Англичане ворвались в Индию не для того, чтобы изучать местные языки. Изучать их приходилось, чтобы овладеть сокровищами Индии и управлять захваченной страной. Среди полковников колониальной армии были жутчайшие типы – но встречались и выпускники Кембриджа и Оксфорда, профессиональные историки и филологи. Их поражало – некоторые слова в языках индусов звучали почти как в английском. Случайные совпадения? Они есть при сравнении почти любых языков – хотя бы английского с китайским: всегда можно найти какие-то похожие сочетания звуков. Ну, есть у побережья Якутии островок, называемый Африка. Ну, есть в Центральной Америке город Герма. Следует ли из этого, что в Якутии до якутов жили негры, а город Герму основали германцы? Даже не учитывая, что жители Африки никогда не называли себя африканцами, а германские племена – германцами.

И в этом случае случайные совпадения звуков не означают совершенно НИЧЕГО. Сама по себе похожая звукопись «доказывает» не больше, чем очертания облаков в небе.

К сожалению, обманывать людей у нас нетрудно. В широко известных творениях Носовского и Фоменко идет постоянная игра на звукописи.

Например, кто такие «варяги»? А очень просто! Варяги – это враги. Это не этноним, а название любого врага. Врага вообще. Кстати, враг чередуется фонетически с ворогом, чередование -ра-/-аря противоречит нормам пусского языка.

Но это еще не все! Оказывается, такое же название было дано и итальянцам! Фряги, фрязи – это не кто иные, как фряжины – вражины.^[1]

Киев для авторов – это Хио (CHYO, CLEVA, Riona) западных летописей; делается вывод, что это… остров Хиос (Chios, KHIOS) «рядом с Грецией».^[2]

Самарканд лихо оказывается Самарой, таурмены пляшут гопака с тур-менами (то есть, на дикой смеси английского с тюркским «мужчинами турок»)… впрочем, всего не перечтешь.

Даже в магометанском летосчислении по годам Хидждры (Гедждры) «улавливаются отголоски имени Георгий, его варианты – Гургий, Гургута. Кроме того, слово «Hegira» может быть слиянияем двух – Гог и эра (напомним: эра = era), то есть могло обозначать просто «эра Гога» или «эра Готов»,»эра монголов». Горгий и Геджра вполне созвучны».^[3]

В лингвистике давно известно, что сравнивать звукоподобия – совершенно бессмысленно: они просто ничего не доказывают. Существуют довольно строгие правила, по которым имеет смысл соотносить разные части слов в разных языках, и выводы о происхождении слов, названий, понятий делаются на основании кропотливого анализа корней слов, имеющих родственный смысл и употребляемых в близком контексте.

То, что у литовцев и пруссов почитали бога Перуна (Перкунаса), – свидетельствует о близости народов. То, что у всех славян орудия сельскохозяйственного труда имеют одни названия, а в балтских языках – литовском и прусском – другие, служит доказательством – балты и славяне разошлись до того, как появилось земледелие.

А вот «звуковые параллели» типа: орда-орден, монгол – мегалион, басурман – вессермен, атаман – гетман – гауптманн и так далее^[4] – ничего не доказывают, ни о чем не свидетельствуют и могут представлять интерес разве что для игры в буриме или для профессиональной работы психиатра, но никак не для истории и лингвистики. Здесь сравниваются слова, которые в своих языках имеют разное происхождение и разный смысл, а потому их совпадение (весьма относительное, впрочем) не говорит совершенно ни о чем.

Так вот: в английском и в хинди совпадали или почти совпадали названия одних и тех же предметов или действий. В «совпадениях» прослеживалась система!

На это сходство обращали внимание давно. Итальянский путешественник Филиппо Сесетти заявлял о родстве итальянского и индийских языков в 1587 году. Французский иезуит Ф. Керду даже написал об этом пространное сочинение в XVII веке.

Русский ученый Лебедев посетил Индию в середине XVIII века. Он тоже поражался совпадениями с русскими таких слов в языке хинди, как «дзумля» или «агни», – земля и огонь.

Но это, конечно, только самые первые наблюдения. В конце XVIII столетия началось систематическое изучение индусских языков и сравнение их с европейскими.

В 1780 году бенгальским браминам было приказано перевести на английский язык древние законы и священные книги Индии. Что и было сделано.

Древний индийский язык санскрит изучал английский поэт и юрист Вильям Джонс. В 1783 году он получил назначение верховным судьей в Бенгалию. Хороший филолог, он на научной основе сравнивал многие известные ему языки. По его мнению, «санскрит демонстрирует сродство с ними (с языками Европы. – А. Б.) в том, что касается корней и глагольных форм, что не могло бы возникнуть по случайности. Сродство столь сильное, что филологическое исследование вынуждено заключить, что они происходят от общего источника, сегодня, быть может, уже не существующего».

Он же провел первые параллели между мифологиями Индии, Греции, Рима и Северной Европы.^[5]

По мнению современных ученых, В. Джонс предлагал не столько научные, сколько интуитивные основания для общности языков. Но начало положено! Возник интерес к проблеме, и ею занялись профессиональные ученые.

В 1816 году вышла книга Франца Боппа (Ворр) – профессора Берлинского университета, члена Прусской Академии наук. Книга называлась очень «научно» и посвящена была самому узкому предмету: «Система спряжения в санскрите в сравнении с греческим, латинским, персидским и германским языками».

В языках, которые сравнивал Франц Бопп, совпадали сравнимые части слов – в первую очередь корни. В этой книге было высказано и убедительно обосновано предположение: древние языки Европы и Индии происходят от единого древнего праязыка! Крупный, по заслугам известный ученый, Франц Бопп не стал бы делать скоропалительных выводов. У него были самые серьезные основания утверждать то, что он вводил в науку.

Этот праязык Бопп назвал «индогерманским», а потомков этого праязыка – индогерманцами.

С выводами Боппа согласился датский ученый Р. Раск, – да, существовал общий праязык! Но только Раск назвал древний праязык более широко – «индоевропейским».

Это действительно более правильное название: ведь сам же Бопп вскоре, в 1835 году, включил в число индогерманских языков славянские, кельтские и армянский.

Рождение индоевропеистики

В исследование индоевропейских языков включились ученые почти всех европейских народов. Одно их перечисление звучит как перечисление «звезд» мировой филологии и лингвистики.

Р. Рот, К. Пенка, Г. Коссинна, Ж. Ландэ, А. Шлейхер, О. Н. Трубачев, В. Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов, Ж. Дюмезиль, Ф. Б. Кёйпер, В. Г. Эрман, Т. В. Гамкрелидзе, И. Шмидт, А. А. Потебня…

Впрочем, звучание звездных имен можно продолжать еще долго.

Индоевропеистика очень быстро сделалась «ведущей во всех отношениях областью сравнительно-исторического языкознания, образцом для исследования других родственных групп языков».^[6]

Почему? Одна причина очевидна: европейские ученые исследовали хорошо известные им языки… По крайней мере, они отталкивались от изучения прекрасно известных им языков; один из индоевропейских языков всегда был родным для исследователя – будь то немецкий, датский или французский. Другие индоевропейские языки были им хорошо знакомы – ведь образованные люди всегда старались изучать «основные европейские языки» – английский, французский и немецкий. Хотя бы один из них.

В XVIII и XIX веках в Европе лидировала Франция – признанный центр науки и культуры. Французский был языком международного общения – его знали образованные люди во всех странах Европы, на нем велись международные документы. До 2003 года иностранные паспорта велись на французском языке, и фамилия автора этой книги при выезде в Германию писалась как Bourovskyi – с соблюдением норм именно французского языка. По-немецки я был бы Burovsky или Burowskiy!

Английский язык стал необычайно важен после Первой и особенно после Второй мировой войны – когда он стал языком международного общения: как до него был французский.

С середины XIX века и до конца Второй мировой войны Германия оставалась страной университетов, профессуры и ведущих достижений в науке. Без преувеличения, мировая наука делилась на две неравные части – немецкая наука, ведущая, и… и вся остальная. Немцы лидировали в области медицины, инженерного дела, физики, химии, наукоемких технологий – тех областей практической деятельности, которые тесно связаны с наукой, требуют долгого учения, высшего образования, напряженной умственной работы.

Знать немецкий язык было очень удобно, чтобы сразу знакомиться с последними и самыми важными исследованиями в своей области: ведь и ученые из других стран старались печататься в Германии.

Не случайно русское дворянство старались учить именно французскому и немецкому языкам – они действительно были важнее всех остальных (как сейчас важнее всех все-таки именно английский, а не персидский и не датский, а также не русский).

Язык древних римлян, латынь, оставался языком науки до конца XVIII – начала XIX века. На латыни общались ученые на конференциях и конгрессах, на латыни печатались книги, предназначенные для ученых разных стран. Вся биологическая систематика построена на латинском языке. Все анатомические атласы не особенно понятны без латыни: ведь названия костей, мышц и сухожилий, физиологических процессов и заболеваний тоже основаны на латыни. К концу XIX века латынь утратил прежнее значение, но это ведь тоже индоевропейский язык!

Классическое образование XV–XIX веков предполагало, что всякий образованный человек, кроме двух-трех живых языков, обязательно должен изучить один или два мертвых: латынь и греческий, языки античного мира. Если и не оба, то уж латынь – обязательно! В течение XIX века росло число ученых, получавших неклассическое образование, но очень многие из них все же с детства знали один или два мертвых языка. Оба – индоевропейские.

Получается, что европейский ученый исследовал родство языков, один из которых был для него родным, а два-три других он знал с детства. И уже к системе этих «основных европейских языков» присоединял то, что изучил как специалист-филолог в процессе познания армянского, шведского, греческого или индусского санскрита.

Вот и одна из причин, по которым индоевропеистика так быстро и триумфально шагнула вперед, – изучали-то самих себя. Заниматься индоевропеистикой было легко.

Вторая причина: в поисках индоевропейского праязыка исследовали собственных предков. Проблема занимала европейских ученых не только как людей науки, но и ЛИЧНОСТНО.

Причина третья: значимость проблемы. Все понимали, что изучают нечто невероятно важное: в странах, заселенных народами, которые говорили на индоевропейских языках, происходили события, наиболее важные для истории всего человечества. Совершались открытия и перевороты в культуре, определившие лицо всей современной цивилизации.

В общем, далеко не случайно индоевропеистика «сделалась ведущей во всех отношениях отраслью» науки. Очень уж важная это страница в самосознании и всех… ну, почти всех европейских народов и всего известного нам мира.

Языки-родственники – всегда потомки какого-то одного языка. Можно рассчитать даже, с какой скоростью расходились эти языки – и соответственно, когда существовал язык-предок.

Все славянские языки – потомки праславянского,

Все германские языки – потомки прагерманского,

А общий предок германских, балтских и славянских языков распался на разные языки примерно в конце II тысячелетия до P. X.

Все индоевропейские языки – потомки некого единого древнего языка. Нескольких родственных языков? Но и в этом случае исходно был какой-то единый язык и только потом разделился на несколько похожих.

Филолог Ж. Ландэ разработал язык «уропи» – то есть «европейский». Это «предковый» язык, на котором говорили предки всех индоевропейских народов в III тысячелетии до P. X. В отборе слов исключен произвол! Все они – родные для всех языков, из которых берутся.

А. Шлейхер еще в XIX веке восстановил такой вот предковый язык. Он даже написал на «арийском» языке басню. По его мнению, четыре тысячи лет назад вполне могли звучать строки: «Аквасас аа вавакант: крудхи аваи, кара агхнутаи видидвантсвас…» Что значит, по его мнению, в переводе на немецкий: «Кони сказали: послушай, овца, наше сердце печалится…»

Язык ариев? В самом названии – большая условность: мы не знаем, как называли себя люди этого народа. Память о племенах ариев жила только в одном регионе мира – в Индии. Там сохранился единый язык индоевропейцев, проникших в Индию, – санскрит.

Волей-неволей европейские ученые стали заниматься индусскими ариями… Ведь такой яркой памяти о предках больше нигде не сохранилось.

1 2 3

Премиум

4.4

(5 оценок)