К началу XIII века Владимиро-Суздальское княжество начинает дробиться, как и все остальные земли Руси (кроме Господина Великого Новгорода): в 1212 году сыновья Всеволода Большое Гнездо поделили наследство, образовались княжества Ростовское, Переяславльское, Ярославское. Между братьями началась очередная междоусобица.
В 1216 году на реке Липице, близ Юрьева-Польского, сошлись две коалиции. В одной из них состоял Мстислав Удалой и старший сын Всеволода, Константин – он люто ненавидел остальных братьев. Мстислав позвал дружины его родственников – Ростиславичей, правивших в Киеве, Смоленске и во Пскове. Сам Мстислав Удалой вел свою дружину и новгородцев.
Вторая коалиция объединяла остальных сыновей Всеволода, князей Северо-Востока. Фактически Северо-Восточная Русь воевала со всей остальной Русью. Коалиция Северо-Восточной Руси была наголову разгромлена, вскоре новгородцы и смоляне осадили Владимир и принудили к полной капитуляции главу «северо-западных», Юрия.
Но самое главное – полная уверенность князей и бояр Северо-Востока в своей победе. Бояре заявляли князьям: «Не бывало того ни при деде, ни при отце вашем, чтобы кто-нибудь вошел ратью в сильную землю Суздальскую, а вышел из нее цел, хотя бы собралась вся земля Русская – и Галицкая, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская и Рязанская; никак им не устоять против нашей силы; а эти-то полки – мы их и седлами закидаем!»
Как часто бывает, хвастовство оказалось наказано. Даже когда на Северо-Востоке воцарился мир (после смерти старшего Всеволодовича, Константина в 1218 году), Северо-Восток не восстановил контроля над остальной Русью и до монголов этого господства не имел.
Но прошло еще полтора века – и в конце XIV столетия одно из самых обычных, самых заштатных княжеств Северо-Востока, Московское княжество, начинает «собирать Русь». Восстанавливает и даже усиливает власть Северо-Востока над Русью.
Пытаясь изобразить Северо-Восток единственным наследником Киева, историки преувеличивают его роль. В духе «перенесение политического центра Руси во Владимир сыграло большую роль в последующем образовании великорус. народности и рус. нации. В Сев. – Вост. Руси впервые была начата борьба за объединение Руси под главенством князей владимирской династии»[7].
Это если и не прямое вранье, то, уж во всяком случае, сильнейшее преувеличение. В том же XIV веке «западнорусские земли охотно признавали власть Литвы, чтобы избавиться от власти татар»[8], в результате чего
в конце XV века «Великое княжество Литовское и Русское охватывало не только Литву, всю Северо-Западную и почти всю Юго-Западную Русь, но и западную часть Великороссии»[9].
Не будем даже спорить, так ли уж нуждалась Русь в объединении – скажем, в Новгороде вовсе не рвались решительно ни с кем объединяться. Тем более вовсе не был Северо-Восток единственным объединителем Руси. Гораздо вернее утверждение авторитетного источника, что «политические традиции» Владимирской земли после монголов «были сохранены, восприняты и развиты в процессе «собирания Руси» Москвой в XIV–XV веках[10].
Все верно. Северо-Восток Руси, дикая Московия объединила остальную Русь. Именно ее политические традиции легли в основу политической традиции России, что нам до сих пор и аукается. Против правды не попрешь.
Политические традиции Северо-Востока начал формировать еще Андрей Боголюбский, внук Владимира Мономаха и родной брат прадеда Александра Невского. Он первым на Руси осуществил голубую мечту многих и многих князей:
– въехал в город, где можно править без веча;
– установил режим личной власти, без опоры на бояр и на Церковь, и даже Церковь попытался подчинить себе.
Мечта была у многих, но осуществилась в Северо-Восточной Руси, и были на то важные причины.
В древности ассирийцы и вавилоняне применяли политику, которая называлась «вырывание»: завоеванный народ переселяли на другие места. Новые места могли быть и не хуже старых, но там не было старых богов, прежних вождей, приходилось хоть немного, но менять и способ ведения хозяйства, и бытовые привычки. Народ оказывался вынужден опираться на администрацию, поставленную государством, он становился куда покорнее прежнего. «Вырванными» было проще управлять.
На Северо-Востоке народ, не успевая укорениться ни на одной территории, сам себе устраивает «вырывание». Причем какое-то хроническое вырывание: не успели освоить Волго-Окское междуречье, как приходит время перебираться в Поволжье, потом в Заволжье, в Предуралье, в Сибирь.
Люди не один раз, постоянно оказываются на новом месте. В таких условиях не могут «вырасти» новые традиции, новые принципы самоорганизации общества.
Везде в Европе – равно и романо-германской, и славянской – центрами власти были феодалы, города и Церковь. Так было и во Франции, и в Германии, и в Великом княжестве Литовском. Так было и в Киевской Руси.
На Северо-Востоке города особенно слабы, среди них много городов вообще без веча, тот же Владимир.
Церковь? На западе Руси Церковь независима от князей, а католические епископы так и вообще подчиняются только Папе Римскому, а Папа считает себя выше королей и императоров. С Церковью приходится считаться что в Италии, что в далекой от папских глаз Польше.
На Северо-Востоке у Церкви тоже нет устойчивой опоры в традициях, обычаях места. Если князь создаст епископство – тогда и будет епископство, а князь сделается его покровителем.
Феодалы? Везде феодалы имеют свои имения, которые нельзя отнять. Они независимы от королей, князей, графов и герцогов; если хочешь стать и остаться владыкой – с ними надо уметь договариваться.
На Северо-Востоке нет сложившейся системы вотчин, переходящих от отца к сыну. А раз так – там в сто раз больше возможностей наступить им на хвост, заменить боярство, владеющее землей, на согнутое в покорности дворянство. Прогнать старшую дружину и бояр, опираться на молодежь, зависящую только от тебя.
Даже и крестьянство тут «удобнее» для установления режима своего личного господства. Оно более дикое, архаичное, общинное. Оно не будет вникать в тонкости и в детали закона и традиции, оно еще не понимает важности этих юридических тонкостей.
Для этого общинного, диковатого крестьянства князь – что-то вроде племенного вождя. А мятежные бояре – это «шибко умные» враги единства, не понимающие прелести коллективизма и деспотизма.
О проекте
О подписке