Глава VI

На землях Талара Сильвестр чувствовал себя спокойно и уверенно, а вот когда он пересек границу с королевством Маунгат, настало время задуматься об осторожности. В сущности, это было мирное королевство с десятком живописных сел и деревень, двумя крупными городами Воат и Угвур, и красивой, почти нетронутой природой, при этом будучи весьма богатым на ресурсы, за счет разработки арендуемых у соседнего королевства Халдор горных месторождении. Поводом для беспокойства являлось то, что королевство это было гномье, а потомки древних титанов не могут себе представить жизнь без борьбы. Впрочем, в отличие от своих северных сородичей, ведущих непрекращающиеся клановые войны у себя в Ньёрдлунде, Маунгатские гномы и таны вели борьбу политическую, ведь Маунгат – единственное в Мидгарде королевство, где королями становились не по праву наследия, а путем избрания жителями страны на всеобщем голосовании, и титул получали не пожизненно, а лишь на десять лет.

Подсчитав время прошедшее с последних выборов местного короля, Сильвестр убедился в правильности своих опасении: новые выборы должны состояться зимой этого года, а значит, предвыборные дрязги между двумя самыми влиятельными семействами гномов Маунгата вот-вот начнутся. Как это обычно здесь и бывало, за полгода до решающего голосования, семьи Аурингов из Воата и Агрунгов из Угвура, разделят королевство на два лагеря во всем, просто из духа противоречия, враждебных друг другу. Если остальные королевства в этот период не будут влезать в дела Маунгата и не станут ставить перед ним каких-то серьезных вопросов, то все выльется в мелкие стычки на рынках и драки в тавернах, но если это все же случится, никто не сможет предугадать, чем все закончится. Даже возможность междуусобной войны, в такой ситуации, никто бы не исключил. А само возвращение наследника Талара в Мидгард уже представляло собой самый что ни на есть серьезный вопрос, и впутывать в его решение Маунгат могло оказаться небезопасной затеей как для Сильвестра, так и для будущего королевства гномов.

Въезжать в город Воат, где находился нынешний король Маунгата из семейства Аурингов, затемно, не имея ясного представления о положении дел в королевстве, казалось Сильвестру не благоразумным. Поэтому он остановился в одном из придорожных трактиров неподалеку от города, дабы переждать до утра и, заодно, прислушаться к разговорам других посетителей.

Здесь присутствовали не только маунгатские гномы из города и окрестных деревень, но и торговцы из соседних королевств Халдора, Дусданда и, судя по своеобразному говору, даже несколько путников из Талара. Все они путешествовали по разным делам, остановились здесь по разным причинам и говорили на разные темы. Говорили о великанах, гонимых ургурскими сикомэ со своих гор и вынужденных спуститься в Маунгат, где весьма досаждали жителям окрестностей Угвура; говорили о том, что из-за осмелевших волков лучше не приближаться к границам с Халдором; о том как прекрасна королева рибхукшан Селенвуда, о возвращении старшего княжича Таларского, о кризисе королевской власти в Маринополисе, говорили обо всем на свете, но о внутренних беспорядках, интригах, заговорах и прочих неприятностях в Маунгате, обычно сопровождавших предстоящие выборы, ничего пока слышно не было. Однако, обманывать себя иллюзиями легкого исхода своего предприятия Сильвестр не спешил, ведь именно его появление могло спровоцировать в королевстве гномов многие беды, но хотя бы начаться решение его вопроса должно было в спокойной обстановке.

Без каких-либо препятствий и затруднений въехал Сильвестр на следующее утро в гномий город Воат, расположенный на западном склоне покатой горы Мау и застроенный ровными рядами живописных домов с маленькими дверьми и низкими окнами. Городская ратуша, один из здешних постоялых дворов и смотровые башни по периметру городских стен были здесь самыми высокими зданиями, но даже они не насчитывали более четырех этажей, так что ничто не заслоняло находившийся в восточной части города, на самой вершине горы, роскошный особняк Аурингов – родовое гнездо древнейшей фамилии Воата и резиденцию нынешнего короля Маунгата.

Получить аудиенцию у Ауринга не составило для Сильвестра особого труда: имя князей Таларских, несмотря на упадок авторитета, все еще способно было запросто открывать пред его носителем большинство дверей, доступ за которые для другого был бы весьма затруднителен. Однако, как и ожидалось, простым и непринужденным оказалось лишь начало беседы высокородных особ, когда же Сильвестр изложил суть приведшего его в Маунгат дела, возникло напряжение.

Король Маунгата, патриарх рода Аурингов и едва ли не самый старый гном в стране, быстро осознал, чем грозит его королевству намерение Сильвестра созвать совет Мидгарда: сразу два сложных вопроса «откликнуться ли на зов?» и «поддержать ли наследника Талара?», в ответ на которые невозможен компромисс, неизбежно должны были разделить народ Маунгата на два враждебных друг другу лагеря. И, как на зло, все это в преддверие королевских выборов.

– Быть королем в нашей стране, значит быть скорее победителем в своеобразном соревновании, нежели повелителем государства, и этот титул у нас налагает больше обязанностей, чем дает власти, – произнес благообразный и весьма ветхий король Маунгата в ответ на просьбу Сильвестра явиться на совет семи королей Мидгарда и снять с него долг крови. – Я всего только голос нашего народа, а все решения принимает он сам путем всеобщего голосования или советом избранных им представителей. Все это занимает уйму времени, порождает множество ссор и разногласии и сеет между нами раздор. Не благоразумно и даже опрометчиво с твоей стороны, Сильвестр, обращаться с такой просьбой к Маунгату. Тем более сейчас, ведь мы оба понимаем, чем это чревато.

– Я весьма сожалею, ваше величество, и поверьте, будь у меня возможность отложить этот совет на более поздний срок, я бы сделал это, – учтиво ответствовал Сильвестр, – но Талар в упадке, и как бы мы ни старались поддерживать порядок в отдельных королевствах, вместе с ним в упадок придет весь Мидгард. Лишь укрепив город-миротворец, мы можем надеяться на восстановление пусть шаткого, но равновесия на материке. Кроме того, сейчас мне важно лишь ваше согласие явиться в Талар, а убедить вас поддержать меня в столь серьезном вопросе как отмена долга крови, я постараюсь непосредственно на совете, так что этот вопрос не должен повредить вашему королевству, государь.

– Ты не понял Сильвестр, – усмехнулся старый король, – мне придется провести голосование по тому вопросу, который ты надеешься решить в совете семи королей, и мои уста там, лишь провозгласят то, что мой народ решит уже здесь.

Наследник Талара всерьез и надолго задумался: задержка, и должно быть длительная, его явно не устраивала.

– Что ж, ваше величество, – наконец проговорил он, – в таком случае проведите голосование, как того велит ваш порядок. Однако, мне важно также ваше личное отношение к данному вопросу. Я был бы гораздо более спокоен если бы знал, что действующий государь Маунгата поддерживает меня, ведь тогда, вероятно и большая часть руководимой им страны окажется на моей стороне.

– Ха-ха-х-кх-х, – снова засмеялся старик и закашлялся в густую бороду. – Меня забавляет твоя наивность в политических реалиях нашей страны Сильвестр, впрочем как и твоего отца, и мне всегда в вас это нравилось. Но ты, опять же, должен понимать, что если мое мнение и мнение представителя Агрунгов разделятся, – а они разделятся, уж ты мне поверь, – мнение народа в свои черед разделится надвое и тогда, даже один единственный голос может оказаться решающим.

Эти слова в конец разочаровали Сильвестра, однако король еще не закончил.

– И все же я согласен и поддержу тебя, – решил Ауринг. – Мне очень не хочется покидать свое королевство накануне очередных выборов, чему изрядно порадуется мой конкурент, однако, мой долг как нынешнего короля заботиться об интересах государства прежде, чем о собственных, а ты, Сильвестр, прав: лишь восстановление твоих прав на трон Талара вернет в Мидгард былую размеренность и спокойствие, так нужные Маунгату.

Сильвестр был очень признателен благородному королю Аурингу и, оставшись в особняке на ужин, поведал ему о дальнейших своих планах. Король подтвердил слова Себастьяна о том, что из соседнего королевства Халдор уже пару месяцев не поступает никаких известий, а узнав, что Сильвестр будет возвращаться через Угвур, сказал:

– Пожалуй, утром я отправлю в Угвур к Агрунгам курьера с просьбой хотя бы по вопросу совета семи королей и твоего престолонаследия согласиться со мной. Учитывая то, что их согласие и этот совет позволят Агрунгам на какое-то время выпроводить меня из страны и дадут им преимущество в подготовке к выборам, дайте боги, на сей раз они проявят благоразумие. Но, на твоем месте, я бы не слишком на это рассчитывал. В любом случае, мой курьер дождется тебя в Угвуре и сообщит об их решении, а я, чтобы не терять времени, завтра же начну приготовления к голосованию.

Сильвестр еще раз поблагодарил доброго короля Ауринга за ответ и гостеприимство, а наутро, тепло с ним распрощавшись, отправился дальше на восток, в морозные горы Халдора.

Покидая город он не знал, что следом за ним в Воат приехал Хейнрик. Могучий альбинос, подкупив кого-то из слуг короля, разузнал о давешнем разговоре его величества с наследником Талара и, после непродолжительных раздумий, пустил своего коня на северо-запад в Угвур, обогнав по пути королевского посыльного.

Глава VII

Пока Сильвестр двигался в направлении следующего в его списке королевства – Халдор, далеко позади, в Таларе, Адалинда занималась поисками информации о загадочном мече, выдержавшем пламя божественного гнева. Служительница Исиды провела в библиотеке Белой башни уже достаточно много времени, перерыла гору книг и свитков об оружии, кузнечном и ратном деле, истории войн и одним богам известно о чем еще, но не нашла ничего даже близко похожего на описанный Сильвестром клинок. Маленькие скрюченные гоблины со светящимися в темноте, как у кошек, глазами, работавшие в библиотеке Талара, продолжали подносить ей все новые и новые тома, однако Адалинда уже отчаялась найти что-нибудь намеренно и продолжала листать страницы надеясь лишь на счастливый случай.

– Надо полагать, вы ищете что-то конкретное, сестра? – раздался в абсолютной тишине, если не считать тихо копошащихся в темноте гоблинов и шелеста переворачиваемых Адалиндой страниц, голос с уже знакомыми ей холодными нотками.

На миг погрузившаяся в чтение какой-то, оказавшейся весьма занимательной, истории, девушка от неожиданности вздрогнула, подняла голову и увидела рядом с собою регента Талара – Бенедикта Тита. Он повел в воздухе рукой и вокруг девушки, до этого читавшей лишь при тусклом свете одной единственной свечи и своих сияющих волос, загорелись тысячи свечей в десятках люстр и сотнях подсвечников. Напуганные непривычным обилием света, гоблины, шурша и недовольно шепчась, поторопились скрыться в более темных уголках огромной библиотеки, оставляя Адалинду наедине с регентом. Она не успела хорошенько рассмотреть его тогда, в тронном зале, а после – не сталкивалась с ним. Сейчас же она отметила, что лысый череп, высокий морщинистый лоб, четкая линия густых бровей, глубоко посаженные умные глаза, тонкие губы и длинная тонкая шея – придавали этому человеку несколько противоречивый образ мудрой и волевой, но в тоже время скрытной и внушающей опасения персоны. К тому же, сам Сильвестр очевидно не симпатизировал бывшему архивариусу. Но оставить вопрос без ответа было бы, по меньшей мере, невежливо. И девушка сказала правду:

– Да, ваше превосходительство, я ищу информацию о церемониальном мече, с которым лорд Максимилиан отправился на Краеугольный архипелаг.

– Вот оно что?! – произнес регент неопределенным тоном. – Что ж, в таком случае я вас разочарую: в библиотеке нет ни строчки об этом оружии. Я сам занимался подобными поисками несколько лет назад, когда нашел в старейшей и давно заброшенной секции нашего реликвария этот меч, завернутый в чрезвычайно ветхую тряпицу с непонятными рисунками и символами.

Адалинда молчала. Она не знала можно ли верить регенту или же он таким образом пытается отвадить ее от порученных ей Сильвестром поисков. Но следующие слова Бенедикта, как бы невзначай брошенные им напоследок, ошарашили и озадачили ее еще больше.

– Единственное, что могу сказать по поводу этого меча, – произнес регент уже поворачиваясь в сторону выхода из библиотеки, – так это то, что случайно прикоснувшись к его лезвию, я на некоторое время потерял сознание. – И даже не обернувшись посмотреть какой эффект оказали на девушку его слова, добавил: – Странно, не правда ли?

В довершение всего, уходя, он щелкнул пальцами и весь свет, кроме свечи Адалинды и ее, впрочем тоже потускневших, волос, погас, оставляя девушку в сумраке обрушившихся на нее мрачных мыслей.

***

В то же время, Сильвестр, пересекая границу Маунгата и Халдора, догнал почтовый дилижанс, на котором он со спутниками приехал в Талар, и решил снова присоединиться к нему, благо их маршруты, до поры, совпадали. Из прежних пассажиров в дилижансе находился только воин в доспехах с изображением неизвестного Сильвестру герба, не показавший виду что узнал его. Зато новые пассажиры, из Талара и Маунгата, очевидно были рады тому, что сопровождать дилижанс будет еще один человек при оружии, да еще верхом. И не зря, ведь стоило им оказаться на землях Халдора как стало ясно: в королевстве что-то не так.

Халдор казался заброшенным. Самые плодородные луга у подножий местных гор выглядели запущенными; деревни, мимо которых проезжал дилижанс, оказывались безлюдными; дороги и поля в глубине страны были припорошены легким слоем снега с ближайших горных вершин и не имели на себе никаких отпечатков, словно человеческие ноги и колеса повозок давно не попирали эти земли. Все выглядело так, будто все живое, кроме стай волков, осмелевших настолько, что бродили прямо по дорогам и даже заходили в деревенские дома, и птиц, без опаски клевавших злаковые в полях, здесь вымерло или в одночасье исчезло.

Безлюдье и тишина оказывали свое гнетущее воздействие на пассажиров дилижанса и, когда тот добрался до стен замка Эджхолд, встретившего путников таким же мрачным ощущением безжизненности, как и все вокруг, и наглухо запертыми вратами, оставаться здесь на ночь ни у кого не было желания. Но и пускаться в обратный путь по оледеневшим горным дорогам в полной волков кромешной тьме тоже было затеей рискованной, так что путники решили развести пару костров и заночевать на конюшнях близ стен замка.

Сильвестр пребывал в полном отчаянии: к началу зимы ему нужно было собрать в Таларе всех королей Мидгарда, но, мало того, что ситуация с королем Маунгата до сих пор оставалась неоднозначной, так теперь еще и в Халдоре нет ни самого короля, ни кого бы то ни было, чтобы расспросить о том, что, собственно, в этом королевстве произошло. Такими проблемами был он озадачен, прогуливаясь возле ворот и стен Эджхолда, пока другие пассажиры дилижанса готовили на огне скромный ужин. С досады он ударил запертые врата замка и стоило ему лишь коснуться их, как скрипнула и повернулась на петлях прорубленная во вратах маленькая дверца для стражи. Из-за нее никто не показался, но открытый проем словно манил внутрь и Сильвестр поддался зову.

Оказавшись во внутреннем дворе замка, украшенном сотнями статуй мрачных горгулий, Сильвестр отметил все тоже отсутствие людей, тишину и, заставивший его плотнее закутаться в плащ, пробирающий до костей холод, создаваемый гулявшим и завывавшим по всему замку сквозняком. На длинных дубовых столах в помещениях замка стояли покрытые инеем продукты и замерзшее вино в наполненных до краев бокалах. Сильвестру сделалось не по себе, когда он представил, как мирно трапезничающие, ничего не подозревающие люди вдруг отчего-то исчезают. В масштабах целой страны. В одно мгновение.

Наконец, Сильвестр добрался до тронного зала Эджхолда. Здесь его встретила та же угнетающая картина, разве что в дальнем конце погруженной во мрак залы, на покрытом льдом и снегом каменном троне, недвижно восседал, расправив в стороны большие белоснежные крыла, тот кого он искал – король-ангел Халдора, имя которого непроизносимо ни для одного из языков других народов. Как и трон, на котором он сидел, ангел был покрыт слоем снега и льда. Он был чрезвычайно бледен и не казался живым, но…

– Я ждал тебя, Сильвестр Таларский! – произнес он, разнесшимся по всей зале громоподобным голосом, когда тот подошел ближе.

И следом за этими словами, в зале послышался звон льдинок, падающих на каменный пол с крыл быстро набирающего румяность и живость ангела. Он взмахнул крылами, стряхивая с себя остатки льда и снега, и, в то же время, единым порывом зажигая все камины в стенах, люстры на потолках и канделябры на столах, преображающие помещение и наполняя его красками так же быстро, как преобразился сам правитель Халдора. Сильвестр наблюдал за всем этим с поразительным хладнокровием. Он знал, что в Халдоре, – богатом и мирном королевстве, не жаждущем перемен и преобразований, ибо жители его больше всего ценили непоколебимую стабильность во всем, – правит ангел – представитель народа чересчур равнодушного, чересчур рассудительного, чересчур безразличного, что от него никогда не стоило ожидать чего-то непредсказуемого, ибо даже зная будущее наперед, благодаря своему дару предвидения, они всегда продолжают «плыть по течению». Таким образом, ангел Халдора казался идеальным для этого королевства государем, однако то, что Сильвестр успел здесь увидеть, красноречиво свидетельствовало об обратном.

– Что здесь произошло? – зная, что к требованиям этикета ангелы также безразличны, как и ко всему остальному, и потому опустив приветствие, поинтересовался Сильвестр.

– Я понял, что Мидгарду конец, когда твой отец отправился советником на Краеугольный архипелаг, взяв с собой церемониальный меч, – отвечал ангел по прежнему громким и чистым, но лишенным чувств и эмоций голосом. – И я защитил своих подданных. Их забрали в свой облачный город мои собратья. Жители Халдора живы, здоровы и находятся в безопасности. Большей безопасности, нежели жители остальных королевств Мидгарда.

Сильвестр был весьма озадачен: ответ ангела затрагивал важные для него темы и порождал слишком много новых вопросов. Но он понимал, что беседа будет не из душевных: ангелы в разговоре напоминали големов – изобретения танов, бесчувственные и бездушные машины, зачарованные отвечать лишь на правильно сформулированные вопросы в рамках заранее вложенных в них знаний.

– Что ты знаешь об этом мече? И о каком «конце Мидгарда» ты говоришь? – начал Сильвестр, пожалуй, с самых важных вопросов.

– Клинок был выкован одним из первых народов по просьбе самого Кроноса сразу после окончания Великой Вражды. Он был задуман как церемониальный меч для ритуала, который так никогда и не был проведен. Меч был погребен где-то в Таларе и навсегда забыт, а три года назад извлечен из небытия истории, и теперь, грозит гибелью всему Мидгарду и населяющим его народам.