Вода оказалась чертовски вкусной и восхитительно прохладной, а вот эмоции собеседника нравились мне все меньше и меньше – такое впечатление, что я умудрился сморозить какую-то глупость и тем самым навлек на свою голову абсолютно ненужные подозрения. В принципе, это было вполне объяснимо – игнорировать наверняка очень комфортабельное и приятное во всех смыслах такси исключительно ради того, чтобы пешком тащиться до города несколько километров…

– Спасибо еще раз. Хорошего вам дня.

– Тебе тоже хорошего. Аккуратнее по дороге иди.

– Да я лесом, по-привычке.

– Ну, тебе виднее.

Расставание вышло не совсем идеальным, оценивающий взгляд мужика еще долго сверлил мне спину, а когда я дошел до первых деревьев и оглянулся, то увидел, что висевшая над домами хреновина покинула свое место и держится в пятидесяти метрах от меня. Тот факт, что охранник решил отследить действия странного посетителя и задействовал наблюдательного дрона, еще ни о чем не говорил, но ощущать себя под присмотром было чертовски неприятно. Возникла шальная мысль сбить аппарат молнией, однако я все-таки удержался от настолько идиотского поступка, весело улыбнулся, помахал ему рукой и направился дальше. Какое-то время беспилотник продолжал болтаться за спиной, но в тот момент, когда я оказался рядом с магистралью и свернул к городу, все же улетел обратно. На душе стало гораздо спокойнее, однако теперь меня накрыло осознание того, сколько лет прошло в родном мире за время моих скитаний по чужим.

– Шестьдесят седьмой год… шестьдесят седьмой… твою мать…

Я уже давно понял, что темпоральный разрыв оказался не только вполне реальным, но и чертовски большим, однако его действительная величина все равно вызывала легкий шок. За сорок с лишним лет выросли два поколения, старые технологии уступили место новым, изменились социальные привычки, общественные взгляды, нормы морали, политические взгляды… изменилось вообще все. А я волей-неволей стал неким пережитком прошлой эпохи – бесполезным, неквалифицированным, ничего не знающим, ничего не умеющим и ничего не понимающим. Единственная надежда на хоть сколько-нибудь нормальную социализацию могла быть связана только с моими лингвистическими навыками – в том случае, если роботы все еще не вытеснили из этой сферы живых людей. Если же вытеснили… пожалуй, тогда я смог бы зарабатывать на жизнь выступлениями в цирке, демонстрируя восхищенным зрителям огненные шарики и молнии. Построить, так сказать, головокружительную карьеру в шоу-бизнесе.

– Дерьмо.

Надежда вновь увидеть родителей также приобрела откровенно иллюзорные очертания – дожить до восьмидесяти удавалось далеко не всем. С другой стороны, такая вероятность однозначно имелась и я должен был как-то ее проверить. А вот что делать после этого?

– Привет, мама, это я. Сорок с хреном лет прошло, но я все такой же. Господи, какой бред…

В голове мгновенно пронеслась длинная вереница вполне логичных последствий такого спонтанного возвращения – те же самые допросы в полиции, обвинения в мошенничестве, следственный изолятор и огромная головная боль для родственников. Новая боль, помноженная на старую, а потом возведенная в степень за счет их преклонного возраста и внезапно пробудившихся воспоминаний. Спрашивается, хочется ли мне принести им все это дерьмо?

Хоть какой-то альтернативой было бы существование в параллельной с ними реальности, аккуратный поиск точек контакта и финансовая поддержка, но каким образом я мог все это осуществить? Да никаким – мне в любом случае предстояла невообразимо геморройная процедура легализации, которая могла затянуться на месяцы, если не годы. С другой стороны, я всегда мог постучаться в двери ближайшей спецслужбы, вывалить перед дежурным всю свою подноготную и сообщить, что готов днями и ночами работать на благо родины. Правда, итог такого перформанса мог оказаться совершенно разным – от мгновенного получения документов и какой-нибудь секретной должности в антитеррористическом подразделении до тихого расстрела или оперативного путешествия в ближайший психдиспансер.

Если бы не тоскливая неопределенность по отношению к родителям, то я уже на текущем этапе всерьез задумался бы о возвращении в мир высоких лордов, Шазирро или куда-нибудь еще. Но этот вопрос был чересчур важным и его требовалось решить каким угодно способом – вплоть до самостоятельного похода в ближайшее отделение полиции. Испить предложенную судьбой чашу требовалось до самого конца – чтобы потом не оставалось места для мучительных сожалений, угрызений совести и прочего дерьма.

Я глубоко вздохнул, со злостью пнул оказавшийся на дороге мухомор, а затем продолжил свой путь, рассеянно крутя головой и безуспешно пытаясь абстрагироваться от чересчур мрачных мыслей. Лес постепенно начал редеть, впереди показались заросшие высокой травой поля, а моему взгляду открылась панорама городских окраин. Здесь все обошлось без сюрпризов – низенькая промышленная застройка уступила место высоким конструкциям из бетона и стекла, над которыми деловито сновала какая-то роботизированная мелочь. Я меланхолично отметил этот факт, перебрался на обочину дороги, после чего возобновил движение к своей малость туманной цели. Еще минут через пять впереди показались бесконечные вереницы теплиц – огромных, блестящих и оборудованных здоровенными солнечными панелями. Это в очередной раз натолкнуло меня на мысль о текущем климате, но думать про погоду мне уже не хотелось – я все больше жалел, что решил вернуться домой. Как бы дико это ни звучало.

– Улететь, вернуться через пару лет, глянуть на будущее, повторить…

Озвученный план выглядел достаточно интересным, однако я лишь поморщился и слегка ускорил шаг, желая побыстрее добраться до цивилизации. От автострады начали отделяться второстепенные дороги, их пришлось перебегать прямо под внимательными взорами расставленных повсюду камер, но какое-то время мною никто не интересовался. А затем случилось неизбежное – позади раздался короткий визгливый сигнал и рядом притормозила раскрашенная в бело-голубые цвета полицейская машина.

– Ты какого черта по дороге носишься, придурок? – экспрессивно спросил высунувшийся из окна молодой офицер. – Мозги вконец пропил?

Я остановился, чувствуя, как в душе пробуждаются теплые чувства, а на лицо сама собой вползает улыбка – все же кое-что в этом мире прямо-таки обязано было остаться без изменений.

– Извините, господин полицейский.

– А если бы тебя тут сбили к чертовой матери? Идентификатор давай.

– Нету идентификатора. Забыл где-то.

– В смысле? – искренне удивился собеседник. – Как ты его забыть мог?

– Ну… так вот.

На крыше машины неожиданно загорелись проблесковые маячки, а с другой стороны показался второй офицер – более пожилой и солидный.

– Иди-ка сюда.

Я без возражений подошел, стараясь догадаться, где в очередной раз прокололся. Скорее всего, от гребаного идентификатора попросту нельзя было избавиться – возможно, он был вшит под кожу, вытатуирован на ней или еще каким-то образом связан с организмом.

– Руку давай.

Выбравшийся из автомобиля полицейский внимательно осмотрел мое левое запястье, проверил его каким-то странным приборчиком, после чего в замешательстве обернулся к подошедшему напарнику:

– Слышь, Вадик, у него пусто.

– Отказник, что ли?

– Понятия не имею.

– Как зовут?

– Воронцов Максим Юрьевич, – дисциплинированно ответил я, чувствуя запах приближающихся неприятностей, но не регистрируя в эмоциях представителей власти ничего особенно тревожного. – Без приводов, судимостей и всего такого.

– Сейчас глянем, – пообещал старший полицейский, разворачивая полупрозрачный экран. – Так, Воронцов…

Поведение офицеров вызывало некоторые вопросы, однако в целом кое-как укладывалось в рамки привычной мне модели. Экстравагантный внешний облик и болтавшийся у меня на поясе меч никого не впечатлили, тащить подозрительного хлыща в тюрьму или лупить его шокером никто не собирался, а проверка в целом соответствовала совершенному мною правонарушению – вряд ли за пересечение магистрали здесь наказывали чем-то, помимо обычного штрафа. Зато вопрос с моей личностью быстро выходил на первый план.

– Лица не подходят, – прищурился собеседник, рассматривая меня откровенно изучающим взглядом. – Реконструктор?

– Так точно.

– Где зарегистрирован?

– Каменная, восемнадцать, квартира сорок семь.

– Тот дом снесли два года назад, – мгновенно сообщил второй полицейский. – Врет.

– Последний шанс. Имя, фамилия, адрес, причины отсутствия идентификатора.

– Слушайте, я просто иду по своим делам. Откуда мне знать, что там с вашими базами творится? Лучше бы проверили по ним моих родителей.

– Давай проверим, – неожиданно легко согласился старший офицер. – Имена, фамилии?

– Воронцов Юрий Анатольевич, Воронцова Анастасия Петровна, восемьдесят пятого и восемьдесят четвертого года рождения.

Уже занесший было пальцы над своим приборчиком полицейский картинно прикрыл глаза, глубоко вздохнул, а затем вкрадчиво поинтересовался:

– Издеваешься, да?

– Ни в коем случае, – энергично помотал я головой. – Проверьте, пожалуйста. Очень нужно.

– Давай-ка в машину, – раздраженно приказал собеседник, открывая заднюю дверь автомобиля. – Забирайся, реконструктор. И без глупостей.

Ситуация ожидаемо привела к тому, к чему и должна была привести – мне удалось за считаные минуты создать прямой конфликт с органами правопорядка. Шоком это для меня не стало, различные варианты действий на этот случай я многократно обдумывал, теперь же оставалось решить, какую именно линию поведения следует выбрать. Посещение местного полицейского участка чем-то действительно страшным не являлось, однако смысла в нем тоже не было – вряд ли кто-то из следователей горел желанием идти на поводу у странного паренька и добывать для него конфиденциальную информацию о других гражданах. Значит, нужные мне данные пришлось бы выбивать силой, а свернуть на эту скользкую дорожку я мог прямо сейчас, не откладывая дело в долгий ящик. Более мирный вариант предполагал позорное бегство, но идти на него было совсем уж глупо – тем самым я попросту отказывался от поиска родни. Пусть и временно.

– Парень, не создавай себе лишних проблем. Клади на землю свою железку, забирайся в машину и веди себя нормально. Разберемся во всем и пойдешь, куда шел. Можем даже обратно привезти.

– Двадцать шестой, у вас проблемы? – донесся из салона озабоченный голос какой-то женщины. – Подкрепление требуется?

– У нас отказник под веществами, – недовольно поморщился старший из моих оппонентов. – Вроде бы мирный, но черт его знает.

– Отправляю вторую группу, – сообщила женщина. – Две минуты.

– Слышал, парень? Не нужно создавать себе проблем. Просто садись в машину и все будет хорошо.

– Мужики, давайте вы мне скажете про родителей, а я сяду? Это важно.

– Никаких условий, – покачал головой собеседник. – Просто забирайся внутрь.

Его манера общения и удивительно ровный эмоциональный фон обоих полицейских создавали полную иллюзию того, что никто не хочет выяснять со мной отношений или же применять силу, но я очень хорошо осознавал всю ложность этого впечатления – к нам уже ехал второй патруль, любая попытка бегства под присмотром кучи беспилотников являлась заранее обреченной на провал, так что форсировать ситуацию было просто незачем. В итоге мои противники спокойно делали свое дело, одновременно прикрывая задницу от всевозможных претензий со стороны адвокатов. Разве что права мне никто зачитывать не собирался.

Еще секунд тридцать я тоскливо рассматривал ближайший дорожный указатель, а потом невесело хмыкнул и пожал плечами:

– Ладно, как скажете.

Выпорхнувший из ножен меч играючи рассек форменные брюки молодого офицера, пробил мышцы бедра, отдернулся, а затем ударил точно в левое плечо его пожилому коллеге. Все случилось так быстро, что оппоненты ничего не успели понять – вырвавшиеся у них ругательства говорили скорее об искреннем изумлении, чем о боли.

Впрочем, я пока что и не собирался разыгрывать карту неадекватного садиста.

– Молчать. Ты! Открыл свою хрень, нашел там Воронцова Юрия Анатольевича и Воронцову Анастасию Петровну. Быстро, пока не стало хуже.

– Спокойно, – пробормотал старший офицер, зажимая полученную рану и нервно следя за пляшущим перед его носом лезвием. – Парень, спокойно…

Я глубоко вздохнул, дернул рукой и на щеке у собеседника возник длинный кровоточащий разрез.

– Ай!

– Информацию, быстро. Иначе прирежу твоего друга.

– Спокойно, спокойно, сейчас…

Действуя неправдоподобно медленно, полицейский кое-как вытащил свой девайс, развернул его, после чего начал вбивать данные, то и дело переспрашивая меня о какие-то деталях, а также кидая опасливые взгляды на скрючившегося возле машины напарника. Тот старался ничем не привлекать моего внимания и крепко держался за поврежденную конечность, однако бледность его лица свидетельствовала о серьезном шоке. Если говорить объективно, то ситуация с каждым мгновением становилась только хуже, но был во всем происходящем и откровенно позитивный момент – демонстративное нежелание оппонентов вспоминать про имевшееся у них оружие. Такое отношение к делу откровенно меня радовало, позволяя надеяться на мирное завершение конфликта.

Впрочем какие-то реальные плюсы здесь все равно получала только противоположная сторона.

– Восемьдесят третий год?

– Тысяча девятьсот восемьдесят пятый. Быстро!

– Сейчас, сейчас…

– Считаю до трех, потом отрублю ему на хрен какую-нибудь руку. Один…

– Хватит копаться, твою мать, – мгновенно оживился второй подранок. – Дай этому мудаку долбаную справку! Че ты там копошишься, как сраное говно?!

– Два.

– Спецназ отправлен, – добавила в наш разговор капельку веселья невидимая женщина. – Сохраняйте спокойствие, не усугубляйте свое положение. После ареста вам будет оказана вся необходимая психологическая помощь, а также услуги адвоката. Проявите сдержанность.

– А ты не усугубляй! Он меня сейчас прирежет из-за твоих тупых советов!

– Все, – радостно выдохнул старший офицер, поворачивая ко мне экран своего приборчика. – Вот, смотри.

Я увидел на небольшой панели изображения знакомых лиц, пробежался взглядом по строчкам с датами рождения и смерти, после чего слегка закусил губу и через силу кивнул:

– Спасибо. Могли бы просто найти их, когда я просил вежливо.

– Парень, ты, главное, сейчас лишних дел не натвори, – попытался войти в роль опытного психолога старший полицейский. – Тебе ведь реально помогут, если надо. Зачтут содействие, добровольную сдачу…

Он говорил что-то еще, в его эмоциях обида и злость самым удивительным образом сочетались с каким-то болезненным сочувствием, но прислушиваться к звучавшим аргументам у меня не было ни желания, ни времени – где-то далеко слышался заунывный вой сирены, а над дорогой со стороны города между тем уже показались два черных летательных аппарата, однозначно перевозивших в себе тот самый спецназ. До полномасштабной драки с силами правопорядка оставалось не больше минуты.

Мой взгляд задержался на кобуре ближайшего полицейского, я несколько секунд размышлял о том, стоит ли забрать у офицеров их пистолеты, однако в конце концов решил отказаться от этой идеи. Молния с легкостью выполняла те же самые функции, назвать меня беззащитным было очень трудно, а отношение спецназовцев к вооруженному огнестрельным оружием преступнику могло оказаться совершенно иным. Схлопотать шальную полю во время очередной встречи с блюстителями порядка мне абсолютно не хотелось.

– Извините, мужики, – вздохнул я, убирая меч обратно в ножны. – Реально не хотел вас калечить. Счастливо оставаться.

– Конечно, ты ведь…

Пространство рванулось мне навстречу, в глазах помутнело от резкого упадка сил, но уже через мгновение рядом возник приятный тихий лес, а впереди показались знакомые кусты рябины. Эвакуация с места короткой стычки прошла успешно.