Глава 4
Все жарче

На выходе из дома Петя заметил двух людей средних лет: они стояли и беседовали о чем-то, показывая друг другу статью в газете. «Люди Франсуа Селье!» – стукнуло в голову. Мысль, что он так легко увидел слежку, была неприятна: значит, этих охранников так же легко «срисуют» и другие… Хотя, наверное, подумал Петя, есть и другие, которых как раз не видно. Из этих мыслей следует, что Петя начал приобретать некоторый опыт тайных дел.

Стояла вторая половина дня по понятиям европейцев, полдень – по представлениям Пети. Начало сентября – а город плавился от жары.

– Ты обратил внимание, Вальтер, какие тут узкие улицы? И какие есть узкие дома…

– Тесно… В Париже мало места. У нас шире и улицы, и дома.

– В Петербурге они еще шире.

– Наверное, ведь у вас земли еще больше.

Множество нарядно одетых людей праздно гуляли по Парижу. Неужели они не работают? Не меньше парижан так же праздно сидели в кафе. Судя по выражениям спокойно-скучающих, привычно-бездельных лиц, никто из сидящих под тентами или за стеклом веранд не думал никуда торопиться. Так и будут сидеть весь день?!

Сидельцы с интересом рассматривали проходящих. Проходящие так же бесцеремонно, в упор, рассматривали сидящих. Парни прошли буквально несколько кварталов, а Петю начало раздражать это массовое пустое любопытство.

– Интересно… Вроде бы в Париже никакого праздника нет?

– Нет, Петер, никакого праздника. Каждый день и вечер они вот так и фланируют по улицам, сидят в кафе. Мой дед всегда удивлялся, что они не умирают и не сходят с ума от скуки. Он как-то пытался убедить парижан хоть чем-то заняться…

– Они послушались?!

– Нет, конечно. Собралась толпа, долго слушала, кричала и шумела… А потом разбрелась и еще дня три обсуждала деда: представляешь, настоящий немецкий генерал ходит по улицам, да еще что-то болтает! Дедушка их очень развлек.

Петя невольно смеялся. Справедливости ради, некоторые люди в кафе о чем-то разговаривали, иногда с очень серьезным выражением лиц.

– Тут в кафе и о чем-то серьезном говорят?

– Мы же идем встречаться по делу? Так и многие в Париже… И у нас в Германии в кафе встречаются обсуждать дела, заключать сделки. Но у нас люди сделали дело и ушли. А эти так и будут сидеть до того, как наступит время идти спать.

– Они вообще хоть чем-то занимаются?!

– Не все… Ты знаешь, кто такие рантье?

– Те, кто живут на проценты с капитала… Верно?

– Верно. У них вообще нет работы. А у мелких служащих рабочий день короткий, многие свободны часа в два, в четыре…

– На улицах и женщин полно. У них нет домашней работы?

– Какой именно? Стирают прачки. Убирает домашняя прислуга. Еду готовит кухарка… Это у богатых людей. А поесть можно и в кафе. Некоторые квартиры здесь так и делаются – без кухонь. Зачем? Все равно все ужинают в кафе.

Петя зябко повел плечами: такая бездомная жизнь без кухни, трудами прислуги, показалась ему до крайности неуютной.

…А Владислав Сикорский был орел. Он очень скромно держался, этот средних лет человек в кафе с французской газетой в руках, и все же в нем легко было увидеть военачальника.

В своем советском прошлом Петя знал о Сикорском только то, что он вместе с Пилсудским возглавлял силы «белополяков» и громил Красную Армию. Это он бросал в бой против коммунистов из Советской России польских собратьев по революционному классу: обманул польских рабочих националистическими лозунгами.

Вальтер знал чуть побольше: что в двадцатом году Красная Армия рвалась на Варшаву, гибель новорожденного Польского государства казалась совершенно неизбежной. «На Варшаву! На Берлин!» – звали советские газеты. Всерьез печатались статьи о том, какие именно советские республики «должны» появиться на месте Польши и Германии…

Казалось – вот прямо сейчас красная конница перевалит Карпаты, кипящей лавой хлынет по открытой во все стороны европейской равнине… А собеседник наших друзей к тому времени создал едва ли не лучшую в мире службу разведки. Польские шифровальщики взломали шифры у всех русских армий: и у белых, и у красных. Они ясно видели картину всего, что происходит на фронтах Гражданской войны – от серых волн, набегающих на мурманский берег, до пронзительной синевы Черного моря.

Красная Армия рвалась на Варшаву. Ее вожакам уже виделись толпы, кричащие славу республике советов на площадях Вены и Берлина, комиссары Рима и Парижа, красноармейцы, поящие лошадей из Луары и Сены… какая разведка! Какой анализ! Какая может быть осторожность! Завтра Европа станет красной от крови, под кумачовым знаменем коммунистов.

…а польская разведка, «Отдел-два», дешифровали больше четырехсот радиодепеш, подписанных Троцким, Тухачевским, Якиром и Гаем. Командование Войска Польского знало оперативную информацию о перемещении чуть ли не каждого подразделения РККА в любой день и чуть ли не час. Две красные армии разошлись – одна на Львов, другая – на Варшаву, в сердце Польши. И тут ударная польская группировка, сто двадцать тысяч бойцов, внезапным ударом прорвала фронт, вклиниваясь между расходящимися красными армиями.

Самолеты на бреющем полете били из пулеметов в перепуганное красное стадо. Красноармейцы драпали, как крысы с пылающего корабля. Отец и многие из старших мужчин приводили Вальтеру этот пример в доказательство: как важна военная разведка. Они посмеивались над Тухачевским: до конца своих дней не мог забыть Тухачевский этого поражения. Ни одного дня не дал он себе отдохнуть от злобной ненависти к победителям, утверждая на всех заседаниях правительства: Польша и есть главнейший враг Советского государства!

И Вальтер, и Петя знали – генерал Сикорский, творец «чуда на Висле», вынужден был сдать дела и уехать из страны: Пилсудский не терпел «конкурентов». Оба знали, что Пилсудский хотел захватить Белоруссию и Украину, создать государство «Междуморие»: от Балтийского моря до Черного.

А Владислав Сикорский всегда считал: надо дружить с немцами, не обижать русских, дать свое государство украинцам.

– Вы двое – прямо как олицетворение наших вечных врагов, – усмехался легендарный генерал Пете и Вальтеру.

– Поэтому вы и готовы говорить с нами и по-русски, и по-немецки?

– И поэтому тоже: врага необходимо знать получше.

Генерал усмехался. Как и большинство сильных людей, он производил впечатление человека жизнелюбивого, добродушного. Чувствовалось – генерал хочет хорошо относиться к своим собеседникам. Если придется отнестись к ним иначе – он окажется разочарован.

– С немцами особенно важно дружить… Вы же знаете, я хотел строить независимую Польшу в тесном союзе с Австро-Венгрией… И с русскими надо дружить… – уточнил легендарный генерал, круто разворачиваясь к Пете. – Имейте в виду: Вильнюс и Львов я вам не отдам, границы пусть остаются нерушимы. Но мы ничего не добьемся, захватывая земли на востоке, в которых уже не живут поляки. Польше нужны не территории, Польше нужны надежные союзники…

– У Пилсудского было другое мнение, – мягко уточнил Вальтер.

– Пилсудский как политик – полный нуль, – огорошил собеседников Сикорский. – Не успев создать свое государство, он ухитрился поссориться со всеми соседями.

– Но ведь так же думают и преемники Пилсудского, президент Мостицкий и его правая рука, маршал Рыдз-Смиглы! – Вальтер для убедительности даже наставил палец на собеседника.

– Игнатий Мостицкий – политический нуль, – внес ясность боевой генерал, творец «чуда над Вислой». – И Эдвард Рыдз, по кличке Смуглый – тоже нуль. Полный дурак и задавака.

– Почему по кличке? – заинтересовался Петя.

– Потому что настоящая его фамилия – Рыдз. Простонародная такая. А если объединить фамилию и кличку Смуглый, получается вполне даже аристократическая двойная фамилия, Рыдз-Смиглы.

Сикорский ехидно улыбался, умные глазки заблестели.

– Но власть именно у них! – не отставал умный Вальтер. – Вы их ругаете, а принимают решения они.

– А вы что, приехали предложить мне власть? – продолжал усмехаться Сикорский.

– Генерал, у нас в мешках не лежит корона польского короля… И мы не полномочны возложить ее на вашу голову… Но мы вполне серьезно спрашиваем: если вам помогут встать у власти – что вы будете делать?

Сикорский продолжал улыбаться, но все более напряженно.

– Насколько я понимаю, вот такие вопросы вы задавать полномочны? И если полномочны – от кого? Надеюсь, вы не будете утверждать, что вас послали правительства эсэсэсэр и Третьего рейха?

– Нас послали очень серьезные люди… Люди, которые будут посильнее даже правительств могучих государств.

– В чем же именно пославшие вас могут быть сильнее правительств? – мягко спросил генерал. Он склонил голову к плечу, глаза смотрели напряженно, как два дула. – И не могли бы вы выразиться яснее, кто они, эти пославшие вас?

Сикорский уже не улыбался.

– Это так удивительно, что вы можете нам не поверить. Но помощь мы можем оказать вполне реальную… – произнес Петя.

– Мы представляем тайную организацию… Организацию, которая себя не афиширует, – добавил Вальтер.

– Не надо рассказывать, что вы представляете разведки. Я сам создатель одной из разведок… Одной из лучших разведок Европы. Ручаюсь – вы оба не оттуда.

– Нет, не разведка, – обреченно вздохнул Вальтер. – Мы из Шамбалы… Только Шамбала не имеет ничего общего с теми сказками, которые о ней ходят.

При слове «Шамбала» Сикорский начал улыбаться, и улыбался все шире. Парни увидели – он расслабился, напряженное внимание исчезло. Не принимает всерьез!

– Пан Владислав… А что вас может убедить, мы и правда из Шамбалы? Что мы и сами умеем то, чего не умеют другие люди. И что нас послали те, кто могут и умеют еще больше?

Сикорский продолжал тихо и ехидно улыбаться, откинувшись на спинку стула.

– Ко мне еще в Варшаве приходил молодой человек, тоже говорил, что из Шамбалы, что умеет летать и читать мысли… Я попросил молодого человека немного полетать. Мне много не надо, сказал я, сделайте пару кругов под потолком, и все в порядке. Но молодой человек не стал летать, он тут же бесследно исчез.

Петя оглянулся. Полутемное кафе, почти пусто. Была не была!!!

– Летать под потолком я боюсь, – тихо, но четко выговорил Петя по-русски. – Боюсь, что присутствующие впадут в истерику: полицию вызовут или «Скорую помощь». Вам придется удовлетвориться парой кругов вокруг стола.

Произнося сии слова, Петя дважды обогнул столик. Для ненаблюдательного человека он быстро обошел столик, и все. Но двигался Петя в воздухе, с высоко поджатыми ногами, а возле Сикорского ненадолго зависал, давал рассмотреть себя, свободно висящего в воздухе. Плюхнувшись на место, Петя опять огляделся. Парочки ворковали, не замечая ничего и никого. Компания пожилых, хорошо одетых мужчин в углу смеялась, дегустируя вино. Только бармен вроде что-то заметил… видимо, Петя двигался все же несколько быстрее идущего человека. Бармен сглатывал и тряс головой, как-то странно поглядывая на Петю.

Неосторожно? Да… Но зато Сикорский сидел с отвисшей челюстью, ехидная улыбочка погасла. Гасла и сигарета в углу рта.

– А хотите, расскажу, что вы сейчас думаете? И что думает… Ну, скажем, маршал Рыдз, по кличке Смуглый? – Вальтер говорил так уверенно, спокойно, так важно развалился на стуле, что Петя не выдержал – в знак восхищения пнул его под столом. Вальтер и глазом не повел.

– Или давайте я вас немного покатаю вокруг стола… – предложил Петя. Вообще-то у него и после собственного полета кружилась голова и стоял звон в ушах: левитация так просто не давалась. Но главное – Сикорского пробрало еще глубже.

– Необязательно… – сипло выговорил пан Владислав. Он все пытался затянуться погасшей сигаретой, не сразу достал новые спички. Не сразу ему удалось зажечь спичку. Впрочем, Петю даже удивило, как быстро он пришел в себя после Петиного полета.

– И чего же от меня нужно Шамбале? – тихо, серьезно произнес Сикорский. – Я слышал, что и немцы, и советские посылают туда целые экспедиции… Хотят, наверное, уметь вот как вы… Мысли читать…

Он опасливо покосился на Вальтера, и Вальтер заверил:

– Без вашего желания читать ваши мысли мы не будем… Вы же союзник.

Похоже, пану Владиславу сразу полегчало на душе.

– А что нужно… Пан Владислав, все просто. И для Германии, и для России Польша – или надежный союзник, или самый страшный враг, которого необходимо уничтожить.

– Уничтожать нас неразумно, – тут же перебил пан Владислав. – Разделенная Польша все равно останется неразгрызенным куском в горле победителей. Союзник – это намного надежнее.

– Вот и мы считаем точно так же. Мы хотим, чтобы к власти в Польше пришли люди, которые будут нам хорошими союзниками.

– И которые решат все польские проблемы с соседями, – уточнил Вальтер. – Пока Польша стремится оставаться империей, она будет воевать… И с Германией за Силезию и Бреслау, и с украинцами за Львов… Пока не решатся эти проблемы, границы Польши все время будут окровавлены.

Сикорский быстро, уверенно кивал. Он вдруг извлек потрепанную записную книжку, стал быстро в нее что-то записывать.

– Дайте мне дня два… И я представлю вам план урегулирования всех спорных вопросов. Имейте в виду – поляки не уйдут ни из Силезии, ни из Галиции. Я предложу план совместного управления спорными территориями.

– Предлагайте… Мы скажем, кому передать план. А для взятия власти вам понадобится большая помощь?

– Войсками – никакой… И полетов по воздуху не надо – у нас религиозная страна, сразу обвинят в сговоре с дьяволом. Вот если вы можете внезапно перебрасывать войска…

Голос Сикорского замер на вопросительной ноте.

– Можем и перебросим. И на врагов ваших подействовать сможем.

Пан Владислав вскинул вопрошающий взгляд, сделал брови «домиком».

– Пока не скажу как, это пока секрет, – безмятежно объяснил Петя. – Но если ваш план решения проблем Польши и договоров с соседями нас устроит – поможем и в этом.