Официально предварительной цензуры в то время уже не существовало, но Григорий Петрович Георгиевский, под чьим наблюдением готовилось издание, по-видимому, не считал возможным бросать тень на лики самодержцев, хоть и уже почивших в бозе. Или сказался немалый опыт сотрудничества с петербургскими газетами и журналами. Во всяком случае, из воспоминаний Андрея Ивановича Дельвига тщательно и последовательно было выброшено все, что способно запятнать репутацию высокопоставленных лиц.

«Молодая Нелидова очень понравилась Государю… (далее вычеркнуто: и вскоре сделалась его любовницею)». «Многие обвиняют Клейнмихеля в том, что он этому способствовал, но я слышал от достойных веры людей, что он, напротив того, принимал меры, конечно, не вполне энергичные, удалить Нелидову от Государя, за что неблаговоление последнего к Клейнмихелю еще более увеличилось. Но когда эти меры не помогли, то Клейнмихель воспользовался положением… (вычеркнуто: которое ему сделано было присутствием в его доме любовницы Государя)».

Вряд ли эти сведения более чем полувековой давности о сокровенных пружинах событий и совсем интимных подробностях жизни современников Андрея Ивановича Дельвига могли шокировать общество в 1912–1913 гг., когда никого из участников событий уже не было в живых. Но факт остается фактом – этих и подобных сведений в первом издании «Моих воспоминаний» нет.

2. В 1930 г. в издательстве «Academia» вышло второе сокращенное двухтомное издание мемуаров А. Дельвига под названием «Полвека русской жизни. Воспоминания А. И. Дельвига. 1820–1870» (М.; Л.: Academia, 1930 / Ред. и вступ. ст. С. Я. Штрайха, предисл. Д. О. Заславского). Общий объем двухтомника 1189 с.; тираж 5070 экз. Издатели указали, что ранее «Мои воспоминания» были «опубликованы с такими пропусками, что не только нарушена воля завещателя, но совершенно искажены его первоначальные намерения и извращен подлинный смысл сообщаемых им фактов» (с. 16): в издании 1912–1913 гг. было изъято «не менее двух с половиной печатных (авторских, по 40 000 знаков) листов записей Дельвига, которые… коренным образом меняют смысл всего напечатанного…» (с. 19). Тем не менее издателям и самим «пришлось подвергнуть огромную рукопись А. И. Дельвига значительным сокращениям…» (с. 20). Уточняем: в первом томе издания 1930 г. выброшено 50 % текста, во втором – ок. 68 %.

С полной уверенностью можно назвать эту версию памятником советской идеологии, а совсем не русской жизни 1820–1870 гг. Автор предисловия Д. О. Заславский, едва ли не самая одиозная фигура в литературной критике и журналистике 2-й пол. 1920-х – 1930-х гг., увидел в бароне Дельвиге «благожелательного сообщника» «концессионной вакханалии» в железнодорожном строительстве, а в его воспоминаниях – «колоритную картину этого периода капиталистического накопления, который либеральными историками был фальсифицирован под названием „эпохи великих реформ“», в действительности будучи «разбоем под видом честных спекуляций» (с. 11). Однако «спокойный и обстоятельный рассказ» барона Дельвига, по мнению Заславского, должен быть дополнен «злой сатирой» Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова-Щедрина «на деятелей этой эпохи (в том числе и на самого Дельвига)» (с. 12). Редактор второго издания С. Штрайх, наоборот, пришел к выводу, что Дельвиг, «генерал и министр императорского правительства… убедительнее резких памфлетов и гневных агитационных брошюр… показывает всю гниль верхов буржуазного общества, самым ярким, законченным отражением которого были правящие круги царской России» (с. 22). Не отказывая автору воспоминаний в литературном таланте («и с этой стороны оправдал свою близость к литературному кругу друзей Пушкина»), С. Штрайх находит его идейную позицию уязвимой: «Автор хочет показать, что больные овцы портят все правящее стадо, что если бы к управлению призывались одни только благомыслящие… и умеренные люди, то и отдельные крестьяне благоденствовали бы, платя посильный оброк, и вся страна в целом процветала бы, а владельцы железнодорожных облигаций спокойно стригли бы в положенные числа купоны и умножали бы свое скромное достояние»; убежденный в закономерности «спекулятивно-биржевых экономических отношений», Дельвиг-де, «начав свою служебную карьеру нищим прапорщиком», без зазрения совести рассказывает, как знакомство с «закулисной стороной дела» позволило ему нажить состояние (с. 22–23). Свою задачу как редактора нового издания книги воспоминаний А. И. Дельвига С. Штрайх видел, во-первых, в том, чтобы «отобрать из всей массы (!) рассказанного… наиболее ценное в историко-общественном и историкополитическом отношениях» (с. 20), а во-вторых, обнародовать наконец неблаговидные подробности, опущенные в первом издании, поскольку такие «дополнения» придают «совершенно другой историко-научный и общественно-политический смысл печатному произведению с определенной репутацией» (с. 14). То, что репутацию произведения надо изменить, С. Штрайх осознавал четко и действовал так же уверенно.

«Постраничные заголовки составлены по содержанию» (с. 24), – предупредил он; эти заголовки, иначе колонтитулы, навязчиво, на каждой странице преследующие читателя, строго идейно выдержаны и, мягко говоря, решительно смещают авторские акценты: первая составляющая «революционной ситуации», бесчинства и злоупотребления власть имущих – «Капризы Лопухиной», «Купанье в шампанском», «Интриги Дубельта», «Извороты Бенкендорфа», «Пытка декабриста» и проч.; несостоятельность власти – «Глупые проекты», «Неспособность начальников», «Тупоумие сановников», «Бездействие генералов», «Глупость Урусова», «Анекдотический губернатор», «Сумасшедший министр», «Падение курса рубля» и проч.; вторая составляющая «революционной ситуации», бесправие и бедственное положение народа – «Битье солдат», «Гибель солдат», «Розги в институте», «Разорение населения», «Царские пиры и голод», «Нравы крепостного времени», «Выколачивание недоимок», «Истязания крестьян», «Бедствия рабочих» и проч.; пробуждение классового сознания трудящихся – «Ненависть к угнетателям», «Пропаганда революции», «Забастовка извозчиков», «Первый рабочий союз», «Бунт крепостных», «Брожение на Дону», «Прокламации 1863 года», «Революция в Польше», «Брожение в России», «Войска против студентов», «Войска против народа».

Дельвиг для С. Штрайха – «весьма умеренный либерал из русских чиновных немцев, старавшихся, наряду с сохранением баронских титулов, подчеркнуть свой „истинно-русский“ патриотизм и преданность идее православно-монархического великодержавия» (с. 573), поэтому совсем не грех придать его «писаниям» (выражение Штрайха) смысл, до которого барон не дорос в силу своей сословной ограниченности.

3. В 2014 г. издательство ИП Соловьев И. В. «Оксюморон» выпустило воспоминания А. Дельвига одним томом («Андрей Иванович Дельвиг. Полвека русской жизни», общий объем 1216 с.). Жаль, выразительный подзаголовок «Сто лет под цензурой» в название не включен, остался на корешке. Согласно данным издателей, выпущенные Румянцевским музеем «Воспоминания» были сокращены примерно на 1/5 часть по сравнению с оригиналом, а издание 1930 г. еще в 2 раза. В версии 2014 г. «были восстановлены выпуски как царской, так и советской цензуры», однако текст все же представлен не в полном объеме, так как «…четыре страницы были потеряны безвозвратно»; тем не менее, по уверению издателей, подготовленная ими книга максимально приближена «к первоначальной задумке А. И. Дельвига».

Текст действительно достаточно полный: не дословно, но всё сколько-нибудь значимое из рукописи включено. В главах I–IV (том I) отсутствуют 390 фрагментов текста разной длины (всего 3789 слов), что составляет 2,4 % авторского текста; по II тому (главы V–VII) эти же данные составляют 791 фрагмент и 8608 слов, что равно 5,2 % авторского текста.

Безусловное достоинство книги – живо и толково написанное Р. В. Малковым и И. В. Соловьевым предисловие, в котором находим и современную оценку описанного Дельвигом пятидесятилетия («Когда Н. В. Гоголь в конце первого тома „Мертвых душ“ вопрошал, куда мчится тройка Русь, у великого писателя не было ответа на этот вопрос. Мы ответить готовы! В то время она прямиком неслась, летела, мчалась к Октябрю 1917 года. Всем ли русским нравится такая быстрая езда?»), и дань уважения к автору («Системе не нужен был человек со столь высокими профессиональными и моральными качествами»), и высокую оценку оставленного им литературного памятника. Хороши примечания: немногочисленны, но информативны и действительно нужны. Жаль, что «подготовка текста к изданию, перевод в современную орфографию» выполнены не слишком тщательно.

4. В 2010 г. в Нижнем Новгороде увидела свет книга «А. И. Дельвиг. Из „Моих воспоминаний“ (нижегородские страницы)». Составители (Н. В. Морохин, Д. Г. Павлов) включили в нее все касающееся жизни и деятельности Андрея Ивановича на нижегородской земле, где, кстати, Дельвига хорошо знают и много о нем пишут.

5. В 2015 г. издательство «Книжный клуб Книговек» выпустило наиболее сокращенную версию книги объемом всего 800 страниц (А. И. Дельвиг. Полвека русской жизни). Книга входит в издательскую серию «Литературные памятники русского быта». В книге Дельвига есть сведения и такого рода, однако склонностью к бытописанию он явно не обладал, о чем напоминает не раз и не два, например вот этим замечанием из III главы: «Описывать обеды и вечера того времени я не буду; вероятно, найдутся другие описатели». Нелюбовь Андрея Ивановича к описаниям чем-то сродни его неспособности к рисованию и черчению, талант его был в другом: видеть и понимать, что движет людьми в их поступках и какие силы, взаимодействуя, образуют события, он ведь был прирожденным инженером.

Воспоминания А. И. Дельвига, предлагаемые читателю впервые в полном объеме, без сомнения, интересны и сегодня. Выход книги приурочен к 160-летней годовщине со дня реконструкции Мытищинского водопровода (1 ноября 1858 года), проходившей под руководством А. И. Дельвига. Книга может быть весьма своевременной для русского просвещенного читателя, задумывающегося о ходе русской истории, ее героях и злодеях. Поэтому чрезвычайно актуальным является ее переиздание именно в полном виде, что поможет забытым именам русской истории вновь занять подобающее им место в отечественной культуре.

* * *

В настоящем издании спользованы следующие условные обозначения:

– в {фигурных} скобках дан фрагмент текста, отсутствующий (вырезано цензором/редактором) в издании Румянцевского музея 1912–1913 гг.;

– в <ломаных> скобках дан фрагмент текста, вычеркнутый в рукописи;

– в [квадратных] скобках, курсивом даны уточнения и пояснения, внесенные составителем;

– ххх – изъятие текста объемом в 4 страницы (с. 683–686 тетради I) и начало новой нумерации текста.

* * *

Составитель выражает благодарность следующим организациям, их сотрудникам и частным лицам:

1. АО «Мосводоканал»: генеральному директору Александру Михайловичу Пономаренко за поддержку этого издательского проекта; Ларисе Ивановне Данилиной, Оксане Георгиевне Божневой (за содействие в нашей работе, помощь в оцифровке рукописи и материалов, касающихся деятельности А. И. Дельвига по строительству Московского водопровода);

2. Музей изобразительных искусств (Ганновер, Германия): Геннадию Николаевичу Звягину (за фотографии А. И. Дельвига и документы из личного архива); он пишет, что фотографии «…были найдены в подвале старого дома в Гамбурге. Ранее они принадлежали Лизелотте Круглевской-Андерс. Во время Второй мировой войны она была участницей антифашистской подпольной организации „Свободный Гамбург“. После войны – политическим деятелем, депутатом СПД, докто ром политической экономии и куратором по искусству Гамбурга. Написала несколько книг по искусству и художественной педагогике. Была знакома со многими знаменитыми художниками того времени. Поддерживала культурные связи с Россией и считала себя православной по вере. Предки ее мужа, Круглевского, когда-то жили в России и имели какие-то родственные связи Дельвигами…». Далее Г. Н. Звягин пишет: «…Андрей Дмитриевич Дельвиг, как и Круглевский, после событий 1917 г. тоже оказавшийся в Германии, проживал недалеко от Гамбурга и часто бывал в доме у Круглевских. Его отец Дмитрий Николаевич Дельвиг [сын Николая Ивановича Дельвига]^[1] в 90-х годах позапрошлого столетия был градоначальником Нижнего Новгорода, а позже вице-губернатором Томска. Дмитрий Николаевич, после революции оказавшийся в Китае, позже, видимо, переехал в Германию; [он] приходился Андрею Ивановичу Дельвигу племянником. Можно предположить, что эти фотографии когда-то могли быть оставлены на хранение или просто подарены на память Борису Николаевичу»;

3. Федеральное государственное бюджетное учреждение «Российская государственная библиотека» (ФГБУ «РГБ»): Евгении Эдуардовне Вишневской (за помощь по организации работы с оригинальной рукописью «Моих воспоминаний» в Отделе рукописей); Марии Евгеньевне Ермаковой, Андрею Сергеевичу Кутепову, Дмитрию Викторовичу Федорову (за помощь в организации оцифровки оригинальной рукописи «Моих воспоминаний» А. И. Дельвига); Владимиру Ивановичу Гнездилову;

4. Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук (ИРЛИ РАН): Ирине Владимировне Кощиенко и Татьяне Ивановне Краснобородько (за предоставление материалов: копии двух стихотворений А. А. Дельвига и А. С. Пушкина из фонда Рукописного отдела Пушкинского Дома и разрешение на их публикацию);

5. Дом русского зарубежья им. А. И. Солженицына: Ирине Николаевне Тишиной (за поддержку, советы и организационную помощь);

6. Музей-усадьба «Ясная Поляна»: Александру Евгеньевичу Муляру за фотографии и документы;

7. Всероссийский музей А. С. Пушкина: Сергею Михайловичу Некрасову (за ценные советы);

8. Отдел информационного обеспечения и использования документов, ГКУ Центральный архив Нижегородской области: Наталье Владимировне Батюковой (за предоставление копий документов).

Составитель также выражает признательность лицам, принимавшим участие в подготовке этой книги:

Александру Алексеевичу Дельвигу (мл.) (Москва) за большую организационную помощь и Александру Алексеевичу Дельвигу (ст.) (Москва) за предоставление книги А. И. Дельвига «Мои воспоминания» (М.: Издание Московского Пуб личного и Румянцевского музеев, 1912–1913);

Олегу Николаевичу Наумову (Москва) за написание статьи по геральдике родового герба Дельвигов (Приложение 2 первого тома);

Галине Георгиевне Дельвиг (Москва) за документы, помощь и поддержку;

Павлу Алексеевичу Дельвигу (Лондон) за переводы с французского языка и помощь с поиском информации для составления комментариев;

Светлане Валерьевне Глиняной, Антону Александровичу Дельвигу, Татьяне Григорьевне Дельвиг и Екатерине Александровне Дельвиг за техническую помощь.

Алексей Александрович Дельвиг