Кабинет хирурга. Врач, сестра, пятилетний мальчик, его папа. Нужно на ноге прижечь бородавку.
– Сыночка, ты же плакать не будешь? Мы ведь договорились, что тогда я куплю тебе пистолет. Давай садись на кроватку, тетенька сейчас тебе сделает обезболивающий укол.
– А это не больно?
– Нет. Как комарик укусит.
– Ой, ой!.. У-у-у…
– Смотри, какая у тети маленькая иголка.
– Ого! Я домой хочу. Не хочу никакой комарик. Ай, уй, хны.
Вздохи, всхлипы, слезы из глаз, переход в истерику.
– А пистолет?
– Не надо мне никакой пистолет.
– Не, ну а как же… А чё же… Да ёпт твое. Не дергай ногой. Это не больно.
– Ай, ай, фыр, фыр, мама, у-у-у, не хо-чуууу!..
Доктор:
– Мальчик, как тебя зовут?
– Никита-а-а…
– Никита, хочешь яблоко?
– Не-е-е-т…
Отец:
– А я ему сейчас по жопе надаю, будет ему и яблоко, и пистолет.
– Я не хочу ни пистолет, ни яблоко.
– А по жопе?
– Тоже не хочу.
– А я надаю. Колите.
Крик, вопли, сопли, слюни, брыкание ногами.
Сестра:
– Может, его привязать?
Отец:
– Как-то негуманно. Он потом жене расскажет, она меня убьет. Расскажешь маме?
– Да-а…
– Колите так.
– А-а-а-а… Уберите от меня руки. Не на-до… Не-на-ви-жу… А-а-а…
Открывается дверь в кабинет. Главврач:
– Что тут происходит, крик стоит на всю поликлинику?
Доктор, показывая на ребенка:
– Да, собственно, вот…
– Понятно.
Дверь закрывается.
Отец:
– Давайте, я буду держать руки, вы, сестра, ногу, а вы, доктор, колите.
– А-а-а… ма-ма, я домой хо-чу, тетька – дура, дя-дя – дурак, а-а-а…
Отец:
– Ну, что?
Доктор:
– Здоровый, ёлки. А смотри, Никита, какой у меня есть молоток.
– У-у-у!..
– А смотри, что у дяди еще есть (показывает фонендоскоп). Держи. Быстро взялись.
Крики, визги, легкий мат, брыкание ногами.
Отец:
– Доктор, может, уже завтра?
– А что я главврачу скажу? Может, он выдохнется?
– Да конечно. Дома сутками может носиться. Так, сына, папе нужно ехать на работу.
– Ну, поехали.
– Бляха, чего не скажу, все против меня. Да это не больно.
– А-а-а, я к маме хочу… Отпустите ме-няяяяяаааа!..
Отец шепотом:
– Я отвлекаю – вы колите. Сына, мы с тобой потом поедем в магазин, папа тебе купит машину большую, пистолет, приставку, диски…
– А-а-а-а… не трогать меня. А-а-а… И вон ту шту-ку-у… (Показывает на фонендоскоп.)
Отец доктору:
– Это возможно?
– Ну, в принципе… мне выгоднее вам продать, ой, отдать фонендоскоп… нежели иметь бледный вид перед главврачом.
– Я же все понимаю, договоримся. – Сыну: – И ту штуку.
Операция прошла в течение сорока пяти секунд. Не было криков и воплей, зато потом были приставка, диски, машинка, пистолет и та штука.
У папы-банкира растет достойная смена. Скоро предстоит сдача крови на анализы.
Надо ж, какие молодцы, приняли закон о защите детей, все теперь значки ставят 14+, 16+, 18+, и сразу все стало по-другому. Вы заметили? Все изменилось. Из сериалов исчезла чернуха. В ток-шоу друг друга перестали материть. Сразу потрясающий эффект. Умнички.
Милицию в полицию переименовали – и все, людей в форме не узнать. Вежливые, порядочные, от денег лица воротят и говорят про «стыд», «мундир» и «за кого вы меня принимаете, меня, офицера полиции». Все – от рядовых и до генералов – в прекрасной физической форме. Любой может солнышко на турнике крутануть и отжаться восемьсот раз. Преступность побороли еще в самом начале. Издали отдельное приложение к указу, так и побороли.
Чего не примут, все только к лучшему.
Пенсионную реформу провели – старики из-за границ не вылезают, пенсии-то теперь позволяют. Книги пишут с впечатлениями о путешествиях. Все только и мечтают, чтобы скорей на пенсию выйти, как в армии дни в календариках зачеркивают. Как они там все это провернули?
Образование пореформировали – дети с книжками не расстаются. «Войну и мир» наизусть знают. Книжку не вырвать из рук. Как с ума посходили, только силой. Так они тогда в спортзалы бегут, спортом заниматься, а потом – пенсионеров через дорогу переводить, сумки им таскать да дрова колоть. У педагогов такие зарплаты – уроки по Интернету с Мальдив ведут. В университетах конкурс пять тысяч на одно место. Престижно стало вдруг. Чего ж они наверху такое сделали?
А с ТСЖ и управляющими компаниями кто придумал? Неужели ему до сих пор памятник не поставили? Почему города его именем не называют? Было – не передать, стало – сказка. Даже лучше. Казалось бы, невозможно, но нас приятно удивили – возможно. Опять, придомовые территории настолько чистые, гладкие и ухоженные – гольфисты завидуют. В подъездах такая чистота – анестезиологи плачут и просят операционные установить. Вода, свет, газ, тепло настолько без перебоев – люди сами батареи ломают, чтобы познакомиться с теми, кто все это обеспечивает.
В здравоохранении реформы провели – в поликлиниках никого. Врачи сидят без работы, теряя квалификацию. Педиатры ходят по улицам, умоляют детей осмотреть. Хирурги спиваются, благо спирта завались. Аптеки закрылись за отсутствием выручки. Как они так сделали, что нация выздоровела через день после объявления реформы?
В армии чего-то подреформировали – Япония с извинениями полезла. Америка предлагает Аляску отдать. Именно отдать, вместе со штатом Оклахома и доплатой. Гонцы из НАТО умоляют наших генералов покомандовать их блоком. Страшно им всем стало, не поспевают они за нами. Так у нас реформа поперла.
У нас и в экономике реформы прошли. Доход всем ото всюду. За коммуналку государство платит нам, зимой платит больше. В магазинах постоянные доплаты, в сезон больше. Люди озабочены только тем, куда деть деньги? Чего бы еще купить? Арабские шейхи гражданство просят. Евросоюз реально достал с просьбами о присоединении к нам. У нас ведь и борьба с коррупцией принесла потрясающий эффект. Коррупцию и взятки победили уже на следующее утро после объявления борьбы. Олигархи-чиновники сдали декларации, их спросили: «А откуда?», они ответить не смогли, все отдали и штрафы с процентами заплатили, теперь улицы зубными щетками чистят. Чиновники рангом ниже по квартирам ходят, выспрашивают, может, кого чего не устраивает, кому чем помочь. Надоедают своей заботой населению. Люди их гоняют, просят не тревожить, звучат оскорбления вслед. Мэры, губернаторы все обещания – под роспись. За невыполненное обещание – прилюдно на кол, видео в ЮТУБе. Все прозрачно, референдумы по расходу каждой копейки.
С пьянством разобрались на раз-два. Что-то там с правилами продаж и временем подправили – мужики Новый год встречают со свежевыжатым соком, а первого января в восемь тридцать на проходных стоят, на работу просятся.
Рождаемость простимулировали – китайцы с нашей территории в ужасе и с широко раскрытыми глазами убежали, теперь сидят, боятся за свою.
У нас одна проблема – это поиск проблем. Нет их. Что бы еще пореформировать?
– А мы продолжаем беседовать в нашей студии с писателем Михаилом Нудным. Михаил, как вам уровень сегодняшней литературы?
– Странно, что вы называете это литературой. Ужасно. Ниже плинтуса. Все плохо. Мы все умрем.
– Вот вы написали девять тысяч восемьсот семьдесят шесть книг.
– И это за последние три года.
– Да. Где молодые писатели? Почему кроме вас и еще трех-четырех человек, таких же как вы, никого не слышно?
– А их просто нет. Утрачено и потеряно все. Вот мы, редакторы журналов и директора телеканалов, сядем и ну обсуждать: где молодежь-то? И каждый раз приходим к выводу: кроме нас, никто. А кто еще, если не мы?
– Вы являетесь главным редактором журнала. В этом журнале регулярно печатаются ваши рассказы, стихи, воспоминания, любовные записки из школы, кали-мали из детского садика… Почему вы не печатаете кого-то из молодых?
– Из меня, любимого: «Я смотрю на тебя, а ты на меня, смотрим мы друг на друга прямо. Что сказать мне хочешь ты, если немая от рождения ты?» Заметили? Есть слог, есть музыка, мысль, сюжет и настрой. А что пишут молодые авторы? Кошмар. Я никого не хочу называть, это некорректно. Все они тупые и глупые. Это плохие слова, я не хочу их говорить. Повторяю, все тупые и глупые.
– Недавно был снят фильм по вашему сценарию. Как прокат?
– Вы знаете, мы с режиссером взяли… неважно, сели, обсудили и пришли к выводу, что те двести человек, которые посмотрели наш фильм, это и есть цвет нации. Я им всем лично так и написал. А все остальные, кто не пришел, а еще хуже, кто пришел и через десять минут после начала ушел, быдло невоспитанное. Я же говорю, культура ужасающая, деградация на лицо. Но сейчас снимается еще четыре фильма по моим сценариям и двенадцать сериалов, в министерстве культуры мы так и решили – будем спасать родину, не дадим загнуться отчизне. Будем упорно продолжать снимать, а потом говорить о плохом качестве литературы, сценариев, кино.
– Я знаю, в театрах идет восемнадцать спектаклей по вашим пьесам. Как обстоят дела в театре?
– Театр, я считаю, на сегодняшний день умер как искусство. Если в прошлом году на спектакли по моим пьесам приходило по тридцать-сорок человек, то в этом – по двенадцать-тринадцать. Это ли не показатель культурного падения нации? Все, мы потеряли театр. Пьесы бездарные, постановки чудовищные, актеры сволочи. Спасают спонсоры.
– Тяжело находить?
– Да в общем-то нет. Есть у меня еще кое-где друзья, я звоню им, они звонят спонсорам, спрашивают, как с программным обеспечением, что с налогами, и спонсоры охотно идут на контакт. Разумеется, ради искусства.
– На каких трех китах держится ваша жизнь?
– Мой журнал. Мои стихи. Моя проза.
– А как же семья?
– А семья пусть гордится, что живет с гением.
– Кто сказал: работы ноль, перспектив никаких? Кто? Ты? Иди сюда. И свою компанию пессимистов зови. Работы завались. Не то чтобы работы, а, скорее, тем. В России тупо работать – тупо. Главное, сделать визу, годовую, на всякий случай. И знание языка. Очень пригодится. Счет за границей – обязательно. А иначе как? Вы там, а деньги здесь. Хорошо оденьтесь, стрижка, побрейтесь, одеколон. Если знаете, что такое совесть, – забудьте. Не знаете – не узнавайте. Бессмысленно. Какая разница, чем торговать? «Новогодние туры в Прагу, пять ночей, 6900! Быть не может? Может. Наши туры, наши автобусы, наши отели».
О проекте
О подписке