же амбициозны, сколь и глупы.

12

Любое наше действие принадлежит реальности.

И это самообман, если нам вдруг кажется, что мы смогли обхитрить реальность, подойти к ней с некой «другой стороны».

Мы можем пытаться вытягивать себя за волосы из пространства реальности, хвататься за крышку, у которой нет ни краев, ни ручки, обманываться. Но всё это не имеет никакого смысла. Игра уже сделана.

13

Мы имеем место [© Л. Витгенштейн] в реальности, и это всё, чем мы располагаем.

Это вполне очевидный факт, но мы не мыслим его с достаточной строгостью. Напротив, мы идем на всяческие ухищрения спекулятивного толка, создавая тем самым точки уязвимости.

Приписывая себе возможности, которыми мы на самом деле не обладаем, мы совершаем действия, которые не могут привести к ожидаемому результату. Мы лишь запутываемся ещё больше, совершаем новые глупости.

14

Меняя своё положение в пространстве реальности и фиксируя моменты ситуации под разными углами, мы получаем «разные данные».

Но все эти «разные», как нам кажется, данные, на самом деле, данные о том же самом – о той самой ситуации. Если мы не осознаём этого, мы порождаем ошибки.

15

Если бы мы понимали, что всякий наш такой «снимок» ситуации – это снимок того же самого, подобная тактика была бы небесполезной.

Мы бы узнавали больше о том, что происходит на самом деле. Не «новое», а что-то ещё о том же самом, действительно увеличивая своё знание.

Объём и плотность знания

16

Наше знание нуждается не в инфляционном приращении его объёмов, а в увеличении его плотности, потенциальной мощности его системы.

Собственно, в этом и состоит различие между теми подходами, о которых говорит методология мышления: традиционном «представлении о реальности» и новометодологической «реконструкции реальности».

17

«Представления» не имеют никаких ограничений в реальности – «снимков» реальности можно сделать сколько угодно.

Производя новые и новые представления о реальности, нам кажется, что мы увеличиваем своё знание. Но на самом деле речь идёт лишь о банальной инфляции.

Это всё равно, что сделать бесконечное количество фотографий одного и того же человека, а потом сказать, что у нас есть бесконечное количество фотографий людей. Из этого можно, вроде бы, заключить, что раз у нас есть бесконечное количество фотографий людей, то значит, у нас есть фотографии всех людей.

Это очевидный абсурд, но заметить подобную ошибку крайне непросто.

18

Осуществляя «реконструкцию реальности», мы должны понимать, что невозможно получить достоверный «снимок» реальности (некое идеальное представление о ней).

Нет, мы лишь находимся во взаимодействии с ней, а не «наблюдаем» её со стороны. Меняя своё положение в ней, мы можем обнаруживать новые и новые факты, и этого вполне достаточно.

Но было бы ошибкой надеяться, что, собрав «все факты», мы получим целостное и исчерпывающее видение ситуации. Проблема в том, что нет «всех» фактов, есть лишь наши единичные опыты в ней.

«Реконструкция» не позволяет нам увидеть образ ситуации (некую целостную картинку), она лишь предлагает решение – возможное действие.

Задача не в том, чтобы описать ситуацию, а в том, чтобы занять в ней более выгодное положение (много более выгодных положений).

19

Если вернуться к образу «множества фотографий», то принцип «реконструкции реальности» исходит из того, что «человек» (реальность) у нас только один, а снимок, на котором он мог бы «поместиться» весь и целиком, невозможен (таковы необходимые вводные ограничения).

Множество фотографий этого «человека» (реальности, ситуации) – это множество разных фотографий того же самого. По сути, мы создаём таким образом большой пазл, состоящий из отдельных фотофрагментов.

Конец ознакомительного фрагмента.