Спрашивается, кто их проверял, когда они возили по лабораториям Англии и США все эти фрагменты? Ведь от одного и того же черепа вполне можно отщипнуть немало кусочков-фрагментов, выдавая каждый за принадлежащий разным людям. И быть при этом уверенным на все сто процентов в получении желаемого конечного результата. После столь серьёзного нарушения процедуры хранения и перевозки исследовательских фрагментов не совсем понятно, каким образом все эти следователи и генетики смогут переубедить меня, например, в том, что они возили по мировым лабораториям не кусочки от выкопанных под Екатеринбургом скелетов, а фрагменты, отпиленные от эксгумированных останков Великого князя Георгия Александровича?! Вот и хочется спросить: что с чем вы сравнивали в своих экспериментах, господа эксперты?!

8. Отдельно следует сказать о противоречивости и запутанности в истории пресловутой «Записки Юровского», которая почему-то существует в разных редакциях, одна из коих якобы написана рукой Покровского под диктовку якобы безграмотного Юровского. Но самое удивительное заключается в том, что ни одна из предлагаемых редакций этой «Записки» никаких решающих ориентиров для точного определения местонахождения захоронения не содержит. Ведь, по версии первооткрывателей захоронения, даже в 1991 году, приступив к раскопкам спустя 12 лет, они ошиблись в местонахождении могильника и копали почти целый день далеко в стороне от него!

Однако я не буду подробно останавливаться на этом вопросе, поскольку он более чем основательно рассмотрен ниже в специальной главе исследования А.К. Голицына. Отмечу только, что, на мой взгляд, фальсификация «Записки» понадобилась всего лишь в качестве отправной точки для всей грандиозной авантюры. И тот факт, что «послушные» следователи не отнеслись с должной серьёзностью к её экспертизе, лишний раз доказывает, что речь идёт о фальшивке.

Все эти и многие другие фальшивые «ноты и аккорды» вызвали у людей, действительно почитающих светлую память царственных страстотерпцев, абсолютное неприятие официального «вердикта».

В помпезном захоронении в Петропавловской крепости чужих косточек под видом Царских останков я лично усматриваю продолжение того глумления, которому Августейшие страдальцы подвергались последние полтора года их земной жизни.

Обо всём этом я успел сказать Борису Немцову до разрыва всяких с ним отношений. Ведь тогда именно он с присущей ему наглостью проигнорировал мнение значительной части Правительственной комиссии, а также всей полноты Русской Православной Церкви и, пользуясь властью первого вице-премьера, принял постановление о признании подлинности екатеринбургских останков и настоял на их захоронении в усыпальнице русских Помазанников.

Отмечу, что за всю долголетнюю политическую карьеру Немцову, как, впрочем, и всем его однопартийцам, удались только две вещи: разорение общественного добра и приумножение собственного. На пике своего возраста-ни я во власти он публично клялся решить три проблемы: погасить долги по зарплате, провести реформу ЖКХ и пересадить чиновников с «Мерседесов» на «Волги».

По первым двум позициям результат оказался нулевым. Про третью позицию так сказать нельзя: один чиновник всё-таки ездил на «Волге». Это был сам Немцов, великий популист и демагог.

9. После постановления Правительственной комиссии о признании екатеринбургских останков в Госдуме состоялись слушания, в которых выступили все, кто категорически не признал столь волюнтаристского решения. Среди них было немало крупных учёных, медиков, судмедэкспертов, генетиков, юристов, приводивших убедительные аргументы, опровергающие как непосредственно сами выводы Комиссии, так и способы их получения. Отсылаю интересующихся этой темой к изданному впоследствии сборнику, в котором опубликованы прозвучавшие на слушаниях доклады. В них фальшивые ноты «фальшивонотчиков» выявлены в огромном количестве. Однако самая громкая фальшивая нота послышалась мне тогда… в гробовом молчании со стороны наших оппонентов, которые ни на одно, я подчеркиваю – НИ НА ОДНО, аргументированное отрицание сделанных ими выводов не дали не только развёрнутого, но даже самого краткого возражения! Они сидели и слушали критику в свой адрес отстранённо и индифферентно, как бы говоря всем своим видом: критикуйте нас сколько угодно, господа хорошие, но принятое правительством постановление о перезахоронении вам уже не отменить…

10. Отгремели пафосные речи и громогласные интервью организаторов и участников торжественных похорон псевдоостанков в июле 1998 года. Тогдашняя антигосударственная власть, довольно потирая руки, закрыла уголовное дело по обстоятельствам убийства Царской Семьи, а православный народ не преминул по-своему отреагировать на пышную акцию. Он просто проигнорировал появление в притворе Петропавловского собора новоявленных могил, хотя почитание им Царственных мучеников не переставало усиливаться. Причём настолько, что спустя всего два года церковное священноначалие посчитало необходимым завершить, наконец, неоправданно затянувшуюся на целое десятилетие процедуру их причисления к лику всероссийских святых.

Время шло, но и после канонизации притвор Петропавловского собора всё не становился местом массового паломничества православного люда, традиционно весьма охотно посещающего святые могилы независимо от степени их удалённости. Огорченные «фальшивонотчики» перешли к тактике умолчания: ни выступлений, ни статей, ни интервью. И даже никаких реплик или опровержений, когда в разных странах (в Японии, в США, в Англии) время от времени вдруг появлялись сообщения о результатах перепроверок генетических и прочих экспертиз, которые признавались малоубедительными или вовсе сфальсифицированными. Так продолжалось почти десять лет.

И вдруг – сенсация! В июле 2007 года поблизости от Коптяковской дороги обнаружены косточки общим весом в 70 граммов. И история стала повторяться практически по всем пунктам. Потому что сразу же, до всякой генетической или иной экспертизы, эти косточки со стопроцентной уверенностью объявляются останками Цесаревича Алексея Николаевича и Великой княжны Марии Николаевны! Потому что снова исследования проводятся в закрытом режиме, без участия независимых экспертов! Потому что вновь удаляется в тень забвения фигура первооткрывателя, на сей раз не только Г. Рябова, но и А. Авдонина! Потому что только через год, в 2008 году, почему-то вдруг выяснилось, что в Эрмитаже хранится рубашка Государя с его кровью после полученного в Японии ранения (хотя заместитель директора Эрмитажа Г.В. Вилинбахов, по собственному его свидетельству, знал о наличии её в Эрмитаже будучи ещё студентом)! Потому что вновь наступает неожиданная пауза, растянувшаяся уже на четыре года, в течение которых якобы доказанные всеми мыслимыми экспертизами останки Царских детей хранятся в холодильнике то ли морга, то ли судебно-медицинской лаборатории! И наконец, потому что опять зазвучали знакомые фальшивые ноты!

Отмечу только, что предыдущие фальшивые ноты в сравнении с нынешними даже обладателю абсолютного музыкального слуха могут показаться верхом благозвучия. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с двумя недавно вышедшими из печати произведениями: с тонюсенькой брошюркой В.Н. Соловьёва «Тайны старой Коптяковской дороги» (2010 г.) и с толстенной книгой Наталии Розановой «Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба» (2008 г.).

Начнём с В.Н. Соловьёва. Читатель, вероятно, уже догадался, что речь идёт о том самом следователе по особо важным делам, который не сходил с газетных полос и телеэкранов в течение всего времени работы Комиссии по идентификации екатеринбургских останков вплоть до их захоронения в 1998 году. И который после девятилетнего пребывания в тени вновь объявился на публике в 2007 году, чтобы проинформировать общественность о найденных под Екатеринбургом 70 граммах косточек, принадлежащих, по его утверждению, «вне всякого сомнения, Царским детям».

Прежде чем прокомментировать некоторые фальшивые рулады, прозвучавшие в брошюрке следователя, хотелось бы сказать несколько слов о нравственной позиции этого человека с точки зрения верности профессиональному принципу беспристрастности в ведении следствия и установлении истины.

В 1995 году мне стало известно, что руководитель службы безопасности президента генерал А.В. Коржаков с доверием воспринимает скандальные заявления г-на Дальского, выдававшего себя за сына чудом выжившего Цесаревича Алексея Николаевича и требовавшего признания своей персоны в качестве законного наследника российского престола. Мне удалось не только лично переговорить с генералом, но и убедить его в том, что г-н Дальский, скорее всего, спутал реальную историческую фигуру Цесаревича с вымышленным персонажем, известным под именем лейтенанта Шмидта. Попутно я попросил его вмешательства в работу Правительственной комиссии по идентификации екатеринбургских останков, которая уже тогда, под давлением возглавлявших её нескольких вице-премьеров, весьма тенденциозно и часто бездоказательно склонялась в пользу признания подлинности останков, безапелляционно отвергая справедливые протесты со стороны инакомыслящих членов Комиссии.

Нелишне будет заметить, что в тот момент генерал А.В. Коржаков, в силу известных особенностей своего прямого начальника, испытывавшего к нему полное доверие, нередко подменял его де-факто на высшем государственном посту и поэтому пользовался непререкаемым авторитетом среди чиновничьего люда. Именно на это я и рассчитывал, когда просил его воздействовать на работу Правительственной комиссии в сторону более объективного рассмотрения основного вопроса.

– Я откомандирую одного из моих сотрудников, которому поручу собрать вместе с вами побольше конкретного материала о ходе расследования, чтобы затем уже предметно переговорить с главой Комиссии, – сказал А.В. Коржаков.

Этим сотрудником оказался умнейший Алексей Анатольевич Милованов, с которым и по сей день меня связывают близкие дружеские отношения. Я быстро ввёл его в курс дела, рассказав не только о тенденциозности руководителей Комиссии, но и о предвзятости позиции следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры В.Н. Соловьёва, напрочь игнорировавшего выводы Н. Соколова. А ведь он имел возможность допрашивать многих участников и свидетелей кровавой расправы в Ипатьевском доме по самым свежим следам!

– Пожалуй, с него и начнём, – предложил А. А. Милованов. – Я могу позвонить ему, представиться и договориться о встрече.

До этого мне уже несколько раз доводилось спорить с В.Н. Соловьёвым до хрипоты, всякий раз поражаясь легковесности его аргументов и склонности выдавать желаемое за действительное. Поэтому я стал уговаривать А.А. Милованова пойти к нему инкогнито, просто в качестве моего друга и единомышленника, чтобы, не вспугнув следователя присутствием официального лица, дать ему высказаться. Я был уверен, что и на этот раз он обнаружит поверхностность суждений и предвзятость подходов к ведению следствия.

Так мы и поступили. В течение получаса мой новый друг внимательно и молча слушал нашу бурную перебранку. И вдруг, поймав следователя на каком-то противоречивом высказывании, вмешался в разговор:

– Владимир Николаевич, вы же сначала говорили иначе! Как это понимать?

– Ну, вот ещё один эксперт выискался, – раздражённо отреагировал В.Н. Соловьёв. – Вы что, тоже из Дворянского собрания?

А.А. Милованов подошёл к нему и предъявил удостоверение сотрудника всесильной тогда службы безопасности президента России. Воцарившееся тягостное молчание здорово смахивало на гоголевскую «немую сцену».

– Меня прислал к вам Александр Васильевич Коржаков, – сказал А.А. Милованов. – Ему не совсем понятно, почему следствие столь упорно игнорирует мнения оппонентов и вместо обоснованных, аргументированных ответов на их возражения занимается отписками и голословными опровержениями их доводов?!

Тут-то следователь по особо важным делам Генпрокуратуры и явил свою «высокую» принципиальность и «непоколебимую» верность идее независимого и беспристрастного следственного процесса.

– Дорогой Алексей Анатольевич, – с робким возмущением воскликнул он, – какие же указания мне выполнять?! Я что-то не пойму… Нельзя ли, в конце концов, чётко определиться и однозначно сказать, каким должно быть заключение следствия? Так и передайте. Я сделаю всё в лучшем виде…

Забавно, что, встретившись с В.Н. Соловьёвым за ужином спустя 15 лет (летом 2010 года), я напомнил ему после третьей рюмки об этом эпизоде и спросил, как он отреагирует, если я предам гласности те его высказывания.

– А я не собираюсь ничего отрицать, – ответил следователь. – У меня есть чёткое объяснение той моей позиции. Так что напрасно меня пугаете!

Что ж, посмотрим, услышим ли мы это чёткое объяснение. Скорее всего, думается мне, верх возьмёт та же самая тактика умолчания, к которой не раз прибегали в затруднительных случаях «фальшивонотчики» всех рангов: вице-премьеры, следователи, судмедэксперты, генетики и далее по списку.

Теперь перейдём к фальшивым нотам, которыми изобилует брошюрка этого услужливого искателя «истины». Во-первых, выясняется, что, ко всему прочему, ему не чуждо заимствование чужих мыслей, выдаваемых за собственные, что на языке его профессии именуется простым словом «плагиат». На странице 8 своей брошюры В.Н. Соловьёв пишет: «Соколов Н.А. не хотел передавать материалы Тирсу М.Н., которому не доверял по политическим причинам, но был вынужден подчиниться воле Великого князя Николая Николаевича».

Все эти закавыченные здесь слова даны в брошюре без всяких кавычек от лица автора, хотя принадлежат они парижскому исследователю екатеринбургской трагедии Николаю Россу и были опубликованы издательством «Посев» почти на четверть века раньше (в 1987 году) на 16-й странице его книги «Гибель Царской Семьи». В менее явном виде вся 8-я страница брошюры – сплошной плагиат 16-й страницы книги Н. Росса.

Однако главная фальшивая нота всей брошюры В.Н. Соловьёва состоит в том, что он, прекрасно понимая более чем слабую доказательность своих аргументов в пользу защищаемой версии, пытается эмоционально воздействовать на сознание православной общественности умилительными, с его точки зрения, подробностями, ровно никакого света не проливающими ни на юридические, ни на исторические, ни на криминалистические или идентификационные аспекты основной проблемы.

Зачем, спрашивается, далёкому от Церкви автору понадобилось ударяться в мистику и рассказывать о некоей жительнице Украины, видевшей несколько раз один и тот же сон, в котором «к ней приходила (воцерковлённый человек сказал бы не “приходила”, а “являлась”! – 3. Ч.) Богородица и говорила о том, что нужно искать останки Царских детей неподалеку от первого захоронения» (С. 54)? Неужели только ради того, чтобы сообщить читателю о счастливом совпадении: «письмо этой православной женщины пришло в адрес Генеральной прокуратуры за несколько дней до того, как были найдены останки»? Во-первых, как выяснилось, сама Генпрокуратура была уведомлена о находке останков «лишь спустя десять дней после окончания раскопок». Следовательно, поисковики никак не могли воспользоваться столь «ценной» информацией. Во-вторых, невооружённым глазом видно, что автора вообще не волнует вопрос о реальной роли украинской «православной женщины» в нахождении захоронения. Почему? Да просто потому, что интерес его лежит совсем в иной плоскости. Ему крайне важно донести до сознания верующих людей, что останки были обнаружены по прямому вмешательству Божией Матери. Ведь в этом случае не только отрицание подлинности останков, но даже малейшее в ней сомнение становится тягчайшим грехом и кощунством!

А вот ещё одна яркая и откровенная апелляция к верующему сознанию. Автору задают вопрос: «Расскажите подробнее об идентификации останков двух человек, найденных в районе “мостика из шпал” в 2007 году». Развёрнутый ответ настолько елейный и коробящий ухо своей фальшивостью, что я не могу отказать себе в удовольствии процитировать его полностью. Читайте и умиляйтесь!

«В 2004 году по моей просьбе в одном из монастырей была написана икона Цесаревича Алексея с птичкой (пунктуация авторская. – 3. Ч.). Перед ней молились мои товарищи в надежде найти Царственных брата и сестру. Вторая икона – Христа Вседержителя (Спаса Вседержителя! – З.Ч.) – во время предыдущих исследований находилась рядом с останками Царской семьи. Эти две иконы сопровождали частицы праха Императорской семьи и слуг, когда я вылетел с ними в Екатеринбург в сентябре 2007 года. С иконой Цесаревича произошла интересная история. В конце 2007 года ко мне обратились монахини и священник из США. Они рассказали, что на протяжении трёх лет молились у списка подобной иконы в Храме Господнем в Иерусалиме и просили Господа помочь обрести мощи Цесаревича Алексея. Их интересовал вопрос, откуда появилась подобная икона. Я рассказал историю создания иконы и порадовался тому, что Господь услышал молитвы о Царской семье и её верных слугах» (С. 72).

Предоставляю читателю возможность самому определить информативную ценность процитированного пассажа. Отмечу только, что следом за ним напрямую встык идёт абзац сугубо криминалистического свойства: о костях, о зубах, об антропологии, о воздействии кислоты, огня и т. п. Какую же функцию выполняют приведённые умилительные подробности? Разумеется, всё ту же – расположить к своей версии православный народ. Авось устремится он толпами в притвор Петропавловской крепости!

В другом месте В.Н. Соловьёв рассказывает о своей встрече с оптинским старцем Илием. Православной общественности хорошо известно, что этот старец ныне является духовником Святейшего Патриарха. Почему бы не воспользоваться столь авторитетной фигурой в собственных интересах? И вот автор пишет: «Я честно рассказал старцу о нашей трудной работе, закончившейся тем, что останки неизвестных людей из болотистого лога на окраине Екатеринбурга обрели своё настоящее имя. Старец Илий внимательно выслушал меня и посоветовал написать брошюру в виде вопросов и ответов» (С. 3).

Пусть старец вроде бы никак не высказывается по поводу доверия или недоверия к авторской версии о подлинности останков. Но ведь всё-таки «внимательно выслушал», «посоветовал»… И более того, с последней 80-й страницы брошюрки под фотографией, запечатлевшей автора с этим старцем в его келье, звучат душещипательные патетические слова, как бы подталкивающие читателя к мысли о том, что, скорее всего, Илий всё-таки склонится к принятию авторской версии: «Мудрый старец, услышав мой рассказ о посмертной судьбе Царственных Страстотерпцев, промолчал и задумался. На всё воля Божья».

Боже, какая фальшь!

С аналогичной целью В.Н. Соловьёв публикует и свою фотографию, на которой он стоит рядом с Патриархом Алексием. «Что бы вы там ни говорили о неприятии Святейшим выводов идентификационной комиссии, а он ведь тоже, как видите, и “внимательно меня выслушивал”, и задумывался», – как бы внушает нам автор.

Теми же мотивами руководствуется следователь по особо важным делам, когда пишет о находке 2007 года: «На раскопки были приглашены представители Русской Православной Церкви, которые совершили положенные службы на месте обнаружения человеческих останков и на протяжении всех исследований помогали археологам» (С. 57).

Здесь незадачливый автор умудрился в одной фразе сделать сразу несколько ляпов. Во-первых, совершенно очевидно, что духовенство приглашалось не на раскопки, а после раскопок и обнаружения косточек. Во-вторых, словосочетанием «положенные службы» он в очередной раз с головой выдаёт собственную невоцерковлённость. Потому что в подобных обстоятельствах совершаются не «положенные службы», а только одна служба, которая именуется панихидой. А в-третьих, совсем непонятно, каким образом люди с семинарским образованием могут помогать в исследованиях учёным-археологам?!

«Ну что вы придираетесь к каким-то там формальным