Глава 2

– Значит, Пугачев признал, что у него были союзники среди знати? – спросил у рассказчика крепкого сложения блондин среднего роста.

– Да, он так и сказал: «Знатные люди у меня в помощниках и правда были». Вот только фамилии не успел назвать… – ответил белокурый юноша, как две капли воды похожий на небесного отрока, что являлся в камеру арестанта. Правда, теперь он был не в каком-то светящемся покрове, а в обычной одежде.

– Что фамилии не назвал, это крайне обидно, – сказал третий участник беседы, пожилой человек в очках. – Но сути дела это не меняет. Задание не отменяется. И даже если бы Пугачев назвал имена своих знатных союзников, ваша экспедиция все равно бы состоялась. Только характер задания немного изменился бы.

– Ничего себе, «немного»! – возразил еще один участник беседы, высокий брюнет. – Одно дело – просто смотреть, эпоху изучать, и совсем другое – кого-то выслеживать.

– Ну, выслеживать – наша работа, дело привычное, – заметил блондин.

Этот разговор происходил там же, в Москве, причем сравнительно недалеко от подвала, где томился Пугачев. Только на дворе стоял не 1774, а 2016 год. Группа оперативников, готовившихся к заброске в прошлое, обсуждала со своим начальством – руководителем проекта «Хронос» генералом Николаем Волковым и научным руководителем Григорием Нойманом – результаты первого, пробного проникновения в заданную эпоху.

Возглавлял группу полковник Кирилл Углов – тот самый блондин среднего роста. Кроме него, в группу входили также майор Игорь Дружинин (брюнет) и молодой консультант Иван Полушкин («небесный отрок»). В этом составе группа отправлялась на задание уже дважды. В первый раз оперативники искали людей, готовивших убийство премьер-министра России Петра Столыпина в 1911 году. Затем они отправились в эпоху Петра Великого, чтобы выяснить обстоятельства внезапной смерти российского самодержца. И выяснили, установив, что императора отправил на тот свет его ближайший соратник князь Меншиков. А еще раньше, в другом составе (место Ивана занимала тогда Катя Половцева), оперативники расследовали смерть императора Николая I. И вот теперь группа готовилась к новой заброске, на этот раз в эпоху Екатерины II.

Задание, стоявшее перед Угловым и его товарищами, существенно изменилось по сравнению с предыдущим. Изменение состояло в том, что им не нужно было расследовать убийство какой-либо царствующей особы, круг их задач значительно расширился. Вот как объяснял эти задачи руководитель проекта «Хронос» генерал Волков:

– Эпоха Екатерины Великой нам интересна по нескольким причинам. Это одно из самых успешных царствований в русской истории. Границы империи расширились и на юге, и на западе, и на востоке. В это время к России был присоединен весь южный край, который позднее стали называть Новороссией, а также Крым, Белоруссия, Литва, большая часть Польши, Северный Казахстан. Русский флот нанес несколько тяжелых поражений туркам в Черном и Средиземном морях. Русская армия находилась на вершине славы, ею командовали такие полководцы, как Суворов и Румянцев. Строились города, развивались промышленность и сельское хозяйство (вспомните картофель!). Как удалось Екатерине так успешно управлять империей? Руководству страны очень интересен ответ на этот вопрос. Оно хотело бы взять у императрицы своего рода «уроки управления» государством. Но есть и другая сторона вашего задания. Она касается народного недовольства, его причин и проявления. Ведь именно при Екатерине произошло самое мощное народное возмущение – восстание Пугачева. В чем причина такого противоречия? Чем объясняется провал, вызвавший восстание Пугачева? Вот что вы должны выяснить.

– То есть нам предстоит работа скорее исследователей, а не оперативников? – уточнил тогда Углов.

На этот вопрос решил ответить научный руководитель проекта Нойман.

– Да, это настоящая исследовательская работа, – подтвердил он. – Но вовсе не кабинетная. Вам предстоит проникнуть в самые разные слои общества, выяснить настроения людей, механизмы принятия решений на самом верху, в окружении императрицы. А также выяснить, не было ли связей между этим окружением и восставшими казаками Пугачева. Некоторые историки высказывают подобные предположения. Вот вы и начнете с того, что проверите их.

Проверить догадку о связи между казаками Пугачева и кем-то из окружения Екатерины поручили Ване Полушкину. Хотя Ваня был самым молодым и неопытным в группе, он обладал одним несомненным достоинством – природным даром проникать в настроения и чувства других людей, узнавать, лжет его собеседник или говорит правду. Вот руководство и решило отправить Ваню прямо в камеру, где содержался арестованный Пугачев. Юный оперативник должен был поговорить с бывшим вождем крестьянской войны, а затем вернуться назад и рассказать о полученных результатах. Это была своего рода «разведка боем», и Иван ее успешно выполнил.

Такая операция стала возможной благодаря успехам российских ученых, которые смогли усовершенствовать пространственно-временной генератор (то, что в просторечии именуют «машиной времени»). Раньше ученые, забросив группу в прошлое, могли извлечь ее оттуда лишь в строго оговоренной временной точке – скажем, спустя месяц или год после заброски. Сами «попаданцы» не могли послать в будущее никакого сигнала – пора, мол, отсюда сматываться, выдергивайте нас скорей. Теперь, после перенастройки генератора, такая обратная связь стала возможной. Вот почему Ваня, которого измученный допросами Пугачев принял за ангела, смог быстро покинуть камеру, когда в нее вошли следователи. И теперь оперативники обсуждали результаты проведенной разведки и строили планы на будущее.

– Значит, Екатерина была права, когда требовала от своих следователей, чтобы они вызнали имена знатных единомышленников Пугачева, – сказал Волков, выслушав Ванин отчет. – Это у нее не мания преследования, что-то она знала… Очень интересно! Если вы узнаете имена аристократов, помогавших «казацкому царю», вы окажете историкам очень большую услугу.

– Выходит, нам надо отправляться в 1773 год, когда Пугачев поднял свое восстание и впервые назвался именем императора Петра III, – сказал Углов. – Явиться на Яик, нынешний Урал, встретиться с казацкими атаманами…

– Нет, зачем же на Яик? – возразил Игорь Дружинин. – Что, знатный соратник Пугачева, какой-нибудь Орлов или Потемкин, поедет туда, в степи, будет пить с казаками спирт, спать у костров, петь казацкие песни? На кой ляд ему это сдалось? Если кто-то и подговорил Пугачева поднять восстание, то наверняка он сделал это раньше. Надо искать заговорщиков в других местах, где жил и служил Емельян Иванович.

– Да, мысль верная, – кивнул Григорий Нойман. – Скорее всего, встреча знатного «заказчика» казацкого восстания произошла во время службы Пугачева в армии. Например, когда он, уже в звании хорунжего, участвовал в Русско-турецкой войне и отличился при взятии Бендер. Или позже, когда он, вступив в конфликт с законом (помог своему зятю Павлову бежать со службы), уехал в Польшу, чтобы там вернуться к легальной жизни. Этот период его жизни – самый темный. Неизвестно, с кем он там встречался.

– Значит, или Бендеры, или Польша, или Яик, – резюмировал Углов. – А в Бендерах он в каком году был?

– В сентябре 1770-го, – ответил Нойман.

– Выходит, нам с этого года и надо начинать свои изыскания? А закончить в январе 1774-го, когда Емельян Иванович был казнен?

– Закончить можно раньше, но не совсем, – покачал головой Нойман.

– Это как понимать?

– А вот так. До самой казни вам не имеет смысла оставаться – вы же не кино про жизнь Пугачева снимать отправляетесь. Начнете с 1770-го, проследите все связи Пугачева до момента его ареста осенью 1773-го – и можете возвращаться. Но ненадолго. Чтобы потом отправиться в следующий период царствования Екатерины Алексеевны.

– Ух ты! Выходит, мы теперь вахтовым методом будем работать? – воскликнул Ваня Полушкин.

– Можно сказать и так, – кивнул генерал Волков. – Царствование Екатерины было очень долгим, оно растянулось на тридцать с лишним лет. Что же вам, все эти тридцать лет там провести? Мы в руководстве посовещались и решили, что у вас будет два посещения. Первое, как я уже сказал, во времена Пугачевского бунта. А второе…

– Да, когда же второе? – не выдержал нетерпеливый Дружинин.

– А второе – в 1786–1787 годах. Это вершина успехов, достигнутых Екатериной. Годы самых блестящих побед русского оружия. Только что был присоединен юг России, Крым, и в 1787 году императрица совершила туда путешествие. Так что если мы хотим получить у Екатерины уроки успешного управления страной, то лучше всего это делать как раз в эти годы.

Трое друзей переглянулись.

– Да, необычное задание… – протянул Углов. – Такого мы еще не получали…

– Да, задание необычное, трудное, – согласился Волков. – Поэтому и подготовка к заброске на этот раз будет более долгой. Вы прослушаете целый курс лекций по эпохе Екатерины, их будут вам читать лучшие специалисты. Вам, Игорь Сергеевич, – повернулся научный руководитель к Дружинину, – предстоит детально ознакомиться с достижениями инженерной мысли того времени. Ведь на вас, как всегда, будет лежать обязанность обеспечить группу средствами, выполняя разного рода инженерные работы – в прошлые разы у вас это неплохо получалось. А вам двоим, – обратился он к Углову и Полушкину, – надо будет ознакомиться с характерами и личными делами екатерининских вельмож. Ведь именно среди них вам предстоит отыскать покровителей Пугачева. Кстати, попрошу вас, Кирилл Андреевич, подготовить мне список лиц, которые вызывают у вас наибольшие подозрения. А мои помощники подготовят вам по этим людям папки с документами.

– Да я уже думал, кто мог быть этим самым «покровителем Пугачева», – сказал Углов. – И знаете, что получается? Самая вероятная кандидатура – это генерал граф Николай Панин. Ведь именно он командовал армией в Бендерах, под его началом проходил службу хорунжий Пугачев. А я читал, что к Екатерине он относился без почтения, считал ее правление незаконным.

– Ну, вот и отлично! – довольно кивнул Волков. – Стало быть, у вас уже есть первый кандидат.

– Да никакой он не кандидат! – воскликнул Углов. – Этого не может быть!

– Почему же?

– Потому что граф Панин еще раз встречался с Пугачевым, но уже как его смертельный враг. Именно он командовал войсками, которые разгромили восставших под Оренбургом. И он же возглавлял следственную комиссию, которая провела первые допросы Пугачева в Симбирске. Между прочим, эти допросы велись с применением жестоких пыток! И знаете, что выпытывал граф Панин у «казацкого царя»? Имена знатных сообщников! Выходит, он самого себя требовал назвать, что ли?

– Да, действительно, не сходится… – заметил Игорь Дружинин.

Однако оба руководителя проекта, и Волков, и Нойман, не выглядели огорченными.

– И что с того? – пожал плечами генерал. – Да, первое предположение не подошло. Но разве граф Панин был единственным, кто имел претензии к Екатерине? Поищите, и вы найдете других. Так что мое распоряжение насчет списка возможных сообщников Пугачева не отменяется. Ну, еще вопросы у группы есть?

– Да, у меня вопрос, – заявил Ваня. – То есть не то чтобы вопрос, а вроде пожелания…

– Ну, давай свой вопрос-пожелание, – кивнул Волков.

– А нельзя ли забросить нас еще на десяток лет раньше? – попросил Полушкин. – Скажем, не в 1773-й, а в 1763 год?

– Это зачем же? Насколько я помню, в том году Пугачев женился. Ты что же, на свадьбе у него погулять хочешь?

– Нет, тут дело не в Пугачеве. Что мы все время только о нем? Будто в ту эпоху других интересных людей не было.

– Кого же ты имеешь в виду? – спросил Нойман.

– Михаила Васильевича Ломоносова – вот кого, – ответил Полушкин. – Мне всегда, еще с детства, хотелось его увидеть. Хоть одним глазком! Ведь такой человек!

Руководители группы переглянулись, и Григорий Нойман улыбнулся:

– Понимаю твое желание, мой юный друг. Понимаю и всемерно одобряю. Но ведь ты знаешь, сколько стоит одна заброска в прошлое, какая энергия на это уходит? Поэтому одобрять одобряю, но поддержать твое желание не могу. Как я уже говорил, вы не кино про ту эпоху снимаете и не на экскурсию отправляетесь. У вас есть определенное задание – извлечь уроки из нашего прошлого. И руководство будет считать задание выполненным только в том случае, если вы извлечете все уроки до последнего. А что до замечательных людей той эпохи – то ведь не один Михайло Ломоносов там имелся. Тут тебе и Суворов, и Румянцев, и Гавриил Романович Державин, и Карамзин… А Вольтер, с которым переписывалась императрица?

– Ну, Вольтер – это Франция, – заметил Дружинин. – Что ж нам, во Францию отправляться?

– А почему бы и нет? – ответил на это генерал Волков. – Но сейчас перед нами стоит другая задача – составить подробный план действий группы на первом этапе, при поисках знатных заговорщиков. Надо определить, кому из вас будет принадлежать на этом этапе главная роль и как пройдет его внедрение в жизнь Пугачева…