В тот же миг кресло Лао закрылось прозрачным защитным латексным кожухом и его выбросило из салона на несколько десятков метров позади танка. Еще несколько секунд его по инерции несло, как мяч, от одного дерева к другому, а потом раздался взрыв, придавший ему еще большое ускорение.

Освободившись от плотных объятий кожуха, Лао наблюдал зарево огромного пожара в том месте, где еще несколько минут назад находился танк…

Айдамир ухитрился запустить процесс самоуничтожения, тем самым дав возможность Лао спастись.

Потом был многодневный переход по тайге…

Эту историю Юра слышал из уст первоисточника, потому что был приставлен к Лао, наблюдать за его самочувствием. Он присутствовал на совещании Совета, где это все рассказал единственный выживший очевидец. Во время этого повествования Юра, так живо представлял себе картину произошедшего, словно он тоже там присутствовал и даже почувствовал ледяное покалывание в затылке, когда Лао дошел до момента появления чудовищ в салоне танка.

Теперь стали понятны слова представителя Озерска о том, что передвигаться по земле очень опасно. Осталось только не понятным, почему чудовища, обитавшие за рекой, не приходят на их территории.

Выяснять этот вопрос никто не собирался, и на Совете было решено, что Озерск, скорее всего, уничтожен кровососами, так как его представители в любом бы случае вышли с ними на связь. Тогда было принято решение – вылазки в сторону реки, за которой погиб отряд Айдамира, прекратить.

Не верить рассказу Лао оснований не было. Тем более все сомнения отпали, когда члены Совета воочию увидели раны на его подмышке… Сотни тоненьких отверстий в его теле, ни как не хотели заживать и постоянно гноились. Просроченные антибиотики, хранившиеся на складе, были бессильны против инопланетных бацилл. Скорее всего Лао бы умер, но Давиду, тщательно изучавшему в лаборатории нагноения с его ран, удалось синтезировать новый вид препарата, который в течение недели поставил того на ноги.

Единственным побочным эффектом препарата явилось то, что он почти убил печень Лао и тот, будучи сам по себе, с легким желтым оттенком кожи, превратился в человека цвета осеннего листа.

III

– Стою я на вышке ночью, – разглагольствовал Дима: – и чувствую, как ледяной мороз пробирается по коже… Смотрю я в лес, а там вдалеке какие-то тени мельтешат. Я, конечно, не растерялся, а вот Генрих, хоть он и старый воин, а в штаны наложил.

– Не мог Генрих в штаны наложить. Я с ним во многих вылазках был и столько акремонцев мы с ним положили, что не счесть, – усмехаясь себе в усы, перебил рассказ Димы Альбо.

– А в тот раз – испугался, а я нет. Стою и думаю, что надо тварь подпустить поближе. Смотрю, а она все ближе и ближе, и от дерева к дереву. Я стою: «Не брат, подойди-ка ты поближе». У меня в руках был только автомат и нож за поясом. Пока Генрих стоял и думал что делать – я подпустил тварь почти к самой вышке и дал в нее кучу пуль… А ей хоть бы что. Тогда я схватил нож и кинул в нее. Клинок твари прямо в глаз… И она с ним так и убежала… Вот теперь без ножа хожу.

– Странно, – усомнился Альбо. – А мне Генрих рассказывал, что ты с перепугу весь боезапас в ежа выпустил, а потом стоял и ножом ногти чистил, а когда Генрих вернулся с обхода, ты от неожиданности нож в кусты уронил, а потом его найти так и не смог.

– Не так все было… Придумывает твой Генрих, – начал пучить глаза Дима.

– Ну, может и не так, – дипломатично согласился Альбо, зная, что сейчас Дима в процессе убеждения заплюет всех слюной. – А сейчас надо помолчать. Приближаемся к вышке.

Действительно. Впереди высилась пятнадцатиметровая каменная башня. Уже было почти темно, но ее силуэт отчетливо просматривался на фоне массива кустарников.

– Кто? – раздался окрик из кустов.

– Ехали медведи на велосипеде, – ответил Альбо, условленным на эти сутки, паролем.

Пароли были всегда длинными, что бы можно было определить – человек отвечает тебе или, через переговорное устройство, лицеклювый.

Однажды, был случай, когда отряд акремонцев захватил вышку, из-за чего не был подан сигнал тревоги. В результате, нападавшие, под покровом ночи увели на свою территорию отару овец. О том, что акремонцы их обманули, ответив условленным паролем на человеческом языке, успел поведать перед смертью один из разведчиков. С тех пор, пароль составлял, как минимум одно предложение… Чем больше слов, тем больше шансов отличить человеческий голос от звуков переговорных устройств лицеклювых.

Суть сторожевых вышек заключалась в том, что они являлись первым рубежом защиты на подступах к нагорью.

Город располагался в полукольце горного массива, по периметру которого, были установлены импульсные противовоздушные пушки и крупнокалиберные пулеметы старого образца. Сторожевых постов там было не много, так как нападения со стороны гор не опасались – акремонцы никогда не пытались взбираться на них. Именно благодаря этому, во время их массированной атаки, когда погибла мать Юры, защитники города смогли сгруппироваться возле резервного выхода из бункера, расположенного на высоте пятисот метров от земли, и обрушить шквал автоматного огня на их головы.

Начав заниматься медициной, Юра, после неоднократных исследований трупов акремонцев, пришел к выводу, что хоть у лицеклювых и было два сердца, но легочный пузырь был один-единственный и не большой, что не позволяло им дышать разреженным на высоте воздухом. Нехватка кислорода в организме синих пришельцев, видимо, была для них фатальна.

Но, если со стороны склонов гор они атаковать не могли, то иногда это успешно делали со стороны лесного массива.

При разработке дополнительных мер безопасности, равнину, в радиусе двух километров, очистили от высокой растительности. На освободившемся пространстве разбили плантации с овощами и зерновыми культурами. За ними шла сплошная лесополоса шириной в километр, служившей естественной защитой против выветривания почвы, а также безопасным полигоном для сбора ягод и грибов. Со временем там оборудовали загоны для глухарей и рябчиков, мясо которых прекрасно заменяло жителям города курятину.

За лесополосой, на расстоянии километра друг от друга, располагались сторожевые вышки. Всего их было одиннадцать. Что бы, не мешать обзору, на протяжении километра перед ними растительность тоже выкосили. В результате с высоты пятнадцати метров все прекрасно просматривалось, как днем, так и ночью. Если днем использовали обычные бинокли, то ночью пользовались приборами ночного видения, которые хоть и давали нечеткую картинку, но все-таки отдельные детали рассмотреть было возможно.

Армейских тактических радиостанций в запасниках бункера оказалось немного, к тому же аккумуляторные батареи почти не держали заряд, поэтому связь между сторожевыми вышками поддерживали при помощи световых сигналов в определенные промежутки времени, используя сигнальные фонари из технического комплекта танков. Если в установленное время сигнал с какой-либо вышки не подавался – следовательно произошло нападение и пост уничтожен. Тогда в городе подавался сигнал тревоги и к вышке выдвигался, вооруженный с головы до ног, специальный отряд, собранный из лучших бойцов города.

В лесополосе питомника посменно дежурили от десяти до пятнадцати отрядов по пять человек в каждом, задачей которых было принять первыми бой и сдержать нападающих до прибытия специального отряда.

Затем, уже на подступах к городу, среди огородов стояли танки, которые, в случае прорыва, открывали шквалистый огонь, сметавший на своем пути, все живое и не живое.

– Альбо, это ты? – спросил из кустов голос.

– Да, дружище Салават, это я, – ответил тот.

– Все. Смена, – крикнул вверх Салават – пятидесятилетний бородатый крепыш, и вывалился из кустов.

Откинулся металлический люк и из башни вышли двое шестнадцатилетних парней.

– Как тут? – спросил Альбо.

– Тишина. И не слышно никого было и не видно. Нормально отстояли. Принимай смену. Фонарь работает исправно, еды вам никакой не оставили. Все мы пошли. Удачи… Кто тебя меняет утром? – напоследок спросил Салават.

– Карлос, с какой-то девчонкой из пополнения.

– Везет ему, – вздохнул Салават и двинулся с напарниками в кусты по направлению к городу.

Однако через секунду он вернулся и шепотом на ухо Альбо сказал: – Ты, смотри осторожней с этим парнишей, – показал глазами на Диму Альбо. – А то две недели назад я его менял… Он тогда был с Генрихом на седьмой вышке. Так этот деятель вместо того, что бы сходить ночью в отхожее место в кусты, прямо возле вышки все позагаживал. На всю смену хватило о нем воспоминаний – нюхали и матерились.

Альбо тихо засмеялся и ответил:

– Хорошими бойцами не рождаются – ими становятся. Ничего, придет время, пообстреляется и будет лучшим.

– Ну, ну, – скептически хмыкнул Салават и скрылся в кустах.

Первым в люк башни забрался Дима и, поднявшись на верхнюю площадку, схватил прибор ночного видения. За ним последовал Юра, а последним, закрыв изнутри дверь на засов, поднялся Альбо.

– Без пятнадцати девять, – посмотрев на свои наручные часы, констатировал он. – У нас еще двенадцать часов впереди… Ох…Что-то у меня плохое предчувствие… Смотрите в оба.

– Да, ладно… Нормально все будет, – небрежно протянул Дима, с завистью рассматривая наручные часы Альбо.

Помимо огромного запаса вооружения, обмундирования, продуктов питания и генераторов на складах бункера нашли несколько десятков механических часов и значков. Было решено, что часы будут только у членов Совета города и лучших воинов, которым давали их за боевые заслуги. Поначалу значки тоже вручали за смелость, но они никем не ценились и, со временем, их перестали использовать в качестве награды. А вот часы, самозаводящиеся несколько взмахами руки, были мечтой любого новобранца.

IV

Время, как это обычно бывает в дозоре, тягуче медленно начало свой отсчет…

В прибор ночного видения смотрели по очереди по полчаса каждый. Пока один смотрел в прибор, остальные наблюдатели должны были использовать только свое зрение и слух.

Дождь наконец-то утихомирился, и звенящая тишина опустилась на разделительную полосу между вышками и лесом, где проходила нейтральная полоса между территориями людей и акремонцев. Лишь изредка тишину нарушали крики каких-то ночных животных, доносившиеся откуда-то из густых зарослей непроглядной чащи.

Альбо уже два раза сигнализировал фонарем условленным кодом в установленное время и один раз выходил из башни, что бы пройтись по кустам, прилегавшим к вышке, со стороны питомника. Дима пытался что-то рассказывать о том, какой он отличный стрелок, но Альбо грубо оборвал все его начинания.

Небо было затянуто густой черной пеленой, и рассмотреть что-либо, даже в прибор ночного видения, было проблематично.

Отсмотрев в прибор первые полчаса и Юрка поначалу рассматривал окрестности. Потом, по силуэтам, маячившим на соседних вышках, пытался определить кто из его одногодок стоит там на посту, а затем начал разглядывать засечки, оставленные серпами акремонцев, которые в скоротечных боях пытались серпами разрушить укрепление.

Их попытки всегда заканчивались неудачно. Для того что бы серп нанес какой-то серьезный урон необходимо было подойти минимум на двадцать метров, а это удавалось им очень редко. Импульсы серпа, посланные с большого расстояния, просто рассеивались и, в лучшем случае, оставляли небольшие засечки на каменных стенах вышек.

Неожиданно, со стороны нейтральной полосы, в чаще послышалось какое-то движение…

Альбо забрал прибор ночного видения из рук Димы, который в это время смотрел не в сторону контролируемого пространства, а в сторону соседней вышки, потому что ему показалось, что там дежурит какая-то девушка, и стал всматриваться в сторону леса.

– Так, ребята. Спускайтесь вниз и занимайте позиции в траве слева и справа в двадцати метрах от вышки. Если акремонцы попрут на прорыв, стреляйте одиночными выстрелами. Если смогут близко подойти к вышке, тогда начинаете бить очередями, – отдал приказ Альбо.

– Так, там же все мокрое внизу, – таращась испуганными глазами, возвразил Дима.

– Лучше быть мокрым, чем мертвым, – ответил Альбо. – Серп я дам тебе, Юра, но пользуйся им только в ближнем бою.

– Я помню, – ответил тот.

Его охватил легкий озноб, а колени предательски задрожали.

– Почему ему серп? – возмутился Дима. – Я что, хуже его?

– Возьми ты, только давай быстрее выдвигайся на позицию! – рассердился Альбо.

– А гранату? – заикнулся Дима.

– Быстро по местам, – рявкнул Альбо.

Спустившись вниз, Юра открыл двери и, пригнувшись, двинулся вправо от вышки. Упав в траву, он услышал за собой чье-то сопение. Обернувшись назад, он увидел возле себя Диму. Тот, с трясущимися от страха губами, испуганно пучеглазил в сторону леса.

– Дима, беги быстрее на свою позицию, – прошептал ему Юрка.

– Ага, – ответил тот, но остался лежать рядышком.

– Дима, ты что?

– Ничего, – сдавленным голосом ответил Гошкевич и, нехотя, пополз в противоположную сторону.

Около двадцати минут прошло в томительном ожидании и когда уже казалось, что все обошлось и тревога была ложной, с вышки донесся голос Альбо:

– Внимание… Приготовиться. Противник движется в нашу сторону. Стрелять по моей команде.

Время замерло…

Сначала послышался шум валящихся деревьев. Треск стоял такой, как будто оттуда двигался танк и подминал под себя деревья. Потом донеслись отголоски акремонского щебетания, что сразу показалось Юре очень странным – обычно лицеклювы пытались подобраться незаметными. В этот раз они чирикали на своем так громко, что было слышно на километровом расстоянии. Решив, что это какой-то тактический ход, Юрка сильнее вжался в землю и приготовился к стрельбе, положив палец на спусковой крючок. Звук ломающихся деревьев усиливался и, казалось, что какой-то неведомый дровосек валит деревья налево и направо…

Впереди показался размытый силуэт, который приближался к к Юркиной позиции…

Покрывшись легкой испариной, Юра совместил мушку и прицельную планку автомата так, как его учили на стрельбище, и навел на силуэт…

До этого, в живых созданий он ни разу не стрелял…

В это время Альбо крикнул:

– Не стрелять. Этого пропустить. Бейте тех, которые за ним, – и осветил лучом фонаря, стремительно приближавшийся силуэт.

Яркий луч выхватил из темноты фигуру невысокого тощего акремонца, который, путаясь в высокой траве, бежал с поднятыми к верху руками и что-то кричал

– Герадамасы…Помогите…Помогите…– бесстрастным голосом вещало его переговорное устройство.

Юрка удивился не тому, что лицеклювый просил помощи у людей, а тому, что у него было шесть рук…

Послышались звуки выстрелов серпов. Возле бегущего акремонца, один за одним стали вздыматься вывернутые ультразвуком пласты земли. Тут-то Юра и увидел за спиной странного акремонца огромную толпу его соплеменников, которые, рассыпавшись по полю цепью, преследовали его и безостановочно стреляли, направляя серпы в сторону шестирука.

– Огонь, – крикнул Альбо.

Пустив в небо сигнальную ракету, он первым открыл стрельбу по акремонцам…

Прижав сильнее к плечу приклад, Юрка выхватил в прицел ближайшего за спиной шестирука акремонца, и выстрелил…

Привычный толчок в плечо, словно освободил его от страха. Волнение прошло, и Юра стал посылать в сторону нападавших одну пулю за другой…

Яростный клекот акремонцев возвестил о том, что пули достигают свои цели. Юрка не без удовольствия наблюдал, как фигурки, на которые он направлял дуло автомата, нелепо кувыркаясь. падают в траву. Про себя он успел отметить, что слышит почему-то только выстрелы двух автоматов, но рассуждать над этим вопросом было некогда…

Худенький акремонец уже почти добежал до позиции Юрки и тот приготовился, в случае необходимости, если это была всего лишь уловка, застрелить его, но в это время автомат сухо щелкнул…

Первая цепь преследователей была выкошена, но сразу же за ней шла вторая, которой до вышки оставалось всего лишь около пятидесяти метров…

Сменив магазин, и про себя отметив, что у него остался только нож, Юра навел автомат на приближающиеся тени…

Два перекрестных луча фонарей с соседних вышек высветили поле боя, и теперь Юра рассмотрел третью цепь нападавших…

Наконец-то, ущербный лицеклювый, добежал до Юрки и упал, где-то у него за спиной, в траву…

Юра считал выстрелы и старательно выцеливал, все ближе и ближе, приближающиеся фигуры.

– Эх, жалко серпа нет, – подумал Юрка и приготовился отбиваться от акремонцев ножом…

Сначала Юра увидел, как акремонцы валятся один за другим, и только потом услышал автоматные очереди, трещавшие у него за спиной. Обернувшись, он увидел, что это подтянулось подкрепление. Пятнадцать бойцов, рассыпавшись веером по полю, вели огонь очередями…

Через две минуты срельба стихла…

Юра был словно во сне… Он видел встревоженные лица своих товарищей, видел, как подъехал вездеход группы специального реагирования, как те, разбившись по парам, двинулись осматривать поле боя, а он просто лежал и сам себе улыбался…

Подувший ветер, разогнал тучи в разные стороны. Лунный свет осветил несколько сотен мертвых тел, оставшихся лежать в нелепых позах на поле боя. Бойцы специального реагирования ходили между тел и ножами добивали раненых акремонцев, собирая трофейные серпы.

Юрка начал потихоньку приходить в себя. В это время, в свете фар вездехода Юра увидел, что два бойца волокут из кустов акремонца, из-за которого и начался весь переполох.

Вдруг, откуда не возьмись, появился Гошкевич. Он подбежал к лежащему на земле акремонцу, и принялся наносить ему удары ногами по всему телу.

– Не трогай его, – крикнул ему Юра.

Но тот с остервенением продолжал избивать синего беднягу, пока желтая кровь не окрасила ботинки Димы.

– Успокойся, – крикнул Диме один из ветеранов-разведчиков и оттолкнул его от акремонца, распластавшегося на земле бесформенным тюком, раскинув в разные стороны руки.

– А где, ты, был? – спросил у Димы, спустившийся с вышки Альбо.

– Как где? Вон… Штук сорок положил, – вытаращил глаза Дима и показал рукой в сторону боя.

Альбо резким движением выхватил у него из рук автомат и отсоединил магазин… Тот был полон патронов.

– Покажи запасной магазин, – тихим голосом приказал командир разведчиков по имени Василий.

– Я… Я… Его потерял, когда все патроны выстрелял… Надо… Его поискать в траве, – заикаясь, пролепетал Дима.

Не сговариваясь, двое бойцов из подкрепления, схватили его за руки, а Василий, похлопал по карманам Диминой куртки, извлек оттуда запасной рожок…

Тот был полным…

– В вездеход его, – сухо отдал приказ разведчик. – А что ты за птица, раз за тобой отправили такую армию? – присев на корточки, возле неподвижного акремонца, сам у себя спросил он.

– Я думаю, что вряд ли у нас получиться, это узнать, – сказал Альбо. – Гошкевич разбил его переговорное устройство.

– Это паскудство киньте к той падле, и всех в город. Там разберемся, – распорядился Василий.

Акремонца затащили в салон вездехода и, в сопровождении трех бойцов, вместе со связанным Димой, машина направилась к бункеру.

– Что теперь с ним будет? – спросил у Василия Юра.

– С синим или с трусом? – уточнил разведчик.

– И с тем, и с тем.

– Труса под суд, а синего, наверное, попробуем допросить, а там видно будет…

Из питомника подтянулись остальные отряды патрулирования и, растянувшись на всем расстоянии между вышек, бойцы залегли в засады, на случай повторной атаки акремонцев.

Остаток ночи прошел спокойно…