На Лукьяновском кладбище, на котором в эти годы – годы «ликвидации духовенства» одной из ночей, втайне, без крестов и надгробий похоронили вместе с другими людьми, расстреливаемых в Лукьяновской тюрьме и моего брата, Александра Глаголева, чьим потомком являешься и ты.

По моим «скромным» подсчетам в земле Лукьяновского кладбища лежит до 30000 убиенных, арестованных почти одновременно в октябре страшного тридцать седьмого:

– Протоирей, профессор бывшей Киевской духовной академии (КДА) отец Александр Глаголев – убиенный кратким протоколом суда тройки НКВД, вместе с митрополитом Киевским Константином (Дьяковым) и протоиреем, профессором КДА, духовником Киевского священства отцом Михаилом Едлинским – были обвинены в участии контрреволюционной организации церковников – Тихонцев, подготавливающими восстание в случае войны с Германией.

Мне удалось получить справку от следователя, который вел дело моего брата. В ней указывалось, что умер он, как и двое его собратьев от сердечной недостаточности.

Через два года этот следователь был исключен из партии и НКВД за чрезмерное «использование физического воздействия» по отношению к подследственным, в результате чего многие из них не дожили до суда. Однако следователя не судили, так как «меры физического воздействия он допускал с санкции руководства НКВД». Этот следователь жил потом в Киеве по ул. Красноармейской.

Я не смог узнать у него, что довелось испытать моему брату перед смертью. Он не любил рассказывать о своих «жертвах», – беззащитных и старых священнослужителях. Но он очень любил деньги…

Я знаю, что все три священника не отреклись от веры, не лжесвидетельствовали, как того требовали следователи, и даже не проклинали своих убийц…

Андрей, дочитав эту часть письма, сделал паузу. За фразами его родственной души – одного из прадедов Глаголева была боль, скорбь и гордость не за своего брата по крови, а за своего брата по вере.

Затем следовали пожелтевшие страницы дела №124531 которые вел следователь НКВД лейтенант Гольдфарб, обвиняемого по ст. 54-10 и 54-11 трех священнослужителей в измене Родине.

Показания на данную «троицу» дали, по словам следователя, их же братья по вере: епископ Линчевский, и монах Промлев, указавших что убиенные давали указания о подготовке кадров для вооруженного восстания в случае войны с Германией, создания фашистских групп по периферии и проведению антисоветской работы в связи с переписью населения и подготовки к выборам в Советы.

Андрей открыл показания, которые давал следователю Гольдбарбу его прадед, Александр Глаголев:

«Я, нижеподписавшийся, профессор – протоирей Александр Глаголев, по предложению следователя НКВД, имею долг сообщить о своей деятельности следующее:

Ежедневно совершая богослужение в церкви Николы Набережного, я самую большую часть своего времени отдаю пребыванию в храме для богослужения, совершения треб и дежурства (в известные, определенные расписанием дни), хождению в храм, отнимающему у меня не менее часа времени. Краткий перерыв между утренним и вечерним богослужениями заполняется у меня беглым чтением газеты, часовым сном или лежанием на постели с какой-либо книгою, преимущественно моей академической специальности, и обедом, по окончанию которого я обычно направляюсь в храм для совершения вечернего богослужения, оканчивающегося (вместе с требами) обычно не ранее 9-10 часов, после чего я, утомленный, возвращаюсь на квартиру, где мало что успеваю сделать из книжного чтения. Обычно, после вечернего чая, приступаю к совершению молитвенного правила к литургии следующего дня».

– Отец Александр был образованнейшим человеком своего времени, – перебил Андрея преподобный отец Иов, – Он знал 18 языков, специализировался на древнееврейском. В 1913-м он выступал в качестве эксперта в Киевском суде по делу Менделя Бейлиса, обвеявшегося в ритуальном убийстве мальчика Андрея Ющинского. На основании знания талмуда и еврейской истории он доказал необоснованность этого обвинения, за что был подвергнут травли со стороны черносотенной прессы. –

– Кровь мучеников не проливается даром, – закончил отец Иов, – и Мы, как духовные потомки наших ново мучеников обязаны нести людям добро и свет веры.

– А была ли найдена могила, в которой похоронили моего прадеда? – задал вопрос Андрей.

– Следователь Гольфарб за деньги, коим он поклонялся как мы Господу нашему, указал место где закопали убитых святых отцов. Отец Алексей осуществил тайное отпевание священномучеников вместе с проживающим в Киеве схиархиепископом Антонием, в прошлом владыкой Таврическим Дмитрием (князем Абашидзе).

Андрей, выслушав отца Иова, решил дочитать письмо своего прадеда:

«… На самом деле, основной причиной такого унизительного и пристального отношения к троим усопшим священномученикам – отцам: Константину, Михаилу и твоему предку, моему брату Александру со стороны НКВД была информация, полученная от одного из источников – внедренного в ряды православных служителей церкви, имя которого так и не сообщил мне следователь Гольдфарб даже за достойные на то время деньги.

Дело в том, что отец Александр Глаголев был хранителем тайны пещер киевских, в которых наши братья – монахи еще со времен Антония Печерского, основателя Лавры, и всех его последователей хранили накопленные запасы золотые и серебряные, которые жертвовали им прихожане в течении многих столетий. Также в состав запасов этих входили найденные ранее сокровища варягов, свозивших забранное у купцов и разграбленных ими селений племен славянских.

Во избежание нахождения всего хранилища, запасы были распределены монахами по всей территории подземного Киева – более 50 километров ходов и помещений, расположенных под всеми холмами столицы.

Передаю тебе, мой потомок, половину данных о местоположении каждой из частей золотых и серебряных запасов. Остальную часть данных ты сможешь получить в самом Киеве – в стенах Лукьяновского тюремного замка – камере, где содержался перед смертью прадед твой, Александр.

Да храни Тебя Господь.

И помни, что знания, полученные от меня, которые помогут тебе найти сокровища предков наших должны, как и сами запасы Лаврские пойти на благое дело – воссоздания и развития Православной земли Русской, как единой и неделимой территории братских славянских народов».

– Это все? – закончив прочтение, произнес вслух Андрей.

– Не совсем, – отец Иов достал второй пакет и выложил его модержимое на стоящий возле окна стол.

Перед Андреем возник пояс, на котором чередовались различного размера иконки и надписи. Каждая иконка находилась в двойной прямолинейной рамке. Вокруг пояса и прямых, плавно переходящих друг в друга линий, напоминающих лабиринт, были нанесены надписи, предположительно, как оценил на первый взгляд Андрей, старославянского и греческих текстов.

К поясу были прикреплены кресты, сплетенные из кожаных ремешков каким-то особым способом. Каждый крест имел определенное количество узелков и оканчивался необычными плетениями.

Посередине была прикреплена толстая металлическая пластина, покрытая белой эмалью, заканчивающаяся кожаным ремешком, на котором висела Панагия, выполненная из дерева. На лицевой стороне панагии была изображена Богородица с младенцем, а на обратной – Успение Богородицы.

– Это пояс преподобного Антония Печерского, – уточнил отец Иов, – он из поколения в поколение передавался избранным «Скарбничим» Лаврских монахов вместе с ключами от мест захоронения сокровищ. Это мне просил передать Вам Ваш прадед.

Андрей еще раз посмотрел на пояс и задал вопрос:

– Так что это? И почему Вы считаете, что это все должно быть передано мне? И откуда Вы знаете, что я и есть Глаголев – потомок отца Алексея?

Отец Иов улыбнулся достал портрет отца Алексея и ответил своему гостю:

– Это и есть часть карты. Монахи Лавры во избежание потери ориентации при путешествии по подземным пещерам Киевским наносили пути лабиринтов и ходов на пояса, которые всегда носили с собой. Первым основателем Лавры был Антоний, который носил до пострижения в монахи имя Антип. Родившийся в 983 году в городе Любиче, недалеко от Чернигова, он, горя желанием увидеть места земной жизни Иисуса Христа, посетил Палестину и на обратном пути в 1013 году приходит в Киев, и поселяется с благословления Владимира в заброшенных Варяжских пещерах, что рядом с современной Лаврой.

– Так значит месторасположение Лавры было выбрано не случайно? – удивленно задал вопрос Андрей, что же было дальше?

– Русские летописи молчат о последних двадцати годах правления Владимира и не даром, а после смерти князя, в Киеве начинается кровопролитная война за власть, и Антоний в 1017 году удаляется на Афон, и только через 10 лет снова возвращается на Русь. За время его отсутствия в Киеве пресвитер церкви святых апостолов Петра и Павла в Берестово Иларион выкопал для своих благочестивых потребностей небольшое подземелье, которое располагалось значительно ближе к урочищу Берестово, чем Варяжская пещера. Его он использовал для уединенных молитв до момента своего возведения в сан митрополита Киевского. По возвращении в стольный град, преподобный Антоний долго скитался по разных обителях, однако вынужден был вернутся на Печерские холмы и там наткнулся на пещеру Илариона, где и поселился.

План-схема Дальних Пещер

И принимая люд, приходящий к нему, постригал их с любовью, поучая их закону божескому и житию монашескому. И собрались они к 1054 году к нему числом 12, с ними он выкопал пещеру великую и церковь и келий в ней построил. Эти сооружения в настоящее время сохранились в Дальних пещерах (Феодосиевых) Киево-Печерской Лавры.

С 1055 года игуменом Печерской братии был Феодосий, который начал над своими пещерами строительство наземных сооружений. Он также ввел в обители устав наподобие Студийского монастыря на горе Афон, который подробно описывал обязанности по монастырским должностям и послушаниям. Этот устав как нельзя лучше подходил для Печерской братии, т.к. был написан для монахов, проживающих в городском монастыре под руководством одного игумена. И начал присоединение древних Варяжских подземелий к системе своих пещер создавая единый комплекс, существующий до настоящего времени.

Сам же Антоний в 1055 году покинул пещеру поскольку в ней стало проживать все больше монахов, перешел на другой холм и выкопал новую пещеру, точнее использовал еще одну древнюю пещеру в которых он хорошо ориентировался. Эта пещера была названа Антониевой ныне известная как Ближние пещеры. Здесь с братией он прожил до смерти и был погребен.

План-схема ближних пещер

– А соединены ли Дальние и Ближние пещеры между собой? – задал вопрос Андрей.

– В настоящее время пещеры представляют собой два самостоятельных, не связанные между собой лабиринта, расстояние между ними составляет 400 метров. Пещеры разделены глубоким оврагом. Глубина пещер от 5 до 20 метров, – ответил преподобный Иов.

– А почему пещеры называются Ближними и Дальними?

– Все очень просто, – продолжил преподобный отец, – их так называют по расположению относительно Собора Успения Пресвятой Богородицы. Так вот, Лаврские пещеры столетиями расширялись, в них появились новые подземные галереи, ниши, церкви, и даже этажи.

– Это как в современных домах?

– Совершенно верно, -ответил Иов, – Дальние или Федосеевы пещеры и келья Феодосия Печерского являются самыми древними святынями Киево-Печерской Лавры. Именно здесь находится церковь Благовещенья Пресвятой Богородицы и церковь Рождества Христова.

В пещерах находятся самые главные святыни Лавры – мощи. Тут похоронены основатели Лавры Антоний и Феодосий, целитель Агапий, целитель Дамиан, иконописец Алимпий, Илья Муромец и Нестор Летописец.

– Так значит Ближние и Дальние пещеры и хранят в себе сокровища? – обрадовался Андрей.

– Не совсем, – уточнил Иов, – эти пещеры не являются Варяжскими, они специально строились Антонием и Феодосием как путепроводы, охраняющие доступ к секретным хранилищам варяжских купцов. В Варяжские пещеры нельзя попасть стороннему человеку. Пещеры расположены ближе к берегу Днепра, в овраге за церковью Рождества, и выход из них открывался прямо в овраг. В этих помещениях, для всех кроме посвященных монахов, объявленных заброшенными, жили «юродивые», которые на самом деле были далеко не теми, кем себя выдавали для других. Это были охранники сокровищ Печерской Лавры.

Со временем монахи рыли ходы, соединяющие все холмы Киева и по этим магистралям подземным и распределяли части старого клада и новые поступления в казну Лаврскую. Над каждым выходом из лабиринта пещер были построены церкви и основаны монастыри, что бы можно было передвигаясь подземными ходами попадать практически во все основные части города, тем самым, не выдавая реальное свое нахождение и не пересекаясь с мирскими жителями.

Поначалу Лавра располагалась за городом, а теперь это самый центр города, – уточнил преподобный отец, – эту информацию на словах просил передать Вам Ваш прадед.

– Вы хорошо разбираетесь в истории Киевских лабиринтов, – отметил Андрей.

– Это всего лишь часть того, что хотел передать Вам Ваш предок, остальное придется Вам узнавать самому, – вздохнул Иов, – знайте, что лабиринт подземелий Киева несет за собой много радостного, но и хранит много неизведанного. Знайте же самое главное – сокровища действительно заговоренные и найдя их не вздумайте использовать на гнусные дела.

– Но почему Вы не воспользовались этой информацией и не поехали в Киев с целью найти сокровища?

– Я несу благую весть людям, живущим на этой земле и дал слово не сходить со своего пути. А теперь я еще и выполнил завещание отца Алексея – передал не только информацию, но и большую ответственность за дальнейшее Вам. Теперь Вы живете с тайной в сердце и достигнув ее разрешения принесете земле Киевской не только достаток и возрождение, но и духовное восстановление столицы – матери городов Русских.

Как мне говорил святой отец Алексей – не все золото – сокровища, – главное сокровище, это знание. А на второй Ваш вопрос по поводу родства Вы и сами ответите, взглянув на фотографию, – промолвил, улыбнувшись Иов и протянул Андрею портрет, который все время держал в руках.

На портрете, изображающем молодых священнослужителей отца Алексея и отца Александра Андрей сразу же узнал себя как две капли по похожего на своих предков.

– Да храни Вас Господь, – попрощался с Глаголевым отец Иов, – да сопутствует Вам удача и мудрость в Ваших делах…

Возвращаясь домой, уже находясь в самолете Андрей вспоминал длинный разговор с отцом Иовом, как какую-то манну небесную свалившуюся ему на голову. Уже совсем не интересными оказались переговоры с мистером Ларри, которому Глаголев презентовал первую марку, выпущенную 18 июля 1918 года на Украине как отдельном государстве созданном в результате Октябрьской революции и распада Российской империи в конце 1917 начале 1918 годов – Украинской Народной республике (УНР), ходившую наравне с разменными монетами – «марку-деньгу» номиналом «50 шагов», на лицевой стороне которой была надпись «50 шагів», обрамленная растительным орнаментом в виде венка с двумя скрещенными постовыми рожками в верхней ее части, а на оборотной стороне – изображался герб УНР – трезубец и надпись «Ходить нарівні з дзвінкою монетою».

Подарок был оценен господином Ларри, как первый шаг на пути взаимного сотрудничества. Но дальнейшее переговоры, длившиеся несколько дней, ни к чему особенному не привели. Хотя Андрей был абсолютно не против всех высказываний 78-летнего «янки». Но одно условие пока не давало ему твердо сказать «Да», – это передача контрольного пакета своим американским «товарищам». Ларри предложил длительное соглашение:

– Андрей, я готов финансировать Ваш проект приняв на себя тяжесть оплаты 20% компании AT&T, но за это прошу 50% Вашего бизнеса.

– Только за оплату 20% стоимости? – переспросил Андрей.

– Нет, я добавлю еще и в развитие, – вовремя поправил ошибку Ларри.

Андрей понимал, что Ларри и Стасин – два сапога пара, причем, по бокам явно обрамленная пейсами, и помня свое слово о передаче части – 1-2% – «процентика» как вы как выразился Стасин своей компании этому «порядочному» иудею, он в общем соотношении остается уже не владельцем всего своего дела.

– Хорошо, Ларри, ответил Глаголев, я согласен с Вашими условиями, жду Вас в Киеве для окончательного обсуждения наших договоренностей.

Ларри и Стасин переглянулись и вместе удивленно посмотрели на Андрея.

Он улыбнулся и понял, что выиграл минимум месяц для поиска сокровищ… – пока этот уважаемый босс удосужится оформить документы и пролететь тысячи миль к столице Украины – «дикому Востоку мира сего» – пройдет не меньше, чем 30 дней, а они ему теперь, как никогда были необходимы…