Затем она поднимается, подходит к двери и, приложив к ней ухо, прислушивается. Я уверен, что она сейчас в квартире одна, но также напрягаю слух. Слышно лишь шум машин за окном, да голоса играющих возле дома детей. В моей голове вдруг рождается воспоминание, как я еще при жизни сижу за столом в этой комнате, играю во что-то на компьютере и слышу за окном разговоры подвыпившей компании. Еще удивляюсь, что несмотря на то, что квартира на восьмом этаже, а на окнах хорошие стеклопакеты, слышно все будто бы совсем рядом.

Лина осторожно открывает защелку на двери и высовывается в коридор. Постояв так немного, она выходит из комнаты, и я следую за ней. Первым делом девушка запирает входную дверь на дополнительный замок, а в замочную скважину основного засовывает ключ.

Молодец.

Киваю ее находчивости.

Затем она отправляется в кухню и, остановившись в дверях, рассматривает учиненный мною погром.

– Как я все это сделала? Это что-то вроде телекинеза?

Я улыбаюсь.

Постояв еще немного в задумчивости, Лина открывает одну из нижних секций кухни и достает оттуда тряпку и ведро.

Я готов ей сейчас аплодировать, потому как мне кажется, что это очень хороший знак. Если она найдет в себе силы прибраться, принять душ, а затем уснуть, я буду за нее спокоен. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не начать помогать ей с уборкой, даже чувствую себя немного неловко из-за учиненного мной бедлама.

Через час она уже заканчивает, и кухня выглядит как ни в чем не бывало, разве что большой мусорный пакет, хранит в себе следы произошедших недавно событий.

Лина открывает морозилку, единственным содержимым которой оказывается изрядно покрытая инеем полупустая пачка пельменей. Девушка скептически их рассматривает, вздыхает и принимается за готовку. В ход идут соль, перец, лук и несколько лавровых листов. Лина стоит возле плиты, помешивая содержимое кастрюли и вдруг я слышу ее голос, слишком громкий, чтобы быть обращенным к самой себе:

– Или все это сделала не я? – она резко оборачивается и начинает шарить взглядом по комнате. Размышляю, стоит ли теперь себя выдавать, вроде как впечатлений у нее и без того на сегодня хватает.

– Если ты где-то рядом, дай о себе знать, – просит девушка, а затем качает головой. – Пипец. Чувствую себя идиоткой.

Чуть помедлив, я решаю все же отозваться на ее просьбу, подхожу к столешнице и приподняв на пару сантиметров ложку заставляю ее со звоном упасть обратно.

Лина вскрикивает и пятится назад, пока не упирается в стену. Наклоняет голову набок, рассматривая ложку. Хоть мне и не хочется ее пугать, вынужден признать, что смотрится она сейчас забавно.

– Так… мне не показалось? – спрашивает она и я снова заставляю ложку издать стук.

– Афигеть! – Лина протирает руками лицо, как делают люди спросонья, а затем уточняет: – Ты, что какой-нибудь домовой?

Любопытно, старославянский фольклор ей вспомнился первым. Ну и что мне ей на это ответить? По-видимому, догадавшись о том, что у нас с ней есть проблемы в коммуникации Лина предлагает шифр:

– Окей, стукни один раз ложкой если да, два раза, если нет. Хорошо?

Стук, стук.

– Мне стоит тебя бояться?

Стук, стук.

– Это ты мне помог сегодня?

Стук.

Она все еще не отходит от стены, но я слышу ее шумный выдох, словно она чуть расслабилась. Впрочем, вопросы еще не закончились.

– А ты поможешь, если снова произойдет… что-то такое?

Стук.

Мне кажется или в уголках ее губ промелькнула улыбка?

– Спасибо тебе… А ты случайно не связан с сообщениями в ВК от Арт Арта?

Удивленно качаю головой, а она сообразительная.

Стук.

– То есть это ты отправлял мне эти сообщения?

Стук.

Она касается ладонью лица и стоит в задумчивости, пытаясь сложить кусочки пазла, что раскинулись в ее жизни столь сложной и замысловатой головоломкой. Я решаю, что гораздо эффективнее будет продолжить наш разговор в виде электронной переписки. Поднимаю ложку и принимаюсь помешивать ей пельмени.

Смотрю на Лину. Она удивлена, все еще напугана, но при этом… улыбается.

Хорошо.

Достаю ложку из кастрюли и машу ей в сторону коридора, после чего и сам направляюсь туда.

Через пару минут Лина заходит с дымящейся тарелкой в руках, говорит извиняющимся тоном:

– Извини, я просто давно ничего не ела. Последний раз только вчера в обед.

Ноутбук уже выведен мной из ждущего режима, и я набираю текст:

– Все хорошо. Поешь, конечно, я подожду.

Девушка слышит стук по клавишам, а затем смотрит в смартфон. Начинает набирать ответ, и я ей пишу:

– Ты можешь говорить голосом. Я отлично тебя слышу, – затем отправляю улыбающийся смайл.

– А, ага! – отвечает Лина, – Просто это пипец как странно. Я не понимаю кто или что ты такое. Если бы сама не разобрала сейчас все на кухне, решила бы, наверно, что сошла с ума.

– Тогда давай расскажу о себе все, что могу, – пишу я и принимаюсь описывать события с того момента, как впервые увидел Лину. Времени на это уходит довольно много и когда я присылаю последнее сообщение, девушка уже расправляется с ужином.

– Это все вообще невероятно! А ты еще каких-нибудь призраков видел?

– Нет, я даже не выходил еще из квартиры.

– Ну да, точно, – Лина устроилась теперь в кровати полулежа на подушке, смотрит за тем как я печатаю, и, кажется, приходит от этого в легкий восторг, все еще не до конца веря в происходящее.

– Арт, а как ты выглядишь?

– Я сейчас не отражаюсь в зеркалах, так что не могу сказать наверняка. Но вроде как и при жизни. Чуть выше тебя ростом, короткие темные волосы, – я трогаю свое лицо и дополняю ответ. – Щетина на лице. Надеюсь, что волосы и ногти у меня теперь не растут.

– Прикольно. Жаль ты не смог отыскать свои профили в соцсетях. Блин, у меня к тебе, на самом деле, миллион вопросов в голове, даже мысли путаются, и кажется, что спрашиваю всякую несущественную фигню, – она улыбается.

– Спрашивай то, что приходит на ум. На твоем месте я бы, наверно, чувствовал себя точно так же.

– Кстати о чувствах! – оживляется девушка. – А ты ощущаешь холод или усталость, можешь чувствовать вкус и все такое?

– Вроде бы все как и при жизни, но надо еще проверять. Для меня ведь и самого мое состояние пока не понятно, может что-то теперь и ограничено. Зато с эмоциями полный порядок – я очень переживал за тебя сегодня. Иначе бы наверно и не стал себя выдавать.

Лина читает сообщение, но вместо ответа чуть меняется в лице и смотрит в сторону, она долго молчит, и я уже собираюсь написать ей что-нибудь еще, но, наконец, слышу ее тихий голос:

– Хотя бы призраки за меня переживают. У некоторых, возможно, нет и такого.

– Расскажи о себе, где твоя мама? – пытаюсь сменить тему, не желая рассуждать сейчас на темы вселенской несправедливости.

Она слышит, что я закончил печатать, но не спешит читать текст. Продолжает смотреть в одну точку и о чем-то думать. Я догадываюсь о направлении ее мыслей, потому как быть в ее возрасте одинокой и без поддержки родителей в принципе нелегко, а уж испытывать при этом регулярные домогательства отчима и подавно. С деньгами, похоже все также не гладко, зато ее богатство в другом. Молодая, красивая и явно неглупая. Она еще не понимает этого, но у нее впереди целая жизнь, чтобы как следует разобраться в том, что действительно ценно. В отличие от меня, потому как мой хрупкий путь может оборваться так же внезапно как начался и, что бы ни ждало меня впереди, помочь ей потом я уже не смогу. Вот только сейчас помочь ей все-таки надо.

– Кстати, у тебя очень красивые глаза. Даже когда ты грустная.

Лина наконец смотрит в смартфон. Прячет улыбку и начинает печатать. Вскоре я получаю ответ:

– У меня сегодня было неудачное свидание, потом меня чуть не изнасиловали пьяные мужики, а потом я узнала, что призраки существуют. В общем, настроение у меня фиговое, так что подкат не засчитан!

Смайл, показывающий язык. Я не обижаюсь, ведь я сделал то, что хотел – вырвал ее из дебрей жалости к самой себе.

Вижу, что она спешно набирает еще одно сообщение:

– Но за комплимент спасибо, на самом деле мне приятно.

Говорит вслух:

– Слушай, я как-то все о себе думаю, но надо бы и тебе помочь с этим дневником. Почему ты, кстати, сам его не прочел?

– Он почему-то для меня неосязаем. Давай завтра, я думаю тебе надо поспать и отдохнуть.

– Вряд ли смогу уснуть сегодня, – задумчиво произносит она. – Как ты думаешь они не вернутся?

Лина смотрит в мою сторону, и я вздрагиваю, скорее всего это получилось случайно, но она посмотрела мне прямо в глаза.

– Сегодня нет. Завтра, скорее всего, вернется Егор, пока ты будешь на занятиях, но я сделаю так, что он будет бояться даже смотреть в твою сторону.

– Вообще-то я думала не ходить завтра на пары, – она произносит это извиняющимся тоном, словно бы отпрашиваясь у меня. Мне кажется это милым.

– Нет, Лина, лучше иди на учебу.

– Какое-то ты скучное приведение! – с иронией произносит девушка. – Нет бы предложил гулять ночью по крышам и пугать прохожих.

– Полегче с юмором, юная леди, не то примусь стенать и греметь цепями.

Она тихо смеется и чуть смутившись отвечает:

– Не надо, если честно ты и так жуткий… Вернее, нет, извини, в смысле не ты, а мне как-то жутко, от того, что я тебя не вижу и все такое. А еще у тебя ситуация ведь пострашнее моей.

– Знаешь, я так беспокоился о тебе, что на мысли о себе времени почти не осталось. Но мне было приятно тебе помочь, от этого я почувствовал себя живым.

Лина смотрит на экран смартфона, как-то жалостливо и пристыженно. Да, что-то я разоткровенничался, надо бы закругляться на сегодня с сантиментами.

– Все же попытайся сегодня поспать.

– Ладно. А чем займешься ты? Честно говоря, если я буду знать, что ты бродишь где-то по квартире… мне даже от одной мысли об этом не по себе.

– Тогда посижу в углу возле зеркала до утра. Я так обычно и делал, когда ты запиралась.

Лина поднимается с кровати, улыбается и уже было собирается что-то сказать, но останавливает себя и говорит явно не то, что планировала:

– Тогда я пойду в душ, – она смотрит в смартфон, но я ничего ей не отвечаю.

Вскоре из санузла доносится плеск воды, а я задумываюсь над тем, что делать дальше.

Вроде как говорят, если ты помог человеку, то он становится тебе за это обязан? Возможно. Однако, взяв на себя ответственность за чью-то жизнь, особенно если тебя об этом прямо не просили и особенно если ты сделал это не ради личной выгоды, относишься к последствиям своего поступка несколько иначе. Я понимаю, что не могу теперь просто так уйти из жизни Лины, разве что она сама не попросит ее оставить. Стало быть, вопроса – помогать ей дальше или нет, для меня не стоит. Для меня теперь стоит иной вопрос – как сделать так, чтобы моя помощь оказалась действительно полезной, или, как минимум не навредила. Жаль только, я не знаю, что именно следует предпринять и с чего начать, значит, как и в любом новом деле, надо сперва определиться с тем что имеешь и наметить цели.

Лина живет в квартире, в которой она теперь будет непрерывно чувствовать опасность. Я, конечно, успокоил ее, сказав, что любителей съемок домашнего видео можно не бояться, однако, не знаю, что они в действительности могут предпринять. Особенно настораживает меня тот, кто назвался Мазутом, как-то слишком уж он выделялся, его манера говорить и то как он вел себя с остальными – словно руководил разворачивающимся действом, был своего рода неформальным режиссером, в то время как другие являлись для него актерами, способными исключительно на те роли, которые он им подготовил.

Возможно, мне это показалось, но я бы, на всякий случай наведался к нему в гости, чтобы проверить, не представляет ли он теперь опасности. Для этого мне требуется выяснить его адрес, в чем любезно сможет помочь Егор, если конечно удастся задать ему правильные вопросы.

Следующей проблемой, связанной отчасти с предыдущей, является то, что Лина живет в моей бывшей квартире с очень странной семьей – матерью, пропадающей на несколько дней непонятно куда и отчимом извращенцем. В ее возрасте вполне можно съезжать и жить отдельно, вот только, что-то мне подсказывает, с деньгами у нее все не так чтобы хорошо. Надо будет поразмыслить над вопросом, как я могу поспособствовать улучшению ее благосостояния.

И наконец третья проблема, которая пока выглядит самой простой – дневник и его связь с моим прошлым. Завтра Лина прочтет мне его, и я очень надеюсь вспомнить о себе хоть что-то новое.

– Арт, ты тут? – девушка заходит в комнату и осматривается. Она уже одета в домашнее – неизменная рубашка и джинсы. Поднимаюсь и набираю текст:

– Ага.

Лина не смотрит на смартфон, подходит к ноутбуку и читает.

– Оу, ты про маму спрашивал, я как-то пропустила. Она в детском лагере работает, через месяц первая смена и она надолго уезжает, ну подготавливают там все. На выходные думаю приедет.

– Как у вас с ней отношения? Это кстати ваша квартира или Егора? – пока набираю текст замечаю перед глазами странное мельтешение. Оборачиваюсь и вижу, как Лина водит рукой над креслом в районе моей головы. Пишу следом: – Что ты делаешь?

Она отдергивает руку.

– Сорри, тебе не больно? Мне было интересно смогу ли я до тебя дотронуться.

– Увы, с людьми я контактировать напрямую не могу.

Лина ложится на кровать, но продолжает смотреть на экран. Делаю в браузере увеличение элементов страницы до пятиста процентов.

– Так видно?

Она кивает, некоторое время молчит.

– Только ты отправляй все равно, ладно? Я, может, перечитаю потом. Отношения у нас, ну так… Мы вообще в Краснодаре раньше жили с мамой, своего настоящего отца я не знаю. У мамы были мужчины, пока я росла, но ничего серьезного. А год назад она в интернете познакомилась… с Егором. Ну и сразу мне сказала, что мы будем переезжать сюда в Севастополь. Мне надо было поступать как раз в институт. Слушай… А ты не мог бы? – она замолкает, и я пишу «что?»