– Я не подведу, а… – воодушевлённо воспрянул Метью, краснея и бледнея попеременно.

– А сейчас марш выполнять приказ своего господина!

Мальчишку как ветром сдуло.

– Надеюсь, не этот легкомысленный отрок ухаживает за моими доспехами?

– Нет, ими занимается Седрик.

– Спасибо, а то я уже начал волноваться. Когда он в последний раз полировал мои латы?

– А их надо полировать, сэр Эд? – изумлённо раздалось за нашими спинами.

Старый воин поклонился нам, поочерёдно приложив ладонь правой руки ко лбу и сердцу в восточном приветствии. Память о Крестовых походах и ненавязчивое напоминание о том, что на ветерана не вешают обязанностей новобранца.

– Седрик, – с чувством протянул Эд, приобнимая его за плечи, – скажите мне честно, как мужчина мужчине, вы еврей?

– С чего вы взяли, сэр?

– Вы вечно отвечаете вопросом на вопрос.

– Неужели? – не поверил он.

– Да-да, вот и сейчас ответили.

– Сир, – это уже ко мне. – У вас тоже есть ко мне вопросы не по существу?

– Нет, я лишь хочу, чтобы вы помогли переодеться нашему гостю. Мы с ним отправляемся за Грани.

Седрик понимающе кивнул, с лёгким поклоном предлагая Эду следовать за ним. На самом деле они давние друзья, ни один поход провели рядом, рубясь с врагами плечом к плечу. Северный бог вообще безумно любит Кость, говорит, что этот замок напоминает ему чертоги Вальгаллы. Лично я ни малейшего сходства не нахожу, хотя бывать там доводилось. Тамошние архитекторы были великие мастера своего дела, строили с выдумкой и на века, трудно поверить, что древние пророчества всё равно оказались сильнее этих стен. А потом мир изменился вне всяких предсказаний, и никто ничего не мог поделать. Нам просто пришлось как-то с этим жить…

Центурион дожидался меня в своём стойле, недовольный и ворчливый, как всегда.

– Ты мне книгу принёс? Не принёс. Не поеду!

– Слушай, без обид, но ты всерьёз полагаешь, что я буду тебя спрашивать?! – неторопливо поднимая седло, уточнил я.

Чёрный конь выкатил на меня полные гнева глаза:

– Я – мыслящее существо! Я имею право на собственное волеизъявление! Я не деревянная лошадка на колёсиках!

– Не спорю. Твои предложения?

– Уважай меня как личность!

– Без проблем, – согласился я, подтягивая подпруги. – Живот втяни.

– Чего? – отвлёкся он.

– Живот втяни, говорю, ремень ещё на две дырки застегнуть можно.

– Да легко. – Конь охотно втянул живот и сам сунул морду в оголовье. Железных удил в его зубы никто никогда не совал. Поступать так с говорящей лошадью было бы просто преступлением, недопустимым в здешних краях. По крайней мере, у нас в замке.

Я понял, чего он так ерепенился, только когда увидел стройного Эда, красующегося в серебряных доспехах верхом на изящной андалузской кобылке по кличке Ребекка. Белая как снег, копытца, словно хрустальные стаканчики, щиколотки балерины Павловой. Добавьте к этому густейшую гриву волнами и огромные карие глаза с ресницами вполладони, и вы поймёте, что бедный Центурион пал по всем статьям…

– Это ты из-за неё? – тихо спросил я, наклоняясь в седле.

Конь едва заметно повёл чуткими ушами:

– Если ты меня ей сдашь, я тебя на всём скаку в кусты выброшу, зуб даю!

– Откуда такой жаргон?

Центурион не ответил, гордо вскинув голову и лёгким шагом, бочком-бочком, пристраиваясь поближе к красавице Ребекке. Эд хихикнул в кулачок, приподнялся на стременах и махнул мне рукой. Я покачал головой и в свою очередь дал отмашку Седрику. Три всадника и шестеро пеших лучников, уже без лишних зажигательно-патетических речей, покинули внутренний двор замка Кость.

Первое время мы шли на рысях. Центурион и Ребекка быстро переговаривались на ходу, пока мы с Эдом не обратили внимания на то, о чём они, собственно, треплются.

– Он мой господин? Я тебя умоляю. Этот тощий бледноволосый полумальчик-полумуж скорее мой давний приятель. Я его катаю, да, а что делать? Девочка как-то должна отрабатывать овёс и стойло… – притворно вздыхала кобылка.

– Я называю своего младшим братом, – снисходительно поддакивал ей мой конь. – Он выглядит грозным, но за страшной волчьей шкурой на его плечах порой скрываются такие детские комплексы и страхи. Представляешь, как-то года два назад я слегка укусил его, не со зла, забавы ради, чтоб показать своё расположение, так он чуть не расплакался…

Эд удивлённо покосился на меня. Я закатал рукав до локтя, молча демонстрируя застарелый полукруглый шрам от лошадиных зубов. Слегка укусил, как же…

– Мой не лучше, тоже та ещё неженка. А сегодня, когда седлал меня, так подозрительно нежно похлопал по крупу. Это уже может что-нибудь значить? Может, мне уже пора жаловаться?

– Если тебя это напрягает, я могу поговорить со своим. Так сказать, поставить перед фактом – по какому праву его гость лапает чужих кобыл?!

– Ну это не то чтобы так уж именно лапал. Но ты понимаешь, мужчинам стоит один раз позволить распустить руки, и вот маме уже приходится краснеть за дочку…

– Я всё ему выскажу.

– Ради бога, поделикатнее.

– Ты меня знаешь…

– Вот именно.

Эд обернулся ко мне с умоляющим взглядом – типа можно я прямо здесь задушу эту лживую болтунью собственными руками?! Нет, я категорически покачал головой, давясь от смеха. Он побледнел, мужественно выдержал укоризненный взгляд Центуриона и погрозил мне кулаком.

Из-за леса показались прозрачные вершины Граней, скоро будем на месте.

Седрик повёл седыми бровями, и лучники, повинуясь безмолвному приказу, выстроились в две шеренги от нас, трое слева, трое справа.

– Ты останешься прикрывать тыл.

– Сир, вы уверены, что мой меч не понадобится вам впереди?

– Уверен, Седрик, да и ты не хуже меня знаешь, как убыры любят подкрадываться сзади.

– Надеюсь, сэр Эд прикроет вашу спину? – несколько обиженно пробурчал старый воин, но послушно развернул коня, занимая место в конце нашего отряда.

Грани встретили нас гостеприимным радужным сиянием. Высоченные, под небеса, ледяные скалы, прозрачные, как слеза ребёнка, искрились тысячами самых прекрасных алмазов, надёжно закрывая наши земли от Закордонья. Этот лёд нельзя было растопить ни солнцу, ни пламени, он не пробивался никаким железом, в нём не было щелей, троп или тайных проходов – неровная, вечная, монолитная стена на дальней границе моих владений. Попасть на ту сторону не могли ни люди, ни животные. Впрочем, от нас туда никто и не рвался. А вот каким образом их кровожадные твари оттуда попадали в наш мир…

– Любая дверь объединяет или разъединяет пространства, – философски заметил бывший бог. – А вход и выход часто становятся единым целым.

– Я не поведу туда своих людей.

– Врагов может быть больше двух, – чуть прищурившись, напомнил Эд. – Ты прекрасно знаешь, что, ступая на земли той стороны, считается вежливым оставлять плату.

– Передай своим, что я жутко невоспитанное хамло, не уважающее ничьих традиций!

– Можно подумать, они этого и без меня не знают? Клянусь лужёной глоткой Хеймдалля, ты самый ужасный гость, самый отвратный друг, самый противный…

– А вот в последнем я не был замечен! Иначе твоя сестра выбрала бы другого.

Эд криво улыбнулся. Он прекрасно помнил, что только благодаря моему мечу жив до сих пор. Рагнарёк был для их растоптанного мира страшнее ядерной войны. Кто чудом выжил, кто перебежал на сторону врага, кто вообще спрятался в возрождённом из пепла мире смертных. А его собственная сестра с превеликой радостью выгрызла бы его сердце и съела, пока ещё тёплое, но в тот момент рядом оказался я, прикрыв бога спиной. Что аукается мне до сих пор, ибо моя жена так и не смогла простить мне этого проступка, хотя он первый пытался меня убить…

– Лучники, займите круговую оборону по двое, спина к спине! Трое следят за проходом, трое прикрывают тыл. В моё отсутствие все подчиняются приказам Седрика.

Воины безропотно разошлись по своим местам. Четверо уже ходили со мной к Граням, двое помоложе косились на ледяные вершины со смешанным чувством страха и восхищения. Они с детства слышали страшные легенды об этих скалах и жутких тварях, выползающих под покровом ночи на запах человеческого жилища…

Я знал, что мои люди не подведут, но не имел ни права, ни желания вести их за собой на верную смерть. По крайней мере, не сейчас.

– Уверен, что работорговцы прошли здесь?

– Откуда я могу знать? – безмятежно откликнулся Эд. – За Грани ведёт много троп, нам оставили или слишком много, или слишком мало следов.

– Если я смею спросить, сир? – подал голос Седрик, виновато опустив взгляд. – Разве следы колёс привели нас не в это место?

– Всё не так просто, уважаемый. – Бог в серебряных латах крайне редко опускался до разговоров с людьми, но для этого человека всегда делал исключение. – Нас привели сюда, значит, там – засада. Но они знают, что и мы не идиоты и прекрасно понимаем, что нас там ждёт. Они нас предупредили. Следовательно, пойдём мы или нет, только наше решение. Но лично я обожаю совать голову в петлю. Бессмертие порой так утомительно…

Эд лукавил. Он давно утратил бессмертие и рисковал жизнью точно так же, как все мы. Просто любил блеснуть хотя бы тенью былой славы. Все в замке знали об этой его слабости, даже немного подыгрывали. Центурион нетерпеливо пристукнул копытом, Ребекка поддержала его осторожным фырканьем. Эд вытащил из ножен узкий меч, пробормотал слова заклятия и коснулся холодной сталью прозрачной стены. Раздался тонкий, едва уловимый звук, словно лопнула скрипичная струна. Ледяные глыбы сдвинулись со своих мест плавно, будто бы танцующие белые листья на глади озера. Перед нами открылся узкий проход, не более двух метров в ширину, извилистой, ломаной линией уходящий в сияющую неизвестность. Идти придётся по одному…

Бросив меч в ножны, кудрявый бог толкнул пятками послушную кобылку, первой шагнувшую на ледяную тропу.

– Ждите нас до заката, – обернувшись, приказал я. – Как только солнце коснётся края горизонта, уходите. Седрик, отвечаешь за них головой!

– Вы уверены, что, если не вернётесь, вам будет так уж нужна моя глупая голова? – без тени иронии спросил старый воин.

Действительно, если не вернусь, то вряд ли мне будет дело хоть до чего-то. Что ж, это нормальные издержки профессии. Быть героем иногда очень почётно, но всегда чревато – от обретения призрачной славы до потери реальной жизни.

Я пустил Центуриона вдогонку за ускользающим хвостом его возлюбленной. И мне, и ему уже не раз доводилось бывать за Гранями. Любое путешествие туда похоже на страшную сказку с необратимым концом. Закордонье всегда изменчиво, непостоянно, оно легко заманивает человека, но крайне неохотно выпускает из когтей добычу. Здесь можно получить практически всё: оружие, силу, волшебные артефакты, власть, помощь тёмных союзников, магические книги и запрещённые знания. Оплата одна – кровь. Либо твоя, либо того, кто рядом с тобой. Вопрос в том, кто из вас двоих догадается принести жертву первым.

Открытие троп в Гранях тоже опасное занятие: при первой же возможности твари с их стороны ринутся в любую распахнутую для них щель, ибо наш мир для них лишь охотничьи угодья. Задача таких, как я, по возможности держать на замке свой участок границы и уж тем более никак не лезть на ту сторону самому. Но каждый из граничар рано или поздно нарушает правила. Большинство гибнет, на их место приходят другие. Те, кто выжил, не спешат хвастаться успехом, боясь спугнуть сиюминутную птицу удачи, потому что знают – при первом же случае они пойдут туда снова…

– Думаешь о ней? – безошибочно угадал Эд, хотя я всячески гнал от себя любые мысли о недавнем разговоре с Хельгой. – Ничего, она умная девочка и всё поймёт.

– Она ещё ребёнок. В её годы трудно так, с наскока, без предупреждения, взять и принять, что твой скромный папа – герой чего-то там, а мама просто полузабытая богиня!

– Знаешь, а я вообще не особо заморачивался вопросами своего происхождения. Для богов это редко бывает принципиальным. Многие не имеют ни отца, ни матери, в общепринятом понимании. Прародитель Имир был создан изо льда и пламени, а хищный Фенрир – из недр вечной Тьмы.

– Повторяю, она ещё ребёнок. И, наверное, всегда будет ребёнком для меня.

– Я понимаю твоё желание оградить её от нашей родни, но предначертанного не изменишь. По праву крови она законная принцесса Асгарда!

– Асгард давно разрушен. Древние боги, или то, что от них осталось, побираются жалкими крохами интереса к ним со стороны десятка серьёзных историков да вечно изменчивой толпы молодых фанатов, с равным пылом носящих на шее знак Коловорота, молот Тора или копию Кольца Всевластья…

Эд задумался и замолчал. Видимо, мне всё-таки удалось его задеть. Второй раз он открыл рот, уже только когда ледяная тропа закончилась и мы вышли на заснеженное дикое поле, начало бескрайних пограничных земель Закордонья.

– Вон они. – Его палец указал на пляшущий огонёк далёкого костра.

– Странно, что эти мерзавцы так беспечны…

– Ты прав. Если уж они не попытались спрятать следы, то могли бы оставить здесь хоть какого-нибудь стража.

О нет… Словно бы повинуясь его словам, земля дрогнула и слежавшийся снег зашевелился. Перед нами встали на коленях два инеистых великана. Голые, мускулистые и бородатые, с бездушными глазами, явно не те, что перешли на сторону богов.

– Эти мои, – строго предупредил Эд, хватаясь за меч.

Я не вмешивался, в его жилах клокотала давняя ненависть к этим северным монстрам. Почему-то всю вину за бездарно профуканный рагнарёк молодой бог вешал только на противоположную сторону. Сами жители Асгарда, далеко не безгрешные небожители, для него всегда были вне подозрений и вне критики!

Великаны ощерили сточенные о гранит клыки, вздымая над головами дубины из обломанных сосен, но тот, кто оставил их в засаде, явно недооценил наши силы. Мой родственник бросился вперёд, потратив на них не более полминуты, причём не на каждого, а на обоих сразу. Я никогда не видел никого, кто бы управлялся с мечом лучше Эда. Одному он снёс голову неуловимым взмахом, а в другого швырнул клинок лихо закрученным движением кисти так, что вторая уродливая голова рухнула в равнодушный снег едва ли не быстрее первой. Дальше уже мне пришлось оттаскивать его, непременно желающего плюнуть на тела поверженных врагов, а ещё круче – сплясать на них, высоко подкидывая ноги.

– Это южнобалканская традиция, совершенно не подходящая для жителей Севера, – уговаривал я, вцепившись ему в плечи.

– Отстань! Уйди! Я имею право! У меня нервы! Сейчас попрыгаю с одного на другого, и мне полегчает! Вот почему ты всегда такой вредный?!

– Вредность и стервозность – женские черты. А я умный и предупредительный.

– И о чём ты хочешь меня предупредить?

– О том, что вон там, в нескольких сотнях шагов, три телеги, набитые пленниками. И что мы пришли сюда ради их спасения, а не ради твоей лезгинки на спинах мёртвых великанов. Вернёмся домой, я тебя на дискотеку отпущу!

– Одного?! – с надеждой вскинулся Эд.

– Не перегибай. С Хельгой, разумеется.

Бывший бог подумал и принял компромисс. Он пожал мне руку в знак скрепления устного договора, и мы, пригнувшись, двинулись к мечущемуся на ветру пламени костра. За Гранями всё следует делать быстро, уходить не оборачиваясь, за отставшими не возвращаться. Кто как, а лично я не верил, что мы будем долго оставаться незамеченными…

– Друг мой, ты всерьёз считаешь, что я, древний бог Севера, Защитник драккаров, Сопроводитель путей, внук Полярной звезды, Топор и Молот, Третий рог на пиру, Увеселяющий во время битвы…

– Ты закончил?

– Нет, у меня ещё примерно двадцать восемь имён, – обиженно поджал губки брат моей жены. – Но, как я понимаю, смертный, у тебя нет желания выслушивать их все…

– Ты экстрасенс! Читаешь мои мысли буквально на ходу.

– А ты невежда и грубиян.

– Я в курсе. Так мы идём их спасать?

– Я – иду. Ты – ползёшь, – с улыбкой поправил он. – И пожалуйста, доползи хотя бы к тому моменту, когда надо будет элементарно убрать трупы. А уж трупами я тебя обеспечу, не сомневайся!

Он хмыкнул, подобрал свой меч, оттёр его краем плаща и скользящими шагами пошёл к костру. Меня всегда поражало, почему я проваливаюсь в снег, а он нет. И разница не в весе, просто хрустящие кристаллы снега почему-то принимали Эда за своего, подчиняясь ему, как самой большой, да ещё и теплокровной, снежинке. Я дал ему отойти на десять шагов и по-пластунски пополз следом, стараясь забирать левее. Мне нужно было оказаться в тылу работорговцев до того, как они окончательно примут решение его убить. Надо знать Эда, он всегда ведёт переговоры таким образом, что не убить его просто невозможно…

– Смерть вам, селяне! – Весёлый бог начал, как всегда, с главного, не доходя до противника добрых двадцать шагов. – Не буду врать, что мне жаль вас убивать. Как раз таки наоборот, уж поверьте мне, ибо таки я знаю, что говорю, как выражается моя кобыла. Какой кретин вздумал назвать её иудейским именем? Вы не знаете? Я тоже. Но она умудрилась перенять всё худшее, что вечно раздражало меня в евреях, женщинах и лошадях! Гремучая смесь, не находите?

Шестеро работорговцев, четыре убыра и пять наёмников довольно долго не находили слов, ошарашенные его появлением и столь длинной речью, что она никак не вмещалась в их ограниченные мозги.

– Это кто такой? – приподнялся наконец один самый толстый и самый нервный. – Ему чего надо? Гоните его отсюда. Ходят тут всякие…

– Высокий, болтливый, глупый, и в руках всего лишь один меч, – криво усмехнулся второй, с пробивающейся бородкой, возможно, сын первого. – Эй, парни, взять его! Одним рабом больше, а лишнего золота не бывает, правда?

Трое наёмников ответили ему согласным хохотом, двое оказались умнее, схватившись за оружие и лихорадочно оглядываясь по сторонам. Я продолжал ползти в снегу, искренне надеясь, что мой безумный (даже когда в себе!) родственничек сумеет ещё хоть немного их отвлечь.

– Вы что, всерьёз думаете, что сумеете меня остановить?! – Эд внаглую пёр на толстого, сознательно не замечая готовящихся к атаке наёмников. – Нет, я не прошу вас бежать, не предлагаю сдаться, я лишь надеюсь, что у вас есть хоть какие-то боги, которые примут такие поганые души и не побрезгуют своими руками швырнуть их в ближайшее вместилище смрада и тлена!

Последние два слова он произнёс уже в круговом движении, кончиками пальцев помогая топору первого наёмника изменить траекторию и влететь в голову второго. Дальше в снежной пыли началась совершенно безумная круговерть, сопровождаемая всплесками крови, звоном стали, хрипом поверженных и почти беззвучным стоном отлетающих душ. Я как раз успел добраться до двух большущих телег, битком набитых крестьянами, и снять двух убыров, пытавшихся мне помешать.

– У меня всё! – гордо доложился чуть раскрасневшийся на морозе северный бог.

– У меня практически… тоже, – завершил я, посылая кинжал ему за спину. Приподнявшийся наёмник рухнул уже навсегда.

– Уходим?

– Только с моими людьми.

Я подхватил под уздцы меланхоличных мохнатых яков, разворачивая их назад.

– По-моему, твоих тут не больше трети, – чуть сощурившись, прикинул Эд. – Зачем спасать остальных? Ну если, конечно, ты сам не хочешь заняться работорговлей…

– Знаешь, там, в моём мире, тебе и в голову не приходят подобные вопросы. Ты псих, но демократичный и толерантный псих.

– Да, похоже, именно «псих» – ключевое слово, – подтвердил он, дважды вонзая меч в сугроб, чтобы стереть с лезвия кровь. – Как я мог вообще купиться на твои авантюрные идеи и поменять этот дивный мир мёда, битв и снега на скучную комнату в доме-улье, став никому не нужным скучным приживалом, недостойным даже банального сочувствия и утешения в лице…