«Исполнение обязанностей» затянулось. А ещё – в паузах – они пару-тройку раз перекусили, да и коллекционному рому (с золотистыми медальками), воздали должное. Поэтому и уснули уже ближе к двум часам ночи. Или же к двум часам утра? Сложный – с точки зрения науки философии – вопрос. Практически неразрешимый. То бишь, как кому больше нравится…
Заверещал мобильник – громко и назойливо. Замолчал. Вновь запиликал и затренькал как сумасшедший.
– Что же это такое, а? Неужели я опять проспал? – не открывая глаз и бестолково шаря ладонью правой руки по прикроватной тумбочке, пробормотал Роберт. – Где же он, сволочь голосистая? Ага, нашёл…. Да, я слушаю. Говорите.
– Привет, Ремарк, – известил бесконечно-мрачный баритон.
«Что-то случилось. Причём, серьёзное», – пробежали в голове шустрые мысли. – «Питер Модильяни, Прокурор штата Новый Южный Уэльс, переходит с «Моргенштерна» на «Ремарка» лишь в самых крайних случаях. Только когда злится, нешуточно расстроен, или же пребывает в полном смятении. Не к добру это…».
– Доброе утро, босс, – нейтрально отозвался Роберт.
– Доброе? Сомневаюсь…
– Я, наверное, проспал? Извините. Случайно. Больше такого не повторится. Обещаю.
– А на какое время был заведён ваш будильник?
– На семь пятьдесят пять, как и всегда по рабочим дням.
– Тогда можете забрать свои извинения обратно, – в баритоне обозначились ворчливые саркастические нотки. – Сейчас только сорок семь минут восьмого…. Что с вашим самочувствием, старший инспектор? Голос какой-то хриплый и бесконечно-усталый…. Ах, да, мне же докладывали. Вчера ваша любимая девушка вернулась из театральных гастролей. Всё понимаю. Дело насквозь житейское. Сам когда-то был молодым и влюблённым. Только очень и очень давно. В прошлом веке…. Всё, шутки закончились. Встать. Умыться. Привести себя в порядок. Позавтракать. И одеться…. Офисный костюм отменяется. Как и всяческие глупые вопросы. Форма одежды – сугубо рабочая. Служебное удостоверение и оружие прихватить с собой в обязательном порядке. На всё про всё – двадцать минут. Конец связи…
– Постойте, босс! – буквально-таки взмолился Роберт. – А куда мне выезжать-то? По какому адресу?
– Никуда. Через двадцать две минуты я сам подъеду к вашему подъезду. О международной конференции забудьте. Там сегодня справятся и без нас. Слава Богу, есть кому…. Попрошу не опаздывать. Мисс Сервантес передавайте от меня привет. Являюсь горячим и искренним поклонником её театрального творчества. Отбой.
– Почему, Робби, ты так шумишь? – сонно проворчала Инни. – Разбудил, противный мальчишка…
– Это, любимая, просто будильник сработал. Спи.
– Хорошо, попробую…. А ты куда?
– На международную конференцию. Куда же ещё? – чтобы не тратить время на пространные объяснения, соврал Роберт. – Не забудь потом, когда окончательно проснёшься, погулять с Роем.
– Не забуду, не беспокойся. Потом, уже после прогулки, позавтракаю и немного поболтаю по телефону с подружками. Ну, а после этого продолжу – с помощью всезнающего Интернета – расследование, начатое вчера. Ещё и с соседями обсужу ситуацию.
– Расследуй и обсуждай. Не возражаю.
– Вау-у-у! Как же спать хочется…. Ты меня любишь?
– Люблю.
– А как – любишь?
– Как белоснежные и мечтательные гуанако – заснеженные и суровые Кордильеры.
– Всё, «маньячный» инспектор, чмокай меня в щёку и выметайся из спальни…
Собираясь в дорогу, Роберт без устали ломал голову: – «Господин Прокурор штата (мужчина самовлюблённый, заносчивый и бесконечно-вальяжный), лично выезжает на место преступления? Причём, прихватывая по дороге рядового (пусть и старшего), инспектора? Неслыханное дело…. Кого же, интересно, убили? Даже и не знаю – что подумать. Чудеса в решете…».
Уже перед самым уходом он выдрал из блокнота лист бумаги и написал записку следующего содержания: – «Любимая! Ты же у меня девушка коммуникабельная, разговорчивая и сообразительная? Узнай, пожалуйста, в каком году семья Смит-Осборнов приобрела квартиру в нашем доме. Ещё одно. В соседнем доме проживает некто – «Майкл Поспишил», близкий друг покойного мистера Толстяка. Наведи и о нём аналогичные справки – относительно заселения. Опроси консьержей. Побеспокой управляющего коммунальной компании. Только, пожалуйста, ненавязчиво так. Без излишнего напора. Заранее спасибо. Твой Робби…».
Написал, положил записку на кухонный стол и, попрощавшись с Роем, покинул квартиру.
К подъезду уверенно подкатил чёрный и вальяжный (как и его хозяин), «Мерседес», оснащённый приметными номерами Прокуратуры штата и затемнёнными стёклами.
Машина остановилась. На правой задней дверке плавно приоткрылось окошко, и сердитый начальственный баритон велел:
– Садитесь, старший инспектор, рядом с водителем. Быстрее. Мы спешим…
Роберт, послушно заняв указанное место, захлопнул дверку. «Мерседес» тронулся с места, выехал – через проём с поднятым полосатым шлагбаумом – со двора и достаточно быстро, но скрупулёзно соблюдая при этом правила дорожного движения, покатил по утренним улицам Сиднея.
Ненавязчиво повертев головой, Роберт отметил: – «Непростой, однако, автомобиль у господина Модильяни, просторный. Прямоугольный столик перед задним сиденьем имеется. А на столике расположился навороченный ноутбук. Эге…. Не удивлюсь, если здесь и встроенный мини-бар обнаружится. Интересно, а какие алкогольные напитки размещены в нём? Наверняка, что-нибудь жутко-жутко экзотичное…».
– Я догадываюсь, старший инспектор, о чём вы сейчас подумали, – неожиданно сообщил голос Прокурора штата.
– Э-э-э…
– Хотите – угадаю?
– Попробуйте, конечно…. Почему бы, собственно, и нет?
– Скорее всего, о том, что должность Прокурора штата – тяжкая и неблагодарная ноша. Вот, вы сейчас спокойно и беззаботно поедете. Будете в автомобильные стёкла-окошки легкомысленно пялиться и ворон считать. Мне же предстоит сложная, кропотливая и ответственная работа. Надо целую кучу серьёзных документов просмотреть. На несколько заковыристых электронных писем аргументированно ответить. А ещё, ко всему прочему, хотелось бы разрешить одну очень важную и весьма скользкую дилемму, неверное решение которой – чревато. Причём, самыми разнообразными неприятностями и неожиданными подвохами. Эх, жизнь моя – жестянка жестяная и неприкаянная…
– Вы, босс, угадали, – понимающе вздохнул Роберт. – Действительно, я вам не завидую. Ни капли…. Можно задать несколько наипростейших и ненавязчивых вопросов?
– Задавайте. Только три, не больше.
– Нашли труп, рядом с которым были разбросаны разноцветные бумажные журавлики?
– Да, обнаружилась такая покойница, – подтвердил Модильяни. – Только эти чёртовы журавлики были не разбросаны, а, наоборот, тщательно приклеены. Что, впрочем, сути дела не меняет.
– Понятно…. А кто она – эта покойница? То есть, кем была при жизни?
– Заслуженная сотрудница американского ЦРУ, вышедшая на пенсию и осевшая в нашей Австралии. Выдавайте, старший инспектор, свой последний вопрос.
«Ничего себе!», – огорчился Роберт. – «Только американских рыцарей плаща и кинжала (помимо японских мафиози), мне и не хватало. Типа – для полного комплекта…», и, подумав секунд десять-двенадцать, спросил:
– Куда мы сейчас едем?
– В загородное поместье покойной, где она – на протяжении последних лет – проживала со своим пожилым супругом. Это где-то на севере. Недалеко от места впадения реки Хоксбери в залив Брокен…. Всё, инспектор Ремарк, не отвлекайте меня. Скоро всё сами увидите. Я велел, чтобы на месте преступления до нашего приезда ничего не трогали. Будем надеяться, что так оно и будет. Если, конечно, подлые конкуренты, опередив, не нагадят…
«Сидней, всё же, очень красивый и своеобразный город», – глядя в автомобильное окошко, решил – в очередной раз – Роберт. – «Только здесь можно встретить такие необычные и изысканные архитектурные переплетения. Современные небоскрёбы – сплошные бетон и стекло, а между ними – древние каменные дома. Да, что там – дома. Каменные приземистые домищи с островерхими шпилями, построенные ещё в девятнадцатом веке. А некоторые, судя по всему, и в восемнадцатом…. Опять – высоченные небоскрёбы. Снова – массивные каменные домищи и симпатичные церквушки…. И ничего, очень даже органично и целостно смотрится. Удивительное дело, короче говоря…».
Через некоторое время «Мерседес» въехал на знаменитый мост Харбор-Бридж («Вешалка» – в просторечии), соединяющий южный и северный берега величественного залива Порт Джексон. По заливу проплывали – в ту и в другую стороны – симпатичные разноцветные «ферри» с пассажирами на бортах. Параллельно с автомобилем, постепенно отставая от него, двигался длиннющий железнодорожный состав.
– Один из самых больших стальных арочных мостов в мире, – зачем-то сообщил неприметный прокурорский шофёр. – Был открыт девятнадцатого марта 1932-го года, весит порядка шестидесяти тысяч тонн.
– Спасибо за своевременную и актуальную информацию, – вежливо поблагодарил Роберт.
Постепенно равнинный рельеф местности преобразовался в относительно-гористый, а город, доверчиво прижимаясь к берегу океана, начал дробиться на своеобразный пунктир: дома – ярко-зелёные склоны, дома – блёкло-жёлтые пляжи.
«Пригороды», – мысленно прокомментировал Роберт. – «Достаточно симпатичные и компактные застройки.… А теперь им на смену приходят частные земельные владения с загородными домами, виллами и даже с небольшими замками…. Ага, впереди мелькает ярко-синяя лента реки, покрытая тёмно-зелёными пятнами островов. Искомая речка Хоксбери, надо полагать. С правой же стороны простираются серо-голубоватые воды залива Брокен и речного эстуария…. Эстуарий? Ну, это такое воронкообразное речное устье, расширяющееся в сторону моря и регулярно затопляемое морскими приливами. А поэтому и достаточно глубокое, так как вышеупомянутые приливы, превращаясь с течением времени в отливы, регулярно уносят в океан все речные наносы и отложения…».
Сзади раздался резкий щелчок, произведённый захлопнувшимся ноутбуком, и Питер Модильяни объявил:
– Примерно через триста пятьдесят метров поворачиваем направо. После этого минут через пять-шесть будем на месте. Поместье – «Голубая лагуна». Совершенно дурацкое, на мой прокурорский взгляд, название. Нет здесь поблизости никаких лагун: ни голубых, ни серо-буро-малиновых, ни каких-либо других…. Почему же поместье назвали именно так? Скорее всего, по укоренившейся привычке. «Цэрушники». Что с них взять? Вечно осторожничают, маскируются и наводят тень на плетень…
Вскоре в поле зрения появился солидный кирпичный забор: тёмно-бежевый, высоченный, с густыми рядами колючей проволоки по верхнему торцу.
Машина – через широко распахнутые двухстворчатые ворота – въехал на территорию «Голубой лагуны».
«Совершенно ничего особенного», – подумал Роберт. – «Стадо грязно-белых коз пасётся на лугу. Там же присутствуют немногочисленные овечки, телята и коровы. Старый и, скорее всего, запущенный сад: яблони, сливы, груши, абрикосы. Кусты красной смородины и крыжовника. Маленький виноградник. Всякие хозяйственные постройки…. Над верхним торцом забора натянута колючая проволока? Для чего? Зачем? Откровенный и бестолковый перебор. Для сытой, мирной и законопослушной Австралии – перебор, я имею в виду…. Вот, и дом. Нет, на виллу откровенно не тянет. Большой двухэтажный коттедж, и не более того. Причём, требующий комплексного косметического ремонта. А рядом с домом расположились три машины: тёмно-красная японская легковушка, пятнистый полицейский джип и бело-синий медицинский фургончик…».
Автомобиль остановился, Роберт выбрался наружу.
Двое полицейских демонстративно скучали возле своего джипа, не обращая на вновь-прибывших ни малейшего внимания. А к «Мерседесу» – от японской малолитражки – быстрым шагом направился молодой краснощёкий блондин. Подошёл, остановился и нерешительно затоптался на одном месте.
Роберт, насмешливо подмигнув, указал взглядом на правую заднюю дверь автомобиля.
Блондин оказался необидчивым и смышлёным: торопливо обежал машину и, взявшись за никелированную ручку, предупредительно распахнул дверку.
– Спасибо, – величественно покидая «Мерседес», поблагодарил Питер Модильяни, мужчина грузный и очень-очень представительный, с пышными седыми усами и массивной чёрной тростью, зажатой в ладони правой руки. – Представьтесь, юноша.
– Криминальный инспектор Оуэн, округ города Виндзора. Это поместье, господин Прокурор штата, входит в зону нашей ответственности.
– Вежливость – залог быстрого карьерного роста. Учитесь, Ремарк…. Кха-кха-кха!
О проекте
О подписке