–Кстати, господин ковбой! Мы даже им не представились! Люси тоже весьма пикантна. Конечно, желания накидывать на нее лассо у меня не возникло, а вот… – прищелкнув пальцами, Лавр помолчал и смущенно добавил: – Ладно, пойдем.

Разместившись в номерах, дороговатых, конечно, но «где наша не пропадала», они условились через час встретиться в вестибюле. Когда они вышли на улицу, Викентий произнес:

–Здесь недалеко, прогуляемся!

Несмотря на то, что Лавр неоднократно бывал в Екатеринодаре, он восхищенно оглядывался на здания. В конце концов, он не выдержал:

–Красиво, черт возьми, не то, что в нашей дыре.

–Да, –ответил Викентий. – Город расцветает! Ворота на юг, приток капитала… А культурная жизнь как кипит! Собинов⁸⁸ уже дважды приезжал, и Шаляпин⁸⁹обязательно с гастролью в скором времени прибудет, вот увидишь!

Они свернули на Посполитакинскую⁹⁰, и вдруг Викентий неожиданно остановился у небольшого аккуратного здания.

–Вот мы и пришли, – сказал он. – Здесь, в доме №63 и находится сыскное отделение, – Викентий взялся за ручку двери, но Лавр остановил его.

–Подожди, мы даже не продумали разговор.

–Ничего, главное – ввязаться в бой, – ответил тот и толкнул легко поддавшуюся дверь. Лавр шумно выдохнул и вошел следом.

В неожиданно просторном коридоре за небольшим столом сидел пожилой городовой. Увидев вошедших, он привстал:

–Слушаю вас, господа.

–Следователь следственной части Корчевский и становой пристав поручик Ермаков к господину Пришельцеву.

–Одну минуточку, –сказал он и крикнул вглубь коридора:– Николай Сергеевич, к начальнику сыскного, из следственной части, доложите, пожалуйста.

Через минуту к ним вышел худощавый мужчина средних лет, в пенсне, с гладкими набриолиненными⁹¹ волосами и маленькими аккуратными усиками. Коротко глянув на посетителей, он молча сделал приглашающий жест и пошел вперед. После нескольких поворотов приоткрыл одну из дверей и, сказав: «Прошу!», также молча ушел.

За столом сидел крепкий мужчина лет тридцати пяти с длинными, подкрученными по последней моде, усами под широким носом.

–Прошу вас господа, чем обязан? –Он привстал и приглашающим жестом указал на стулья.

Когда друзья уселись, Пришельцев широко улыбнулся, отчего его круглое лицо сразу стало удивительно приятным, и мягким, с легкой хрипотцой произнес:

–Я вас внимательно слушаю.

Викентий Леоньевич, откашлявшись, еще раз представился и начал:

–Недавно, около десяти дней назад, в ваш адрес из Кавказского уезда был направлен циркуляр об объявлении в розыск Мокрецова и Макухина по подозрению в убийстве четырех человек, в том числе ребенка. Мы с Лавром Павловичем полагаем, что указанные преступники находятся в Екатеринодаре, и приехали, Александр Петрович, чтобы обратить ваше внимание на особую опасность указанных лиц и подробно рассказать о деталях преступлений.

Пришельцев нажал кнопку на столе, и, когда на пороге появился уже знакомый молчаливый мужчина, отдал распоряжение:

–Николай Сергеевич! Будьте любезны, поищите циркулярку из Кавказского уезда на розыск Мокрецова и Макухина.

Потом достал пачку папирос.

–Прошу господа, угощайтесь.

Все дружно, с удовольствием закурили. Внимательно прочитав принесенную телеграмму и подколотую к ней бумагу, Пришельцев, побарабанив пальцами, сказал:

–Ну-с, хочу вам доложить. Все необходимые мероприятия по данному документу проведены. Приметы переданы околоточным и доведены до всех наблюдательных агентов, жандармов и казачьих патрулей. На установление их местопребывания ориентирован наш негласный аппарат. Если на почту поступит корреспонденция на эти фамилии, то мы сразу же будем оповещены и установим засаду.

Закурив, он добавил.

–Весьма отрадно, господа, видеть ваше искреннее радение на благо Отечества.

Затянувшись несколько раз, он раздавил папиросу в чугунной пепельнице в виде санок с запряженным медведем и вдруг спросил:

–А почему вы привязываете Мокрецова и Макухина сразу к двум преступлениям?

–Характер ранения, повлекшего смерть. В обоих случаях размеры раны совпадают. Удар предметом округлой формы, проломлены кости черепа. Диаметр раны совпадает. Все удары нанесены сверху, то есть бил человек высокого роста и большой физической силы. Макухин попадает под эти критерии. Нападение на крестьян было совершено по маршруту предполагаемого пути следования.

–Толково… очень толково, – произнес Пришельцев. – А почему не использовали служебную собаку? Зачастую это дает прекрасные результаты.

–Полностью с вами согласен, Александр Петрович! Но только по горячим следам! – ответил Викентий. – В первом случае это не дало бы желаемого результата.

–Дождь, тушение пожара, вся станица сбежалась, затоптали все, что смогли, –уточнил Лавр. – А на дороге…Мы прибыли через пять шесть часов. Если бы отправили за собакой, прошло бы не меньше восьми-десяти часов.

Улыбнувшись, он добавил:

–В степи много других соблазнов… лисы, зайцы, шакалы. Все равно, думаю, потеряла бы след.

–С места происшествия что-нибудь изымали?

– Так точно! В хате изъята бутылка с отпечатками, пригодными для идентификации, со стены сделаны соскобы крови для определения группы, это новый метод, позволяющий определить принадлежность, и зафиксирован размер отпечатка ладони. На основании, которого, собственно, и было сделано заключение о причастности Тихона Макухина. На дороге вся территория места происшествия была затоптана казачьим разъездом. При осмотре обочин нашли место засады и приема пищи. Но предметов, представляющих интерес для следственных действий, обнаружено не было.

Слегка помявшись, Викентий добавил:

–Хотел изъять огрызок огурца, следы зубов четко были видны, но он завял и рисунок стерся.

–Очень грамотно и интересно рассуждаете, – сказал Пришельцев и, вновь закурив, спросил: – Как вы думаете, почему он не выколол глаза у женщины? Ведь она тоже их видела

–Мы с коллегой думали об этом, – признался Викентий Леонтьевич, тоже закуривая. – Убив Дарью, они хотели, как можно быстрее покинуть место преступления. Жертва активно сопротивлялась и не могла сфокусировать взгляд на лице убийцы. Ребенка же душили спереди, во время агонии глаза у него были широко раскрыты и смотрели в лицо преступнику. Я консультировался по этому поводу с врачом, кстати, весьма грамотным специалистом.

–Я думаю, вы совершенно правы, коллега, полагаю, это единственно правильное объяснение.

–Благодарю вас, но эта версия вряд ли поможет розыску.

–Зато мы знаем, что убийца –жестокий, хладнокровный и циничный мерзавец, – неожиданно сказал Ермаков, довольно долго хранивший молчание.

–Абсолютно с вами согласен, – совершенно серьезно сказал Александр Петрович и, рассмеявшись, добавил: – Прошу прошения за вульгаризм, но хочу напомнить одну поговорку старых сыщиков: «Розыск вести – не гузном трясти». В нашем деле, господа, мелочей не бывает, а благодаря этим самым мелочам и раскрываются самые сложные преступления. Но… вы где остановись?

–В Центральной, – солидно ответил Лавр.

Пришельцев хмыкнул в густые усы:

–Хорошо, но дороговато.

–Мы максимум на четверо суток. Решили сделать себе маленький вояж. Когда еще в столицу выберемся, кто знает? – широко улыбнулся Викентий Леонтьевич, вставая со стула.

–Я всегда рад общению с коллегами из уездов, особенно с такими профессионалами, как вы. Держите меня в курсе, вдруг что-нибудь дополнительно накопаете. В свою очередь, обязуюсь вам первым сообщить о задержании.

Они тепло распрощались и расстались очень довольные друг другом.

***

Прапрадед Николая Сергеевича Шатского по отцовской линии во время русско-турецкой войны отличился в битве под Фокшанами⁹². Командуя разведывательным отрядом, у реки Путна он столкнулся с турецким дозором, значительно превосходившим их численностью и двигавшимся впереди основных сил. Умелое командование и личная храбрость командира привели к победе. Враг был разбит и понёс большие потери, что в какой-то мере и предопределило победу. Илларион Шатский был отмечен лично Суворовым, и награжден Военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Ему было пожаловано потомственное дворянство и небольшая деревушка в триста душ, на окраине Тульской губернии, которую дед Николая Сергеевича успешно проиграл в карты знакомому кирасиру.

Материнская ветвь вела свою родословную от мелкопоместных румынских дворян, которые искренне верили, что являются потомками древнеримского императора Нерона.

Где и как встретились два представителя славных, но бедных родов, и как они оказались в Екатеринодаре, история умалчивает, но встреча завершилось венчанием и последующим рождением маленького Николая.

Отец целыми днями пропадал в земельном комитете, где служил письмоводителем. Мать давала частные уроки музыки, и его воспитание целиком легло на плечи бабушки, которая показывала ему орден героического предка, а потом, гордо подняв высохший подбородок с бородавкой, из которой торчали четыре жестких, как проволока, волоса, напоминала ему о том, что он потомок римского императора.

В гимназии Коля учился хорошо, но в пятом классе, когда проходили историю древнего Рима, он имел неосторожность рассказать о своем «родстве с Нероном». Невинное желание поведать о своих корнях сыграло с ним злую шутку. В классе начался гомерический хохот, который не смог остановить преподаватель, смеявшийся вместе с гимназистами. На шум вошли директор и председатель попечительского совета, случайно проходившие по коридору. Выслушав сбивчивые объяснения учителя, прерываемые истерическими всхлипываниями, они присоединились к общему веселью.

К мальчику накрепко прикрепилась кличка «Нерон», и только ленивый не издевался над ним. Иногда шутки приобретали жестокий характер. Второгодник Егор, сын присяжного поверенного, принес из дома простыню и с такими же великовозрастными оболтусами завернул в нее мальчика. На голову надели венок из колючек и натерли лицо мелом. Придав вид античной статуи, его привязали в туалете, где он простоял, обливаясь слезами, три урока. От страха и позора он обмочился, что стало новым поводом для жестоких шуток. После этого случая руководство поняло, что все зашло слишком далеко и, по согласованию с родителями, его перевели в другую гимназию, где он благополучно доучился.

В седьмом классе Николай увлекся детективной литературой. Он прочел всего Конан Дойла, знал наизусть все приключения Ника Картера и Пинкертона. Криминальное чтиво определило жизненный путь, он поступил на юридический факультет и успешно его закончил. После, определившись в жандармское управление простым клерком, за несколько лет дослужился до заместителя начальника канцелярии.

Коллективная травля и глумление над славной историей рода, которая с рождения внушались маленькому Коле, имели страшные последствия. Он стал всех презирать и ненавидеть: успешных – за успехи, неудачников – за неудачи, красивых – за красоту, уродливых – за уродство, а всех вместе – за то, что они есть. Эта ненависть носила патологический характер и усиленно скрывалась от окружающих. Он был уверен в своей неординарности и полагал, что его недооценивают и всячески препятствуют карьерному росту. Похоронив отца с матерью, Николай Сергеевич остался один. У него появился новый порок: он стал пить. Он не напивался допьяна и не буянил, но, чуть-чуть выпив, он казался себе ловким, прозорливым и отважным.

Однажды в кабаке, со случайным знакомым, в пьяном угаре его занесло и, рассказывая своей значимости и незаменимости в сыскном отделе, он рассказал о планируемой проверке городских притонов и гордо добавил, что все рапорта о результатах работы лягут к нему на стол. Пившие пиво за соседним столиком Антон Полюндра и бандит по кличке Карась услышали и переглянулись.

– Карасик, собирай шпану, пускай все малины обегут, народ предупредят, а я этого попасу.

На притонах полиция ничего не обнаружила, а на следующий день Антон, встретив Шатского на улице, уважительно поздоровался и пригласил в ресторан, чтобы поговорить по интересующему вопросу, представляющему взаимный интерес.

Когда он понял, кто перед ним и что от него хотят, по его спине побежала холодная струйка пота. Антон, хороший психолог, не пугал, а, напротив, говорил уважительно, но сообщил, что в случае отказа на стол начальника областного жандармского управления ляжет подробное письмо с указанием причин провала общегородской операции, а при взаимном соглашении материальные проблемы будут решены.

Николай Сергеевич выпил рюмку водки, закусил пирожком и согласился.

– Но никаких расписок, это необходимое условие, – твердо сказал он.

– Каких расписок? – хорошо изобразив удивление произнес Антон.– Мы спросили – вы ответили, мы дали – вы взяли… Дел больше нет, как бумагу марать. А про себя Антон добавил: «Ты, главное, один раз возьми, а там я тебя и без расписок к ногтю прижму».

Вербовка произошла удивительно быстро. В управлении полиции появился крот, а у бандитов – свой, хорошо информированный, источник.

***

– Какой прекрасный человек! – восхищенно произнес Лавр, когда они вышли на улицу.

– Да, у меня осталось очень хорошее впечатление от общения, – ответил Викентий.– Ты обратил внимание, как он сразу вник в ситуацию?

– Конечно, профессионал до мозга костей!

Переговариваясь и делясь впечатлениями, друзья незаметно дошли до центра города, и увидев небольшое кафе, решили зайти, выпить по чашке кофе.

– Ты сильно голоден? – спросил Викентий, отхлебывая ароматный напиток.

– Не особенно, – ответил Лавр.

– Сейчас четыре часа пополудни, давай часа два передохнем, а в семь встретимся в ресторане и хорошо поужинаем. А завтра займемся делами.

– Очень грамотное решение, я только за! – с улыбкой ответил Лавр и добавил: – Может и скво с подругой случайно там окажется.

– Не надейся, дамам без мужчин в обществе, тем более в ресторане, появляться неприлично.

– М-да? – усомнился Лавр. – А мне они показались довольно эмансипированными особами.

– Знаешь ли, эмансипация – эмансипацией, а правил приличия даже для них никто не отменял. Мы сегодня приглядимся и приценимся, а завтра с утра ангажируем их на вечер.

– Действительно, прицениться надо, вдруг там цены сумасшедшие, – озабочено согласился Лавр.

– Вот вечером и узнаем,– Викентий, щелкнув пальцами, подозвал официанта, рассчитался, и они направились к гостинице.

***

Вечер еще не начался, и в ресторане было относительно мало народу: две семейные пары, три кавалерийских офицера и двое смуглых мужчин в дорогих черкесках с золочеными газырями.

Метрдотель, высокий осанистый мужчина со скобелевской раздвоенной бородой, внешне больше похожий на генерала, чем сам Скобелев, густым басом произнес:

– Добрый вечер, господа, милости просим. Куда прикажете проводить? В зал-с или отдельный кабинет-с?

– В зал, – ответил Викентий и улыбнулся. – Будем поближе к народу. Они заняли удобное место, откуда просматривался весь зал и эстрада.

Шустрым вьюном подскочил официант, почтительно изогнувшись, подал каждому меню и тактично отошел в сторону.

Уха ершовая съ расстегаями…….. .– р. 75 к.

Борщ с дьябками ………………… – р. 60 к.

Консоме с пирожками …………… . – р. 40 к.

Омар свежий, соус провансаль…….3р. –

Стерлядь по-русски……………… 3 р. –

Форель гатчинская «О-бле»………. – р. 50 к.

Тюрбо отварное, соус голландский.. 2 р. 50 к.

Филе «соль-фрит»................................ 2 р. 50 к.

Майонез из лососины………………1 р. 50 к.

Мясо холодное с дичью…………….1 р. 25 к.

Поросенок холодный натурель…….1 р. 25 к.

Филе соте с шампиньонами………1 р. 25 к.

Котлета Пожарская ……………. 2 р. 25 к.

Внимательно, с каменным лицом, Ермаков читал ресторанное меню, как сводку с театра военных действий

Рябчик тушенный в сметане,

с брусничным вареньем………………………. 1р.50.

Стерлядь, припущенная в шампанском………..2р. 50.

Хмыкнув, он перевернул страницу и продолжил вслух:

Шарлот-глясе из фисташкового мороженного….– р. 75 к.

– Это уже десерт,–уточнил Викентий Леонтьевич. – Ну, что? Определился с выбором?

– Думаю, – озабочено ответил Лавр, в этот момент он был похож на Кутузова, принимавшего решения о сдаче Москвы французам.

Подумав еще несколько мгновений, Лавр закрыл меню и решительно сказал:

– Я верю, что ты грамотно оценишь ситуацию и сделаешь правильный выбор. Заказывай!

– Значит так, милейший! – плотоядно потирая руки, произнес Викентий. – Спроворь-ка нам бутылочку Смирновской, непременно со льда, икорки паюсной, только смотри, чтоб осетровой. Рокфора тарелочку, маслин, ну и хлеба, разумеется. Далее…. Сначала борщка с дьябками,– он повернулся к Лавру. – Ты рыбу или мясо?

– Мясо, – сдержанно ответил Лавр.

– Отлично… я тоже! Тогда по Пожарской котлетке, к ней спаржу и провансаль. По расстегайчику обязательно, и пару зельтерской, на твое усмотрение, но лучше «Ром-Ваниль». Пачку Зефира⁹³.

– Имеем-с замечательный «Спотыкач» от Шустова, рекомендую-с.

Викентий оглянулся на Лавра и, с его молчаливого одобрения, кивнул.

– Хорошо! «Спотыкач». Борщок подать через тридцать минут, остальное через час. Спиртное, папиросы, воду и закуски – незамедлительно!

Лавр укоризненно произнес:

– Ты ставишь меня в неловкое положение.

– Не переживай, за два часа до убытия на вокзал я получил депешу, что в Новониколаевске скончалась моя двоюродная бабушка Елизавета Николаевна. Я и брат – единственные наследники. Не знаю, какая сумма в наличности, но там неплохая недвижимость. Думаю, рассчитаться за обед хватит.

– Соболезную и одновременно поздравляю! – искренне произнёс Лавр, он действительно был рад за товарища. – Но, наверное, твое присутствие необходимо там?

– В принципе да, но туда выехал брат, он адвокат и утрясет все вопросы.

Появился официант и сноровисто расставил на столе тарелки с закуской, бутылку на красивой, в виде пушечного лафета, подставке и пачку папирос. Поставив ними по небольшой пепельнице, он наполнил рюмки и удалился.

– Помянем рабу божью вновь представленную Елизавету Николаевну, да будет земля ей пухом, – сказал Лавр.

– Да… хороший она была человек, жаль, своих детей бог не дал, на меня с братом всю душу и положила. Жила достойно и ушла в почтенном возрасте. На 85-ом году уйти, знаешь, не каждому дано.

Они выпили, не чокаясь.

Зал постепенно заполнялся разномастной публикой, в основном купеческого сословия. На пороге, резко распахнув дверь, появился крупный, одетый в хорошую пиджачную пару мужчина с эффектной блондинкой. Остановившись на пороге, он оглядел зал налитыми кровью глазами и рявкнул:

– Я смотрю, меня здесь не ждут!

Официант и метрдотель подскочили одновременно:

– Как не ждут? С самого открытия ожидаем,– сказал метр.

– Да-да, точно так-с! И мне наказали, как Владислав Владимирович придет, уделить первостепенное внимание, – льстиво подтвердил официант.

– Ой, брешешь, Семка! – нарочито сурово проговорил Владислав Владимирович.

– Упаси бог вам сбрехать! Сам себе никогда не прощу, – ответил официант. – Вот и место ваше. Вас ждет не дождется, – и повел их к свободному столику по соседству. Владислав Владимирович оттолкнул протянутое меню.

– Наизусть знаю, что в твоем поминальнике написано! – он обернулся спутнице: – А чего у нас Кларочка желать изволит?

– Шампанского… и сладенького, – томно протянула дама.

– Слыхал? – Повернулся к официанту Владислав Владимирович. – Дюжину Абрашки⁹⁴ледяного тащи. Меньше не приемлем-с! И фруктов с шоколадами и пирожными всякими давай. Ну, а мне поросенка с хреном, икорки и водки большой штоф, само собой!

Семка исчез, а Владислав Владимирович повернулся к спутнице и начал что-то оживленно рассказывать.

Подали горячее.