Цитаты из книг автора «Андрей Исэров»

Торрес грамотно использовал интерес США к новым рынкам. В 1816 г. он выпустил небольшое, но полезное пособие для купцов, торгующих с Испанской Америкой . Его главная цель – убедить их в великом будущем освобожденных колоний. Расположенной между Азией, Европой и Соединенными Штатами, обладающей превосходными гаванями на обеих побережьях, Южной Америке предназначено, по мнению автора, стать «средоточием (common centre) торговли всего мира». В рекламе книги правдивость сведений Торреса заверяли братья Паттерсоны – директор монетного двора

Внимание североамериканцев обратилось теперь на юг, где как раз вновь разгорелась борьба за независимость испанских колоний. Интерес этот не был чисто идейным, ведь завершение наполеоновских войн означало потерю внешних рынков и кризис коммерции США: купцы потеряли главное преимущество – свой нейтральный статус, который обеспечивал выгодную «перевозочную» торговлю. Серьезный торговый дефицит сохранялся в США вплоть до 1820-х гг

Наибольший вклад в пропаганду латиноамериканской революции в США внес знатный уроженец Испании, борец за свободу Новой Гренады и будущий первый посланник Великой Колумбии в США Мануэль Торрес [

Филадельфия была крупнейшим торговым и культурным центром, притягивавшим просвещенных латиноамериканских радикалов еще на рубеже XVIII–XIX вв. Балтимор после англо-американской войны прославится деятельностью каперов на службе революционных правительств.

чувств для наших южных братьев» . Итак, сочувствие не исключало серьезного скептицизма в отношении революции и не перерастало в реальную поддержку, если не считать каперства или нескольких попыток снарядить освободительные экспедиции. Речь о них пойдет в следующем разделе.

Весьма точная оценка общественного мнения Северной Америки во второй половине 1810-х гг. принадлежит Брэкенриджу: «Хотя в Соединенных Штатах чувство в поддержку [латиноамериканских] патриотов почти всеобщее и, кажется, становится с каждым днем все искреннее, существуют, впрочем, и немногие сторонники холодного равнодушия, которые даже говорят о патриотах в тех же выражениях, в каких наши враги в ходе революционной войны привыкли говорить о нас. Патриотов зовут мятежниками, повстанцами (rebels, insurgents), а нам настойчиво советуют презирать их… Мы сочувствовали испанцам, когда в их страну беззаконно вторглась Франция, мы сочувствовали России, теперь мы сочувствуем Франции, но у нас не

Неудачи «особых агентов» укрепляли уверенность администрации в правильности курса на законодательно закрепленный нейтралитет. Здесь их поддерживали многие представители деловых кругов, связанных с «перевозочной» торговлей. В наиболее ясной форме такие умеренные проправительственные взгляды выразил филадельфийский купец Джеймс Ярд. В своем памфлете он объявлял нейтралитет «единственно правильной политикой». Несмотря на все свое сочувствие и возвышенные слова о «духе революции», который сражается «не только против тирании, но и против невежества и суеверия», Ярд боялся войны с Испанией и полагал признание преждевременным. Наконец, автор считал, что освобождение испанских колоний будет выгодно в первую очередь Англии, а Соединенным Штатам из-за аграрной конкуренции принесет больше убытков, чем пользы [

У администрации не было в те годы достойного кадрового резерва для подобных назначений второго ряда, так что среди «особых агентов» были не дипломаты, а либо авантюристы, решавшие свои личные задачи (Хэлси), либо наивные идеалисты (Уортингтон), либо искатели славы и приключений (Пойнсет). В целом Монро и Адамс остались крайне разочарованы деятельностью «особых агентов», регулярно превышавших свои скромные полномочия [377

Не спеша с официальным признанием, с 1808 г. администрация США в своей латиноамериканской политике опиралась на донесения «особых агентов» (Special Agents). Их полномочия были весьма ограничены: способствовать налаживанию дружеских связей, следить за развитием ситуации в борющихся колониях.

Очевидно, основным источником знаний североамериканской публики о революционных событиях в полушарии служили газеты