– Хорошо. Вопрос первый. Почему твой отец – после своего отъезда из Аргентины – так ни разу потом не посетил Родину и родителей? Ну, хотя бы с кратким визитом? Второй вопрос. Почему Отто Моргенштерн не приохотил тебя к испанскому языку, что, согласись, было бы логично?

– Ты же и сама, любимая, знаешь ответы на эти вопросы. Вернее, ответ, – вздохнул Роберт. – В обоих этих случаях – бесспорно – проявилась железная воля моей матушки. Да, посещать Аргентину – это она отцу запретила. Причём, строго-настрого, категорически и навсегда…. Почему? Наверное, боялась (да и до сих пор, скорее всего, боится), что он, глотнув здешнего вольного воздуха, больше не вернётся в Австрию. То бишь, выражаясь напрямик, вырвется – из «супружеской клетки» – на свободу…. Да, это матушка была категорически против того, чтобы я занимался испанским языком. Мол: – «Вполне достаточно немецкого и английского. Так как во всех по-настоящему цивилизованных странах общаются именно на этих благородных языках…». И в этом моменте, естественно, она настояла на своём. Впрочем, как всегда и во всём.

– А как же…, – на глазах Инэс даже навернулись крохотные слезинки. – А как же…

– Как же ты?

– Ага. Ик…. Нам же – через некоторое время – предстоит посетить твой Клагенфурт. Мне уже страшно-о-о…

– А ты, оказывается, трусиха, – по-доброму усмехнулся Роберт. – Успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо. Обещаю…. Во-первых, долго мы там не пробудем. Во-вторых, я всегда-всегда буду рядом. В-третьих, ты заранее получишь все необходимые и развёрнутые инструкции: чего ожидать, и как – в каждом конкретном случае – реагировать. В-четвёртых…. В-четвёртых, а кто из нас двоих – талантливая театральная актриса?

– Я-я…

– Правильно. Вот, выбери себе подходящую роль (или же, к примеру, сразу несколько ролей), и играй на здоровье.

– Хорошо, милый, я попробую, – аккуратно промокнув глаза носовым платком, пообещала Инни. – Кстати, надо же сообщить твоим родителям – о смерти деда.

– Чуть погодя сообщу, когда окончательно прояснится ситуация с датой и местом похорон. И вообще, когда хоть что-нибудь прояснится…. Всё, закончили с житейской бестолковой лирикой. Напускаем на себя прилично-чопорный вид, нам пиво и закуски тащат…

Молодожёны уже доедали ароматное и в меру прожаренное асадо, когда к их столику подошёл приметный дядечка среднего возраста.

«Они здесь, в Аргентине, все – и мужчины, и женщины – приметные», – успел подумать Роберт. – «И данный индивидуум не является исключением. Невысокий, полноватый, европейские черты лица. Но, вместе с тем, загорелый – до бронзово-медной красноты. А волосы – рыжие-рыжие. Рыжее, просто-напросто, не бывает…».

– Морис Мюллер, разыскиваемый вами, – состроив вальяжную и спесивую физиономию, представился на сносном английском языке рыжеволосый дядечка. – Специальный и многолетний корреспондент газеты «Clarin».

– Очень приятно. Роберт Моргенштерн. Но можете называть меня по-простецки – «Ремарк». Или же – «инспектор Ремарк». На ваш выбор.

– Ремарк? – буквально-таки опешил толстячок.

– Ремарк, Ремарк…. А это – моя обожаемая супруга.

– Инэс Ремарк, – невинно промурлыкала Инни.

– Тоже – Ремарк?

– В обязательном и непреложном порядке…. А как же иначе? Да вы присаживайтесь, сеньор Мюллер. Присаживайтесь…

– Спасибо, – неловко опускаясь на стул, пробормотал специальный корреспондент столичной газеты, с которого куда-то слетела вся его вальяжность. – А скажите, это криминальный инспектор Карраско «навёл» на меня?

– Он самый, – отхлебнув пива из высокого бокала, невозмутимо подтвердил Роберт. – Кстати, предлагаю сразу же, не откладывая в долгий ящик, перевести наши отношения в деловую плоскость. Подчёркиваю, в насквозь деловую….

– Ладно. Переводите.

– Наши условия просты. Одна сторона задаёт вопрос, вторая отвечает. После этого стороны меняются местами. Количество вопросов-ответов должно быть соответствующим. Ответил, например, на три вопроса – задавай три своих.

– Согласен. Справедливые условия.

– Вот, представитель свободной аргентинской прессы, вы и попались, – язвительно усмехнулась Инэс. – То есть, три своих вопроса уже использовали.

– Как это?

– Так это. Ваш первый вопрос: – «Ремарк?». Второй вопрос: – «Тоже – Ремарк?». Третий – про инспектора Педро Карраско. И, попрошу заметить, на все эти вопросы вы получили чёткие и однозначные ответы…. Не так ли, уважаемый?

– Чёрт знает что…

– Да, ладно вам, Морис. Расслабьтесь. Мы же просто пошутили…. Правда, ведь, Робби?

– Безусловно. Мы же не какие-то там дешёвые и жадные жлобы с Уолл-Стрит.

– Однако, – облегчённо заулыбался Мюллер. – Ну, ребята, вы и даёте. Отличный прикол, спора нет. Значит, сработаемся…. Чико! – вскинул вверх правую руку и велел подошедшему официанту: – Мне – как и всегда. Одну среднюю парильяду^[9] и маленький графинчик каньи^[10]. Быстро. Одна нога там, а другая уже здесь, – после чего сообщил: – А я, новые знакомцы, знаю наперёд все-все вопросы, которые вы хотите мне задать. Более того, пока ехал на эту встречу, успел продумать и все ответы. Поэтому предлагаю – для ускорения процесса – преобразовать наш диалог в мой сольный монолог. Не возражаете?

– Излагай, господин репортёр. Послушаем.

– Итак. Почему я назначил вам встречу именно в «Милонге»? Это совсем просто. Мы с доном Гансом иногда – уже после выхода документального романа «Неизвестный Эскадрон» – встречались здесь. И, положа руку на сердце, надо признать, что те наши разговоры получались. То ли неповторимая аура «Милонги» тому способствовала, то ли ещё что-то. Вот, и подумалось…. Почему я, войдя в бар, сразу же подошёл к этому конкретному столику? Ваш дед – во время тех памятных встреч – показывал мне фотографии прошлых лет. В том числе, и свои, сделанные в молодые годы. Вы с ним, мистер Роберт, достаточно похожи…. О чём мы говорили с сеньором Моргенштерном? Конечно же, об этом долбаном романе, будь он трижды неладен…. Чему и кому посвящена данная книга? Просто мемуары-воспоминания четверых ветеранов специальной группы «АнтиФа», организационно входившей в состав тогдашнего «Эскадрона Смерти»…. Здесь я – для полноты картины – должен сделать маленькое историческое отступление. «Эскадрон смерти» – та ещё организация, чем-то сродни дешёвой городской проститутке. Мол, что клиент (в данном случае – Власть), скажет, то она и сделает-выполнит. Причём, по полной программе и с неизменным прилежанием…. Велено убивать коммунистов – убивает. Приказано зачистить страну от социалистов – зачищает. Рекомендовано плотно и вдумчиво разобраться с упрямыми и несговорчивыми лидерами профсоюзов – разбирается. Ну, и так далее, по расширенному списку…. Но есть в деятельности «Эскадрона», как это и не странно, светлые пятна. Мало, правда, но есть…. Например, в 1955-ом году свергли диктатора Хуана Перона, относившегося к нацистам, перебравшимся в Аргентину после окончания Второй мировой войны, весьма и весьма лояльно, и к власти пришло Правительство, которое возглавил Президент Педро Арамбуру. Вообще-то, сеньор Арамбуру тоже был человеком военным. То есть, априори, жёстким, беспринципным и чёрствым. Но…. Но, очевидно, свержение всемогущего Перона не обошлось без реальной помощи со стороны американцев, которые потом и «попросили» дона Президента – о содействии в разрешении некоторых насущных проблем. В частности, о действенной помощи в розыске особо-одиозных нацистских преступников, скрывающихся от международного Правосудия. Вот, тогда-то и была создана оперативная группа «АнтиФа». Ну, а в документальном романе «Неизвестный Эскадрон», как легко догадаться, и рассказывается о её деятельности в 1956-1958-ом годах. Мол, кого и как ловили-уничтожали. Кто оказывал в этом реальное содействие. А кто, наоборот, регулярно вставлял палки в колёса. Обычная книга, между нами говоря. Сейчас ещё и не то пишут…. Но случилось непредвиденное. Роман был опубликован зимой, а уже в начале лета прошлого года был убит первый ветеран «АнтиФа», упомянутый в книге и проживавший – на тот момент – в уругвайском Монтевидео. Причём, не просто так был убит, а, что называется, образцово-показательно: смертельный выстрел в сердце, потом в лицо трупа разрядили сразу две пистолетные обоймы, изуродовав его до полной неузнаваемости, а кисти рук отрубили и унесли в неизвестном направлении.… Поднялся шум, но так, совсем небольшой, мол, возможно, случайное совпадение, и не более того. Тем более что данное происшествие случилось на территории Уругвая, который, как всем известно, является ещё более непредсказуемой и бестолковой страной, чем даже наша Аргентина…. Но (опять это – «но»), через неполный месяц – после первого убийства – произошло второе. На этот раз погиб ветеран «АнтиФа», коротавший свой жизненный век в аргентинской Кордобе. Причём, и здесь не обошлось без изуродованного пулями лица и отрубленных кистей рук. Зашумело уже по-взрослому. Издательству даже пришлось – в срочном и экстренном порядке – печатать дополнительные тиражи романа «Неизвестный эскадрон»…. Вот, тогда-то я и занялся этой темой. Встретился и поговорил несколько раз с уважаемым доном Гансом. Написал и опубликовал в «Clarin» пару-тройку статей-предостережений, мол: – «Совсем наши аргентинские спецслужбы разучились жирных мышей ловить. Даже своих заслуженных ветеранов защитить не в состоянии…». После этого убийства прекратились. Почему? Считаю, потому, что «Эскадрон смерти» взял сеньора Ганса Моргенштерна и четвёртого «мемуариста» из «АнтиФа» под надёжную и серьёзную охрану…. Удивляетесь? Мол: – «Какой ещё «Эскадрон смерти»? Его же распустили ещё в 2001-ом году…». Оставьте, пожалуйста. Мы же с вами люди взрослые и разумные. Ну, зачем, спрашивается, распускать эффективную и многими годами проверенную структуру? Достаточно её просто старательно засекретить и тщательно замаскировать. Житейская логика и прагматическая целесообразность, ничего личного. Извините, но вынужден ненадолго прерваться…

Подошёл молоденький официант и выставил на столешницу – перед специальным корреспондентом – широкую тарелку с двумя кусками тёмно-коричневого мяса, графинчик с мутной жидкостью и пузатую рюмку синего стекла. Выложив рядом с тарелкой столовые принадлежности, обёрнутые белоснежной салфеткой, и пожелав клиенту «приятного аппетита», юноша удалился.

Рыжий толстячок, плотоядно заурчав, наполнил рюмку подозрительной жидкостью из графина, выцедил её до дна, поставил опустевшую стеклянную тару на стол, болезненно поморщился, икнул, потряс головой, а после этого, ловко орудуя ножом и вилкой, принялся – с недюжинным аппетитом – поглощать тёмное мясо.

«Странные, всё же, у него вкусовые пристрастия», – подумал Роберт. – «Эта так называемая парильяда – явно-подгоревшая. А от каньи – за морскую милю – несёт деревенской сивухой…».

Мюллер, браво «хлопнув» вторую рюмашку и небрежно обтерев рот ладонью, пояснил:

– Вынужден – по делам корреспондентским – много времени проводить в заштатном и провинциальном Парагвае. Да и почти все мои близкие родственники там проживают. Вот и приохотился к специфичной парагвайской кухне. А ещё и этот бронзово-медный загар заработал…. Всё, антракт завершён. Продолжаю повествование…. Статья в сегодняшнем утреннем номере «Clarin». Да, такой звонок, действительно, был. Всё без дураков. Для чего убийца (а это, безусловно, был он), позвонил в нашу редакцию? Скорее всего, из-за каких-то приставучих и неадекватных тараканов в голове. Он сразу же поставил жёсткое условие, мол: – «Дайте мне честное слово, что фраза – «Хайль Гитлер» будет напечатана в вашей газете чёрным по белому. Иначе эксклюзива не получите никогда…». Пришлось, понятное дело, пообещать. А потом, естественно, и исполнить. Как же иначе? Безупречный имидж – для любого уважающего себя репортёра – дело наипервейшее, наиважнейшее и святое…. Что я сделал после завершения этого странного телефонного разговора? Конечно же, сразу позвонил криминальному инспектору Карраско. Мы с ним давно, успешно и плодотворно сотрудничаем. Но Педро был уже в курсе. Дело в том, что к сеньору Гансу Моргенштерну – сразу же после совершения второго «ветеранского» убийства – была приставлена надёжная охрана: возле его подъезда постоянно дежурил вооружённый сотрудник спецслужб, а когда дон Ганс выходил по делам в город, то его неизменно сопровождали (конечно, ненавязчиво и скрытно), сразу два опытных телохранителя. Так вот. В то утро – в подъезде дома по адресу: – «Плаза Италия, дом 8», – было обнаружено мёртвое тело охранника, нёсшего полусуточную вахту. Он был застрелен из пистолета, который, скорее всего, был оснащён глушителем. Естественно, к месту происшествия тут же прибыла группа «быстрого реагирования». Бойцы поднялись на третий этаж и позвонили в «шестую» квартиру. Тишина. Ещё пару раз позвонили. Тишина. Тогда они открыли дверь запасными ключами (спецслужба, как-никак, дубликатами уже давно обзавелись). Ну, и обнаружили в квартире – мёртвое тело. Без лица и кистей рук…. Извини, Ремарк, за такие малоприятные подробности.

– Ничего, у меня с нервами всё в порядке, – заверил Роберт. – А почему этих самых «подробностей» не было в утренней статье?

– Голову пообещали оторвать.

– Инспектор Карраско?

– И он тоже. И ещё кое-кто – рангом повыше.

– Уж, не мой ли однофамилец? – оживилась Инни.

– Однофамилица…. Давайте, ребята, обойдём этот скользкий момент стороной? Жить, честное слово, хочется…

– Хорошо, обойдём. Как скажешь, – не стал спорить Роберт. – Ты и так нам рассказал очень много важного и полезного. Спасибо, конечно…. Что, писака, хочешь получить взамен?

– Не так, уж, и много, – откровенно-выжидательно улыбнулся Мюллер. – Один ответ – на один вопрос. И одно обещание.

– Давай, излагай.

– Ты же, Ремарк, будешь проводить собственное расследование?

– Обязательно. И до полного упора.

– Понятно. Я так, почему-то, и думал…. Тогда – просьба. Пообещай, что я первым – из представителей аргентинской прессы – узнаю об его итогах.

– Обещаю.

– Так всё и будет, – подтвердила Инни. – Уговор – дороже денег.

– Верю, – удовлетворённо шмыгнул медно-розовым носом корреспондент «Clarin». – Вам, ребята, верю…. Может, будут дополнительные вопросы? Пожелания?

– Нам нужны все координаты четвёртого ветерана, упомянутого в документальном романе. Ну, того, который пока ещё жив.

– Выдам.

– И самого писателя, – подключился Роберт.

– Дитера Кастильо?

– Ага, его самого.

– Сейчас всё будет, – Мюллер торопливо достал из кармана джинсовой куртки блокнот и шариковую ручку. – Записываю. Адреса, телефоны…. Вот, держите листок. Попытайтесь пообщаться с фигурантами. У меня, увы, не получилось.

– Почему?

– Четвёртый ветеран, Георги Благоев, проживает в городе Мендоса. По телефону он общаться со мной не захотел. Мол, приезжай – тогда и поговорим. Но Мендоса, как известно, не ближний Свет. Расположена на крайнем западе страны, рядом с чилийской границей. Так я и не нашёл времени на эту поездку…. А Дитер Кастильо, вообще, со всеми общается только через своего личного секретаря. То есть, через секретаршу. А она, как назло, раньше работала в нашей газете. Ну, конкурировали мы тогда с Лусией. Жёстко, до крови. К чему скрывать? Бортанула она меня, короче говоря, в грубой форме и к «телу» писательскому так и не подпустила…

– Ещё один важный момент. Что можешь сказать про убийства археологов, которые произошли по весне прошлого года?

– Ничего, – недоумённо передёрнул покатыми плечами рыжеволосый репортёр. – Впервые слышу про это. Не мой, извините, профиль. В том смысле, что с политикой упомянутые убийства, скорее всего, никак не связаны. Иначе я бы знал про них…. А всякими науками, искусствами и культурой у нас занимается (то есть, пишет про них), Исидора Мюллер, моя сестра-близнец. Только, к сожалению, её сейчас нет в Буэнос-Айресе. Колесит где-то по провинции…

В ресторанном зале раздались жиденькие аплодисменты.

– Это пожилой тапёр, отыграв положенное время, уходит домой, – пояснил Мюллер. – Теперь к роялю могут подходить все желающие…. Кстати, дон Ганс – во время тех наших встреч – всегда пользовался такой возможностью. Его немудрёные песенки здесь неизменно пользовались большой популярностью…

Он поднялся на помост.

В зале вежливо захлопали – очевидно, в баре присутствовали завсегдатаи, знающие и понимающие – кто сейчас перед ними.

– Прошу простить, дамы и господа, но я не владею испанским языком, – извинился Роберт. – Поэтому спою песню на английском. Не обессудьте…. О чём эта песенка? Конечно, о Любви. Моей обожаемой супруге, Инэс Ремарк, посвящается…

Он уселся на хлипкий крутящийся стульчик, приставленный к старенькому роялю, попробовал – подошвой правого ботинка – упругость латунных педалек и, небрежно пробежавшись подушечками пальцев по чёрно-белым клавишам, запел:

 
Ты больше не играешь в покер по пятницам.
Ни в «техасский», ни в какой-то другой.
Звёзды – в окошко – насмешливо скалятся…
Что случилось с тобой?
 
 
Родео субботнее – тупо заброшено.
Как и старинные друзья.
Трава у хижины опять не скошена.
Нельзя так, братец, нельзя…
 
 
Что ты нашёл в ней? Странной, нездешней?
Кактусы – от удивления – сбрасывают иголки.
Телята валяются в дорожной пыли, избавляясь от вшей.
За Рыжей горой насмешливо воют голодные волки.
 
 
Что ты нашёл в ней? Луна подмигивает криво…
Почему ты молчишь, ковбой?
Лишь свою Любовь, амиго.
Лишь – свою – Любовь…