Но сир Ватель наконец смог ответить. И ходить вокруг да около не стал:

– Да, ты права. Эта штучка у тебя – выше всяких похвал. И в «переделке» уж точно не нуждается! – он порывисто прижал её словно бы случайно подставившееся гибкое тело к себе, ощущая, как заходили, задвигались под тонкой материей платья и кожей восхитительно упругие мышцы точёной талии, – Но вот что я подумал. Послушай. – видя, что она пытается перебить его, он даже положил ей на ротик свой палец. – Да, в кои-то веки и твоему «тупому и озабоченному» кобелю пришла в голову, вроде, дельная мысль. Как нам скрыться отсюда, ничего в своей внешности не меняя.

Смотри: лорд Юркисс, ознакомившись с логовом, и, главное – запасами пищи у медведя, сделал вывод о том, что лорд Хлодгар собирается не далее, как через месяц попытаться снова сюда проникнуть. Причём – изнутри! И отбить замок обратно. Следовательно, у чёрного Властелина есть на этот случай вариант тайного проникновения сюда!

Вероятней всего – подземный ход.

Потому что прилети он снова по воздуху, так же, как сбежал – этого не заметит, и не обеспечит «достойную» встречу, только слепой и глухой идиот! И пусть весь замок и обыскан от шпилей на башнях, до подвалов, не слишком-то я доверяю способностям и возможностям наших бравых и ретивых, но вряд ли особо искушённых в поиске секретных ходов и дверей, пехотинцев!

Что, если мы – ну, вернее – ты! – пораскинешь своими прелестными мозгами, и сможешь найти этот подземный ход? Тогда никто не помешает нам сбежать через него!

То, что леди Рашель молчала целых три (!) секунды, сказало ему о том, что она поражена. И сейчас действительно тщательно обдумывает сказанное, и прорабатывает все варианты, что может сулить им нахождение этого самого «тайного» подземного хода.

Наконец его любовница разлепила сжатый до этого в ниточку маленький ротик:

– Слушай, а ты умней, чем кажешься с первого взгляда. – его Величество надулось было, но его быстро «утихомирили» весьма ощутимым тычком под рёбра, – Шучу, конечно. Ты и правда – молодец. Идея кажется плодотворной.

Тем более что я у тебя – тоже не промах. И обращаю внимание на любую мелочь.

Ну так вот: я уже знаю, где этот самый аварийный вход-выход и сам ход!

– Как так?!

– Видела! А вернее – догадалась. Вот сейчас, когда ты подал эту мысль!

– И где же?!

– В нижнем подземелье, которое под клеткой. Ну, в том, где стоит реактор! Позавчера ведь мы его осматривали, когда клетку сдвинул этот, как его… А, да – сержант Вассерманн!

– И – что? Где это ты там нашла, или видела, запасную дверь?

– Да не дверь, балда ты, хоть и королевских кровей! А «Выход»! Ну вспомни: там в одном из углов реакторного зала есть пустое и гладкое место в стене, над которым висит тускло горящее табло с зелёной надписью «exit».

– Ну и что? Двери же под ним – нет?

– Значит, она просто хорошо скрыта. Спрятана. Предтечи же делали! Я уверена, если хорошенько поискать, и попробовать везде понажимать, мы найдём очередную тайную кнопку, или клавишу, которая нам этот самый «Выход» и откроет!

– Хм-м. Похоже на дело. Попробуем?

– Попробуем, конечно. Давай прямо сейчас. Ну, или сразу после того, как пообедаем. Потому что потом можем и не успеть.

– То есть как это – не успеть?

– А вот так. Лорд Говард тянуть кота за хвост не будет. Думаю, сегодня, в крайнем случае – завтра, он пришлёт сюда делегацию, а, вернее – подойдёт для страховки с полным составом всей нашей бравой армии, с ультиматумом. Где поставит генерала Жореса перед выбором: или он сдаёт для проведения суда и следствия двух преступников, подменённого самозванца и ведьму, ещё и отрекшихся от истинной Веры, пройдя через проклятую ужасную Машину… Или имеет перспективу полного истребления своего пехотного контингента. И, разумеется, себя – как пособника гнусных убийц и вероотступников.

По виду его Величества сразу стало понятно, что он оценил реальность угрозы. Потому что он первым двинулся на выход из пещеры с Машиной. На ходу его Величество проворчало:

– Я не верю.

– Во что же, мой милый баловник?

– В то, что всё это может случиться. В то, что ты придумала одними лишь ночными умственными рассуждениями.

– Самой тошно, жеребец ты мой призовой. И мне ещё меньше тебя хотелось бы столкнуться с тем, что эти, как ты их называешь, раскладки, сбудутся.

Однако в том, что раскладки, особенно выполненные вдумчиво и качественно, имеют дурацкую привычку сбываться, они убедились буквально после обеда.

Обед состоялся в малом обеденном, как его теперь велел называть сир Ватель, зале. Королевский повар превзошёл самого себя, хотя заказанный им обоз со всеми обычными для королевской кухни продуктами, приправами, эксклюзивными специями и маринадами, ещё не прибыл из Клауда. Однако то, что подавали на стол, совершив не менее пяти перемен, королевские пажи и виночерпии, оказалось в очередной раз вполне съедобно. И даже вкусно. Его Величество позволили себе сыто и умиротворённо рыгнуть. За что леди Рашель традиционно сердито на него посмотрела. Но поглощённое приятным процессом переваривания сытного обеда его Величество не отреагировало – привыкло.

Впрочем, как и леди Рашель – к его напускному бескультурью.

Однако выразить повару, пригласив его, как иногда бывало, после окончания трапезы в обеденный зал, свою благодарность, его Величество не успел. Потому что в дверь вошёл генерал Жорес собственной персоной.

По его нахмуренному челу и озабоченному виду сир Ватель догадался, что чёртовы «раскладки» леди Рашель, похоже, начинают сбываться.

– Сир! – генерал склонился в почтительном поклоне, – Я не посмел бы беспокоить ваше Величество во время трапезы, но… У нас – чрезвычайные обстоятельства! Не могли бы вы уделить мне минуту вашего драгоценного времени?

– Мог бы, милорд Жорес. Тем более, что мы уже отобедали. – сир Ватель, снимая салфеточку с колен, и небрежно кидая её на стол, легко догадался, что генерал отлично это знает и сам, поскольку наверняка стоял у входа в зал, и видел, как понесли десерт – внутрь, а пустые тарелки – наружу, – Предлагаю пройти в мой кабинет.

– Да, сир. – генерал снова поклонился, опустив глаза долу, но леди Рашель отметила себе, что он зыркнул и на неё. И – отнюдь не благосклонным и уважительным взором.

В кабинете, если так можно назвать спешно переоборудованную комнату перед спальней, сир Ватель не стал ходить вокруг да около, а сразу указал генералу на стул у длинного стола:

– Прошу, генерал.

После чего первым подал пример, сев на кресло во главе.

Леди Рашель никто сесть не предложил, однако она и сама отлично справилась, правда, не сев, а встав за спиной своего венценосного любовника. Генерал Жорес снова на неё зыркнул. Сир Ватель сказал, ободряюще, (Вот только неизвестно, кого он хотел подбодрить – её или себя!) и похлопав леди по одной из положенных ему на плечи рук:

– Итак, милорд Жорес, что там случилось? Что за обстоятельства?

– Прошу прощения, сир, – генерал прочистил горло, – Не могли бы мы обсудить эту… э-э… проблему наедине?

– Не думаю, что это хорошая мысль, милорд генерал. Во-первых, у меня, как вы, наверное, догадались, нет секретов от леди Рашель. А во-вторых эти «обстоятельства», как мне кажется, так или иначе связаны именно с ней, и тем посланием, что вы получили только что от лорда Говарда!

Лицо генерала вспыхнуло, и он поёрзал на своём стуле, словно тот жёг ему то место, которым обычно и сидят. Повисла пауза. Затем лорд Жорес выдавил:

– Да, сир. Именно так, сир. Послание от лорда Говарда прибыло полчаса назад.

Леди Рашель решила вступить в разговор, выйдя наконец из-за кресла короля, и сев по другую руку от него:

– А почему вы, генерал, ничего не сказали о другом письме? От леди Наины?

Генералу удалось на этот раз совладать с телом – он не ёрзал. Но выдало опять лицо – оно теперь побледнело, и лоб покрыли капли испарины. Но пауза получилась короче:

– Всё верно, сир. Я получил письмо и от её Величества.

– Личное?

– Н-нет. Скорее, оно предназначено не столько мне, сколько вам, сир.

Его Величество не стал колебаться:

– В таком случае давайте. Оба.

Генерал вынул из-за пазухи два сложенных листка, и передал через стол его Величеству. Сир Ватель бумаги взял, но глаза его были при этом устремлены в лицо лорду Жоресу. Лорд генерал глаза снова опустил. И насупился. Из чего сир Ватель заключил, что лорд Жорес уже принял решение.

И оно отнюдь не в его пользу.

Первым сир Ватель прочёл письмо от лорда Говарда.

«Милорд Жорес!

Как вы несомненно знаете, в подвале замка Эксельсиор, покинутого лордом Хлодгаром, имеется устройство древних, более известное под названием «Машина». Далее, вы, без сомнения знаете, что сир Ватель, наш король, воспользовался, добровольно, или по принуждению от известного Вам лица, этим устройством. А в соответствии с постановлениями и указами нашего святого Конклава, любое лицо, так или иначе воспользовавшееся любым устройством Предтеч, подлежит суду святого Конклава, и, в случае, если будет признано виновным, отлучению от лона нашей Святой Церкви, и казни через аутодафе.

То, что его Величество является помазанником Божьим, в данном случае нисколько его преступления не умаляет, а наоборот, усугубляет: поскольку таким образом подаётся отвратительнейший пример остальным истинно верующим подданным нашей страны.

Святой Конклав заинтересован в предотвращении в будущем подобных инцидентов. Поэтому виновные должны быть подвергнуты аресту, дознанию, суду. И понести заслуженное наказание. Публичное.

В связи с вышеизложенным приказываю вам: для обеспечения проведения суда и соответствующего расследования, незамедлительно по получении этого письма арестовать его Величество, и известное Вам лицо. И передать в руки выделенного для этого батальона охраны, ожидающего сейчас за воротами Эксельсиора. Как ожидает этой выдачи и вся наша доблестная армия, в настоящее время окружившая этот замок.

На выполнение этого приказа Вам, милорд, отводится три часа с момента вручения этого официального приказа.

В случае неисполнения это будет расценено как прямое неподчинение приказу Главнокомандующего в военное время, и пособничество преступникам, нарушившим постановления Святого Конклава. Вследствие чего вас тоже будут судить по статьям, предусмотренным для такого рода преступлений Военным Трибуналом, и соответствующими постановлениями Святого Конклава.

Главнокомандующий армии Тарсии,

Лорд Говард.»

Прочтя, сир Ватель передал письмо леди Рашель. Та приступила к чтению. На лице её, впрочем, не отражалось ничего: словно речь шла не о том, что им с любовником предстоит арест, и суд, являющийся по-сути пустой формальностью, поскольку факт преступления сомнений не вызывает, и затем – крайне мучительная смерть, а предложение, например, принять в знак глубочайшего почтения букет цветов.

Сир Ватель развернул второе письмо.

Впрочем, его содержание особого напряжения умственных способностей не требовало, поскольку содержало оно всего одну фразу:

«В случае оправдательного приговора Конклава, или заточения в подвалы Клауда, порцию грибов гарантирую!»

Сир Ватель невольно усмехнулся, передавая и это письмо леди Маргарет:

– Она у нас – с юмором! Никак, у свекрови переняла традиции…

Лади Рашель «юмор» тоже адекватно заценила:

– Вот ведь с-сука! – и, заметив, как непроизвольно подпрыгнул на месте милорд генерал, поспешила добавить, – Нет сомнения, что её Величеством руководят прежде всего забота о Тарсии, и строгом соблюдении Законов, и указаний и постановлений Святого Конклава.

Его Величество не удержался, чтоб не дёрнуть щекой, и побарабанить снова кончиками пальцев по столешнице. После чего поднял взор от этой столешницы к генералу:

– Я слушаю вас, милорд Жорес. Как вы предполагаете поступить?

Генерал, надо отдать ему должное, когда речь зашла о конкретных действиях, не колебался. Похоже, и правда уже всё решил. И сохранение лица, и образа истинно верующего христианина, готового любой ценой следовать указаниям Конклава наверняка было увесистым аргументом в этом решении. Равно как и армия под стенами Эксельсиора:

– Простите меня, сир Ватель. Для меня вы – помазанник Божий, и наш законный король! Поскольку я прекрасно понимаю, что ваша личность вовсе не была подменена или изменена в результате посещения Машины! Но как законопослушный гражданин, истинно верующий христианин, и дисциплинированный солдат я должен в первую очередь думать о благе Страны. Поэтому я собираюсь исполнить приказ лорда Говарда. Но…

Выполню я его, – лорд Жорес извлёк из кармана круглый хронометр, полагающийся по должности всем высшим офицерам, и кинул на него прищурившийся взор, – Через два часа и одиннадцать минут. Пока же, с позволения Вашего Величества, я удалюсь, и продолжу заниматься своими непосредственными обязанностями по обустройству гарнизона Эксельсиора!

После того, как за лордом Жоресом закрылась входная дверь, любовники переглянулись. Слово, если продолжающийся «Малый Совет» назвать так, взял сир Ватель:

– Он что – дурак?! – его Величество от души приложил тренированным стальным кулаком по столешнице, после чего раздался оглушительный грохот, и стол заходил ходуном, – Он и правда – рассчитывает на то, что мы, как осознавшие свои преступления, и видящие неизбежность суда и расплаты, идиоты, покончим с собой?!

Леди Маргарет выглядела куда спокойней:

– Нет, не на это он рассчитывает, милый. И не нужно сердиться на бравого вояку. Он – и правда тебя любит и уважает. Иначе не стал бы предоставлять нам этих двух часов!

– В-смысле – двух часов?

– Хватит! Приди в себя, милый! Генерал знал о том, что мы потребовали туши двух свиней. Он наверняка понял, (Ну, или успел расспросить исполнителей!) что они нужны были для починки Машины. И теперь просто предоставил нам два часа. Для «ремонта» наших физиономий!

Его Величество пошло пятнами – красные, безобразные, они выступили на вспотевшем лице. Но путного сир Ватель явно ничего не надумал: от второго удара столешница наконец треснула:

– Так не бывать же этому! Я пока – король этой чёртовой страны! И я буду решать, с какой физиономией мне править ей! Погоди: я разберусь и с чёртовой куклой, хитро…опой живучей тварью, что сейчас нагло залезла на мой трон, приняв должность регентши, и со всеми этими идиотами, что поддерживают её!..

Пауза, последовавшая после этого, затянулась. Леди Рашель, сидящая снова с каменным выражением на прелестном, но вдруг постаревшем, лице, наконец решила высказаться. Сделала она это мягким и тихим голосом, при этом нежно положив маленькую ладонь на руку своего короля, лежавшую перед ним на столе:

– Ваше Величество, ваши мечты, вероятней всего, несостоятельны. И, боюсь, вы являетесь королём уже только для себя. Ну, и меня. Не нужно тешить себя беспочвенными иллюзиями. Вас уже низложили. Жаль.

– Тебе – жаль?! И только-то?! Нас вот-вот распнут, предадут, выставят на посмешище наши дела и утехи, приговорят и сожгут, а тебе всего лишь – «жаль»?!

– Нет, мне жаль не этого. А того, что не предусмотрели. Не довели дело до конца. Не уничтожили огнём чёртов мозг нашей милой и незлобливой леди Наины. Без мозга Машина никогда бы её не восстановила. И у нас не было бы проблем.

– Ладно, плевать на то, что мы «недодумали» или «недоделали». Что мы будем делать сейчас? – с его Величества словно сошло, или он понял, что стучанием по ни в чём не повинной мебели проблему не решить, а руки надо бы поберечь.

– Сейчас, ваше Величество, ситуация вполне недвусмысленная. Ваш лорд Жорес, который и правда – привязан к вам, и благорасположен, если это так назвать, даёт нам превосходный шанс. Правда, он не совсем понимает ситуацию: если мы и правда – сейчас изменим лица и фигуры, и попытаемся затеряться, то этот план обречён на абсолютный и полный провал!

– Как так?!

– Ну, подумайте вы сами, сир Ватель! Вот выходит лорд Жорес к лорду Говарду, и говорит, что двое преступников… Скрылись в неизвестном направлении!

И что, по-вашему, будет делать Главнокомандующий?

Вот именно. Он отлично знает, что улететь, как сделал лорд Хлодгар, мы отсюда не можем. Подземных ходов тут нет. (Ну, вроде бы!) Следовательно – мы воспользовались в очередной раз Машиной, и – изменили внешность! А в моём случае – и пол. Ну так и что? Скрыться-то из Эксельсиора, минуя окружившие его войска – невозможно!

Лорд Говард прикажет построить все подразделения генерала, все эти несчастные полтора полка, гордо именуемые первой пехотной дивизией, и заставит солдат указать, кого раньше с ними не было! То есть – чужаков!

Вот и всё! В-смысле – всё кончено.

Для нас.

Фенита ля дешёвая комедия, доставившая бы немело весёлых минут её Величеству. А я бы не хотела доставлять их ей.

– Так что же нам делать?

– Бежать. И нам для этого понадобится вода, пища, тёплая одежда. И человек, чтоб всё это нести. Как, ты говорил, имя того придурка, которого ты сделал сержантом?..

Сержант Бормолини явно гордился той великой честью, что оказал ему лично его Величество.

Ну как же! Не каждый день выпадает случай стать – ну, при благоприятном исходе дела! – потомственным дворянином, и королевским лейтенантом! Которому предстоит вскоре возглавить новосозданную спецроту гвардейцев! Личную гвардию и охрану короля! Перспективы – о-о!..

Поэтому тот объёмный и тяжеленный тюк, который он нёс, не доставлял буквально надувшемуся от гордости и предвкушения будущих почестей и привилегий мужчине неудобств. По-крайней мере, на первых порах. Всё-таки, как высказалась по этому поводу леди Рашель, когда голова их «носильщика» скрылась в люке под клеткой, «главное – позитивный настрой»!

Следом за Бормолини в люке скрылась и сама леди.

Его Величество изволили вздохнуть. Потому что неотступным назойливым дятлом стучал в голове вопрос: как?!

Как он дошёл до жизни такой?!

Как позволил втянуть себя в презренное и недостойное монарха дело?!

Неужели настолько потерял голову от необузданного и – надо признать! – всепоглощающего секса?! Почему повёлся на это тело, это прелестное, такое податливое и чутко реагирующее на его ласки, тело?! Манящее и дразнящее доступностью и реальностью воплощения всех его эротических фантазий? И ведь – оправдавшее все его самые смелые ожидания и чаяния! Ну так и что – неужели единым лишь сексом жив человек?!

Баран? Без сомненья.

Похотливый баран!

К тому же «починенный». Качественно!

Кто бы не повёлся в такой ситуации?! Кто не пошёл бы на поводу своего …я?!

И вот она, логичная и неизбежная, расплата: ему, законному королю, приходится позорно бежать, полагаясь на слепую удачу, прочь из страны и столицы. Каясь, скорбя, и зная, что законный путь на потерянный трон заказан: решение Конклава и Королевского суда очень даже легко примут, если уже не приняли, и заочно!

Но не оставаться же, и правда, здесь? Чтоб дать арестовать себя. Судить. Опозорить перед всем народом. И сжечь. На потеху этому самому народу, армии, и его бывшей.

Королеве.