Бар как бар, простенький такой, на стенках, облицованных под дикий камень и кирпич, висят боксерские трусы и майки бейсболистов под стеклами, с автографами. В баре несколько мужчин, но лысого в синей рубашке навыпуск я не увидел – приехал пораньше. Сел за стойку, взгромоздившись на высокий стул, попросил бутылку «Короны» и придвинул меню в пластике.

Меню как меню, традиционное для любого американского бара. Про этот слышал, что здесь кормят вкусно, но как-то бургеров я стараюсь избегать, а стейк здесь все же заказывать не хочется. Поэтому решил, что дома поем, тут пивом ограничусь.

На экранах нескольких телевизоров, висящих под потолком, показывают футбол. Американский, который вроде регби в шлемах и на маленьком поле, чтобы меньше бегали и больше пихались. Кто с кем – хрен его знает, я вообще спорт никогда не смотрю и ни за кого не болею. И сейчас бы не смотрел, но движение взгляд притягивает.

Меня вроде бы никто не рассматривает. Три мужика за дальним от меня столиком явно копы, по типажу видно. Еще несколько человек в баре ни к какой конкретно группе не отнесешь, люди как люди, преимущественно мексиканцы. Район здесь больше ими населен, поэтому и клиентура такая, полицейские и местные. Бармен – невысокий, плотный, в зеленоватой поло с логотипом бара, поставив мне бутылку пива, начал доставать чистые стаканы из мойки, выставляя их рядами под стойкой.

Лысый в синем появился минут через десять, я уже половину «Короны» неторопливо допил. Он кивнул троим за столиком, поздоровавшись, затем направился сразу ко мне, протягивая руку для рукопожатия.

– Коди, – представился он.

– Сергей. – Я обнаружил, что ладонь у него сильная и твердая, словно он не в полиции служит, а землю лопатой копает.

Лысым он тоже не был, скорее начал лысеть и взялся брить голову. И заодно отпустил короткую бородку. Рубашка у него была навыпуск, под ней, когда он повернулся, обозначился контур кобуры.

Коди за руку поздоровался с барменом, попросил себе бургер с картошкой и пиво. Тогда я решил все же не отставать и заказал энчилады.

– Пойдем за столик? – предложил я ему.

За стойкой поговорить приватно все же сложно, бармен рядом стоит, поэтому Бисон просто кивнул и направился к столику у окна, неся бутылку пива в руке. Я последовал за ним.

– С Акостой давно знаком? – спросил он, явно решив не размениваться на вступления.

– Год примерно. А ты?

– Несколько лет. Он работал раньше в ДБО^[3] здесь, потом его перевели.

– Он тебе что обо мне сказал?

– Он сказал, что ты надежный человек и работаешь на них. Как контрактор. Верно?

– Все верно, они меня привлекают.

– А что в тебе такого ценного? – Он протолкнул пальцем ломтик лайма в горлышко бутылки и отпил пива.

– Я специалист в довольно узкой области. Иногда нужны именно мои знания.

– По наркотикам?

– С наркотиками это все пересекается постоянно, – кивнул я, – хоть это и не совсем моя специализация. А ты из…

– «Общие расследования и наркотики», – опередил он ответом вопрос.

Ну да, что-то вроде бюро расследований штата. Если местная полиция не справляется, то подключается этот отдел, ну или если дело с сетью организованной преступности, тогда тоже эти занимаются. Вообще их хвалят, они эффективно работают, хоть все равно не могут справиться с тем количеством дерьма, что прет сюда через границу.

– Акоста сказал, что я могу к тебе обращаться за помощью, но не уточнил, за какой и на каких условиях.

– А какая тебе нужна? – Бисон приподнял бровь.

– Обычно информация. Вот как с номером машины, например.

– Кто был в машине?

– Убийца, Эрик Браун. – Я вытащил из сумки папку с распечатанными снимками и выложил нужную страницу на стол перед собеседником.

– Я его помню. – Бисон толстым пальцем постучал по детскому портрету Брауна. – Убил ребенка, верно?

– Верно.

– Он в розыске?

– Нет. Но он здесь не просто так.

– Он серийный, ты думаешь? – чуть напрягся Бисон.

– Он… – я чуть затруднился с определением, – они… он не один. Они точно убивали там… где мы познакомились с Акостой.

– В Панаме, – уточнил Бисон.

– Да, в Панаме. Я не могу доказать, что именно Браун участвовал в убийствах непосредственно, но они убивали, довольно много. Уже не для развлечения, Браун познал смысл, зачем вообще убивают.

– За деньги?

– Да, за деньги. И там они влезли в наркотики.

– И теперь… – поощрил он меня к продолжению.

– Теперь Браун здесь. Часть их банды уцелела, так что не исключаю, что он здесь не один.

– У меня несколько вопросов. – Бисон взял лист с фото и перевернул его картинками вниз. – Что на него сейчас есть?

– Пока ничего. Кроме того, что граница близко, а за границей наркотики.

– Как они зарабатывали на наркотиках?

– У них была своя система доставки. Они напрямую связались с колумбийцами, но в последний момент у них начались проблемы, сделка не состоялась. Несколько человек у них погибло, остальные убежали. Год о них ничего не было слышно, но вчера я здесь случайно увидел Брауна.

– Тебе лучше передать это дело нам, как мне кажется.

– Не лучше, вы не справитесь.

– Это почему? – Бисон не обиделся, но явно удивился.

– В этом есть тонкости. Если бы их не было, Акоста сам смог бы справиться с ними в Панаме, он там лично отдавал указания полиции. Но он оставил все нам.

– Вам?

– Там у меня были партнеры.

– А здесь?

– У меня есть помощники. Люди, которые работают на меня. Мало, – теперь уже я опередил ответом его вопрос, – но мне пока хватает.

– В чем твой интерес? Правительство платит?

– У меня свой бизнес, так что правительство просто помогает немного. Мой интерес в том, что… понимаешь, такие люди, – я достал пачку листов с фотографиями, выложил на стол, тоже картинками вниз пока, – они не должны существовать. Браун должен был оказаться или в клетке до конца жизни, или в «коридоре смерти», а вместо этого вышел на свободу через восемь лет. Вот эта, – я открыл лист с фотографиями Джасмин Роджерс, – тоже отсидела всего несколько лет, потому что ей было тринадцать, когда она убила всю свою семью.

– Я ее тоже помню, – подался вперед, опираясь на локти, Бисон, – она из Канады. И она тоже здесь?

– Пока не знаю. Но в Панаме она была, это снимки оттуда, мы их сделали. Здесь еще люди. – Я придвинул ему всю пачку листов, потом положил сверху флешку. – На каждого довольно подробная справка. И это моя первая просьба, я хочу узнать, попадался ли кто-то из них в поле зрения? И можно ли что-то найти на них – водительские удостоверения, зарегистрированные автомобили, что-то еще.

– Поиск по собственности ты уже проводил?

– Сейчас проводят. Но эти обычно регистрируют ее как-то хитро, часто на компании.

Сейчас Витёк сидит и шарит по записям собственников, в Аризоне это открытая информация, но пока от него никаких сообщений не приходило. Хотя вся эта банда вполне могла сменить имена, официально или нет. В общем, не думаю, что он что-то найдет.

– И все же почему этим занимаешься ты? А не я, например? Или те же феды?

Я вообще-то подсознательно надеялся на то, что мы эту тему в разговоре обойдем. Не то чтобы сильно, но все же. Бисон занимается наркотиками, я тут намекаю на целую наркосеть. Почему он должен это отдавать кому-то еще? Почему какой-то непонятный «пи-ай» должен брать у него информацию вместо того, чтобы Бисон сам делал свою карьеру?

– Потому что там считают, что так будет лучше, – выдал я самый уклончивый из всех допустимых ответов. – Еще лучше, если ты поинтересуешься у Акосты, потому что в этом деле много закрытой информации, а мы говорим неофициально.

Бисон задумался. Подошел бармен с двумя тарелками, поставил их перед нами.

– Что вообще происходит? – спросил он. – Объясни как сумеешь.

– Это некий… культ. – Версию я составил давно, все же ума сообразить, что эти темы придется обсуждать, у меня хватило. – Который организован какими-то очень плохими людьми, до самого верха я так и не добрался. В культ привлекаются такие, как эти. – Я постучал пальцем по стопке листов на столе. – В результате происходят очень плохие вещи, гибнут люди.

– Так было в Панаме?

– Именно так, – кивнул я. – Они действуют так, что доказать почти ничего не возможно.

– И что ты сделал?

Мысль о том, что «доказать невозможно», Бисона не порадовала, он явно заподозрил, что все это вышло за рамки закона. Бисон – коп, и нравиться это ему не должно.

– Мы их спровоцировали, если честно. – Версия влекла за собой следующую версию. – Они попытались нас убить. Один наш друг погиб, но мы выбили их «энфорсеров». Хуже то, что мозги всей их операции уцелели и покинули страну. Мы так и не смогли их увязать с убийствами. Все, кто на этих фото. – Я опять показал на бумаги.

– И почему они уехали?

– Засветились. Колумбийцы, которым они много наобещали, стали совсем недовольны. А Панама не то место, где колумбийцев можно кинуть и жить спокойно дальше.

– И теперь они будут мутить с мексиканцами?

– Я так полагаю, – подтвердил я его предположение.

– И что ты собираешься делать здесь?

– Не знаю пока, – развел я руками. – Для начала надо их просто найти.

– Я не хочу, чтобы в моем штате ты начал сам кого-то убивать, даже очень плохих. Здесь есть закон, если ты вдруг забыл. – Он посмотрел мне в глаза.

– Я не забыл, – ответил я нейтрально.

– Ты знаешь, – Бисон взял с тарелки бургер двумя руками, откусил, быстро прожевал, запил пивом, – я у нас в роду уже четвертый законник. Мой папаша был помощником шерифа в округе Марикопа. Дед и прадед – помощниками в округе Ла-Пас. И мой дед был тем, кто всадил два заряда картечи из своего дробовика в Джейкоба Келла… слышал о таком? – уточнил он.

– Джейкоб Келл? – задумался я. – Н-нет, не припомню, что о нем?

– Странно, – вздохнул Бисон, – ты вроде бы занимаешься убийцами-малолетками, но не слышал про Келла. Хотя… странная вещь, про него вообще мало кто слышал. Такое ощущение, что добрые люди штата Аризона почему-то обходят эту тему изо всех сил.

– Я занимаюсь не столько детьми-убийцами, сколько культом, – уточнил я в качестве самооправдания.

– Все равно, – отмахнулся он. – Келл – настоящее исчадие ада, парень. Таких больше не было ни в американской истории, ни в мировой, наверное. И вся его жизнь как началась, так и закончилась в Уэндэне. Уэндэн, округ Ла-Пас, знаешь такое место?

– Проезжал вроде бы, – напрягшись, вспомнил я. – Маленький городок.

– Маленький, верно, там сейчас меньше шестисот человек живет, и когда все случилось – было не больше. Моя семья из Паркера, это к северо-западу оттуда, тоже та еще деревня, но хотя бы больше, и к тому же знаменита. Точнее, знаменита калифорнийская ее сторона, Эрп.

– Это там убили брата Уайатта Эрпа?

– Там, чем и прославили, даже город так назвали. А в Уэндэне убили множество людей, но никто про эту дыру даже не вспоминает. Впрочем, к тому времени мой дед переехал в Бренду, это еще одна дыра рядом с Уэндэном, и он уже не работал помощником, числился как «пасси»^[4], так что вся эта история коснулась его непосредственно.

– Что за история?

– Это случилось в сентябре сорок пятого, большинство мужчин из окрестностей были еще или на войне с японцами, или только начали возвращаться из Европы, – взялся за рассказ Бисон, не забывая, впрочем, про бургер. – Дед не воевал, он еще перед войной получил заряд дроби в бедро, когда пытался поймать конокрада, и его не взяли. Поэтому он и ушел из помощников шерифа, переехал, нанявшись на ранчо. Тогда там не только выращивали салат, но были еще и ранчо.

– В Бренде?

– В Бренде, – кивнул он. – Мальчишку Келла в тех краях знали плохо, он почти никогда не выходил с их фермы. Он был умственно отсталым, но здоровенным, как буйвол, говорят. Шесть и четыре ростом и весил под триста фунтов. И это в пятнадцать лет.

– Впечатляет.

– Это точно, – усмехнулся Бисон. – Парень подобных габаритов, да еще под «ангельской пылью», чуть не задавил меня пару лет назад, хорошо, что я до ствола сумел дотянуться. Я отвлекся, – спохватился он, поливая картошку кетчупом из пластиковой бутылки. – В общем, Келл был огромным и очень сильным. Жил он с папашей и мамашей, и еще у него была сестренка, Сисси Келл, Мелисса, ей было тогда десять. В школу он не ходил, работал на ферме, причем, как говорили, его папаша… как же его звали… – Бисон, закусив губу, уставился в окно. – Не помню… Харри, что ли, обращался с ним как со скотом, лупил чем попало за что угодно. Мамаша была тихой и забитой, а Сисси, говорят, его любила, а он за нее был готов на что угодно.

Мне почему-то подумалось, что начало истории какое-то очень уж киношное получается, как раз для фильма ужасов вроде «Пятница, 13».

– Я сейчас не помню чисел, могу уточнить, если нужно, но случилось это все в середине сентября. К Келлам заехал по каким-то делам сосед и обнаружил Харри с женой, ее звали Мэрион, лежащими у крыльца. У Мэрион была сломана шея, похоже, что ее ударили, а вот Харри… нет, не Харри, Хэролд его звали, точно, – поправил сам себя Бисон, – Хэролд. Так вот Хэролд был разорван на куски. В прямом смысле, – перехватив мой взгляд, добавил он. – У него были вырваны из плеч обе руки, а от головы мало что осталось. Дед сказал, что опознали его по длинному шраму на животе, его когда-то ножом полоснули и этим шрамом он вечно хвастался.

– Ребенок приложил силу?

– Точно. Причем Мэрион была накрыта простыней, которую принесли из дома и даже придавили камнями, чтобы не унесло ветром, а на Хэролде малыш Джимми еще и попрыгал, у того не было ни единого целого ребра. Похоже, что с ребер он и начал, как сказал коронер.

– И потом?

– Джимми и Сисси исчезли. Но на следующий день обнаружили, что в тот же вечер была убита семья Фюрье, что жила в миле от дома Келлов. Пять человек, мать с отцом, двое детей, мать отца. Их изрубили топором. Судя по всему, они пустили мальчишку Келла с сестренкой, а Келл как-то взял в заложники детей. Всю семью убили в амбаре, дети были связаны, и рты так и остались заткнуты.

– То есть Келл один захватил детей и заставил родителей делать что говорят? – уточнил я.

– Дед сказал, что все выглядело именно так.

– Как-то очень сложно для недоумка, не кажется?

Бисон поднял указательный палец, то ли желая сказать, что он услышал мое мнение, то ли предлагая ждать продолжения рассказа.

– Дед на тот момент был одним законником на все окрестности, но он собрал еще с десяток человек, местных ранчеров и их помощников, и они оседлали коней и взялись за поиски. Мальчишку Келла в лицо знали все, укрыться он все равно не мог. Их увидели на тропе, ведущей к шоссе, Келл нес Сисси на плече, перекинув ее, как мешок, из-за чего тогда все решили, что он ее похитил.

– А на самом деле?

– Потом как-то выяснилось, что он ее так часто носил, ей просто нравилось. По следу пустили собак, собаки довели до шоссе. Там след потерялся, Джейкоба и Сисси кто-то подобрал. Но вскоре сообщили, что в десяти милях от города в кювете нашли два трупа, мужской и женский. Они были изуродованы, как папаша Келла, при этом изрезаны ножом. Нож, судя по всему, принадлежал убитому, потому что у него на поясе нашли пустые ножны. Тела, кстати, так и остались неопознанными, на них не было ни единого документа, а номера на машине оказались крадеными. Сама машина тоже была угнана в Калифорнии.

– До этого порезы на телах были? – уточнил я.

– Не было, – покачал головой Бисон. – Машину, черный «Форд», тоже сразу не нашли, Джейкоб и Сисси вроде бы сумели на ней уехать.

– Дебил и ребенок?

– Да, дебил и ребенок, – усмехнулся он. – При этом Джейкоб, как позже выяснили, никогда машину не водил. Потом, ближе к вечеру, была убита еще одна семья, старик Каллахан и две его дочери, а вместе с ними сосед, который заглянул ненадолго. Все были убиты в подвале, в доме Каллахана был подвал. Одна из дочерей была связана, похоже, что ее опять использовали как заложницу. Ее истыкали ножом и перерезали ей горло, а всех остальных изрубили топором на куски. Причем горло пилили долго, коронер предположил, что это для того, чтобы она дольше мучилась.

Я только скептически скривил губы, Бисон кивнул.

– Их спугнули, хоть и случайно. Люди увидели, как от дома Каллахана отъехала черная машина, но не придали значения. Когда нашли трупы, то гнаться за ней было поздно, она уехала по шоссе, непонятно даже, в какую сторону. Дед с остальными пасси патрулировал дорогу, но они никого не встретили.

– Там ведь не очень сложно проехать без дороги, верно? – вспомнил я тамошний рельеф.

– Да, там больше поля вокруг города, много маленьких дорог. В городе объявили тревогу, все сидели по домам. Но на следующий день обнаружили, что были убиты еще две семьи.

– В домах?

Это начинало становиться странным. Даже сейчас в аризонской глубинке живут люди в большинстве своем крепкие и решительные, причем сплошь вооруженные. Раньше они были еще ближе к тому поколению, которое покоряло Дикий Запад. Была объявлена тревога известно, кого ищут, – огромного ребенка-недоумка и десятилетнюю девочку. Как они могли зайти в чей-то дом и не нарваться на дробовик в руках хозяина?

– Именно в домах, – подтвердил Бисон, видя мое недоумение, но явно пока избегая пускаться в объяснения. – В доме одной из убитых семей недосчитались двух детей – малышки двух лет и одиннадцатилетней девочки. Родители были изрублены и изорваны в куски, там было как на бойне.

– Фото где-нибудь есть? Дело в архиве?

– Фото нет, это была дикая глушь, и следствие вели пасси-добровольцы, помощник шерифа приехал как раз в этот день, но ему не повезло – полез на крышу, осматривая место преступления, сорвался и сломал ногу, так что расследование возглавил мой дед, Билли Бисон. Из всех пасси он один в прошлом был помощником шерифа.

– И что дальше? – Я решил тоже пока в детали не вдаваться, а дослушать всю историю до конца так, как хотел рассказать ее Бисон.

– У тебя энчилады остынут, – сказал Бисон, показав на мою тарелку.

– Спасибо. – Я придвинул ее к себе, но сразу же про еду забыл.

– Машину нашли на дороге, она врезалась в старенький пикап, ехавший навстречу. Младший ребенок оказался жив. Девочка сидела на заднем сиденье и плакала. На ручке ей кто-то вырезал ножом звезду. Неглубоко, так, царапины, даже кровь почти не шла. Зато семью стариков из грузовичка нашли неподалеку в поле, их долго не могли опознать, настолько они были изуродованы. Они оказались не местными, ехали из Юты в гости к сыну, но об этом узнали позже.

– Это все за три дня?

– Да. У мальчишки Келла было много работы.

– И куда они ушли, если машина была разбита?

– Их следы опять потерялись. Оказалось, что их подобрала еще одна машина – увидели аварию, девочку, сразу же остановились. Так вся компания добралась до дома Макади, это примерно три мили к северу от Саломи, соседнего городка. Дед с людьми к этому времени начал осматривать все удаленные от города дома, а люди в самих городах стучались друг другу в двери, чтобы убедиться в том, что малыш Келл не заглянул к тем на обед. До дома Макади дед доехал через два дня.

– И что было там?

– Джейкоб Келл забаррикадировался в доме и даже пытался стрелять. При нем нашли револьвер его папаши и винтовку старика Макади. Но стрелять он не умел, ни в кого не попал. Пасси пошли на штурм дома. Дед вломился в дом первым. Там он увидел Джейкоба возле трупа девочки. И дед снес ему башку из кучерского дробовика, сразу из обоих стволов.

– А остальные?

– Старик Макади и его жена висели на балке в подвале, вместе с водителем той машины, что остановилась возле аварии. Умерли они не сразу, у Макади были оторваны руки, его жене изрезали все лицо. Возле Келла нашли труп девочки в платье Сисси, на ней не было живого места – Келл растоптал ей голову и руки.

– Это была Сисси?

– Тогда решили, что это она.

– А девочка, которую увели?

– Пасси подумали, что ее убили в другом месте, а тело растащили койоты.

Я вздохнул, потер лицо руками. Для кого-то история показалась бы пересказом плохого фильма, но я как-то уже успел поверить в то, что все подобные истории – это реальность. Последний год жизни меня к этому приучил, поэтому я чувствовал, что даже руки немного трясутся. Жизнь часто дает сто очков вперед любому кино.

– Теперь давай свои вопросы, – сказал Бисон, отодвигая пустую тарелку из-под бургера.

– Кто был с ними еще?