После этого Роджеру пришлось заснуть «принудительно» в первый раз: он тогда и не понял, что это – действие усыпляющего газа. Подстраховочка, так сказать, устроителей «гладиаторских боёв». От бунта победителя.

Но потом, очнувшись вновь в своём закутке, он был удивлён: обнаружил, что наиболее глубокие разрезы на теле аккуратно зашиты, а царапины чем-то заживляющим заботливо смазаны.

Догадаться, что предстоят новые сражения, оказалось нетрудно.

Как и понять, что если хочет пожить подольше – нужно не тянуть кота за …, и не рефлексировать, а убивать врага. Не допуская даже мысли о том, что этот враг – «тоже человек»!

Цели его «воссоздания» в «подкорректированном» виде он тоже вычислил довольно быстро: чтоб лучше сражался. И обладал большими возможностями.

Отдыхать ему тогда, и приходить в себя, позволили около трёх дней. Как понял Роджер, отнюдь не из человеколюбия. А просто для того, чтоб хорошо зажили раны, и он мог полноценно пользоваться телом в последующих битвах.

А всего таких битв, с противниками-людьми, или для разнообразия с животными в виде пантеры, леопарда, и львицы, (очень, нужно признать, свирепой и умелой!) оказалось двенадцать.

И последний противник, как тоже понял Роджер, в свою очередь вышел победителем – уже в своей «Олимпийской серии».

Недаром же оказался столь шустрым, расчётливым и умелым.

Ладно, узнать то, как он попал в это тело сейчас, в связи с чётко обозначенной Дианой позицией насчёт его дальнейшего возможного существования, представляется не столь существенным. Куда важней вопрос, как ему это новое, прекрасное и молодое, тело – спасти. Потому что его «пользовательница», похоже, ничего не приукрасила: он действительно должен был пойти на «утилизацию». После того, как выдал положенную порцию. Семени. И пусть на его взгляд это – излишняя роскошь: получить со столь тщательно отобранного бойца и производителя лишь одну, первую, порцию этой самой спермы, местных руководителей, а точнее – руководительниц, его частное мнение в вопросе о сохранении его жизни вряд ли впечатлит.

Поскольку методика за прошедшие триста лет явно отработана.

А кроме того, он и правда не знает, на скольких «носительниц», и за какой срок его семя распределят. (Верно: ведь здесь, на Станции, число живущих не может быть особенно большим – вот именно: ресурсы! Пища, кислород, вода… А уж число «избранных» производительниц так и вообще – наверняка лишь какие-то проценты от общего числа обитательниц.) Кто знает – может, такой порции хватает лет на десять? Двадцать? Сто? Где-то он читал, что количество сперматозоидов у «активного» производителя семени может доходить до восьми-десяти миллионов…

Однако раз уж его спасли, и он выжил, глупо не подумать о том, почему местное руководство не учло все плюсы от сохранения таких как он: постоянная возможность «естественного» оплодотворения, прелесть «естественного» секса, с автоматической регуляцией гормонального баланса «обработанных» им, и предохранение от всего остального негатива – в виде депрессий и головных болей. Да и мыслят мужчины куда рациональней.

Стоп. Вот оно!

Вероятней всего те «производители», которых, возможно, хотели сохранить до него, как раз и пытались.

Повлиять на решения руководства. Навязать своё, рационалистическое, видение ситуации. Может, даже пробовали поднять что-то вроде бунта?.. Хм-хм… Зная мужчин, последний вариант представляется как раз самым…

Тогда становится понятно, почему здесь ввели такие жёсткие правила и законы.

Во избежание, так сказать. Повторения ситуации с планетой.

Чёрт! Облажались они там, на Земле, значит. «Сильная» половина человечества.

Обидно. С другой стороны мнение женщин по поводу того, кто виноват в гибели планеты и цивилизации, не лишено прагматичности. Всё вполне логично: кто же ещё служит в Армии, Флоте и Авиации?! Мужчины. Кто агрессивен, и вечно бряцает оружием? Солдаты. Кто всем рулит и заправляет? Политики.

А кто нажал на красную кнопку? Президент.

Наверняка – мужчина. Иначе, если б это сделала женщина, и свалить вину оказалось бы не на кого. А так…

Очень удобно: во всём виноваты эти самовлюблённые и тупые козлы. Мужики.

И вот он – в самом сердце, так сказать, новой цивилизации. Построенной на совершенно иных основополагающих принципах. Моногамии.

И всем вокруг заправляют женщины. Амазонки.

Новые амазонки.

Когда-то он даже читал фантастический рассказ, который, кстати, так и назывался. Или это был фильм?.. Да и в древности… Точно: было такое племя. С ним ещё воевали какие-то древне-римские греки. Или – греческие герои… Геракл, что ли?.. Неважно.

А важно, что воспроизводились эти амазонки как раз с помощью мужчин. Из соседнего племени. Насколько он помнит – добровольцев. Которые приходили совокупляться на определённое место, и – только раз в год. И к которым потом, чтоб не убивать, относили родившихся мальчиков.

А нынешние дамы, стало быть, опыт предшественниц учли. И «размножаются» только с помощью спермы «отборных» самцов-производителей. Не добровольцев.

Проклятье!

Ситуация парадоксальная, и если посмотреть непредвзято – где-то даже смешная. Но ему почему-то не смешно. Да и усомниться в реальности происходящего невозможно!

Остаётся только думать. И смотреть, насколько эта… Диана… Способна поддаться на его «чары». И пытаться вычислить, может ли она ради него и всего того, что он может дать ей, отказаться от льгот и преимуществ своей должности. И забыть о Долге перед соплеменницами…

Где-то в этом месте своих рассуждений он и уснул.

Утром Диана растолкала его:

– Вставай! Нам нужно позавтракать, и я уйду на работу. Дверь не открывай никому! Что бы ни случилось! А я приду – открою ключом. Сама.

Роджер покивал, соображая, кто тут может к нему прийти в гости. Хе-хе…

На завтрак оказалась каша – на вкус она, конечно, походила на овсяную, но он понял, что всё же – не овсяную, а только – вот именно – похожую. Подсознание, которое теперь отлично знало, что «натурпродуктов» на космическом корабле быть не может, придирчиво выискивало отличия: и комочки-то зёрен ему не такие, и вкус… Не тот.

Тосты со сливочным маслом, впрочем, от обычных практически не отличались: наладили они тут, что ли, промышленное выращивание пшеницы для выпечки хлеба?

Как ни странно, за завтраком почти не разговаривали. Только обменивались взглядами.

Роджер старался глядеть на партнёршу как кот на сметану, а она…

Она почему-то отводила глаза, и улыбалась… Как-то затравленно.

Ну не должна женщина, получившая вчера всё, что положено получить – улыбаться и глядеть на своего мужчину – вот так!

Когда дверь за ней закрылась, Роджер окончательно понял, что проиграл.

Проиграл, ещё не начав кампанию по «приручению» девушки.

В чём же дело? Что он сделал не так?! Может, нужно было растолкать её и среди ночи?!.. Или – утром продолжить «приручение»?!

Подумав, он приступил к тщательному и методичному обыску.

И нашёл ответ. В спальне.

В третьем из стенных шкафов, на полке, где хранились прокладки и нижнее бельё в виде трусиков, за упаковками стерильных бинтов, он и нашёл его. Фалоимитатор.

Размер поразил Роджера: а дама-то предпочитает… Не мелочиться! Возможно, поэтому его старания и не увенчались «полным успехом»: чёртова хреновина с приспособлением для вибрации оказалась на добрый дюйм длиннее, чем у него. Да и толще.

Всё ясно. Рассчитывать, что ему удастся «подсадить» именно эту даму на его «натурпродукт», нереально.

Так что? Ему придётся подыскать другую обличённую властью, и жаждущую предаться прелестям «естественного» секса, начальницу?

Но как это сделать?

А точнее – как ему сделать это так, чтоб его не обнаружила первая же встречная амазонка, и не подняла тревогу, в результате которой его так и так отправили бы на утилизацию?! А Диану – на уборку туалетов до конца жизни?

Нет, он не сердился на «умыкнувшую» его женщину. Он – реалист. И отлично понимает: той просто хотелось… Попробовать. Хоть раз в жизни. Того, чего у обитательниц Станции не было более трёх веков.

И теперь, попробовав, и слегка разочаровавшись, она просто сдаст его.

Возможно, даже уже сегодня.

Он вернулся в большую комнату. Продолжил обыск. Но ничего существенного больше не нашёл.

Ни того, что могло бы пригодиться как оружие, ни инструментов, ни запчастей.

А обследовав комнату тщательней, обнаружил, что его опасения насчёт контроля персонала подтвердились: пусть в углах комнат и не было видеокамер, за решётками вентиляции в обеих комнатах и ванне имелись чёрные штуковинки с проводками, уж больно похожие на чувствительные микрофоны.

Понятно. Стало быть, Служба Внутренней Безопасности имеется и в «идеальном» Обществе. Которое настолько идеально и совершенно, что не доверяет даже своим руководящим членам настолько, что цинично, и без зазрения совести вторгается в их частную жизнь и личное пространство. Стало быть, их вчерашние «охи-вздохи», да и разговоры, местное подразделение секретной службы отлично слышало. И сейчас может просто прийти и арестовать его. Впрочем, зачем его арестовывать: отправят сразу на чёртову утилизацию – как пить дать!

Он сел на один из стульев. Лицо наверняка покраснело, и под кожей щёк ходят желваки. Да и кулаки сжимаются – словно сами собой.

Но об этом хотя бы никто не узнает. Да и лицу можно позволить грызть губы, и подводить глаза к потолку, и скалиться: никто его не видит. А мимических проявлений в микрофоны, какими бы чувствительными не были, не слышно.

В дверь аккуратно и тихо постучали.

Он невольно вздрогнул. На цыпочках подошёл поближе, приложил ухо к двери.

Стук раздался снова: на этот раз чуть громче. Он удивился: ухо, приложенное к двери, различило и тихий шепот:

– Роджер! Роджер, если хочешь жить – открой дверь!

Голос оказался незнакомый, но куда более живой, чем у администраторши.

Роджер подмигнул сам себе, ехидно улыбаясь.

Он уже примерно представлял, что ему сейчас предстоит!

Рассудив, что он не против, и терять-то особенно нечего, мягко, чтоб не щёлкать, открыл замок.

Молодую женщину, почти девушку, миловидной ну никак назвать было нельзя.

Лицо пересекал глубокий и словно набухший по бокам разреза шрам, идущий со лба на подбородок, деля безобразным рубцом правую щёку, и делая верхнюю губу похожей на заячью. Поражала и странная бледность кожи: женщина казалась буквально зелёной. Зато миниатюрная фигурка выглядела великолепно: точёная талия, крутые бёдра, очень длинные относительно тела, ноги. Грудь… Тоже наличествовала. Хоть и первого размера, но очень пикантно пучившаяся на соответственных местах комбинезона маленькими сосками. Пропорциональная и сексапильная фигурка: ничего не скажешь! Хоть и невысокая: едва ему по плечо – даже ниже Дианы. Такая весит, наверное, не больше сорока пяти. Что не мешало её отлично подогнанному комбезу подчёркивать вполне выдающиеся достоинства. В тех местах, где им полагалось быть.

А главное, что сразу понравилось Роджеру – так это то, что на куклу-биоробота для раздачи команд эта девушка похожа уж точно не была! На лице её вспыхивали самые разные эмоции: гнев, волнение, страх. И явно – желание что-то сделать. Побыстрее.

Убедившись, что Роджер её осмотрел, женщина кивком пригласила его в коридор.

Роджер вышел, оставив, однако, дверь приоткрытой: мало ли! Вдруг придётся там снова прятаться? Спасаясь от этой… Гостьи. Или той же Службы Безопасности.

Женщина вытащила из-за спины левую руку. Там оказалось нечто, очень даже похожее на оружие: на древний УЗИ.

Роджер почуял, как его глаза прищурились, и руки напряглись, готовясь выбить оружие, если дуло будет направлено на него. Но он заставил себя пока замереть.

– Это – автоматический пистолет. – девушка сунула УЗИ Роджеру в руки, – Может стрелять и одиночными и очередями. Вот: переключатель. А это – предохранитель. А вот и запасная обойма. – он кивнул, и спрятал обойму в свободный карман – он так и вышел как был: в одних штанах и футболке. И босиком.

– Если хочешь жить, идём. – её шёпот казался напряжённым. – Расскажу всё по дороге. А то – сам уже всё понимаешь: прослушка! А в коридоре её нет.

Роджер не колебался: так рисковать может только женщина, отлично знающая, чего хочет, всё спланировавшая, и твёрдо уверенная в своих действиях.

Сказал лишь:

– Погоди. Я одену обувь.

Обувь он одел. А заодно метнулся к шкафу, и сделал кое-что ещё – благо, это заняло не более двух секунд.

Пока они быстро шли по пустому широкому коридору, он спросил только одно:

– Почему в коридоре никого нет?

– Все на работе. Занимаются своим делом. Сейчас – середина первой вахты. На это я и рассчитывала. Ну и ещё, конечно, на то, что сейчас все двери жилых кают заблокированы, а дежурный офицер Службы Безопасности лежит связанная в туалете. С кляпом во рту.

Роджер впечатлился, но виду не подал: пока что его дело – исполнять команды. Потому что он не владеет ситуацией. А девушка – владеет.

Они дошли до конца коридора, и женщина кивком головы показала Роджеру, чтоб он следовал за ней. Сама же нырнула ногами вперёд в колодец-тоннель, открывшийся при нажатии кнопки в стене, и ведущий вниз и вверх.

– Если что – притормаживай прямо локтями и ногами!

Роджер не замедлил послушаться.

Через минуту плавного спуска, он оказался на одном из нижних уровней, о назначении которого догадался сразу: палуба спасательных и десантных кораблей. Именно их горбатые, и мало изменившиеся за триста лет силуэты и торчали тут повсеместно, стройными рядами. Женщина, хмурившаяся, и, казалось, что-то нехорошее предвкушавшая, сидя за одним из массивных корпусов, сделала ему жест рукой. Он подполз. Выглянул.

Ага, понятно. Действительно: хорошего тут мало.

– Это – наш единственный сейчас шанс. Подготовленный на экстренный случай и полностью заправленный горючим, спасательный бот. На остальные горючего уже не хватает. Вон те три дуры, – кивок головой, – охрана. Они ничего спрашивать не будут, а сразу начнут в нас стрелять. Поэтому уж будь любезен: не сюсюкайся с ними, а просто – пали! Целься прямо в грудь!

Им ничего не сделается! Ну, кроме, может, потери сознания: они – в жилетах!

А уж вывести бот в космос и потом приземлиться – моя проблема.

Задача понятна?

Роджер кивнул.

«Дуры» действительно вскинули пушки и попытались в него пострелять.

Пришлось продемонстрировать, что не зря существует поговорка о мужском инстинкте к любому оружию: он потратил ровно три пули, и вся троица грохнулась на палубу, не потеряв, впрочем, как он понадеялся, сознания. Но не оставляя попыток встать, или попытаться снова прицелиться, пусть и лёжа. Он поразился: отдача его крошечного оружия была чудовищной, но и действие пуль, попадавших в тела, оказалось реально убойным: плотные и явно мускулистые женщины отлетали буквально на два-три шага – словно их лягнула лошадь! Даже удивительно, как от такого удара эти амазонки ещё оставались в сознании! Особо тренированные и противоударные они тут все, что ли?! Ладно, некогда спрашивать! Нужно работать!

Роджер наступил на руку, пытавшуюся приподнять что-то вроде такого же как у него, автомата, и вырвал оружие из кисти женщины, казавшейся постарше и глядевшей особенно злобно. Не иначе, как начальница поста. Затем присел на колено, и вырубил вредную охранницу весьма приличным ударом в челюсть. Ему хотелось гарантий полной безопасности…

Двух остальных «добила» его напарница, просто въехав со всего маху кованным носком полусапога – тоже в челюсти упавших. Она-то не «миндальничала»!

– Я уже говорила. Они – в бронежилетах. Компенсирующих. Поэтому и не «вырубились». Но нам нужно как-то обездвижить их, пока не уберёмся отсюда. Со Станции.

Роджер снова кивнул.