Цитаты из книги «Истории про еду. С рисунками и рецептами автора»

Опасность котлет только в том, что двумя никогда не ограничиваешься и назавтра надо устраивать разгрузочный день. Вспоминается стихотворение Даниила

В детстве меня водили в детский сад. Там я ничего не ел. Думаю, что это была психическая реакция на отсутствие свободы. Непроизвольная голодовка.

Когда я был маленьким, я ходил в детский сад. Там тоже давали селёдку, из которой торчали кости, как седые волосы, а вокруг, словно море, лежало голубое пюре. Есть ЭТО я не мог, и меня водили с тарелкой к директрисе — толстой, в не сходящемся халате тётке, которая должна была меня от селёдки освободить. Она нависала надо мной и кричала: «Если не будешь это есть, введём тебе пищу через зонд». Я думал, что кормить меня будут через зонтик, и не мог понять, как это возможно. Слово «зонд» я узнал позже, став студентом медицинского института.

Селёдка — это отдельная большая тема. Прежде всего — это закуска под водку. Если на столе селёдка, приходится пить водку. Но не всегда. В психиатрической больнице № 1, в прошлом имени П. П. Кащенко, селёдку давали больным на завтрак. Почему — неизвестно. Вообще в советских больницах селёдку любили давать на завтрак. В Кащенко она была потрясающе вкусная, жирная и большая.

Шашлык — это страсть нашего народа. У меня есть версия, почему именно он стал главной едой на природе и почему советских граждан так гнало в лес с водкой и шашлыками, а потом на маленькие дачи, а потом и на большие. Когда большинство жило в коммуналках, а на ресторан не было денег, единственной возможностью погулять с друзьями были походы и маёвки. Конечно, с шашлыками. Шашлык в самодеятельных условиях приготовить проще всего. А дальше советская традиция — костёр, гитара, песни. Так из поколения в поколение.

А ещё «блин» вошёл стремительно в русский язык как заменитель одного слова — сами знаете какого. Анекдот. Грузин рассказывает русскому историю: «Еду я, хачапури, в трамвае, хачапури, подходят двое, говорят: “Слушай, хачапури, твоя девушка нам понравилась, хачапури!”». Русский его перебивает и говорит: «А что ты через каждое слово говоришь “хачапури”?»

То, что блины типично русское блюдо, — заблуждение. Блины делают в разных странах мира. Например, во Франции, в Бретани, их пекут из ржаной муки. Они очень тонкие, «дырчатые», и в них тоже заворачивают всё что угодно. Запивают только не водкой, а сидром.

Блины я ем только на Масленицу, так как слежу за весом. Про них написано много — и Пушкиным, и Чеховым, и Буниным, и Лесковым. Про блины я понял одно: что в блин ни заверни (завернуть же можно всё, в том числе селёдку), а макни обязательно его (блин) со всем содержимым в сметану и съешь — под водочку, конечно. Потом трое суток на кефире, чтобы разгрузиться, но в удовольствии себе никак нельзя отказать.

ЕДА. Как много стоит за этими тремя буквами. Вся человеческая жизнь в прямом и переносном смысле. Про прямой понятно без комментариев. Но мы едим не только для того, чтобы жить и не умереть с голоду. Еда — это удовольствие, но еда — это и болезнь. Еда — это стиль и философия. Еда — это способ зарабатывания денег: её производство, реклама, продажа. Еда — это рестораны, повара, официанты, знакомства, свадьбы, поминки, дни рождения. Еда — это живопись: от натюрморта до жанровых сцен. Еда — это юмор. Еда — это кино. Еда — это литература. Еда — это эротика. Еда — это искусство кулинаров. Еда — это история. Еда — это дом родителей, это наш дом для наших детей, это память вкусовых сосочков, нашего носа и нашего мозга. Еда — это посуда и мебель. Еда — это медицина. Даже sex играет в жизни человека меньшую роль, чем еда. Даже дух играет меньшую роль, чем еда. Еда, дух, sex — три кита, на которых держится человеческая жизнь. Каждый может расставить эти понятия в том порядке, в котором хочет, по значимости для себя самого. Удивительно, что во всех этих словах по три буквы.

Архангельск — город трески. Там говорили: трески не поешь — чаю не попьёшь, чаю не попьёшь — не поработаешь.