– Вы расстаетесь, чтобы встретиться снова, – ответил Автандил. – Я отвезу вас в санаторий, но знайте: вы всегда желанные гости в моем доме.

***

В сборах и прощаниях последний день пролетел незаметно. Отдыхающие обменивались адресами и телефонами, клятвенно обещая приехать и звонить как можно чаще. Наконец подъехало заказанное ещё утром такси, и они с чувством непонятного облегчения отправились на вокзал.

В поезде их попутчиком оказался мужчина средних лет, который даже в купе не снимал галстука.

– Ответственный работник, – подумал Лавр, и не ошибся. Мужчина оказался вторым секретарем горкома, ехавшим в Москву на отчётно-выборную конференцию по линии профсоюзов.

– Что пишут? – спросил он, увидев на столике свежий номер «Правды».

Сосед неопределенно качнул головой:

– Германия предложила присоединиться к Тройственному пакту. Молотов сказал, что всё будет зависеть от решения по Румынии, Болгарии и Турции и сообщил, что СССР не желает быть втянутым в конфликт с Англией, но немцы отвергли наши требования.

– И чем это грозит? – Людмила разложила на столике еду, привезённую Автандилом прямо к поезду, и пригласила его присоединиться.

– Обострением, точнее, напряжением отношений, – ответил новый знакомый, который представился Львом Семёновичем. – Неизвестно, во что это выльется дальше. На мой взгляд, немцы не та нация, которой можно доверять, особенно при таком лидере.

Под вечер поезд остановился в Невинномысске.

– Долго стоим? – спросил Лев Семёнович у проводника.

– Стоянка 55 минут. Водой заправляемся, – проводник, разогревавший титан, обжёгся и, засунув палец в рот, добавил: – Можете в вокзальный буфет прогуляться, они там пирожки с капустой хорошо пекут по расписанию. К каждому поезду подгадывают, чтобы с пылу с жару были.

Они вышли на платформу, оглядевшись вокруг, закурили и направились в буфет. Проводник не обманул: на прилавке стояло несколько противней, на которых лежали пышущие жаром пирожки.

– Может, пива взять? – озабоченно спросил Лев Семёнович.

– Не надо, туалет один на весь вагон, тем более что у меня есть коньяк!

Набрав пирожков и выйдя на перрон, они увидели, что первый путь занял воинский эшелон. Офицеры и несколько старшин курили около дверей. Через открытые двери теплушек виднелись нары, буржуйки с выведенными в окно трубами и оружейные пирамиды. В одной красноармейцы тихо под гармонь пели новую, но уже популярную после недавно вышедшего в прокат фильма «Истребители» песню:

В далёкий край товарищ улетает,

Родные ветры вслед за ним летят.

Любимый город в синей дымке тает,

Знакомый дом, зелёный сад и нежный взгляд.

Пройдёт товарищ все бои и войны,

Не зная сна, не зная тишины.

Любимый город может спать спокойно

И видеть сны, и зеленеть среди весны.

Неожиданно раздался паровозный гудок.

– По вагонам, – прозвучала команда, пролетевшая вдоль состава и затихшая где-то в конце платформы. Паровоз ещё раз свистнул и, медленно набирая скорость, потянул состав в чернеющую ночную степь.

– Интересно, куда едут? – тихо сказал Лавр.

– Военная тайна, – усмехнулся Лев Семёнович, надкусывая пирожок.

– В Знаменку они едут, это в Белоруссии, недалеко от Бреста, – раздался за спиной голос.

Мужчина в рабочей телогрейке закуривал папиросу, прикрыв огонёк от ветра.

– Их туда из Азербайджана пе-ре-дис-ло-ци-ро-ва-ли, – он с трудом выговорил мудрёное слово и с гордостью добавил: – У меня сын в эшелоне, заместитель командира роты. Успел телеграмму отбить, что будет ехать мимо.

Лавр взглянул на красные, уже почти неразличимые вдали огоньки последнего вагона, и ему почему-то вдруг стало не по себе.

***

Около полудня курортники вернулись домой. Людмила начала разбирать вещи, а Лавр бесцельно слонялся по квартире, не зная, чем заняться. Ему очень хотелось пойти в отдел, но он понимал, что супруге не хочется оставаться одной в день приезда.

– Сходи в душ и ложись отдыхать. Полистай свежие газеты, а на работу пойдёшь завтра, – сказала Людмила, почувствовав, что творится у него на душе.

Выйдя из ванны, он прошёл на кухню и, с удовольствием закурив, взял лежавший сверху свежий номер газеты.

«Так, что тут у нас в мире творится», – подумал Лавр, перелистывая приятно похрустывающие листы, от которых ещё исходил едва уловимый запах типографской краски: – «Осушение болот Белоруссии», «Через Яузский шлюз прошли первые суда», «10-летие театра Краснознаменного Балтийского флота», «На зимних пастбищах в Кара-Кумах». Он быстро просматривал заголовки и, наконец, дошёл до военных сводок.

– В ночь на 13 декабря крупные соединения германских бомбардировщиков подвергли интенсивному бомбовому удару предприятия тяжелой промышленности в Шеффилде. Подводная лодка под командованием корветтен-капитана Леман-Вилленброка потопила неприятельские суда общим тоннажем 15.800 регистровых брутто-тонн.

Лавр покачал головой и стал читать дальше: «Английские военные корабли обстреляли скопления итальянских войск в районе египетско-ливийского побережья», «Французские самолеты совершили налет на город Убон на юго-востоке Таи», «Китайские войска, возобновив активные действия, заняли позиции в 30 км от города Ичан, выбив оттуда японские отряды», «Английский вооруженный пароход «Вестерн-принс» подвергся нападению субмарины в 400 милях к северо-западу от Северной Ирландии»³³. Отложив газету, он взглянул в окно, где на подоконнике сидел нахохлившийся воробей, и задумался.

– Что пишут? – спросила Людмила, ставя перед ним тарелку с невинномысскими пирожками.

– Ничего хорошего, – вздохнул Лавр, откусив кусочек. – Весь мир воюет, боюсь, что и нас затронет.

– Всегда где-то воюют, – философски заметила она, наливая в заварник кипяток, – погоди, сейчас чай будет. Неужели ничего хорошего нет?

– Почему нет? – он опять взял газету. – Есть, причем у нас… Вот, слушай! В Краснодаре заканчивается строительство 12 жилых домов: 2-, 3- и 4-этажных общей площадью 10.000 кв. метров. 5000 кв. метров уже сдано в эксплуатацию.

– Ну вот, видишь! Жизнь идёт, страна строится! Товарищ Ермаков, прекращай вести упаднические разговоры.

В дверь позвонили. Людмила открыла, и на пороге появился Александр Сидорович с супругой, держа в руках бутылку коньяка и торт.

– Мы пришли за подробным отчетом, – сказал сосед. – Рассказывайте, как отдыхалось?

***

Утром Лавр, позавтракав, сразу отправился в отдел. Несмотря на то что дежурный, как обычно, доложил ему сводку и сообщил, где находится руководство, его не покидало ощущение, что он здесь уже гость, уважаемый, почетный, но… гость. Поднялся на второй этаж, подошёл к кабинету и остановился, глядя на табличку, на которой уже была написана фамилия Виктора.

– А чему я удивляюсь? Назначен новый начальник, и радоваться надо, что согласились с предложенной мною кандидатурой, – Лавр для приличия коротко стукнул и, не дожидаясь ответа, вошёл.

Увидев его, Виктор вскочил, шагнул навстречу и горячо пожал ему руку:

– Как ждал вас, Палыч, вы не представляете! Если бы ещё на пару-тройку дней задержались, я сам бы к вам в санаторий приехал!

– А что случилось?

– Вышли на одну банду. Крови на них нет, но железной информацией по трём кражам мы располагаем. По отпечаткам пальцев эксперт предположил, что это подростки. В заключении он это не указал, говорит, официальных методик у них нет, а предположение высказал. Отработали и по линии участковых и с комсомольским активом беседовали – всё без толку.

– Кроме отпечатков, что-нибудь указывает на то, что это подростки?

Виктор замялся:

– При ограблении продуктовых магазинов обязательно конфетные обертки валяются, и все разные. Булочки и пирожные надкусанные. Как будто дитё до сладкого дорвалось… Я никому об этом не сказал, только вам.

– Все эпизоды на одной территории?

– Да. Два на нашей, один у соседей, с ними вместе работаем.

– У меня, извини, у тебя в столе должна карта города быть, давай её сюда и покажи, в какие магазины залезли.

Разложив карту, Виктор сделал карандашом отметки и выжидающе посмотрел на Ермакова, который задумчиво разглядывал три синие точки.

– Когда была последняя кража? – спросил он.

– Позавчера.

– Значит, сбыть, а тем более съесть, не успели. Если, конечно, не под заказ работали. Все кражи совершены неподалеку от кинотеатра «Великан». Я думаю, что они каждый вечер там ошиваются.

Вдруг он улыбнулся:

– У нас в отделе работают два очень симпатичных сотрудника. Одна в финчасти, а вторая в канцелярии. Достань им два билета, пусть вечером сходят, посмотрят. Познакомятся с молодежью, глядишь, и конфетами угостят. Попробуй, может, получится. Только обязательно лично проинструктируй и прикрытие обеспечь.

– Сделаем, – кивнул Виктор. – Прямо сейчас займусь.

– А что по кражам, которые до моего отъезда были? Титковского взяли?

– Серого? Взяли! И дружка его Коляшу тоже… Мы знали, что он к Инке-скрипачке заглядывает. Квартиру под наблюдение поставили – и через три дня их приняли. Уже материалы в суд направили, – он замялся: – Палыч, я сейчас за девочками схожу, а вы план работы отдела на первый квартал, гляньте, пожалуйста.

Он достал из сейфа скоросшиватель и, положив на стол, выскочил из кабинета. Лавр взял в руки хорошо знакомую серую коленкоровую папку, и от этой обычной просьбы на него неожиданно нахлынула тёплая волна радости.

«Значит, не забыли, нужен ещё!» – с благодарностью подумал Лавр и углубился в чтение.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл Виктор, держа за руки двух девушек:

– Арина и Дарья готовы к бою, – весело сказал он. – Я им обрисовал задачу, может, вы что-нибудь добавите?

Лавр улыбнулся: они были ему хорошо знакомы, и он всегда с удовольствием смотрел на их ладные спортивные фигурки.

– Виктор Семёнович, уже сориентировал вас, хочу только предупредить: ни в коем случае, если войдете с ними в контакт, ни под каким видом не идите к ним в гости или куда-нибудь ещё. Вас будут прикрывать, не ищите глазами нашего сотрудника, он всегда будет держать вас в поле зрения. Лучше всего представиться работниками детского сада, желающими купить партию сладостей, чтобы собрать подарки для детей. Я думаю, что перед Новым годом это не вызовет особых подозрений. Если получится, то назначайте встречу в детском саду.

Он обернулся к Виктору:

– Надо подобрать садик в другом районе, чтобы вход на кухню был отдельный, – и, повернувшись к девушкам, добавил: – Не вздумайте только представляться заведующей: по возрасту не подходите, назовитесь воспитательницей или музыкальным работником.

Они одновременно кивнули.

– Не страшно? – спросил Лавр.

Дарья дёрнула плечом:

– Пусть они боятся! Шпана уличная!

– Так нельзя, – Лавр осуждающе покачал головой. – Во-первых, противника лучше переоценить, чем недооценить, а во-вторых, – голос его посуровел, – это вовсе не шпана, а устойчивая преступная группа, имеющая в активе три эпизода.

Когда девушки вышли, Лавр протянул Виктору папку:

– Все правильно, только добавь встречи с трудовыми коллективами.

– Хорошо, а почему садик надо подобрать подальше?

– Если у них есть братики или сестрички, которых они туда водят, то могут знать персонал в лицо.

***

В фойе кинотеатра играл духовой оркестр, певица в чёрном, таинственно переливающемся в лучах прожектора длинном платье, прижав к груди микрофон, хриплым контральто пела:

В парке Чаир распускаются розы,

В парке Чаир расцветает миндаль,

Снятся твои золотистые косы,

Снится весёлая звонкая даль.

– Шикарная шмара! – восхищённо покачал головой молодой паренёк с выпущенным поверх пиджака воротником рубашки. – Вот кому-то везёт, каждый вечер с ней кувыркается.

– Да… Бабец что надо! – поддакнул его товарищ, облизав пухлые и без того влажные губы. – Чиркан, пошли в буфет! Ситро с бутербродами попьём!

Они отошли от сцены и направились к стойке. Вдруг Чиркан остановился и толкнул приятеля в бок:

– Глянь, Губа, какие цыпы! Пошли попробуем пришвартоваться!

Предварительно обойдя девушек со всех сторон и убедившись, что они одни, Чиркан запустил пробный шар. Сделав серьезное лицо, он прошёл мимо и вдруг резко остановился:

– Девушки, дико извиняюсь, не мог ли я вас видеть на танцплощадке в Первомайской роще?

– Да, могли. Мы с подругой там часто бываем, – вежливо улыбнувшись, ответила Арина.

– Какая неожиданная встреча! – восхищённо произнёс он. – Как приятно встретить знакомых!

– Мы разве знакомы? – Дарья удивлённо взглянула на подругу.

– Меня звать Владимир, – Чиркан галантно склонил голову, – мы уже знакомы на пятьдесят процентов!

– На двадцать пять, – засмеялась Арина. – Вы не представили своего друга.

Чиркан махнул рукой, подзывая приятеля:

– Леонид, только он очень застенчив! За стеночку держится, когда стесняется!

Закончив смеяться, девушки назвали свои имена. Чиркан с достоинством посмотрел на наручные часы – до первого звонка ещё полчаса: – Мы с Владимиром собирались в буфет и будем очень рады, если составите нам компанию.

– С удовольствием! – Дарья, усмехнувшись, озорно взглянула на Арину и взяла Чиркана под руку. На ватных, подгибающихся от неожиданной удачи ног, мгновенно взопревший Чиркан повел её к стойке.

– Что будете? – спросил он.

– Эклер и кофе, – рассеянно оглядываясь по сторонам, сказала Арина.

– Я тоже кофе, – Дарья, издали оглядев стеклянную витрину, томно добавила: – С каким наслаждением я съела бы шоколадную конфетку, но их здесь нет!

– Это дефицит, – ответила Арина. – Может, к празднику выкинут?

Леонид, который от волнения ещё не произнёс ни одного слова, вытащил из кармана гость конфет и молча положил на стол. Полина восхищённо выдохнула:

– О-о-о! «Белочка», «Мишка на Севере», «Мишка косолапый»! – она лукаво взглянула на сопевшего от гордости парня: – Целый зоопарк на столе!

Чиркан подошёл с подносом и быстро расставил на столе пирожные и кофе.

– А мы никак не можем достать для детских подарков конфеты, – сокрушённо вздохнула Дарья. – У нас и деньги выделены, заведующая уже все кабинеты обегала, родителей озадачила, но надежды никакой!

– Ну почему же никакой? – Чиркан вальяжно откинулся на спинку стула. – Сколько вам надо?

Прежде чем идти на задание, Арина проконсультировалась у знакомой продавщицы и уверенно ответила:

– У нас три группы по двадцать детей, на килограмм идёт шестьдесят конфет. Заведующая возьмёт с запасом по полтора килограмма каждого сорта.

Чиркан важно кивнул:

– Не проблема, скажите, куда принести!

– Лавр, хватит курить! Кого ты все время высматриваешь? – с лёгким раздражением сказала Людмила. – Пошли в зал!

– Идём, идём, – увидев, как парень высыпал перед девушками горсть конфет, он затушил папиросу и, пряча в усах улыбку, не оглядываясь направился в зал.

***

По раздавшемуся неподалёку паровозному свистку Титковский понял, что они уже подъехали к вокзалу. Автозак остановился в самом конце, где уже начинались запасные пути.

– Теперь точно пару часов на холоде продержат! – сказал один из заключённых.

– Не успеешь приехать, сразу на больничку попадёшь, – обнадёжил его сосед, бодрый старичок с растрёпанной бородой.

По железной крыше вдруг забарабанил дождь. Они уже приготовились к долгому ожиданию, как дверь неожиданно распахнулась, и в душную камеру ворвалась, струя свежего холодного воздуха.

– Васильев, на выход! – раздалась команда.

Со скамьи поднялся молодой парень и, держа в руках матерчатую торбу, направился к двери.

– Дождик в дорогу – это хорошо, – сказал кто-то из темноты.

– Быстрее, быстрее, мать вашу! – слушал Серый крики старшего конвоя, сидя в зарешечённом фургоне, в котором его и ещё восьмерых осужденных привезли на этап.

– Титковский! – раздался надсадный крик.

Подхватив тощий сидор, он спрыгнул на землю и быстро побежал между солдатами. На ступеньках «столыпина»³⁴ его за шкирку схватил стоявший на площадке дюжий розовощёкий конвоир, втянул в вагон и, не давая опомниться, затолкал в купе. Настроившись на то, что камера будет забита битком, он был приятно удивлен, увидев всего четверых.

– Привет честной братве, – степенно сказал Серый, безошибочно вычислив, что трое явно не первоходы. – Какая шконка свободна?

– Ты присядь, расскажи людям о себе, а там по делам твоим и место тебе определим, – ответил пожилой бородатый мужик.

– Титковский Сергей Дмитриевич, кличка Серый, статья 162 г.³⁵ Срок два года. Вторая ходка.

– А первый раз за что залетел? – спросил скуластый парень лет тридцати с узкими чёрными глазами.

– По 167³⁶. Семь лет, – спокойно ответил Серый, демонстрируя уважение к присутствующим.

– Петрович, – не поворачивая головы, сказал бородатый, – шмотье своё перекинь на третий ярус. Судя по заходу, правильный бродяга в наш дом заглянул.

Серый присел к столу и, развязав сидор, положил на стол кусок сала, пачку махорки и цыбик чая.

– Вот и чифирёк в радость! – обрадовался обладатель бороды. – А то брандахлыст³⁷ надоел.

– На чифирёк не наберётся, а вот купчика³⁸ попить можно будет, – сказал Серый. – Конвой вологодский?³⁹

– Нет, – ответил скуластый. – Кипяток дают и до ветру водят, когда нужда наступит. Если просим, дверь в тамбур от холода прикрыть, тоже не отказывают.

– А откуда этап? – поинтересовался он.

– Из Махачкалы, я первый пассажир. Коля Ухналь в Минводах подсел, а Петрович и Баламут в Усть-Лабе. Везут нас в Белоруссию, там город есть, Орша называется, вот там и будем чалиться.

– Неужто поближе тюрем не было? – Серый искренне удивился: – Ладно бы на севера, в лагеря законопатили.

– Да нет уж, спасибо! Мы эту делюгу уже обкашляли. Я с Баламутом в КарЛАГе⁴⁰ сидел, только в разных отрядах. Ветры с ног сдувают, вся харя в песке. Ухналь вон в АнгарЛАГе отдыхал, шестерик отмотал… Нет… лучше к бульбашам, там хоть лето как лето и зима как зима.

– Это точно, – согласился Серый. – Я первый срок в ХакасЛАГе оттянул. Лучше на запад, чем на восток.

Заварив чаю, они поужинали и легли спать. Петрович, который сел за растрату, начал тихо напевать:

По тундре, по железной дороге,

Где мчится поезд Воркута – Ленинград,

Дождик капал на рыло и на дуло нагана,

Лай овчарок всё ближе, автоматы стучат.

Я тебя не увижу, моя родная мама,

ВОХРа нас окружила, «Руки в гору!» – кричат.

– Петрович, – проникновенно сказал Баламут, – если не заткнёшься, я тебе точно что-нибудь на рыло накапаю, в хату опущенным зайдёшь.

***

Перед Новым годом они получили телеграмму о приезде сына. Людмила сразу засуетилась и побежала на рынок.

Вдоволь наигравшись с внучкой, на следующий день Лавр сказал:

– Это первый Новый год, который я встречаю, не ожидая телефонного звонка и не думая, что завтра идти на службу. Давайте встретим его так, чтобы запомнить на всю жизнь. Тем более что у нас на кухне, – он погладил по белокурой головке сидевшую у него на коленях Катю, – усиленный наряд! Надо будет обязательно пригласить Пришельцева.

Гости были приглашены к семи вечера, но Лавр уже с пяти часов начал придирчиво оглядывать стол. Обнаружив отсутствие лимона, он забеспокоился и стал быстро одеваться. Глядя на непривычно суетящегося мужа, Людмила усмехнулась:

– Лимоны принесет Александр Сидорович с женой, не переживай.

Лавр опять взглянул на красиво сервированный стол:

– А пироги куда поставим?

– На подоконник, – она вздохнула. – Сядь, не мельтеши, лучше вынеси на балкон шампанское и боржоми, как раз охладятся.

– Я уже вынес, – ответил он и озабоченно спросил: – А почему одиннадцать приборов? Нас же девять: четверо гостей и нас пятеро!

– Всегда нужно иметь резерв, вдруг кто-то из сослуживцев зайдёт поздравить, – неожиданно спокойно сказала Людмила, бросив короткий взгляд на часы.

– А где Виктор? – вдруг спросил Лавр, обнаружив отсутствие сына. Людмила переглянулась с Леной:

– Он за хлебом пошёл.

– Так вот… – он удивлённо взглянул на стол, где стояла хлебница: – Я же четыре батона принёс!

Женщины снова переглянулись.

– Я попросила буханку чёрного взять, вдруг кто-то любит, – ответила Лена. Раздался звонок, и Людмила улыбнулась:

– Иди, открывай, Виктор вернулся.

Лавр открыл дверь и растерянно замер, глядя на стоявших на пороге Викентия и Наталью. Выглядывавший позади с чемоданом улыбающийся Виктор перчаткой отряхивал упавшие на голову снежинки.

– Людмиле понравилось наше вино, и я привёз несколько бутылок, – невозмутимо, как будто только что вернулся из магазина, сказал Викентий. – Ты позволишь войти?

Когда наконец все гости расселись, Лавр поднял рюмку: