– Сказал! Ты ещё позавчера мне об этом говорил, а я тебе говорила, что вся в ребёнке, он нуждается в материнской ласке, а я нуждаюсь в понимании мужа! Что ты молчишь?

– Я за рулём.

– Это потому, что теперь я толстая и некрасивая?! Не смей на меня молчать!

Я не успел сбросить скорость и за перекрёстком был остановлен бдительным гаишником в мятой форме.

– Нарушаем, гражданин. Выйдите из машины.

Я с тихим стоном протянул ему свой сотовый. Парень минуты полторы слушал непрекращающиеся вопли Азриэллы, после чего, побледнев лицом, вернул телефон и козырнул:

– Проезжайте. Моя пока на восьмом месяце. Постарайтесь больше не нарушать.

Мы обменялись понимающими кивками. Если кто считает, что женщины сходят с ума во время беременности, то вы ещё просто не знаете, как их колбасит в первые месяцы после рождения малыша. А если ваша жена демонесса и вы живёте в Аду, тут уж…

Даже не знаю, что сказать и с чем сравнить, вы всё равно не поймёте. То, что наша жизнь далеко не сахар и туризм не стоит путать с эмиграцией, знают, наверное, все. Но попробуйте представить, что происходит с вашими голодными соседями, когда вы вносите в свою квартиру забавно пищащий свёрток из роддома. Вилки и ножи точило полквартала!

Первые три дня мы с Азриэллой не могли носу наружу высунуть, просто вели непрекращающийся отстрел всех желающих лизнуть нашего малыша. Неделю спустя Захария научился засыпать под ритм пулемётных очередей старенького «максима». Хорошо ещё с боеприпасами регулярно помогал Альберт. Контрабандой, разумеется.

– Лесная, двадцать четыре, – пробурчал я в новенький навигатор.

Спутниковая система повела меня в загаженный проулок частных развалюх, как ни странно имеющих место быть даже в заброшенных квартальчиках самого центра города. По-моему, мне достался наиболее занюханный и грязный домик. Кое-как припарковав машину, я облокотился на хрустнувший забор и громко крикнул:

– Хозяева дома? Есть тут кто-нибудь?

На мой голос в дверях показалась невысокая, очень худая девушка лет восемнадцати-девятнадцати. В платке, длинной юбке и какой-то бесформенной футболке. Сомневаюсь, что она вообще понимает, кто я и зачем пришёл.

– Антон Наумович здесь проживает?

– Аполлинария Ясного сейчас нет, – тихо ответили мне. – Если вы хотите прийти на лекцию или сделать пожертвование, я ему передам.

– Вообще-то он очень нужен мне лично. Позволите войти?

– Никто на свете не вправе ограничивать чью-то свободу, мы же все дети Земли и Вселенной.

Хороший ответ. Обтекаемый, но мне требуется конкретика, правила такие, обязан соответствовать.

– То есть приглашаете зайти? – широко улыбнулся я, стараясь выглядеть максимально дружелюбно, и даже игриво подмигнул пару раз, чтобы установить доверительные отношения. Главное, по-любому проникнуть в дом.

– Что ж, войдите. Но Аполлинария нет дома, можете убедиться. Я не вру.

Это верно, такие врать не умеют. Им что в голову положили, с тем они и живут, своим разумом не пользуются в принципе. Да и зачем он им?

– А наш общий друг знал, что сегодня я зайду в гости?

– Аполлинарий всё знает, он живёт в гармонии с Природой и Миром, – так же тихо и даже как-то заученно пробубнила девушка. – Он вам бумагу оставил и двух деток.

Я прочистил ухо. Вилы Гаврииловы мне в задницу, что?!!

– Проходите же.

Пригнувшись, я шагнул в маленький дверной проём, попав в крохотную, забитую всяким драным хламом комнату. В дальнем углу, на металлической кровати, покрытой дряхлым пледом, сидели двое худеньких малышей, лет трёх от роду, мальчик и девочка. Русоволосые, глазёнки голубые, лица чистенькие, а вот одежда с цыганской свалки, не иначе.

– Кхм, так где, вы говорите, на данный момент находится мой приятель Антон?

– Это не его истинное имя, – равнодушно поправила меня девушка. – Аполлинарий Ясный дал мне все указания насчёт вас. Вот бумаги, заполнены как положено и заверены у нотариуса. Проверяйте.

Я безропотно принял из её рук небольшую пластиковую папку и приступил к чтению. Глаза полезли на лоб уже на первой странице – этот ушлый негодяй переписал на неё всю свою ответственность по договору, и теперь в Пекло должна была отправиться душа этой девушки! А двух малышей он мне «просто дарит за хлопоты». Люди-и, вы не перестаёте нас изумлять…

– Дети, зажмурьте глазки! Сейчас будет фокус.

– Какой? – спросила девушка.

– Страшный.

В одно мгновение я принял свой истинный облик – двухметровый рогатый демон с квадратными плечами, клыками навыпуск и огненным паром из ноздрей!

– Трепещи, смертный! Ибо имя моё Абифасдон, и я пришёл за твоей просроченной душой!

Девица икнула, закатила глаза и рухнула в обморок. Я, словно лев, бросился вперёд, поймав её в падении за пять сантиметров от грязного пола.

– Куда, милочка?! От меня так легко не сбежишь. Ты подписала у какого-то насквозь продажного нотариуса акт передачи своей души за душу беспринципного наглеца Антошки Наумовича. Что ж, а знаешь ли ты, что теперь все твари Ада будут измываться над твоим невинным телом?! А-а?!!

Поверьте, иногда наорать на женщину – это лучший способ привести её в чувство. Бледная дура распахнула ротик, соизволив прийти в себя. Хитрые дети, закрыв глаза ладошками, подсматривали за нами сквозь пальцы и совсем ничего не боялись. Глупые и доверчивые, что с них взять.

– Вы… меня убьёте?

– А ты как думаешь, дура? Посмотри на меня! Я что, так уж похож на весёлого клоуна в «Макдоналдсе»?!

Она вновь попыталась уйти в несознанку, но то было не в моих интересах.

– Где был твой куриный мозг? – орал я, тряся её как грушу. – Любой мозг, хотя бы костный, но где?! Как ты посмела даже предположить, что великий и ужасный Абифасдон удовлетворится дешёвой подменой? Как ты, будущая мать, – хотя я лично лишал бы таких мамзелей самого права на зачатие, – могла решить, что я жру детей, словно какой-то там дебиловатый пират из сказки про Айболита?!

– Бармалей, – вдруг хором подсказали дети.

– Спасибо. Точно, как там… «и мне не надо ни шоколада, ни мармелада, а только маленьких детей…» Тьфу! Это уже какое-то извращение с людоедством и педофилией напополам! Я – честный демон, девочка, и ты меня очень… очень… разозлила-а-а!!! Где он?!

– Свердлова, четырнадцать, квартира сто шесть, – быстро выдала девица.

– Другое дело, – скромно улыбнулся я, приняв свой человеческий облик. – Детишки, гули-гули, уси-пуси, злобному дяде-демону пора по делам.

Малыши разулыбались, словно им дали по конфетке. Увы, конфет у меня не было, но в следующий раз буду брать их на работу, мало ли.

– А я?

– А ты, смертная, сейчас же идёшь звонить в органы опеки, передаёшь им детей и пулей летишь на перекладных автобусах в Дивеевский монастырь, скажешь, что я послал. Там тебе объяснят, как жить дальше.

– Но…

– Но я! Я! Тебя проконтролирую! – Мне удалось, не меняя облика, изобразить отсвет адского пламени в глазах. – Помни имя моё…

– Абифасдон, – с восторженным придыханием озвучила девушка. – Я всё сделаю, как вы приказали, мой господин!

На миг мне захотелось тут же придушить исполнительную идиотку. Жаль, времени мало, да и Азриэлла ждёт.

Аполлинария Ясного я застал дома, на кухне. Он легко распахнул для меня двери, услышав, что всё исполнено и требуется лишь его подпись под аннулированным договором. Наивный и самоуверенный тип. Думает, нотариусы решают всё.

Первым делом я заставил его при мне сожрать все нотариально заверенные бумаги. Потом вызвал бригаду бесов-дефлораторов с адскими псами для пущего эффекта и со всевозможной помпой доставил грешника на стол в кабинете шефа…

Мне выписали двойную премию.

Глава 2
Бабушка

Я тупо отмокал в ванне с серной кислотой, прихлёбывая чёрный польский самогон.

Нервы были настолько взвинчены, что если бы сейчас мне позвонили с работы, уговаривая взять срочный вызов, то я бы сначала вырезал всю телефонную станцию, а потом, пересев на танк, в пять выстрелов бронебойными раздолбал бы нашу контору судебных приставов Пекла и ещё до утра разравнивал гусеницами останки здания, превращая всё уцелевшее в пыль и прах! А почему у меня такие нервы?

Если кто не понял, то Азриэлла сказала, что к нам едет тёща. В смысле её мама. Надеюсь, все помнят пошлые российские анекдоты про зятя и тёщу? Ну так вот представьте, что у нас в Аду оно всё то же самое, только в стопятьсот раз круче, как выражаются современные пользователи разных соцсетей.

Да! Раз уж зашла речь, то никогда, никто и ничто не облегчало нам задачу соблазнения человеческих душ, как те же «ВКонтакте», «Одноклассники», «Мэйл.ру», «Твиттер», «Фейсбук», ЖЖ и прочее. Раньше все слабости человека приходилось выявлять на месте, самим, лазая по архивам, а теперь достаточно заглянуть на его страницу. И вот оно, всё! Фото, друзья, привычки, работа, слабости, предпочтения, признания, грехи, проступки, места отдыха, гастрономические привычки, любовь, ненависть, личное, да всё что угодно!

Альберт говорил, что в его ведомстве с ног сбиваются, потому что дежурных ангелов быстрого реагирования уже на всех не хватает. Люди через Интернет, сами, без посредников, прямой дорогой идут к нам в Ад. И кто им запретит? Никто!

Ибо им, как вы помните, самим Господом даровано право выбора между Злом и Добром! А также они искренне убеждены, что прекрасно умеют отличать одно от другого. Ну, по крайней мере, им так кажется.

– Дорогой?

– Я занят. Имеет мужчина право после работы тупо утопиться?

Дверь в ванную бронированная, и сама Азриэлла наверняка на цепи, хотя после рождения нашего малыша она стала непривычно мягкой для демонессы. Речь, разумеется, о характере. Слава мне на лысину, её кожа всё такая же жёсткая и шершавая, как ступни старой американской гиены, когти острее ножей, а запахом изо рта можно убивать за три метра. Пусть хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.

– Милый, выходи, – шёпотом взмолилась моя жена, чтобы не разбудить ребёнка. – Она уже у подъезда стоит, с двумя сумками, а я на цепи не дотянусь!

Тут не поспоришь, запоры у нас в доме серьёзные, без кодового слова, обновляемого раз в неделю, незваный гость может быть размазан упавшей бетонной плитой ещё на входе. Кстати, плиты у нас хорошие, импортные, из Древнего Рима, ещё со строительства Колизея запаслись. Я быстро вылез, накинул на плечи домашний халат, поверх него проверенный бронежилет, винтовку за спину, пару гранат на пояс, армейский нож в зубы и, нежно улыбнувшись жене, покачивающей кроватку Захарии, пошёл впускать в наше семейное гнёздышко стихийное бедствие – тёщу. Что я делаю, кто бы знал…

– А вы слышали, что, по мнению историка Задорнова, слово «тёща» произошло от слов «тише» и «ещё». То есть «ещё тише», – как можно деликатнее намекнул я, впуская милую маму моей супруги в дом. Хотя лично мне всегда казалось, что «тёща» это от словосочетания «та ещё…».

Поверьте, старая вешалка слишком зажилась даже по меркам Ада. Упёртая старуха, ветеран ещё демонско-ангельских войн, шесть рядов медалей на груди (по праздникам Дня независимости Пекла), спортивный образ жизни и прописка в тихом районе, куда даже я не рискую заходить без гранатомёта. Стреляет на голос, владеет ста семнадцатью ступенями рукопашного боя, ранена бог знает (даже Он не знает!) сколько раз и сшита пьяными хирургами заново.

Всегда была категорически против нашего брака – семейный тотем «самка богомола», то есть после секса просто откусывала очередному мужу голову. Ну что я вам объясняю, каждый третий в России и так меня поймёт, посочувствует, хлопнет по плечу и предложит выпить. Уважаю, братаны…

– Выродок ещё не сдох?

Вместо ответа я просто прищемил ей дверью нос.

– Ясно, – без обид ответила «наша мама». – Пусти к дочери, гад, имею право!

– Азриэлла будет так рада, – ни на йоту не соврал я, дипломатично не озвучивая собственную реакцию. В смысле моё мнение относительно вызовов «любимой тёщи» вы знаете. Но, боюсь, и она тоже.

– Хотя мне-то чего бояться? Я у себя дома!

– Чё ты там сказал-мяукнул-прочирикал, зятёк? – Мне в живот упёрся ствол автомата «узи».

– Что я у себя дома, – нежно напомнил я, вырывая чеку из гранаты и поднося ей к уху. – Если в результате случайного выстрела с вашей стороны я вдруг разожму пальцы, то, как говорят крымские татары, вам таки кирдык!

– А кто к нам пришёл? Мама-а. – Из кухни высунулась всё ещё прикованная к батарее Азриэлла.

Мы с тёщей переглянулись, убрали оружие и дружно сделали вид, что просто обнимаемся.

– Милый, ты у меня такая прелесть.

С рождением малыша Азриэлла стала неприлично сентиментальной для демонессы. В нашем кругу это выглядело как-то… слишком откровенно, что ли. В любом случае, сюсюкая с Захарией, она становилась столь наивна и беззащитна, что у меня практически замирало сердце. Её убьют…

– Азриэллочка, дочечка! Ну, признавайся, плутовка, где мой внук?

Если я минутой раньше говорил, что моя жена стала доверчивее, это не значит, что она безнадёжно поглупела.

– Мама, родная мама! Дорогой, возьми её на прицел. Если дёрнется, стреляй без предупреждения.

– Дочка-а…

– Да, мамочка-а! Будь добра, надень наручники и намордник, они в правом верхнем ящике комода в прихожей. Лучше сама надень, не провоцируй. Ага. Спасибо. Я знала, что ты поймёшь. Люблю тебя, мамуля-а…

Возможно, мне следует кое-что пояснить. Ну, типа там вдруг вы не знаете самого элементарного? У демонов редко рождаются дети. Просто увеличение демонического поголовья не входит в планы Всевышнего и вполне себе устраивает нашего властелина. Если же малыш чудом рождается, то родители не позволяют сожрать его другим демонам лишь потому, что сами намерены зажарить его, когда тот прилично наберёт вес.

А теперь представьте себе, что должна ощущать старая, уважаемая демонесса при виде не просто ребёнка, а человеческого детёныша?! Единственное, на что остаётся уповать, так это на крепость наручников и надёжность намордника. Ну и Азриэлла, сама бдительность, разумеется, не подпустит слишком близко свою маму к колыбельке.

– Да, шеф. – Телефонный звонок воззвал ко мне в самое неподходящее время. – Разумеется, но… Да. Да. Само собой, если такие шикарные предложения. Нет. Нет. Я еду. Адрес? Понял, получу у многоногой секретарши. А вы экстремал, шеф, она же… Понял. Заткнулся. Не моё дело. Отправляюсь по вызову!

– Дорогой? – обернулась ко мне моя жена.

1 2 3

Стандарт

4.57

(235 оценок)