Ане
Я счастлив с тобой и спокоен,
Как может спокоен быть воин,
Когда он выходит из битвы,
В которой враги его биты.
Мы вновь возвращаемся в город,
Где серп в поднебесье и молот.
Давай же – серпом своим действуй
По барству, по лжи и лакейству.
А там по традиции давней
Я молотом с маху добавлю.
Нам так не хватало с тобою
Российского ближнего боя!
Не все наши недруги биты,
Не все позабыты обиды,
Кому-то по морде я должен…
И что не успел – мы продолжим.
Иерусалим – Москва
Даже если ты уйдешь,
Если ты меня покинешь, —
Не поверю в эту ложь,
Как весною в белый иней.
Даже если ты уйдешь,
Если ты меня покинешь, —
О тебе напомнит дождь,
Летний дождь и сумрак синий.
Потому что под дождем
Мы, счастливые, ходили.
И гремел над нами гром,
Лужи ноги холодили.
Даже если ты уйдешь,
Если ты меня покинешь, —
Прокляну тебя… И всё ж
Ты останешься богиней.
Ты останешься во мне,
Как икона в Божьем храме.
Словно фреска на стене,
Будто розы алой пламя.
И, пока я не умру,
Буду я тебе молиться —
По ночам и поутру, —
Чтоб хоть раз тебе присниться.
Чтоб проснулась ты в слезах
И, как прежде, улыбнулась…
Но не будет знать мой прах,
Что любимая вернулась.
Когда писались эти строки, я думал о прекрасной и трагической любви Федора Ивановича Тютчева к Елене Александровне Денисьевой.
Кого благодарить мне за тебя?
Ты слышишь,
В небе зазвучала скрипка?
В печальном листопаде октября
Явилась мне твоя улыбка.
Явилась мне улыбка,
Как рассвет.
А как прекрасны мысли на рассвете!
И я забыл,
Что прожил
Столько лет
И что так мало
Ты живешь на свете.
Но что года?
Их медленный недуг
Я излечу твоей улыбкой нежной.
И возле черных глаз
И белых рук
Я чувствую биенье жизни вешней.
Кого мне за тебя благодарить?
Судьбу свою?
Или нежданный случай?
И если хочешь жизнь мою продлить,
И веруй,
И люби меня,
И мучай.
Прости, что жизнь прожита…
И в этот осенний вечер
Взошла твоя красота
Над запоздавшей встречей.
Прости, что не в двадцать лет,
Когда всё должно случиться,
Я отыскал твой след
У самой своей границы.
Неистовый тот костер
Высветил наши души.
И пламя свое простер
Над будущим и минувшим.
Прости, что жизнь прожита
Не рядом… Но мне казалось,
Что, может, и жизнь не та…
А та, что еще осталась?
Выхода нет.
Есть неизбежность…
Наша любовь —
Это наша вина.
Не находящая выхода нежность
На вымирание обречена.
Выхода нет.
Есть безнадежность
И бесконечность разомкнутых рук.
Мне подарил твою нежность художниц,
Чтобы спасти меня в годы разлук.
Видимо, ты опоздала родиться.
Или же я в ожиданье устал.
Мы – словно две одинокие птицы
Встретились в небе,
Отбившись от стай.
Выхода нет.
Ты страдаешь и любишь.
Выхода нет.
Не могу не любить.
Я и живу-то еще
Потому лишь,
Чтобы уходом тебя не убить.
Сквозь золотое сито
Поздних лиственниц
Процеживает солнце
Тихий свет.
И всё, что – ТЫ,
Всё для меня единственно.
На эту встречу и на много лет.
О, этот взгляд!
О, этот свет немеркнущий!
Молитву из признаний сотворю.
Я навсегда душой
И телом верующий
В твою любовь
И красоту твою.
Мы встретились в доме пустом.
Хозяин нас ждал и уехал,
Оставив нам праздничный стол,
Души своей доброе эхо.
Мы были гостями картин,
Пророчеств чужих и сомнений,
Сквозь сумрак тяжелых гардин
К нам день пробивался осенний.
Весь вечер и, может быть, ночь
Картины нам свет излучали.
Как будто хотели помочь
В былой и грядущей печали.
Как будто бы знали они,
Что мы расстаемся надолго.
И ты мне сказала:
– Взгляни,
Как горестны эти полотна…
Наверно, он нас рисовал.
И нашу тоску в дни разлуки…
Я слезы твои целовал
Сквозь грустные тонкие руки.
Мы в доме прощались пустом.
На улице солнце сияло.
И долгим печальным крестом
Окно нас с тобой осеняло.
Ане
Вновь сомненьям душа моя вторит.
Отгрустив по былому давно,
Все храню я —
И радость, и горе.
Столько горя…
А сердце одно.
Я боюсь потерять тебя снова,
Как когда-то не смог отыскать.
И мой страх —
Убедительный повод,
Чтоб разлуку не встретить опять.
Всё у нас началось слишком поздно,
Потому дорожу каждым днем.
И мигают приветливо звезды,
Видя,
Как хорошо нам вдвоем.
Обращаюсь за помощью к Богу.
От грядущих потерь не таюсь.
И беру ожиданье в дорогу
И твою затаенную грусть.
И сомкнутся усталые веки,
Чтобы встречу во сне обрести.
И стихи, словно добрые вехи,
Помечают друг к другу пути.
А нечастые наши разлуки
Все короче по зову души.
Я возьму нашу жизнь на поруки,
Чтобы горести нас не нашли.
Чего ты больше ей принес —
Нежданных радостей иль слез?
Печали тихой перед сном,
Когда так пуст бывает дом?
Когда подушка горяча,
И горяча рука во тьме,
И нет любимого плеча,
Чтобы забыться в сладком сне?
Чего ты больше ей принес —
Переживаний или грез?
Весёлой нежности любви?
Иль одиночества с людьми?
Весенних гроз
Иль стылых вьюг?
Иль бесконечности разлук?
Чего ты больше ей принес? —
Себя ты спросишь в сотый раз.
И вновь забудешь свой вопрос
Вблизи её счастливых глаз,
В медовом запахе волос…
Чего ты больше ей принёс?
Спасибо за то, что ты есть.
За то, что твой голос весенний
Приходит, как добрая весть,
В минуты обид и сомнений.
Спасибо за искренний взгляд.
О чем бы тебя ни спросил я, —
Во мне твои боли болят.
Во мне твои копятся силы.
Спасибо за то, что ты есть.
Сквозь все расстоянья и сроки
Какие-то скрытые токи
Вдруг снова напомнят – ты здесь.
Ты здесь, на земле. И повсюду
Я слышу твой голос и смех.
Вхожу в нашу дружбу, как в чудо.
И радуюсь чуду при всех.
– Я жить без тебя не могу.
Я с первого дня это понял…
Как будто на полном скаку
Коня вдруг над пропастью поднял.
– И я без тебя не могу.
Я столько ждала! И устала.
Как будто на белом снегу
Гроза мою душу застала…
Сошлись, разминулись пути.
Но он ей звонил отовсюду.
И тихо просил: «Не грусти».
И тихое слышалось: «Буду».
Однажды на полном скаку
С коня он сорвался на съемках…
– Я жить без тебя не могу, —
Она ему шепчет в потемках.
Он бредил… Но сила любви
Вновь к жизни его возвращала,
И смерть уступила: «Живи!»,
И всё начиналось сначала.
– Я жить без тебя не могу… —
Он ей улыбался устало.
– А помнишь, на белом снегу
Гроза тебя как-то застала?
Прилипли снежинки к виску.
И капли грозы на ресницах…
Я жить без тебя не смогу.
И, значит, ничто не случится.
Когда-то здесь стоял зловещий замок,
На славе возведенный и крови…
Единственный на всей земле,
Тот самый,
Овеянный легендами любви.
Шумел камнями непокорный Терек.
Я мысленно остановил момент,
Взглянув печально на пустынный берег,
На грустные развалины легенд.
Неужто вправду вон с того обрыва
Ее любимых сбрасывали вниз?
Неужто так она была красива,
Что миг любви оценивался в жизнь?
И надо ж было как-то раз случиться,
Что юный рыцарь не погиб в ту ночь…
И утром вновь явился он к царице,
Сумев свою обиду превозмочь.
Царица этой встречей не смутилась.
И голос пал, как камень с высоты:
«Спасибо за оказанную милость.
Я очень рада, что вернулся ты.
Но почему пришел ты слишком рано?
Я в полночь жду тебя…
А не сейчас…»
И он поверил сладкому обману.
Но во второй раз
Бог его не спас.
Вы поначалу были строги,
Уйдя в свой отрешенный взгляд.
Мы в небесах,
Нам по дороге
Уже который час подряд.
Я разговор не начинаю,
Боясь прогнозы обмануть.
Вы только в небе неземная?
А на земле иная суть?
И вы нарушили молчанье.
А я пошел на этот зов.
И полыхнуло вдруг печалью
От ваших глаз,
От ваших слов.
И я почувствовал при этом,
Что поверя´ли вы на мне,
Как отнестись вам
К вашим бедам,
Что вы забыли на земле.
И я вошел в чужую повесть,
В чужую исповедь навзрыд,
Уже ничуть не беспокоясь,
Что вы умрете от обид.
Поскольку драма разрядилась.
И успокоилась душа.
А ваша искренность,
Как милость,
Со мною на землю сошла.
И я подумал – все мы схожи:
Когда терзает нас разлад,
Сосед по небу иль прохожий
Всегда прийти на помощь рад.
А было это в день приезда.
С ней говорил какой-то князь.
«О Боже! Как она прелестна!» —
Подумал Пушкин, наклонясь.
Она ничуть не оробела.
А он нахлынувший восторг
Переводил в слова несмело.
И вдруг нахмурился,
И смолк.
Она, не подавая вида,
К нему рванулась всей душой,
Как будто впрямь была повинна
В его задумчивости той.
– Что сочиняете вы ныне?
Чем, Пушкин, поразите нас? —
А он – как пилигрим в пустыне —
Шел к роднику далеких глаз.
Ему хотелось ей в ладони
Уткнуться. И смирить свой пыл.
– Что сочиняю?
Я… не помню.
Увидел вас —
И всё забыл.
Она взглянула тихо, строго.
И грустный шепот, словно крик:
– Зачем вы так? Ну ради Бога!
Не омрачайте этот миг…
Ничто любви не предвещало.
Полуулыбка. Полувзгляд.
Но мы-то знаем —
Здесь начало
Тех строк,
Что нас потом пленят.
И он смотрел завороженно
Вслед уходившей красоте.
А чьи-то дочери и жены
Кружились в гулкой пустоте.
Всего лишь день,
Всего лишь ночь
Остались нам до встречи.
Но эти сутки превозмочь
Двум нашим душам нечем.
Я выйду на угол Тверской —
В назначенное место.
И ты мне издали рукой
Махнешь,
Как в день отъезда.
На этом памятном углу
Средь гомона людского
Я вновь поверить не смогу,
Что ты вернулась снова.
Что снова всё со мной сейчас:
Твоя улыбка,
Голос…
Тревожный свет
Счастливых глаз
И тихая веселость.
Минуты,
Дни
Или года
Промчатся в этот вечер.
Любовь одна.
И жизнь одна.
И ночь одна —
До встречи.
О проекте
О подписке