Глава 3

Дворец был полон приглушенного шарканья, звона посуды и мелькания слуг.

Ажурный узор арок розовел от утреннего солнца, в нишах под штандартами стыла Черная Сотня в алых доспехах, а на подушках лежали гроздья темно-красного винограда.

Су Янфан повернулся на ложе и едва не уткнулся носом в голое женское плечо.

– Пош-шла!

Кронгауф, разозлившись, пинком отправил рабыню на пол.

Рабыня упала беззвучно. Выучил он их все же. Двух повесил, одну отдал на развлечение Сотне – теперь все делают, не раскрывая рта.

– Вон иди уже.

Рабыня, сморщившись, поднялась, поклонилась, прижала к груди прозрачную одежонку и пошла мимо низких столов, длинноногая, бронзовокожая. Ах, бедра, ах, ягодицы!

Су Янфан посмотрел ей вслед, потянулся и хлопнул в ладоши.

– Цольмер! Цольмера сюда!

Цольмер Конвоггер выступил из-за колонны. Выбритый череп, худое смуглое лицо. Маслины глаз полуприкрыты веками.

– Да, мой повелитель.

Пола расшитого халата обмахнула угол стола. Покатился, рассыпая рубины семечек, розовый гранат.

– Что скажешь мне?

Кронгауф сел, подбил подушки и пальцем показал цольмеру сесть в двух шагах. Конвоггер поклонился, опускаясь.

– Капля пришла снова, о, повелитель.

– Что?! – Су Янфан вскочил, звеня кяфизами. – И ты говоришь мне это только сейчас?

– Вы велели не беспокоить вас, когда вы развлекаетесь с рабынями, – спокойно ответил цольмер. – Мальчишку, сообщившего о скором обеде, вы, помнится, казнили.

– У меня слишком много народа. Они стекаются со всех областей. Они грязны и наглы. Их необходимо прореживать.

– Шуанди свободен от нифели.

– И это моя заслуга! – Под пяткой кронгауфа брызнул виноград. – Это я каждую Каплю сбрасывал в Колодец со своим кяфизом! Я добился процветания и богатства. Я остановил нифельную заразу на своих границах!

Су Янфан брезгливо отшвырнул виноградную кисть. Конвоггер, пряча руки в рукавах халата, наблюдал, как голый, в одних кяфизах, кронгауф топчет подушки, расхаживая по обширному ложу. Цольмеру подумалось, что тот похож на раскормленного кота, но он поспешно спрятал эту мысль подальше, четвертовал и сжег.

– Капля, о, повелитель…

– Да, – Су Янфан шагнул с ложа к столу, – скажи мне, где она появилась.

– Знаки показали на Дилхейм.

– Дилхейм? – Кронгауф залез пальцами в блюдо с проваренным зерном-пай. Желтые зернышки, не попавшие в рот, просыпались вниз, прилипли к груди, увязли в паху.

Цольмер отвел глаза.

– Это земли на юго-западе. Почти все под нифелью.

Су Янфан переместился к блюду с зажаренным поросенком.

– Ха! Значит, мы с легкостью ее перехватим.

– Вы забываете про Циваццер, о, повелитель.

– Ах, эти…

Кронгауф выкрутил ножку из жареного поросенка. На лицо его, с раскосыми глазами и пуговкой носа, набежала тень.

– А мы не можем их?.. – взмахнул он ножкой, окропив цольмера каплями жира.

Конвоггеру стоило огромного труда не смахнуть каплю со щеки. Он только сжал кулаки в рукавах и казнил еще несколько мыслей.

– Нет, о, повелитель. Их армия примерно равна нашей. Кроме того, мы, к счастью, разделены нифелью.

– К счастью? За такие слова тебя следовало бы казнить.

Кронгауф вгрызся в ножку.

– Нифель скоро отступит перед Каплей, – сказал цольмер. – И земли у Колодца утратят свою гибельность. Армию можно будет провести по ним.

– Когда она будет у Колодца?

Су Янфан вытер пальцы о подушку и выкинул ее в галерею. Тень раба промелькнула – подушка исчезла.

– По знакам – в начале месяца слез.

– В начале месяца… – кронгауф задумчиво дожевал мясо. – Где мы можем ее перехватить?

– Разрешите, о, повелитель? – цольмер вытянул кожаный свиток из рукава.

– Давай, – Су Янфан наклонил стол, заставляя в звоне и мокрых шлепках съехать с него блюдам и фруктам. – Смотри, разбежались…

Персики и сливы раскатились широким веером, вишенка почти добралась до арки.

– Как люди без сильной власти, – прокомментировал кронгауф.

Цольмер промолчал, обмахнул столешницу рукавом и развернул карту.

– Вот, о, повелитель, – он наставил палец к ее краю. – Здесь Дилхейм.

– Угу, – надвинулся Су Янфан. – Они у самого океана. Говорят, там много сумасшедших.

– Это не совсем правда, о, повелитель.

С одной стороны Конвоггер придавил свиток плошкой, с другой – собственным локтем.

– А что правда? – сощурился кронгауф.

– Что океан они зовут Океаном Безумия.

– Ну-ну.

Су Янфан вгляделся в карту. Мелкие значки земель его взбесили. Петляющие линии рек и зубчики горных хребтов вызвали резь в глазах.

– Где мы? – нетерпеливо спросил он.

– Здесь, – показал цольмер.

– Ага.

Рядом был зев Колодца, рядом, через этот зев, расстилались земли окрашенного в желтое ненавистного Циваццера.

– Показывай, как пойдет, – приказал кронгауф.

Цольмер, казнив не один десяток мыслей, поддернул рукав.

– Рядом с Дилхеймом, на юге, земли геронда Симарра. Но вряд ли Капля будет делать такой крюк. Скорее всего она пойдет прямо по нифели. А это значит через Ингмаррун, и далее – через перевал на Хребте Йоттифа, по Дороге Обреченных на Йоттиф-канас.

Пальцы цольмера сновали по свитку, и Су Янфану, глядя на них, думалось не о Капле, а о пальчиках рабыни, щекотавших его макушку ночью.

– А дальше? – спросил он, пытаясь сосредоточиться.

– Дальше – интереснее, – сказал Конвоггер. – Дальше идут Карраск и Балимар, давно занятые нифелью. Делит их горная гряда Рыжая. Оба пути – по тем или другим землям – для Капли равнозначны. Но в первом случае она выходит к Колодцу ближе к нам, о, повелитель, а во втором – ближе к Циваццеру. Это уже земли пограничные, в них полно всякого сброда, кроме того, теперь они служат пристанищем для гауфов и сектилей, потерявших свои башни и замки. Впрочем, для нашей армии они не представляют угрозы.

Су Янфан отодвинул карту.

– Будем договариваться?

– Со сбродом? – цольмер качнул бритой головой. – Не имеет смысла. Боюсь, они попробуют отбить Каплю себе.

– Настолько глупы?

– Их положение безрадостно. Кто-то, вполне возможно, решит, что возрождение земли стоит риска быть убитым вашей армией.

Кронгауф откинулся на подушки.

– Как все сложно… Может нам вырезать всех там?

Конвоггер скатал карту.

– Это большая территория, о, повелитель. Кроме того, где вы будете брать новых подданных?

– В Циваццере, – буркнул Су Янван, переворачиваясь на живот.

Цольмер мелко рассмеялся.

– Хорошая шутка, о, повелитель.

– Это не шутка. Не совсем шутка. Когда мы станем сильнее, Циваццеру не поздоровится, запомни это.

Конвоггер поклонился.

– Я могу идти?

– Да, иди, – он хлопнул в ладоши. – Эй, кто там есть? В спальне грязно!

На его хлопки из-за колонн выбежали голые девушки. Приседая, наклоняясь, они принялись собирать раскиданное кронгауфом в широкие корзины. Су Янфан следил за ними масляными глазами, хихикая и теребя в паху. Он уже собирался пристроиться к одной из уборщиц, соблазнительно отклячившей аппетитный, прелестно розовый на солнце зад, но возникшая в одной из арок фигура заставила его вздохнуть по не случившемуся.

Фигура, будто извиняясь, склонила голову.

– Чего тебе, Савио?

Тайник-дознаватель посмотрел на девушек.

– Ну-ку, ну-ка! Пошли вон! – кинул подушку Су Янфан.

Фыркнул с недалеких холмов ветерок – сдуло девушек, беззвучно, беспамятно. Даже корзин не осталось. Воины Сотни, развернувшись, отступили от колонн. Не для их ушей доклады тайника.

– Доброго утра, повелитель.

Савио был высок и худ. Смуглое жесткое лицо украшала завитая смоляная бородка. Тонкие губы стыли в вечной полуулыбке. Черное закрытое платье тайник носил явно в противовес распашному халату цольмера. Под платьем проступала чешуя доспеха – свою жизнь тайник берег едва ли не пуще жизни кронгауфа.

– Да какое там доброе! – воскликнул Су Янфан, прячась в накидку, расшитую птицами. При Савио он почему-то стеснялся своей наготы. – У нас новости. У нас – Капля.

– Ну, пока не у нас…

Тайник подошел ближе, высмотрел себе самый спелый персик и, сложившись, вытащил его из блюда. Ногти взрезали кожицу.

– Фу, – сказал, отворачиваясь, кронгауф.

– Что? – удивился Савио, освобождая густо-желтую, капающую соком мякоть.

– Я вот ко всему привыкший, – пояснил Су Янфан, – а смотреть не могу, как ты с бедного плода кожу дерешь. Очень это противно.

– Так работа такая, – с усмешкой сказал тайник.

Кронгауф видел, как змеи заглатывают свою добычу, наползая на нее пастью. Савио с персиком проделывал то же самое. Рот его раскрывался все шире, и персик медленно исчезал в нем, оставляя на углах губ желтый сок. Хлоп! – исчез весь. Хлоп! – лишь выплюнутая косточка лежит на ладони.

– Хорошие у вас персики, эрье кронгауф.

– Лучшие! – сказал Су Янфан. – У меня все лучшее!

– Не сомневаюсь, – кивнул Савио. Косточка скользнула в пустую плошку. – Но что примечательно – мы не видим, какие персики на столах у ваших подданых. Вдруг у них все же лучше? Или хотя бы не хуже?

Тонкими пальцами он повертел плоды на соседнем блюде, выбирая какой поспелее.

– Тогда я кого-нибудь казню! – запальчиво крикнул кронгауф.

– Это будет правильное решение, – сказал тайник, разжившись новым персиком, – но поспешное. Сначала бунтовщика необходимо допросить…

Ногти чиркнули. Лоскут красной шкурки слетел на пол.

– …выявить всю сеть подлых предателей…

Ногти чиркнули еще раз.

– …и всех их вместе с семьями…

Савио неожиданно сжал кулак.

Персиковые сок и мякоть брызнули в стороны. Су Янфан сморщился.

– После твоих представлений мало что лезет в горло. Теперь и персики вызывают у меня отвращение.

– Сожалею.

– Так что ты хотел сказать?

Кронгауф забрался на гору из подушек, стараясь оказаться глазами вровень с высоким тайником. Подушки разъезжались.

– Видите ли, эрье Янфан, – Савио сел на цветастый валик у ложа, теша самолюбие правителя Шуанди, – вашими стараниями наши земли свободны от нифели. От этого благополучия многие при дворе забыли, кто они были раньше и кому они обязаны своим положением. Кроме того, я постоянно встречаю в залах дворца случайных людей. Они представляются знатными эрье, принятыми в дома ваших приближенных.

– Их много? – спросил кронгауф.

– До десятка, – улыбнулся тайник.

– Это заговор?

– Это его начало.

– Как это?

– Самого заговора еще нет. Но будущее у него уже есть. Тела, головы, мечи. Именно эти знатные эрье и будут его смазкой.

– А кто…

– Тссс, – прижал пальц к губам Савио. – Это пока тайна даже для меня. А – возможно – и для нашего заговорщика. В голове у него еще пусто, и мысли там порхают как бабочки на весеннем лугу, такие, знаете, бестолковые, безголовые. Все они начинаются с «а если?». А если эрье кронгауфу подсыпать яду? А если…

– Казнить! – потребовал кронгауф.

Птицы с его халата, казалось, раскинули крылья. Вот-вот зашипят или заклюют.

– Кого?

Тайник оглянулся на колонны, арки, алые спины Черной Сотни, как бы спрашивая и их.

– Того, кто так думает!

В беспокойстве Су Янфан покинул ложе и нервно заходил у глухой стены, касаясь ладонью парадного панциря, подбитого колышками в наплечьях.

– Но доказательства? – улыбнулся Савио.

– Достаточно подозрений.

– Тогда на место казненных придут те, кто спрячет мысли о вашем убийстве глубже, чем смогу докопаться я или Конвоггер.

– Презренные трусы!

– Я тоже трус, – сказал Савио. – Только предусмотрительный трус может с успехом выжить в наше время.

– И я – трус? – резко повернулся кронгауф.

– О, нет, вы – повелитель, эрье. А повелитель должен быть не труслив, но осторожен.

– Я осторожен.

– Конечно, – склонил голову тайник.

– Так что? – подступил к нему Су Янфан. – К чему ты ведешь? В Шуанди зреет заговор, а я… а вы с цольмером…

Савио протянул руку и усадил кронгауфа рядом с собой.

– Первое, что нам нужно сделать, – зашептал он, косясь на проемы арок, – это послать своих людей в приграничье.

– Но заговор-то здесь, – зашептал в ответ Су Янфан.

От собственного шепота опасливый холодок продернулся по его загривку.

– Правильно, – зашевелились губы тайника. – Но где вас легче убить – здесь, под моей охраной, или у Колодца, когда вы поведете к нему Каплю?

– Но в прошлые разы…

– То было именно что в прошлые разы. В приграничье сейчас много народу с оружием, вам, наверное, цольмер уже сказал. Часть мы, конечно, взяли в охрану. Но остальные – кто-то оседлал дороги и обирает беженцев, кто-то принял подданство Циваццера. Есть еще люди, что сдерживают нифель. Сознательные и самые опасные. Не все относятся к вам с симпатией, эрье.

Кронгауф вздохнул.

– Как это все неприятно.

Встав, он раскидал подушки, распихал столы, подчищенные рабынями, и вышел на террасу, к балюстраде из розового камня. Ветерок спутал его отросшие волосы, высушил лоб. Узкие глаза сощурились еще больше.

Дворец стоял на давнем кургане, насыпанном когда-то предками. На их, пожалуй, костях. И дома, лепившиеся к дворцовой стене и отползающие от нее в каменную узость улиц, видны были очень хорошо.

Вроде бы славные домики, думал Су Янфан, но в каком-нибудь обязательно сидит замысливший против меня преступник. А если во всех?

Пальцы его сжали перила.

– Так я отправляю людей? – встал рядом Савио.

– Конечно, отправляйте, – сказал кронгауф. – И пусть Конвоггер…

– Нет-нет, – широко улыбнулся тайник, – мы не будем вмешивать цольмера в наши дела.

– Почему?

– Меньше ушей, больше успех.

– Вы же не думаете, что он…

– Ну что вы! Просто, знаете, эрье, цольмеру – цольмерово, пусть он лучше за Каплей следит да за нифелью у границ.

– Ну да, – кивнул кронгауф.

– И еще… – Савио, поклонившись, подал свиток.

– Что это?

– Ваше распоряжение о финансировании операции.

– Ах, эти расходы!

Су Янфан вернулся к ложу и выудил из недр его золотую печать. Обмакнув в чернила на деловом столике, он стукнул ею по свитку. Красный отпечаток лица застыл на грубой бумаге. Кронгауф поболтал распоряжение в воздухе. Затем сделал несколько пассов, и отпечаток сделался ярче.

– Благодарю, – принял свиток Савио, но уходить не стал.

– Что-то еще? – повернулся Су Янфан.

– Я про Каплю.

– Слушаю, верный мой Савио.

– Вы уже провели к Колодцу четыре Капли. В первый раз нифель отошла от восточных границ, во второй раз – от западных и южных. В третий раз она отступила от Шуанди еще на пол-кальма. В четвертый – наверное, всего на несколько шагов.

– И что?

– Простите, эрье, вас не настораживает такой э-э… несколько унылый прирост?

Су Янфан убрал золотую печать в рукав халата.

– Дурак ты, Савио.

Он вернулся к столу, посмотрел на персики, сморщился и взял тяжелую виноградную кисть. Подняв ее над головой, он потянулся губами за нижними ягодами.

Тайник ждал.

Кронгауф, косясь на него, медленно, смакуя, втянул в себя три или четыре ягоды.

– Тебе иногда надо слушать, что говорит Конвоггер, – сказал он, пожевав. – Я властитель Шуанди, а не всего мира. Следовательно, и просить я могу только за свои земли.

– То есть, вы именно просите?

– Я вешаю свой кяфиз.

– Но как Колодец разбирает ваши пожелания?

– А он не разбирает.

– Но тогда…

– Конвоггер полагает, что это вознаграждение тому, с чьим кяфизом падает Капля. Поэтому мир гибнет, а Шуанди живет.

– И Циваццер.

Су Янфан лег на ложе.

– Разберемся, разберемся мы с Циваццером. Не с этой Каплей, так со следующей.

Потеряв интерес к разговору, кронгауф повернулся к Савио спиной, и тайнику ничего не оставалось, как бесшумно исчезнуть.