Невеста

У Вики сегодня был особенный день, потому что следующим утром ей предстояло бракосочетаться с Михаилом Кармановым – начинающим, но весьма перспективным, со слов ее отца, бизнесменом.

Высокая угловатая девочка двадцати семи лет отроду рассматривала свою голую грудь в зеркале и размышляла о том, почему она столько лет потратила в бесплодных поисках своего счастья…

К слову, искать счастье она начала с четырнадцати лет. В итоге, в пятнадцать Вика забеременела. Благодаря тому, что ее отец к тому времени был еще высокопоставленным медицинским чиновником в их городе, аборт ей сделали без официальной огласки. Дабы исключить подобных инцидентов в дальнейшем, папа договорился, чтобы ей установили спираль. С тех пор, благо город был немаленький, она искала своего мужа долго и упорно…

Сначала она подбирала себе мужа такого, чтобы он был красивый и богатый…

Затем просто красивый…

Затем просто богатый…

Затем просто хоть кто-нибудь…

Затем просто…

По причине того, что красотой и умом она совсем не блистала, на улицу ходила без трусов и любила эпатировать людей придурковатыми выходками, в постели была холодна и безынициативна, что пыталась прикрыть отвратительной актерской игрой, мужчины ей брезговали и после первого секса больше на связь с ней не выходили.

Так продолжалось до тех пор, пока у них в городе не появился Карманов Миша, который сразу же развил бурную деятельность и принялся втираться в доверие к богатым людям. Набрав изрядную сумму в долг, Михаил всю ее промотал в подпольном казино. Когда его периодически начали бить, требуя вернуть долги, Карманов пришел к единственно правильному решению – жениться на богатой невесте.

Этой невестой оказалась Вика, отец которой в свою бытность прилично нахапал…

Она радовалась своему счастью, что наконец-то она хоть кому-то понадобилась, и закрывала глаза на то, что ее жених при виде ее немного кривится и всегда слегка подшофе.

– Викуля, – прервала ее воспоминания мать, – зайди ко мне в комнату.

Невеста спрятала грудь под «маленькое черное платье» и поспешила на третий этаж их особняка, где располагалась комната матери.

Анна Павловна была когда-то очень красивой женщиной, однако в последние двадцать лет, с тех пор, как она познала сытую жизнь, значительно сдала и теперь мучалась от сахарного диабета. В молодости она была весьма любвеобильна и, даже выйдя замуж, не изменяла своей привычке – отдаваться первому встречному, что и передала на генном уровне своей дочери.

– Слушай меня внимательно, – наставляла ее мать. – Я прожила с твоим отцом двадцать семь лет и ни разу с ним не была счастлива. Если бы я не забеременела от него, то и вряд ли с ним связала свою жизнь. Тогда, когда я его встретила в первый раз на осмотре у своего гинеколога, он был безграмотным интерном. Это потом, когда твоя бабушка подключила свои старые связи, и он пошел вверх по административной лестнице, он стал из себя что-то представлять. Теперь, когда он никому не нужен, я не сдаю его в Дом инвалидов только потому, что мне его жалко и за это время я к нему уже привыкла.

– Мама, как же ты его туда отправишь? А как же бизнес?

– Все активы и имущество на мне и на нашей бабушке еще с тех пор, пока он был у «кормушки». Поэтому своему женишку об этом не говори. Пускай обхаживает старого дурака в надежде, что тот ему даст денег, – потирая опухшие руки, хитро улыбалась Анна Павловна.

– Он меня любит! – возмутилась дочь.

– Знаю я таких любовников… Из-за одного такого я больше не могу иметь детей… Ты у меня единственная, поэтому слушай внимательно, – превозмогая отдышку, продолжила мать. – Вижу я, что ты его не любишь, но времени у тебя уже мало. К сожалению, вобрала ты в себя черты отца, отчего желающих на тебе жениться, больше нет. Этот прохиндей не лучшая пара для тебя, но других вариантов уже не будет. Живи с ним… Заимей детей… Жрать ему не готовь… Его капризам не потакай, иначе сядет тебе на шею и будет тобой пользоваться. Держи его в узде, а если начнет бузить, перекрывай ему финансирование, тогда он будет у тебя как шелковый.

– Вика, ты где? – послышался с первого этажа голос ее отца.

– О, проснулся, – сплюнула на пол Анна Павловна: – сейчас начнется. Иди, а то опять от злости слюной изойдется.

– Вика, стерва, где ты? – орал на весь особняк Олег Семенович Окрысин. – Вырастил на свою голову. Неблагодарная.

Невеста стремглав бросилась вниз.

Олег Семенович, сидя в инвалидном кресле, с покрасневшим от злости лицом, сучил обрубленными выше колен ногами и раскатывал по огромному холлу их дома.

– Что, папочка? – бросилась к нему Вика и поцеловала в лоб.

– Я хочу с тобой поговорить, – сразу же спустив пар, оттаял папа.

С тех пор, как он лишился ног, им стали пренебрегать все…

Многочисленные друзья и товарищи пропали, как будто их никогда у него и не было. Две, уже бывшие, молоденькие содержанки перестали его привечать. Бывшие коллеги не отвечали ни на звонки, ни на его электронные письма. Жена перестала с ним разговаривать. Теща делала вид, что его не замечает и даже их гувернантка Лидия, в обязанности которой входил уход за ним, периодически била его по лысине, когда у него не получалось самому сходить в туалет. Только дочка еще с ним общалась и делала то, что он ей говорил.

– Конечно, папочка, – потупила взор дочка.

– Завтра ты выйдешь замуж. И я не хочу, чтобы ты повторила ошибки своей матери.

– О чем ты, папа?

– Жили мы с ней плохо. Женился я на ней по залету и еще несколько лет после твоего рождения сомневался моя ли ты дочь…

– Что? – грубым голосом перебила отца Вика и схватила его за ворот рубашки руками, слегка приподняв Олега Семеновича от коляски.

– Всякое в жизни бывает, – оторвав от себя руки доченьки, продолжил папа. – Поэтому я тебя и хочу предупредить, чтобы ты не виляла «хвостом», как твоя бестолковая мамаша. Я уже стар и хочу увидеть внуков. Поэтому люби своего мужа, готовь ему еду, будь ласкова с ним в постели и выполняй все его фантазии…

– Папа…

– Не перебивай меня. Будешь его кормить и ублажать в кровати – будет у вас все хорошо. Я, все для того, чтобы у тебя все было, в свое время сделал. Миша хороший и грамотный парень. Уважай его и будь с ним мила. Тогда он будет тебе хорошим мужем, и не будет ходить «налево».

– Папа…

– Я жизнь прожил… Я знаю, – сложив на брюшке руки в замок, важно продолжил Олег Семенович. – Если бы твоя мать не шлялась по дешевым барам и не давала каждому ободранному кобелю нюхать свой зад, я бы тоже не обращал внимания на других женщин.

– Ах ты, потаскун проклятый! – раздался рядом голос, подслушивающей Анны Павловны.

Она выскочила из-за лестницы и с остервенением принялась шлепать ему голому затылку руками.

– То есть, если я тебе отказывалась делать минет, ты шел к потаскухам? – кричала мама.

– Ты его делала всем кроме меня! – взвился с коляски папа.

– Шлеп, шлеп, – звенела лысина Олега Семеновича.

– Да если бы не я, – продолжала кричать Анна Павловна: – ты был бы никто.

– А если бы не я, ты сейчас бы жила в нищете вместе со своей мамой, – отбивался от нее папа.

Дальше Вика слушать не стала и поспешила на выход. Она уже опаздывала на девичник.

– Виктория Олеговна, немедленно подойди ко мне. Мне нужно наставить тебя на путь истинный, – окрикнула ее бабушка, когда она бежала через сад к калитке.

Слегка свихнувшаяся на вере Гертруда Видленовна, вылезла из когда-то бывшей собачей будки, а теперь аскетической кельи на время великого поста, и бросилась вдогонку за внучкой.

Обнаружив за собой погоню, Вика сделала вид, что не слышит бабушку и, на ходу обтягивая на заднем месте «маленькое черное платье», ускорила шаг, через несколько мгновений скрывшись за высоким бетонным забором.

– Не поддавайся бесам, – кричала ей вдогонку Гертруда Видленовна, осознав, что ей с ее артритом внучку уже не догнать.

Этим вечером Миша Карманов, предварительно продав золотую печатку с бриллиантом, подаренную ему будущим тестем, веселился на природе со своими собутыльниками и дешевыми проститутками.

– Скоро, очень скоро этот город будет моим, – кричал в пьяном угаре Миша, засовывая мятые купюры проституткам в трусы.

Сама же Вика, в отличие от проституток, трусы, как обычно, не одевала. Во время девичника со своими, якобы, подругами в караоке-баре «Горлопан», она вовсю танцевала и изящно изгибалась, демонстрируя всем присутствующим, что у нее под «маленьким черным платьем».

Поздно ночью, когда бар уже закрылся, невеста, пренебрегая мерами предосторожности, бездумно отдалась во внутреннем дворике вертепа на мусорном контейнере официанту Никите, который знал о том, что он ВИЧ-инфицирован, но об этом всегда молчал…

– Я так счастлива, – думала про себя невеста, лежа в груде мусора, когда Никита, сделав «дело», по-джентельменски оставил ее одну…

Благодать

Гертруда Видленовна после «перестройки», когда ее спрашивали о ее происхождении, отвечала, что у нее в роду скандинавские корни. В «лихие девяностые» конца двадцатого века было уже не модно иметь имя производное от словосочетания «Герой труда», которое ей при рождении дал ее отец, получивший в свою очередь имя производное от: «Великие идеи Ленина».

Это до сорока лет помогало ей продвигаться по партийной лестнице, благодаря чему, ну и заслугам ее покойного отца, она имела неплохую должность в местном исполнительном комитете.

В девяностые она чудом попала в налоговую, где без зазрения совести, поправ заветы Ильича, гармонично интегрировалась с криминалом.

Со временем, когда силовики постепенно заменили организованные преступные группы, она из-за своей спеси была отодвинута от «золотой жилы», не доработав до необходимого для получения пенсии возраста.

Она попыталась всунуться в бизнес, однако, после того как у нее однажды в темную зимнюю ночь сгорело несколько торговых киосков в разных частях города одновременно, а правоохранители дали заключение о том, что причиной возгорания послужила шаровая молния, Гертруда Видленовна от этой затеи отказалась.

Не зная чем себя занять, она примкнула к одной очень популярной у них в городе закрытой секте. Благо, ее зять к этому времени имел неплохой «левый» доход и она без проблем внесла необходимые взносы. Она бы их вносила и дальше, пока, не обеспокоившийся сохранностью своего имущества, зять не отправил ее на лечение от наркотической зависимости.

Через год, когда Гертруда Видленовна покинула клинику, а секта уже перестала существовать, она обнаружила, что стала местной знаменитостей – видеоролик в социальных сетях с ее участием в очищающем соитии со всеми мужчинами секты, побил все рекорды по просмотрам среди любителей «клубнички».

С тех пор она, как смогла, изменила внешность и обратилась к Богу. Причем так истово, что зять иногда жалел, что в свое время вытащил ее из секты – денег исчезать меньше не стало, а вот причуд у нее появилось больше.

В этом году она на время «Великого поста» решила, что одного воздержания от пищи ей будет недостаточно, чтобы получить благодать, поэтому она выгнала из конуры их волкодава Тимошу и обустроила в ней себе келью. К слову, конура была с подогревом пола и по размерам не уступала комнатам в общежитии местного оборонного завода.

Наконец, наступило время освещения пасхальных куличей и яиц…