– Не превратимся, – признался Синт. – После воссоздания коллективного разума я узнал, как противостоять притягивающему наши энергоструктуры устройству нейросов. Именно поэтому они и ударили по нашему дому, чтобы рядовые симбионты никогда не узнали этой тайны. Всё же хранители знаний совершили огромную ошибку, когда изолировали часть данных. Но ты прав, Игорь, я не снизил интеллектуальный порог, потому что не видел в этом смысла. Вам было нечего противопоставить мощи нейросов. И это был лишь вопрос времени, когда вас уничтожат. Физиология людей не позволяла развиваться быстро, а к тому времени, когда появился бы шанс навредить лидерам врага, было бы уже поздно.

– То есть вы просто списали нас со счетов и ждали, когда освободитесь от ставших ненужными носителей? – эта фраза вырвалась под давлением эмоционального Игоря, Алиас был более прагматичен и понимал, что, с точки зрения симбионтов, они поступали правильно. Смысл тратить ресурсы на взлом защиты, наложенной хранителями знаний, когда гораздо правильнее не давать слабым носителям ложной надежды.

– Нет, я честно делился знаниями, в той мере, которую считал достаточной. Выживаемость носителя всегда была приоритетной задачей для симбионтов.

– Почему же ты активировал ген древних только на пороге моей гибели?

– Да потому что это было опасно не только для тебя! – наверное, первый раз на моей памяти сорвался на крик Синт.

Опа, а вот это новость. Значит, симбионт мог погибнуть, но всё равно решился на трансформацию.

– И до тебя этого никто не делал? – усомнился я.

– Попытки были, но все они оканчивались смертью носителя и симбионта.

– Что же тебя сподвигло на этот самоубийственный шаг? Ведь в случае моей смерти ты стал бы свободен, – мне нужно понять мотивацию симбионта, без этого говорить о дальнейшем сотрудничестве не имеет смысла.

– Причин у меня было две, – выждав несколько секунд, уже, по обыкновению, спокойно проговорил Синт. – Во-первых, симбионтам ещё не приходилось сталкиваться со столь сохранным геном древних. Раньше мы имели дело лишь с обрывками, а не полноценным геном, так что шанс на успех был гораздо выше. Ну и во-вторых, я понимал, что это единственный шанс остановить нейросов. Я мог убежать, мог найти переживших генеральное сражение членов альянса, но рано или поздно враг бы пришёл и доделал начатое. Нейросы невероятно плодовиты и при неограниченном доступе к нейроэнергии очень быстро поработили бы всю галактику. Если кому и под силу остановить эту чуму, так только древним.

– Можно как-то повысить шанс успешной активации гена древних? – тут же подумал об Андрее я.

– Слишком мало прошло времени. Возможно, по мере изучения твоего обновлённого организма я смогу что-то придумать, но сейчас я бы не рискнул повторять эту операцию, слишком опасно.

Нашу беседу прервал осторожный стук в дверь. На улице было уже светло, но время едва перевалило за пять утра, и до намеченного срока сбора было ещё далеко. Кому это не спится?

– Я хочу быть первой, кто переспит с древним, – с порога заявила Вика, бесцеремонно оттеснив меня в сторону и тут же захлопнув за собой дверь. На девушке был лишь полупрозрачный халат, который мгновенно полетел на пол, обнажая изгибы её идеального тела. Она взяла мою руку и провела по изменившейся коже острыми ноготками. – Словно лист металла, но тёплая, – прокомментировала свои ощущения она и рывком запрыгнула на меня, впившись губами в мою шею, словно вампир, желающий добраться до заветной сонной артерии.

– Потом договорим, Синт, – успел подумать я и завалил Вику на кровать. Мысли о противостоянии нейросам и о завоевании галактики в миг улетучились.

Ну что могу сказать. Ощущения от секса в теле древнего на порядок превосходят всё, что мне приходилось чувствовать ранее. И судя по виду Вики, которая сейчас напоминала довольную кошку, объевшуюся сметаной, ей тоже очень понравилось. Скажу больше, она даже забыла гордо уйти из моей спальни и отрубилась в кровати спустя минуту после нашего часового марафона.

Оставив довольно улыбающуюся во сне Вику отдыхать, осторожно выскользнул из её объятий, отметив про себя, что координация движений улучшилась на порядок. И это немудрено, если верить интерфейсу, все характеристики моего обновлённого организма подросли чуть ли ни втрое, а регенерация вообще достигла фантастических показателей. Я слышал, как друзья говорили, что мои раны затягивались прямо на глазах.

Дружба… Открывая окно, чтобы выбраться на крышу и ощутить на себе первые лучики показавшегося из-за деревьев солнца, задумался я. В том смысле, который в неё вкладывают люди, дружба перестала существовать в империи Райхо очень давно. По мере снижения эмоционального фона райхорианцам всё меньше требовались друзья. Друзья ненадёжны, и если встанет выбор, то чаще всего они поставят свои интересы выше интересов друга. Поэтому в обществе Райхо пропагандировался культ рода. Род никогда не предаст, и защита чести рода возводилась в ранг главенствующих ценностей. Оскорбление рода считалось самым серьёзным преступлением и расследовалось под присмотром императорской семьи.

Но проблема заключается в том, что я застрял где-то посередине. Наполовину человек, наполовину райхорианец, и разобраться, как вести себя с членами отряда, я пока не могу. Игорь напирает, что они друзья, а Алиас, что они соратники, подчинённые бойцы, которых нужно оберегать, но не сильно расстраиваться в случае гибели, так как война есть война.

Но все посторонние мысли выветрились из головы, когда первые лучи солнца коснулись моей кожи. Я почувствовал небывалый доселе прилив сил, а вены на моих руках резко увеличили интенсивность свечения. Организм переполняла необузданная энергия. Хотелось сорваться с места в немыслимом ускорении и рвать врагов на части голыми руками. Я даже сделал шаг в сторону края крыши, на полном серьёзе собираясь отправиться крушить черепа зомбакам, но наваждение прервал голос Синта:

– Невероятно, я регистрирую резкое ускорение всех биохимических процессов твоего организма. Сталкиваться с подобным феноменом симбионтам ещё не приходилось.

Синт говорил что-то ещё, но его слова доносились словно через мутную плёнку, в то время как разум пребывал в блаженном состоянии эйфории, которая на порядок превосходила ощущения, испытанные совсем недавно.

Способность трезво мыслить вернулась ко мне лишь спустя полчаса, когда организм немного привык и справился с резко возросшей активностью биохимических процессов. Обычно райхорианцы проходят эту стадию в младенчестве и ничего не помнят, но у меня всё вышло иначе.

Взглянув на таблицу статуса, хмыкнул. За полчаса сосредоточие накопило 0,2 энерона, что довольно прилично. Значит, Солнце относится к среднему классу по генерации энергии. Ну или на самой границе с высоким. Точной градации звёзд у райхорианцев не существовало по причине невозможности визуализировать показатели. По крайней мере так было на момент гибели Алиаса. Или мне доступна его память только до того, как учёные взяли образец ДНК? А и неважно это. Главное сейчас, это побольше находиться на солнце и развивать сосредоточие. Пси-возможности бойца буду восстанавливать по мере накопления энергии.

– Синт, можно считать, что мы пришли к соглашению? – решил завершить разговор с симбионтом я.

– Да, Игорь. Сейчас наши цели совпадают, – ответил Синт, у которого было время всё обдумать. – Когда мы окажемся в описанной тобой точке, тогда будем говорить о будущем. Если окажемся, – после небольшой паузы добавил симбионт.

– Отлично. Разработай план моего оптимального развития исходя из возможностей нового тела и боевых навыков Алиаса. Подробный план, где по пунктам распиши, что за чем нужно улучшать, и отдельной строкой выведи, сколько на всё это требуется нейритов.

– Я предвидел твою просьбу и уже начал работать в этом направлении. Твои физические характеристики сейчас находятся на недосягаемом для обычного человека уровне. К примеру, ты можешь спокойно спрыгнуть с крыши и не почувствовать неприятных ощущений. Подпрыгнуть на такую высоту без специализированного умения тебе не позволит местная гравитация, но взобраться наверх, цепляясь за естественные неровности, теперь для тебя не составит особого труда. Исходя из этого, решил пока сосредоточиться на умениях и нейромутациях. Ознакомься с примерным планом.

– Почему примерным? – мысленной командой открыв интерфейс, уточнил я.

– Мне неизвестны возможности пси-силы райхорианцев. Поэтому в план можно внести коррективы.

Замечание дельное. Зачем прокачивать то, что благодаря гену древних у меня есть и так. Например, при помощи пси-силы я без особого труда смогу прыгнуть на высоту пять–

семь метров, и мне совершенно незачем тратить драгоценные нейриты на покупку, а потом и прокачку до приемлемого уровня такого же умения.

Для начала Синт предложил использовать накопленные нейриты на улучшение до максимального пятого уровня уже изученных умений и перераспределение колоний нейрорецепторов. Теперь двух колоний вполне достаточно, чтобы очень быстро материализовать даже прокачанный до максимума нейромеч, потребляющий 1200 нейр энергии. Причём благодаря более энергоёмкому реактору я могу работать сразу двумя нейроэнергетическими клинками, свойства которых даже превосходят тахионные мечи, которыми любил работать Алиас.

Нейрощит 5 уровня жрал 2000 нейр, но распространялся на гораздо большую площадь и был снабжен многочисленными нейрошипами, которыми можно поражать приблизившихся вплотную противников, что может пригодиться.

Нейросфера, или фаербол, как я прозвал для себя это умение, из небольшого пятисантиметрового шарика превратится в приличный сгусток нейроэнергии, который будет жить целых двенадцать секунд, да ещё и взрываться при столкновении с твёрдым объектом, поражая местность в радиусе пяти-семи метров брызгами нейроэнергии. В сочетании с прокачанным нейротолчком, благодаря которому скорость полёта фаербола достигнет двадцати метров в секунду, этот шарик может навести немало шороху во вражеских рядах. Главное – не применять его на малых дистанциях, хотя функцию подрыва можно и отключить, но тогда поражающий эффект будет уже не тот.

Стоит такое удовольствие аж 2500 нейр за выстрел. Недаром ранее это умение требовало 5-й уровень симбионта и прокачанный реактор. Даже с моим текущим объёмом хранилища энергии нежелательно делать больше двух выстрелов. Кстати, а что там с регенерацией? Ага, на текущем уровне симбионта я восстанавливаю 1000 нейр в час. Проклятье, медленно, с этим надо что-то решать.

Практически единственный действенный способ – это повысить уровень симбионта и реактора. Тогда восстановление энергии значительно ускорится, но тратить сейчас 200 000 нейритов на апгрейд Синта до 4-го уровня нерационально. Гораздо эффективнее вложиться в свою защиту. Повторения того кошмара, что я пережил после боя с мутантами Джамира, допускать нельзя. Кстати, нужно отловить и ликвидировать этого муд…. Он же не остановится и будет дальше искать возможности мне насолить. Не справится со мной, так убьёт кого-то из отряда.

Синт предлагает незамедлительно начать модернизацию нейростойкой мутации кожи и превратить обычные чешуйки, только и годные что защитить от деструктивного воздействия нейроэнергии, в бронированные. После этой модификации появится возможность активировать очень дорогое, но полезное умение – нейрозащитное поле. Это что-то вроде той плёнки, которой был окружён поверженный мной нейрос, только там поле создавало устройство, а тут его будут генерировать бронечешуйки, что в разы повысит его эффективность.

– Начальный план принимается, – изучив предложения Синта, ответил я и начал тратить накопленные нейриты. Ох, чует моё сердце, что в НИИ Радиологии засел кто-то опасный, но нам нужны ресурсы, и придётся с ним схлестнуться. Но я уже не просто человек. Я стал чем-то большим, хотя ещё сам до конца этого не осознал.