Глава четвёртая
Амальгама

На пятые сутки пребывания наших героев в стационарном лагере «ооновского» корпуса случилось-произошло одно немаловажное событие-происшествие.

Дело было уже вечером, когда российские офицеры, успешно завершив все плановые служебные мероприятия, отправились на ужин в самое просторное сборно-щитовое строение лагеря (их «ужинная» смена была третьей, предпоследней).

В столовой, рассчитанной на одновременное пребывание ста пятидесяти активных едоков, было людно, бестолково и очень шумно – сплошной разговорный гвалт и весёлые смешки, щедро разбавленные бодрым звяканьем-перестуком алюминиевых ложек-вилок о поверхности мисок и тарелок.

Неожиданно всё стихло.

– Что такое? – обеспокоенно завертел головой по сторонам Алекс. – Никак, кто-то умер? Ох, и ничего же себе – сюрпризец…. Посмотрите, ребята, какая ослепительная голливудская звёздочка возжелала отведать наших армейских харчей и разносолов…

Возле входной двери в столовую стояла, картинно подбоченясь и пряча глаза за тёмно-жёлтыми стёклами модных пляжных очков, высокая блондинка со слегка вьющимися волосами до плеч. А пятнистая «ооновская» форма очень выгодно подчёркивала все женские особенности и достоинства её стройной фигуры. Ну, очень и очень выгодно. Очень и очень стройной. И все-все-все…

– Алёна! – восторженно выдохнул Подопригора и, вскочив на ноги, резво припустил к двери.

После этого последовали жаркие объятия и затяжные поцелуи, сопровождавшиеся страстными вздохами-всхлипами. А ещё через минуту-полторы Горняк и неизвестная умопомрачительная блондинка, обнявшись, покинули помещение столовой.

– Что это за бикса козырная? – громко сглотнув слюну, поинтересовался Сомов.

– Сам ты, отрок бестолковый, такое обидное слово. Как любит выражаться наш бравый генерал-лейтенант, – беззлобно усмехнулся Горыныч. – А прекрасная амазонка, которую мы только что имели честь лицезреть, это – Алёна Мальгина. Армейское прозвище – «Амальгама». Майор ГРУ. По крайней мере, месяцев шесть-восемь тому назад, когда я с ней пересекался в последний раз, Амальгама состояла в майорском звании. Сейчас, возможно, уже пошла на повышение. С неё, шустрой и отвязанной, станется…. Легендарная и очень способная барышня, короче говоря. А ещё она является гражданской (вернее, армейской), женой нашего Горняка. Счастливчик, иначе и не скажешь…

– Серьёзно? Неожиданный расклад…. А как они познакомились? И, вообще…. Расскажи, капитан, про Серёгу и Амальгаму. Ну, интересно же. Типа – пожалуйста.

– Ладно, оторвы «грушные». Слушайте, морды неприкаянные. Весьма поучительная и позитивная история – для сословия лейтенантского. На сегодняшний текущий момент, по крайней мере…. Не против, если я буду рассказывать от третьего лица? Привычка у меня такая, от Палыча перенял…. Вот, и ладушки. Итак, приступаю…

Ох, не ко времени Сергей Подопригора окончил славный Ленинградский Горный Институт имени пламенного революционера Г.В. Плеханова. Не ко времени, мать его! Вернее, не в то Время…

«Горбачёвская» перестройка потихоньку отшумела. В многострадальной и многогрешной матушке-России уже вовсю разворачивались-гремели псевдо-рыночные реформы, инициированные…. Кем, собственно, придуманные, разработанные и инициированные? Ельциным? Гайдаром? Вряд ли. По-настоящему умные люди (которые, как известно, не любят публичности), лишь презрительно ухмылялись и прозрачно намекали – в приватных кухонных разговорах – на происки коварного и подлого американского ЦРУ, за которым, бесспорно, стояли, стоят и будут вечно стоять всякие там Рокфеллеры и Ротшильды.

Бог им всем Судья, сосёнки точёные и стройные. Мол: – «Не судите, да не судимы будете. А виноватого, впрочем, как и проигравшего, без вины не бывает…».

Ладно, хватит о глобальном. Перейдём к скучным бытовым частностям.

Как-то совсем незаметно российская геология пришла в мрачный и полный упадок, одна за другой закрывались геолого-разведывательные партии, а на их месте открывались партии иные – политические, бесстыжие и без всякой меры жадные.

Пришёл Сергей, гордо потрясая своим «красным» дипломом, в одну уважаемую геологическую контору, во вторую, в третью, в четвёртую. Мол: – «Жажду – послужить славной российской геологии…». Бесполезно всё. Везде звучал один и тот же дежурный ответ, он же – приговор: – «Мальчик, ты окончательно сошёл с ума. У нас идут сплошные сокращения списочного состава. Регулярные и бесконечные такие. Приходится увольнять опытных и заслуженных людей, в том числе, орденоносцев и лауреатов всяческих Государственных премий. А у тебя, милок бородатенький, даже реального производственного опыта нет…. Гуляй, родимый, гуляй. Киоск, торгующий пивом и сигаретами, к примеру, открой. Или же «челноком» заделайся: летай себе, горя не ведая, в знойные Арабские Эмираты – за японскими телевизорами, тайваньскими видеомагнитофонами и южнокорейскими кожаными куртками. Или, для пущего разнообразия, в солнечную Турцию – за ароматными духами и качественным дамским нижним бельём. Торговля, как известно, она является двигателем прогресса. Капиталистического прогресса, понятное дело…».

Но Подопригора был человеком консервативным, цельным и очень упрямым. Не хотел он – до стойкой тошноты – заниматься пошлой и меркантильной торговлей. Не хотел, и всё тут…. А чем, пардон, хотел? Геологией, естественно, которую обожал до полной потери пульса.

Взял Серёга в частном банке приличный кредит, заложив комнату в коммунальной квартире, доставшуюся от покойной бабушки, открыл фирмочку, купил старенькую буровую установку на базе грузовика ГАЗ, другое необходимое оборудование и начал оказывать владельцам дачных участков и загородных домов качественные услуги – по бурению скважин на питьевую воду. Дело оказалось безусловно-прибыльным, бизнес уверенно шёл в гору. Но тут, как назло, случился-приключился страшный ночной пожар, и гараж, в котором стояла его буровая установка-кормилица, сгорел дотла. Отдавать кредит было не с чего, и «бабушкина» комната – в конечном итоге – отошла банку. Бывает. Злобный и беспощадный оскал рыночно-капиталистических отношений, будь он неладен…

Денег не было. Совсем. Как и малейших перспектив найти работу. Вес тела стал неуклонно таять, причём, без всяких новомодных фитнесов. Жрать хотелось – до полной и нескончаемой невозможности. Хоть в петлю лезь, образно выражаясь. Даже в дворники и грузчики не брали, мол, все вакансии заняты покладистыми и выносливыми «нацменами».

Поголодав с недельку, он обратился за советом к родному дядьке, полковнику в отставке, мол: – «Что делать дальше? Как жить? Научи, опытный и виды видавший человек. Подскажи. Укажи нужную жизненную тропку…».

Дядька долгих и мудрых советов давать не стал, просто позвонил кому-то по телефону, поболтал пару-тройку минут, после чего написал на бумажном листе название улицы и номер дома, протянул, молча, листок племяннику и многообещающе подмигнул.

Подопригора, не теряя времени, тут же выехал по указанному адресу – в район Смольного.

Неприметный трёхэтажный особнячок грязно-жёлтого цвета, окна, оснащённые солидными чугунными решётками, массивная железная дверь. На входе его встретили хмурые ребята в пятнистом камуфляже – вопросов задавать не стали, внимательно ознакомились с предъявленным паспортом и отправили на второй этаж, мол, к начальнику отдела кадров.

В нужном кабинете обнаружился – за солидным антикварным письменным столом – низенький седовласый человечек в штатском, но с характерной армейской выправкой.

– Как же ты, братец, на дядю похож! – искренне обрадовался человечек. – Вылитый Артём Подопригора в молодости! Мы с твоим дядюшкой – в своё время – славно покувыркались. С автоматами Калашникова в руках, ясен пень…. Где конкретно, спрашиваешь, кувыркались? А во всяких южных и очень беспокойных странах, мать их всех оптом и, что характерно, в розницу…. Ты, юноша широкоплечий, хоть знаешь, куда пришёл?

– Не знаю, – по-честному признался Сергей.

– Узнаю моего закадычного друга Артёмку. Секретность, она превыше всего…. Кстати, обязан представиться. Подполковник Мясницкий, Василий Васильевич. Руководитель отдела «К-4».

– Очень приятно. А, вот, отдел «К-4»… э-э-э,…

– К какому ведомству он относится?

– Ага. К какому?

– К доблестному Главному разведывательному управлению Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации. ГРУ ГШ ВС России, если сокращённо, – таинственно улыбаясь, сообщил подполковник. – Впечатлён, молодой человек?

– Есть немного.

– Готов вступить в славные и непогрешимые Ряды?

– В принципе, готов, – замялся Подопригора. – Если, конечно, э-э-э…

– Если в нашей Конторе полноценно и регулярно выплачивают денежное довольствие?

– Так точно.

– Выплачивают, – заверил Мясницкий. – Регулярно и без существенных задержек. Сколько? Вполне достаточно, на хлебушек с маслом сливочным хватает. Иногда, по праздникам, и на красную икорку – поверх упомянутого маслица. В зависимости от воинского звания и выслуги лет, а также учитывая реальные боевые заслуги и местность, в которой работает-трудится конкретный сотрудник…. Устраивает такой ответ? Молодец, будущий боец…. Значит, согласен Родине послужить? Тогда перехожу к конкретике. Создаётся специальная группа офицеров для рабочей командировки в Социалистическую Республику Вьетнам. Несколько лет тому назад между Вьетнамом и Китаем (про это в наших газетах лишь мельком упоминали), приключился небольшой вооружённый конфликт. Из-за чего и почему – неважно. Главное, что приключился и очень быстро завершился. То бишь, крепкая дружба между двумя братскими народами вновь восстановилась, как ей и полагается. Но за период означенного конфликта стороны, справедливо и обоснованно опасаясь друг друга, заминировали приграничные территории старательно, тщательно и повсеместно. Что называется, по нескольку раз. А хорошая земля в тех краях – на вес золота. Поэтому необходимо, не ленясь, всё там тщательно зачистить, разминировать и привести в образцово-мирный порядок…. Спросить о чём-то хочешь?

– Так точно, – признался Сергей.

– Спрашивай.

– Ведь, у вьетнамцев имеется и собственный богатый военный опыт. Почему же они самостоятельно, без посторонней помощи, не могут разминировать данные территории?

– Конечно же, и сами могут. Без вопросов. Но наверху, в Москве белокаменной, решили, что без нас там не обойтись. Ни за что и никогда. Большая политика, братец, это тебе не портянка позапрошлогодняя, заскорузлая. Понимать надо…. И, вообще, если тебе деньги не особо нужны, то так, милок, и скажи. Не вопрос. Других желающих, не таких любопытных, имеется в количествах неограниченных.

– Нужны, очень нужны. Готов, короче говоря, связать свою жизнь с доблестной российской армией. И вьетнамским товарищам помогу, чем смогу. Даже с удовольствием.

– Совсем другое дело, – повеселел подполковник. – Паспорт и военный билет с собой? Тогда, братец, будем оформляться…

Так лейтенант запаса Сергей Подопригора (прошёл соответствующее обучение на военной кафедре при ЛГИ имени Г.В. Плеханова), стал старшим лейтенантом российского ГРУ…. Почему состоялось внеочередное повышение по воинскому званию? Так, вот, получилось. Дело заключается в том, что в зарубежные командировки лейтенантов – по определению – не направляют. Мол: – «Не положено. Не прошли ещё комплексной ведомственной проверки на профпригодность и на наличие правильных морально-нравственных качеств-ценностей…».

Три с половиной месяца специальная офицерская группа, сформированная в спешном порядке, старательно изучала конструктивные особенности всевозможных мин, а также знакомилась с основными принципами их установки и разминирования. Кроме того, регулярно проводились – на подведомственном полигоне – практические стрельбы из самых различных видов стрелкового оружия, включая станковые пулемёты и подствольные гранатомёты.

Не обошлось, как водится, и без нудных политинформаций:

– Главное – при контакте с местным населением – проявлять выдержку и хладнокровие. А также максимально вдумчиво отвечать на все каверзные вопросы, – напустив на физиономию бесконечно-важный вид, поучал подполковник Мясницкий. – И всегда делайте чёткий акцент, мол: – «Трудно всё и непросто, существуют определённые бытовые трудности. Но победа уже не за горами, не дождутся от нас подлые империалистические псы проявлений слабости характера…. Рыночные отношения? Да, имеют место быть. Но и про социально-направленную политику наше справедливое российское Государство никогда не забывает…». Кто это там ехидно лыбится и язвительно хмыкает? Смотрите у меня, бродяги голоштанные! Вмиг отправлю на гражданку – задницы олигархические и депутатские усердно подтирать и старательно вылизывать. Сказано – не забывает, значит, не забывает. Точка…

Учебные курсы завершились прыжками с парашютами, а потом, как и полагается, прошли-состоялись строгие выпускные экзамены. После этого «грушная» сапёрная группа, поредевшая примерно на тридцать пять процентов, отправилась во Вьетнам.

Летели долго и нудно, по заковыристому маршруту: Москва – Ташкент – Карачи – Бомбей – Ханой. Утомительное и нудное мероприятие, доложу я вам. Только в Карачи просидели часов десять с половиной, из самолёта, и вовсе, не выпускали – потому, как отношения с Пакистаном тогда были очень непростыми и слегка натянутыми, то есть, не отягощёнными взаимным дружелюбием…

Прилетели в Ханой, загрузились в автобус, поехали. На городских улицах было очень шумно и многолюдно – туда-сюда беспрерывно сновали многочисленные велосипеды, мопеды и мотоциклы, перевозившие людей, доски, клетки с шумными пёстрыми курицами, пучки бананов и непонятные тюки устрашающих размеров.

Автобус доставил офицеров в посёлок «Ким Ли Ен», где проживали русские специалисты всевозможных профессий, профилей и квалификаций. Поверх высокого бетонного забора тянулась густая паутина колючей проволоки под током, а вдоль заборного периметра бдительно прогуливалась вооружённая охрана: дружба дружбой, а безопасность – безопасностью. За оградой же выстроились – безупречно-ровными рядами – два десятка обычных панельных пятиэтажек.

Первые трое суток прошли относительно спокойно и благостно: знакомства, неторопливые прогулки по городу, экскурсионные осмотры местных достопримечательностей, вечерние (сугубо в меру), алкогольные возлияния.

Сергею во Вьетнаме очень понравилось. В письме к родителям он сообщал следующее: – «Ханой, в своём большинстве, он двух и трёхэтажный. Что характерно, домиков «просто так» нет совсем. В каждом обязательно располагается какая-нибудь коммерческая точка – магазинчик, кафэшка или крохотная мастерская по ремонту чего-либо. Всё это практически никогда не закрывается – ни на ночь, ни даже в праздники. Вьетнамцы – очень работящая и трудолюбивая нация, тем более что и семьи у них большие, всегда найдётся – кому постоять за прилавком.… И погода здесь, на мой вкус, подходящая и единообразная: до обеда – тридцать два-пять градусов, потом хлещет сильный, но короткий ливень, а после него жара заметно смягчается, воздух становится чистым и, такое впечатление, целебным. Полезный, по мнению врачей, здесь климат. Особенно для всяческих сердечников…».

Потом их группу, как и было запланировано, перебросили на север страны, на вьетнамо-китайскую границу. Каменистое плоскогорье, жара, душные угольно-чёрные ночи, всевозможные змеи, ящерицы и ядовитые лягушки, пауки и москиты, свиная тушёнка, сосисочный фарш, сгущёнка и заплесневевшие «тульские» пряники. А ещё, понятное дело, мины.

Минные поля казались бесконечными.

– Трудолюбие – вещь, конечно, хорошая, – ворчал невысокий широкоплечий капитан (армейское прозвище – «Горыныч», ясен пень), возглавлявший российских сапёров. – Но надо же и меру, в конце-то концов, знать. Работы здесь, братцы мои, непочатый край. Хватит на несколько лет и ещё останется…

Началось разминирование. Боевые заряды, вывинченные из минных корпусов, складывали в ярко-зелёные фанерные ящики, сами корпуса – в тёмно-коричневые. Армейские обшарпанные «Уралы» еле-еле успевали отвозить – на специальный полигон – наполненные ящики и привозить обратно пустые.

Серёгин взвод отработал положенные четыре месяца нормально и штатно, то бишь, без потерь личного состава. А, вот, у «соседа справа» кто-то из молодых сапёров ошибся. В результате – два хладных трупа и четверо раненых. Бывает…

В положенное время группа прибыла в ханойский аэропорт.

– Как же я соскучился по славному ленинградскому пиву, – прежде, чем отправиться в военную комендатуру за билетами, заявил (как сейчас помню), широкоплечий капитан. – И, обязательно, чтобы с лёгкой и пикантной горчинкой…. Ничего, бойцы, скоро будем в Москве, столице нашей милой Родины. Отчитаемся по служебной командировке, напишем подробные рапорты-отчёты, получим честно-заработанную денежку, да и рванём в родимый Питер. Там, ясные вьетнамские идеалы, оторвёмся уже по полной и расширенной программе, как и полагается в таких случаях. Я знаю на Петроградке один замечательный пивной ресторан. Называется – «Белая лошадь». Восемнадцать сортов пива, штатским гадом буду. Представляете? И хавчик приличный – никакой тебе тушёнки-сгущёнки, да и сосисочного фарша нет и в помине. Меню козырное: «Щи по-гусарски», «Колбаски по-славянски», «Шашлык по-карски». Ждите, я мигом…

Вернулся Горыныч только через полтора часа – тихий, задумчивый и слегка расстроенный.

Вернулся и, пряча билеты на самолёт в полевой офицерский планшет, хмуро известил: