Глава 5
Первая ночевка

Все четверо так и стояли столбами, когда вернулся Сейд.

«Вы чего?» – завертел он головой, ожидая увидеть надвигающуюся опасность.

– Л-лучше не с-спрашивай, – слегка заикаясь, вслух ответил Нанас.

– Ты рыбку любишь? – поежившись, нервно хохотнула Надя.

«Люблю. Только не очень мелкую. А что, вы поймали рыбу?»

– Это она нас чуть было не поймала… – вновь не сумела подавить смешок девушка, хотя ей было совсем не смешно.

– И н-не мелкая, – судорожно сглотнув, добавил Нанас. – Совсем-совсем не мелкая.

– Великая рыба! – с уважительным придыханием прошептал Гор, кося глазами на озеро.

«Ты им что, саамские сказки рассказывал?» – удивленно вытаращил морошковые глаза на бывшего хозяина пес.

– Какие уж там сказки! – взмахнул тот руками. – Самая настоящая Великая рыба! Глаза – как твоя голова!

– Он не преувеличивает, – почуяв недоверие пса, закивала Надя. – Ну разве что, как он говорит, легохонько. Так что, если хочешь, лови ее сам. Но я бы не советовала.

Шутка девушки и ее осторожная улыбка слегка разрядили обстановку. Неуверенно заулыбались и остальные.

– Пусть расскажет, как он-то сбегал, – откашлявшись, хрипло выдавил молчавший до сих пор Селиванов. – Нашел самолет?

Обратиться непосредственно к псу водитель то ли постеснялся, то ли посчитал ниже своего достоинства, а скорее всего, просто не привык еще, что собака может быть равноправным собеседником.

Сейд обижаться не стал, тем более, наверняка понимал, что узнать об этом хочется всем.

«Я нашел обломки самолета. Там, чуть дальше, – мотнул он белой круглой головой. – Лучше еще немного проехать на лодке, чтобы вам меньше идти по лесу».

– Ну уж нет, – замахал на него Гор руками. – Мы люди не гордые, и пешком прогуляемся!

Остальные поспешно закивали. Мысль о том, что Великая рыба поджидает в глубине, когда они отчалят от берега, чтобы плотно поужинать, посетила, пожалуй, всех одновременно.

– Только давайте-ка сделаем это с утра, – зевнула Надя. – Если честно, я уже с ног валюсь от усталости. И глаза просто сами закрываются.

Ее зевок словно послужил толчком к цепной реакции – один за другим зазевали и мужчины. Даже Сейд с похожим на поскуливание звуком широко раззявил розовую пасть.

– Это дело, – отзевавшись, согласился Гор. – Но давайте все же от озера отойдем.

– Думаешь, она и по суше ползать умеет? – хмыкнул Андрей Селиванов.

– Умеет, не умеет, а отойти действительно стоит, – поддержала старика Надя. – Не нужно забывать, что нас и кроме рыбы кое-кто хочет изловить. Так что давайте не будем терять времени: хватайте рюкзаки, оружие – и почапали!

– А канистру с бензином? – спросил Нанас. – А патроны?

– Канистру оставим – нам же назад еще возвращаться, – глянул почему-то на девушку Селиванов. – Только спрятать нужно на всякий случай, прикопать под деревом.

Надя кивнула и сказала:

– А патроны сыпьте себе в рюкзаки и в карманы, сколько влезет и сколько сможете унести. Думаю, лишними они никак не будут; лучше слегка попотеть сейчас, чем разучиться потеть вовсе…

Палатка была всего одна, трехместная, поскольку о том, что количество путешественников увеличится, заранее предполагать никто, конечно, не мог. Впрочем, Сейда можно было не считать – он в любом случае не стал бы спать в палатке. Да и сама Надя с огромным удовольствием предпочла бы сон на свежем воздухе палаточной тесноте и тройному мужскому храпу, если бы не комары.

Несмотря на дикую усталость, заснуть она не могла долго. То ли дело было в упомянутом храпе, то ли в незаходящем солнце, свет которого просачивался и через ткань палатки, а скорее всего от того и другого сразу, да еще от разнообразных мыслей, которые будто только и ждали, пока девушка ляжет, чтобы наброситься на нее подобно тем же комарам, разве что они не жужжали и не сосали кровь. Зато от этих навязчивых мыслей не спасала никакая палатка.

Сначала Наде вспомнился Ярчук, неприятный разговор с ним и особенно тот проклятый поцелуй, воспоминание о котором, собственно, и потянуло за собой все прочие мысли. Девушка будто вновь пережила те мгновения, от которых вновь сильней заколотилось сердце и потеплело внизу живота. Такое поведение собственного организма не только рассердило, но и весьма напугало Надю, ведь она знала, что никаких чувств, кроме неприязни, граничащей с полным неприятием, если не ненавистью, к начальнику гарнизона не испытывала, а любила одного только Нанаса. Но знала она это головой, разумом, а предательское тело, оказывается, имело на этот счет несколько иную точку зрения. И это было настолько неестественно, отвратительно и ужасно, что девушка изо всех сил стала пытаться выгнать непрошеные чувства и мысли, попробовав переключиться на что-то действительно хорошее и приятное. Самыми приятными для нее, конечно, были ее отношения с любимым мужем, Нанасом. А поскольку мысль о поцелуе была самой на тот момент «актуальной», то Наде невольно вспомнилось, как она учила целоваться своего «дикого» избранника, который до встречи с ней вообще не целовался ни разу в жизни. Мало того, он, оказывается, вовсе никогда не видел целующихся людей – в их сыйте или вообще этого никто не делал, или, что наиболее вероятно, целоваться на людях там было не принято. Но самым смешным в этой ситуации было то, что и сама «учительница», хоть и знала, что такое поцелуи, и даже видела их на видео, тоже не целовалась ни разу, не считая робких дочерних поцелуев в батину щечку в дни его рождения, 23 февраля и в День ВМФ. Поначалу Нанасу не очень понравились эти уроки – он искренне удивлялся, узнав, что большинство людей получает от этого «глупого дела» удовольствие. Однако Надя была требовательной и непреклонной учительницей, и в конце концов ее ученик стал делать очевидные успехи, а потом и вовсе втянулся в эти «занятия» так, что ей порой приходилось сдерживать его рвение.

К Наде почти уже вернулось хорошее настроение, если бы она не подумала вдруг: «Интересно, пригодились ли ему мои «уроки», когда он был с Шекой?..» Воспоминание об измене Нанаса, пусть вынужденной, пусть совершенной еще до их свадьбы, вновь вернуло мысли девушки к ее собственной «измене», а точнее, ее вновь обуял страх от того, что ее чувства и даже, отчасти, тело оказались способными на такое. Надя поняла, что если она срочно не прогонит эти кошмарные мысли, то так и не заснет до утра; для чего решила подумать о чем-то по-настоящему, физически страшном. Например, о Великой рыбе. Кто она такая? Наверняка мутант, вряд ли такое чудище водилось в этих краях раньше – ни о чем подобном она ни читала, ни слышала от бати, мичмана Никошина, – некогда заядлого, по его рассказам, рыболова. Да и что удивляться такой мутации, которая всего-то увеличила некий вид рыбы в размерах. Куда удивительней те же разумные собаки, соплеменники и наполовину «братья по крови» Сейда, или ужасный и жестокий Белый змей, которого ненароком привели за собой к Полярным Зорям варвары. Уже после разгрома диких полчищ эти жуткие создания несколько раз нападали в лесу на охотников, и пришлось провести настоящую облаву на них, чтобы уменьшить подобную опасность впредь. В городе нашелся старый ученый, занимавшийся прежде, еще во времена до Катастрофы, вопросом воздействия неблагоприятной среды на животный мир Кольского полуострова. По его убедительной просьбе охотники доставили ему тушу Белого змея, и после ее тщательного изучения ученый подтвердил звучавшую ранее версию о том, что это жуткое создание и впрямь произошло от добродушных в общем-то тюленей, обитавших когда-то в Кандалакшском заливе Белого моря. Что это было – нелепой ошибкой природы или ее жестокой шуткой, своеобразной местью людям за то, что они натворили с собственным миром? Впрочем, люди, возможно, и сами – фатальная ошибка природы. Не создай она их – мир бы продолжал процветать. А так…

Мысли об ошибках вообще заставили Надю вспомнить о таковых, совершенных ею самой. Например, то, как она восприняла, а точнее, ни в какую поначалу не хотела принимать милейшую Светлану Александровну, бывшую сожительницу ее отца, Семена Будина. Глупая дочерняя ревность!.. Настолько глупая и постыдная, что до сих пор при воспоминании об этом краска заливала лицо и хотелось провалиться сквозь землю. К счастью, Надя сумела не только подружиться со Светланой Александровной, но и полюбить ее, почти как мать. Несчастная женщина так просилась с ними!.. Она тоже хотела побывать на месте гибели любимого человека. А еще она очень боялась отпускать от себя Надю, вбив отчего-то в голову, что она ее больше никогда не увидит… Хорошо бы, чтобы вот это-то как раз оказалось ошибкой!

Вспомнилась и еще одна ошибка, едва не обернувшаяся большой трагедией. Правда, ошиблась тогда не только Надя, но вины с себя она все равно не снимала. Это случилось во время осады «рая», когда Нанас привел на Кольскую АЭС Сейда и еще трех псов-телепатов, чтобы они с помощью установки Потапова создали ментальное поле, способное отогнать от стен станции врага^[10]. Тогда Надя, Нанас, Ярчук, Гор и будущий мэр Киркин приняли решение испытать установку, для чего отошли подальше от установки, чтобы ее воздействие не убило их или не свело с ума. Но в пылу эмоций и в суматохе событий никто из них не подумал тогда о многочисленной охране, остававшейся внутри периметра станции! Никто, ни один из них, в том числе и она, Надя!.. Тогда люди не погибли только по счастливой случайности. Как оказалось впоследствии, при доскональном изучении установки, ее создатель – гениальный изобретатель Виктор Потапов – сознательно рассчитал и сделал так, чтобы опасная для человека величина поля возрастала постепенно, набирая максимум непосредственно за периметром, затем вновь затухая уже из-за потери мощности. Это было весьма логично, ведь поле должно было воздействовать как раз на тех, кто находится вне периметра станции, а не внутри него. Собственно, тогда, наверное, не смогли бы работать и сами «операторы» установки, становясь жертвами созданного ими же поля. Но ведь Надя сотоварищи знать этого не могли! И по счастливой случайности на периметре происходила в тот момент смена постов, когда в зоне, где поле уже ощутимо воздействовало на психику, оказалось лишь десятка полтора охранников, отделавшихся, если здесь уместен каламбур, «легким испугом».

А еще Надя вспомнила их старого знакомого – большеногого мохнатого великана, едва не убившего ее в самом конце их первого путешествия^[11]. Потом этот ужасный монстр оказался вовсе не таким страшным; напротив, узнав о его горе, о потере любимой, он стал вызывать в ней сочувствие и даже что-то похожее на нежность… А потом он подошел к Наде, наклонился к ее уху и прошептал: «Выйди-и-иии! Мне тебе нуш-ш-шно ш-ш-што-то с-с-ссскас-с-сссать!»

«А целоваться не полезешь?» – спросила она у великана и… проснулась. А проснувшись, сразу почувствовала, что Нанаса рядом нет.

* * *

Сначала девушка подумала, что уже наступило утро и остальные уже встали. Но, повернув голову, она увидела, что Гор и Селиванов продолжают спать. Впрочем, чтобы узнать об этом, можно было не поворачиваться – богатырский храп продолжали издавать оба, просто она к нему уже притерпелась, а потому не сразу обратила на него внимание со сна.

Но где же тогда Нанас?.. Впрочем, где он может быть – наверняка вышел по нужде, не бросил же он ее тут!.. Здравая мысль успокоила Надю, и она снова заснула, на сей раз уже до самого утра.

А утром муж огорошил ее неожиданным известием.

– Ты знаешь, с кем я ночью встретился?.. – спросил он, уведя ее от палатки, откуда, позевывая, выползали Селиванов с Гором.

Надя как раз повязывала черного цвета бандану, которая заменила в лесном походе привычную ей пилотку подводников, но от услышанного снова сдернула ее с головы.

– С «большеногим»? – неожиданно для себя выпалила она.

– Да… – изумился, округлив глаза, Нанас. – А ты откуда знаешь? Подглядывала?..

– Да ты что?! – вспыхнула девушка. – Ты это всерьез или дуркуешь? Чтобы я за тобой шпионила?! Ну ты даешь, муженек…

– Дуркую, дуркую! – испуганно воскликнул супруг. – Но как ты узнала?

– Он мне приснился, – буркнула и в самом деле немного обидевшаяся Надя и вновь стала завязывать бандану.

– Вот и я сначала подумал, что мне снится, как он меня зовет…

– В каком смысле «зовет»?

– Ну, мысленно, конечно. Что-то вроде: «Выйди, надо сказать тебе что-то легохонько!»

Надя вздрогнула.

– Я тоже это «слышала»… Только без «легохонько». Но я думала, что это просто сон.

– Мне тоже без «легохонько», это я уже сам… В общем, я выбрался из палатки, а там уже Сейд меня поджидает. Без него-то, сама знаешь, меня бы «большеногий» не «услышал». Вот мы и пошли. Тот неподалеку нас ждал. Поговорили…

Надя только теперь заметила, что супруг выглядит непривычно печальным и даже тревожным.

– И что же он тебе сказал? – попыталась заглянуть она в глаза Нанасу, но тот их быстро отвел в сторону.

– Да так, ничего особенного. Сказал, что рад встрече, что он завел новую семью, что все у него хорошо.

– И все?.. – прищурилась Надя.

– А что еще?

– Я-то откуда знаю? Это же ты с ним говорил. Только ты почему-то после этого разговора смурной какой-то.

– Это я не после разговора, – буркнул супруг. – Просто мы сейчас пойдем… сама знаешь, куда. Вот я и вспомнил… И я за тебя переживаю. Тебе ведь еще тяжелей там будет, наверное.

– Не переживай, – Надя потрепала рыжую шевелюру Нанаса. – Я справлюсь. Ты не забывай, что я отца не знала и даже никогда не видела, так что огромного горя я в любом случае не испытаю. Но побывать мне там надо. Это мой долг. Так что быстренько завтракаем – и почапали! Да, умыться не забудь!

– Я уже умывался! – обиженно воскликнул муж.

– В озере?

– Ну да. Где же еще-то?

– А как же Великая рыба?

– Ой, а я и забыл… – побледнел Нанас.

– Значит, не соврал, точно умывался, – улыбнулась Надя.