Тоже красивая картинка, но главное остается непонятно: с какого бодуна вдруг правительство России развязало эту самую Пятисотлетнюю войну?

На этот вопрос отвечает американский историк Ричард Пайпс, по своим корням – польский еврей Пипер. Он считает, что в России всегда жили очень бедные и очень жестокие люди, а государство не считалось с ними и тоже было чрезвычайно агрессивным и жестоким.

Этому находятся причины: на Руси очень бедная природа – намного беднее, чем в Европе. «В случае России географический фактор особенно важен, поскольку (как будет указано ниже) страна в основе своей настолько бедна, что позволяет вести в лучшем случае весьма скудное существование. Бедность эта предоставляет населению весьма незначительную свободу действий, понуждая его существовать в условиях резко ограниченных возможностей».

В общем, даже переход к земледелию со стороны славян был не лучшим выбором, потому что земля давала мало, а ввезти из-за границы продовольствие почти невозможно: «Если бы не водные пути, до появления железной дороги в России можно было бы влачить лишь самое жалкое существование. Расстояния так велики, а стоимость починки дорог при резком перепаде температур столь высока, что путешествовать по суше имело смысл лишь зимой, когда снег даст достаточно гладкую поверхность для саней».

Приходилось все время переселяться с места на место, что и обусловило «общеизвестную «безродность» русских. Отсутствие у них корней, их «бродяжьи» наклонности, столь часто отмечавшиеся западными путешественниками, привыкшими к людям, ищущим своих корней (в земле ли, в общественном ли положении), в основном проистекают из скверного состояния русского земледелия, то есть неспособности главного источника национального богатства – земли – обеспечить приличное существование»^[10].

К тому же славяне – народы с жестоким и грубым характером, они любят грабить и убивать. А христианство мы взяли в Византии, а потому у нас не развивался «аналитический разум», как на Западе, и утверждалась жестокая верховная власть. В XIII веке нас завоевали монголо-татары, они навязали нам азиатское общественное устройство.

По всем этим наслаивающимся друг на друга причинам в России не было и нет оснований для демократии. В России всегда будет колоссальная нищета и злоба, люди будут необразованные и тупые, а государство жестоким и деспотичным.

Конечно же, это не объективное научное мнение, а пропаганда: представление России и русского народа такими, какими их удобно видеть нашим врагам. Но по крайней мере, скотская сущность русских у Пайпса-Пипера получает материалистическое объяснение.

Удивительное дело, но до сих пор никто не замечал вроде бы очевидной, но просто поразительной закономерности русской истории: практически никогда русские не имели своего национального государства.

Во-первых, практически всегда, на всех этапах, Русь, Россия, объединялась и сплачивалась не русскими, а каким-то другим народом.

Сначала части Руси все время оказывались в подчинении то у хазар, то у готов. Потом ее объединила не какая-нибудь, а именно варяжская династия.

Не успела эта династия в основном обрусеть, как Русь раскололо монгольское нашествие. Четвертая часть населения Руси после этого жила под властью части Монгольской империи, Золотой Орды. Три четверти Руси оказались подчинены литовцам и полякам. Восточная Украина с середины XVII века ушла под Московию – кстати, для нее режим иноземного владычества никуда не исчез, потому что к тому времени русские и украинцы – совершенно разные народы.

Остальная же и большая часть Западной Руси оставалась частью Речи Посполитой до самых разделов Польши 1772–1795 годов.

Часть областей и независимой России причудливо резервировалась под ее внешних хозяев. В Московии создавалось особое Касимовское ханство – осколок Золотой Орды на территории Московии.

И Российская империя, словно назло собственным победам, упорно закладывала новые мины на своей собственной территории! Присоединена Западная Русь? И превращена в польский заповедник, с польскими помещиками, сдающими землю в аренду и правящими с помощью местных евреев.

Завоевана Прибалтика? И превращена в какой-то причудливый немецкий заповедник. Для всех в России это казалось настолько естественным, само собой разумеющимся делом, что только в XXI веке А. Широкорад задал простейший вопрос: почему за сто пятьдесят лет так и не была русифицирована Прибалтика?^[11] До него даже вопрос никто не задавал – все считали, что Прибалтика и должна быть эдаким причудливым осколком исторической Германии.

Во-вторых, сама политическая элита России формировалась как компрадорская.

Слово «компрадорская» от португальского слова comprador, то есть покупатель. Так называли сперва прислугу, которую португальцы в колониях отправляли на местные рынки покупать продукты – ведь эта прислуга знала языки и местные условия. Потом компрадорами стали называть местных дельцов, посредничающих между иностранным колонизаторами и национальным рынком своей страны^[12].

Компрадорская буржуазия, компрадорские марионеточные власти вписали самые черные страницы в историю колониализма. Фактически компрадорами были не только китайские купцы, ставшие холуями португальцев, а потом англичан. Компрадорами были и индусские раджи, посаженные на престолы англичанами; ими были и африканские царьки, за стеклянные бусы и за ром продававшие собственных подданных европейским работорговцам.

Так и на Руси постоянно властвует совершенно компрадорская элита.

Компрадорская система состоит в том, что богатства приобретаются в одной стране, но гарантами этого «прибретения» становятся иноземцы. А если даже иноземцы становятся не нужны, все равно богатства, полученные в стране, хранятся и потребляются в другой. Компрадор не связывает свою собственную судьбу ни с судьбой остального народа, ни с процветанием «своего» государства. В сущности, ему все чужие: и внешние силы, на которых он работает, и «свои» – он на них паразитирует и фактически их предает.

Компрадорские суверенные монархи – это и звучит как-то дико. Но, даже становясь независимыми, русские великие князья XIV–XV веков никак не могли избавиться от осознания себя представителями и порученцами, эдакими доверенными слугами ханов Золотой Орды.

Внук Александра Невского, Иван I Калита, получил прозвище по имени большого кошелька-калиты, который неизменно носил на поясе. Калита уже не просто служил монголам, а играл самостоятельную игру. Он сам собирал дань и на этом сказочно обогатился. Он – почти что суверенный владыка Руси, но в его действиях ясно видны обычные черты компрадоров: его богатство никак не связано с процветанием общества или с подъемом экономики, он откровенно жирует на фоне нищеты, равнодушен к обществу, в котором живет и которое как будто возглавляет. Он получает именно на московской Руси свои колоссальные доходы, но получает он их благодаря внешним силам: поддержке золотоордынцев, хранению и «прокручиванию» денег в Новгороде, вложениям в «пирамиду власти» Орды и в экономику Пскова и германских торговых городов Прибалтики.

С Калиты на Руси формируется экономическая и политическая элита, в поведении которой компрадорский элемент ненормально, непропорционально силен. Пока все только в зародыше, но настанет день, и появится слой дворян, опреляющих себя скорее как французские эмигранты, чем как элита русского общества. Они так и будут говорить: «Народ и дворянство». Политическая элита Российской империи осознавала себя не частью народа, а некими представителями Европы в колоссальной Российской империи. Они будут жадно хватать чины и привилегии, добьются просто неправдоподобной власти над остальным народом – вплоть до права ссылать в Сибирь, пороть на конюшнях, продавать своих крепостных, собирать крепостные гаремы и вершить частные суды^[13].

Императора Петра III, который попытается хоть немного обуздать их, они убьют. Другого императора, Павла I Петровича, они заставят поддерживать явно невыгодную для России систему торговли с Британией, а когда он попытается навести порядок, его тоже убьют^[14].

Эта психология порождала не просто проевропейскую политику, а политику прямого подчинения России интересам Европы.

Во время Семилетней войны 1756–1763 годов Россия наголову разгромила сильнейшее государство Германии – Пруссию.

Русская армия вступила в Берлин, Восточная Пруссия со своей столицей Кенигсбергом присягнула на верность Российской империи. Кстати, в числе присягнувших и знаменитый Иммануил Кант. Русская армия вступила в Берлин, она контролирует большую часть территории Пруссии…

А потом Россия все отдает! Сама добровольно возвращает! Причина проста: 5 января 1762 года на российский престол уселся Петр III и спас от поражения и Пруссию, и своего кумира Фридриха!

Сам Фридрих Прусский, туповатый солдафон на троне, до конца своих дней называл это «чудом Бранденбургского дома» и искренне верил, что Господь спас Пруссию и его лично, дабы сделать орудием своей воли в истории.

До «чуда Бранденбургского дома» никому и в голову не приходило считать Фридриха Прусского «Великим»… Скорее его полагали просто нахальным выскочкой, которого русская армия наконец-то поставила на место.

А после этой подаренной победы в Германии и во всей Европе установился сильный до сих пор культ Фридриха! Ему ставят памятники, о нем пишут книги, до сих пор у него есть много поклонников и в Германии, и во всей Европе.

И вообще Семилетнюю войну до сих пор в Европе считают оборонительной для Пруссии: ведь война все равно была бы начата Австрией и ее союзниками! Фридрих просто немного опередил: первым напал на Саксонию… А со стороны Российской империи эту войну считают несправедливой и захватнической.

До экономических реформ конца XIX века в России абсолютно господствовал слой людей, получавший огромные доходы в России, хранивший их в иностранных банках, вкладывавший во французскую и британскую экономику, покупавший европейские товары… И очень не любивший саму идею развития России, ее экономической самостоятельности. И вообще идея «отсталости» России сделается одной из самых модных.

Даже более широкий по составу, более демократичный по происхождению и не такой богатый общественный слой скажет о себе, что он – не народ, а интеллигенция, и будет вынашивать причудливые отвлеченные идеи. Любые! Лишь бы эти идеи не мешали, а лучше бы помогали господствовать над «русскими туземцами»^[15]. Даже советская власть установится в четкой компрадорской форме: как отвлеченная иноземная идея, которую «необходимо» внедрить в реальную русскую почву. Последствия мы расхлебываем до сих пор…

Как видите, традиция пренебрежительно относиться к собственному народу и вывозить капитал за границу имеет ну очень глубокие корни в истории.

В области общественных отношений и политики у низов формировалось равнодушие к власти и любым ее делам, слабость общественных интересов. Люди прекрасно видели, что верхам наплевать на них, что свои собственные интересы или следование каким-то отвлеченным принципам они ставят намного выше их частных или групповых интересов. И платили тем же – господством частного или группового эгоизма.

Придет время – и стоит грянуть 1917–1918 годам, стоит рухнуть государству, как выяснится: русские люди просто патологически не умеют объединяться вне этого самого государства. Все будут ждать, пока или само собой, или усилиями других людей «Бог переменит Орду». Будут ждать и во время Гражданской войны, и под Советами, и в эмиграции. Так ничего и не дождутся, но самое главное, эта пассивность общества еще сыграет свою страшную роль.

А одновременно немцы, финны, поляки, итальянцы, позже и испанцы сумеют объединяться, чтобы остановить утопистов. Они создадут вооруженные отряды, и множество людей побегут к ним, – и не с криком «Дяденька, спасите!» а с таким более мужским: «Дайте оружие!» Эти народы не позволят обрушить свою государственность и прервать свою историю, а русские позволят, потому что каждый будет только сам за себя.

Эту книгу легко счесть «обидной» для русского национального сознания, но вот что намного труднее – это отрицать собранные мной факты. То есть игнорировать их можно, но какой смысл? Намного продуктивнее понять, что же происходило и происходит в российской истории. А поняв, решить, куда же нам дальше плыть и к каким берегам лучше прибиться.