– Я часовщик Прохайкин Лева. Не знаю, есть ли у вас часы. Если нет, тоже приходите. Подберу, какие не купите в магазине…

Не расставаясь с расческой, Голенев с трудом провел Иру к выходу. Они спустились к морю и поцеловались. К их ногам тихо и нежно подкатывали волны, над головами в черном южном небе нестерпимо ярко искрились звезды, и жестко, но страстно позванивали пальмы своими железными листьями, из ресторана тихо доносилась скрипка Мони Корзона, и весь мир сейчас принадлежал только им.

– Какой хороший добрый Боженька. – Шептала Ира, то прижимая к себе букет роз, то обнимая Олега: – Он мне подарил тебя. Наверное, потому, что я не злилась на Митьку. Просто поняла, что я у него не главное. И Боженька меня пожалел…

Они не захотели брать машину, и зашагали к ее пансионату пешком. Асфальт остыл после жаркого дня, перестал быть вязким, и ее каблучки выбивали звонкую дробь. Иногда они неожиданно срывались на бег и мчались друг за другом. Когда уже до ворот оставалось совсем немного, она сломала каблук. Олег поднял ее и понес на руках. Он ее, она букет.

– Зачем? Я могу босиком. – Смеялась Ира. Но он и не думал отпускать драгоценную ношу. Возле входа она чмокнула его в губы и убежала. Голенев постоял некоторое время, обошел здание пансионата и стал смотреть вверх. Через несколько минут ее темное окно на третьем этаже зажглось. Олег увидел пожарную лестницу и полез вверх. Ирин балкон находился в метре от лестничного пролета. Он поднялся выше, раскачался и прыгнул. В прыжке зацепил ногой перила, но боли не почувствовал. Ира ставила цветы в воду и не заметила, как он вошел. Он обнял ее сзади. Розы посыпались на пол. Олег увлек ее на тахту, уложил и осторожно снял платье. Она, золотистая от загара, с пепельными волосами, заставляла его сердце сжиматься от восторга. Какое бесконечно пьянящее чувство обладать красотой. За это не жалко ничего, даже жизни. Настоящая женская красота куда дороже золота и бриллиантов. Недаром драгоценности мира так легко падают к ногам красивых женщин.

Голенев не торопил близость. Он целовал ей грудь, живот, белую полоску кожи на бедрах, куда не коснулось солнце, гладил волосы. Она прикрыла глаза и чуть улыбалась. Давала собой любоваться и сама наслаждалась своей щедростью. Он овладел ей нежно и осторожно, словно боялся испортить этот драгоценный и хрупкий сосуд. Без звериной страсти мужчины, которая иногда так нужна женщине, а как продолжение поцелуя или танца. Потом она принялась рассматривать его. Трогала шрамы, водила пальцем по начинающим седеть вискам. Она изучала его, как нечто незнакомое, упавшее в ее постель из другого космического мира. Он и был для нее пришельцем с иных планет. У нее дома говорили о Пушкине, смотрели канал «Культура», спорили о писателе Пелевине и изысканно ругались матом. А он вырос безродным волчонком и научился только убивать. И может быть, в его обожании хрупкой домашней девочки было нечто от тоски по семейному уюту, по дому с родной и близкой женщиной, по сказке, которую ему никто не рассказал в детстве.

Он ушел на рассвете. Вылез из окна туалета на первом этаже, спрыгнул в сад и понял, что идти не может. Вчера, во время прыжка с пожарной лестницы, и потом в ее объятьях он боли не заметил. А теперь едва передвигался. Нога в щиколотке распухла и покраснела. Кое-как доковылял до шоссе. Народ еще спал, и частники на халтуру не вышли. Остановил грузовик с хлебом. Едва забрался в кабину.

– Отвези меня в Лазоревскую больницу. – Морщась от боли, попросил он шофера. Заплатил по-царски, чем растрогал пожилого водителя. Тот не только подкатил грузовик к дверям приемного покоя, но и помог пассажиру войти в подъезд. Рабочий день еще не начался, и его принял дежурный хирург.

– Надо делать рентген. На вид сильное растяжение, но возможен и перелом. Кстати, повторите вашу фамилию? Что-то мне она знакома.

– Коленев Олег.

– Это вы автопоилки расставляете?

– Я.

– Трофимов Семен Андреевич, хирург-травматолог. Рад встрече.

– А я не очень. Это надолго?

– Вы о растяжении?

– Да, конечно.

– Поганая штука. Недели две обещаю смело, а там потихоньку забудете. Но если перелом, здесь похуже. Это минимум месяц.

– Тоска…

– Где вас так?

– Оступился…

– Бывает. Я вам хочу дать один совет. Можно?

– Валяйте.

– У нас город южный. Жара – и тут ваши автоматы с газировкой.

– Чем плохо?

– Хорошо, если бы не одна мелочь. Стеклянные стаканы хоть и моются водой, но зараза остается. Эпидемии и все такое.

– Они во всем мире стоят.

– Стоят. Но там стаканы давно из пластика. Один раз выпил и выбросил. Вот бы и вам так. Их же можно в той же Турции закупить…Она у нас рядом.

Голенев задумался:

– Закупить все можно. Я бы завод лучше купил. Пусть здесь стаканы выпускают. Опять же рабочие места. Летом туристы, а зимой полгорода от безделья дохнет.

– Это было бы прекрасно. Я вам желаю успехов.

– Помозгуем. Спасибо за совет, а пока поставьте меня поскорее на ноги.

Перелома у Олега не нашли. Ногу ему забинтовали, прописали ванночки и рекомендовали пока ходить с палкой.

Добравшись до своего офиса, молодой предприниматель о растяжении скоро забыл. Утром явился Ломакин с афганцами. Летучий отряд по охране кооператоров через час был создан. Договор с новым предприятием выразили желание заключить сорок шесть бизнесменов. Первое собрание кооператоров и их защитников наметили провести в конце недели. Не успел Виктор увезти свой летучий отряд, прикатил Хорьков.

Степан доложил, что газированной воды не хватает. Не успел исчезнуть Хорьков, приема уже дожидался капитан торгового судна Валерий Градов. Он предложил установить питейные автоматы на всех прогулочных теплоходах… Директора санаториев прибыли целой компанией. Они озадачили бизнесмена желанием иметь по автомату на каждом этаже здравниц.

К пяти вечера Олег понял, что работать больше не может. Палочку ему принесли, он запер офис и поймал частника. За целый день он не съел и крошки хлеба и сейчас чувствовал зверский голод. Поужинать он решил с Ирой. И хоть они не договаривались о следующей встрече, Олег был уверен, что девушка его ждет.

– Ира Светлова сегодня съехала. – Ответила администраторша пансионата.

– Не может быть! Вы не путаете?

Дама раскрыла журнал и надела очки:

– Не путаю. Она вызвала машину на четырнадцать десять и поехала в аэропорт. Там в это время как раз начинается регистрация на московский рейс. А вы не Коленев?

– Да.

– У вас есть документ?

Олег протянул паспорт. Дама взглянула на фотографию и вернула паспорт вместе с конвертом. Олег тут же его распечатал.

«Любимый убийца, я провела с тобой прекрасные часы. Спасибо за все. Не обижайся, но мы с тобой из разных галактик. Мой Митя хоть и вовсе тебя не стоит, но мы с ним из одного теста. Прощай, мой блуждающий рыцарь. Нашу встречу я никогда не забуду. Ира».

Весна переходила в лето. Днем асфальт на улицах Лазоревска плавился и становился мягким, как резина. В центре города прохожие встречались редко. Отдыхающие жарились на пляжах или охлаждали свои тела в морской пучине, а местные в ожидании отпуска томились в конторах, магазинах и кафе. Бизнес Голенева ежедневно наращивал обороты. Из его автопоилок утоляли жажду не только на улицах города, но и во всех крупных санаториях, курортных комплексах, а также прогулочных пароходах и пляжах.

Обслуживало эту индустрию около пятидесяти человек. Только в офисе на Олега работало полтора десятка служащих. Две инкассаторские машины, собирая выручку, сновали целый день по Лазоревску и его окрестностям. Емкости для монет наполнялись так быстро, что инкассаторы не успевали их опустошать. Воду в десятилитровых бутылках развозил грузовик, снабженный холодильной установкой. Олег запустил не только цех по производству газированной воды, но и небольшой заводик для изготовления искусственного льда.

Кроме бизнеса у него появилось множество общественных нагрузок. Голенев вошел в попечительский совет Лазоревского детского дома, финансировал строительство нового корпуса для ребят, где намечались просторная столовая, спортзал и библиотека. Кооператоры создали свой профессиональный союз и сделали Голенева председателем. Он также организовал комитет бывших афганцев. Всех трудоспособных пристроил на работу, а семьям погибших выплачивал собственную пенсию. Местные газеты каждую неделю писали о нем как о представителе эпохи «перестройки» и печатали его портреты. Что самого Олега вовсе не радовало. Да и весь стиль жизни, который он сам себе создал, тоже. Спать ему удавалось не больше пяти часов в сутки. О свободном дне нечего было и думать. Люди пили газированную воду и по выходным. Единственной радостью стало для Олега море. На пляж он прибегал на рассвете, полчаса плавал, после чего начинал свой рабочий круговорот. По пятницам Голенев вызывал к себе в кабинет бухгалтера Фаню, и они до ночи подводили финансовый итог очередной недели. К огорчению Олега, его личный доход, несмотря на расширение проекта, рос очень слабо. Он не скупился на зарплату работникам, материально поддерживал несколько организаций, не экономил на сырье и честно платил налоги. Прикидывая возможности кооператива, он надеялся собрать нужную сумму к осени.

Со своим другом детства Олег беседовал по телефону часто, но выбраться в Глухов позволить себе не мог. Пока дело требовало его присутствия постоянно. В середине июня Постников прислал телеграмму, что сам летит с женой к нему в Лазоревск. Встречать супругов он решил на белой «Волге». Кооператив Олега приобрел три легковые машины, которые обслуживали водители. Но в Адлер Олег рулил сам. Постников летел из Москвы, и рейс задерживали. Голенев выяснил, что причина задержки – сильный туман в аэропорту вылета. Он прошелся по площади перед аэровокзалом. Здесь тоже стояли его автоматы, и возле них образовывались очереди. Олег встал в одну из них. Он впервые пил свою воду на улице, и это обстоятельство его почему-то развеселило. Наконец объявили о приземлении лайнера.

Тихон вовсе не изменился. Он шел быстрой, чуть припрыгивающей походкой с двумя чемоданами в руках. Татьяну же Олег едва признал. Из очкастой девочки-студентки она превратилась в даму. Друзья крепко обнялись. Олег подхватил чемоданы и повел чету к машине.

– Ну, у вас, так сказать, и жара! – Воскликнул Тихон, усаживаясь на переднее сидение.

– Это юг. Тут и должно быть жарко, – тоном учительницы начальной школы возразила Татьяна. Она долго и обстоятельно устраивалась сзади, наконец, уселась и закрыла окно.

– Задохнешься. – Предупредил Олег.

– Ничего, зато Тихона не просквозит. У него от любого ветерка простуда.

– Ну зачем ты, Таня. На юге я сквозняков не боюсь.

– Я лучше знаю, чего ты боишься. – Безапелляционно заявила она.

Голенев с некоторым удивлением посмотрел на друга детства и тронул с места.

– Куда мы едем? – Спросил Тихон, не обратив на заявление жены ни малейшего внимания.

– В пансионат «Дружба». Я там живу и для вас забронировал хороший номер.

– У тебя нет собственной квартиры? – Удивилась Татьяна.

– Зачем? Я тут до осени. – Олег занимал тот же номер, в котором останавливалась Ира, но объяснять подробности своей личной жизни он другу детства не собирался, а тем более его жене.

Оставив Постниковых в номере чистить перышки, он пообещал заехать за ними обеду и помчался в офис. Там его уже ждал чех Иржи Новатный со своим предложением. На переговоры с иностранцем опаздывать неприлично, и Олег сильно превысил скорость. Быть оштрафованным он не боялся. Все инспектора ГАИ бесплатно пили его воду, и никогда не останавливали. Но бестолковые отдыхающие ходили в жару, как сонные мухи, и ездить приходилось осторожно. Он уже свернул к офису, когда внезапно дорогу преградил зеленый УАЗик. На таких ездили пограничники, но эта машина к военным отношения не имела. Перед тем как резко затормозить, он успел заметить, что номера сухумские. Из УАЗика выскочили двое и направились к нему. Олег увидел в руках одного пистолет. На раздумья времени не оставалось, оружия Голенева не имел. Немецкий автомат, что он купил у Карлика, вместе с пистолетом Степана остались в горящем доме Турка. Он надавил на стартер и поехал прямо на них. Первый успел выстрелить. Пуля пробила ветровое стекло, рядом с головой водителя. Второй тоже выхватил пистолет, но было поздно. Олег вмял обоих в двери стоящего поперек дороги внедорожника. В нем сидел водитель. Не заботясь об останках своих пассажиров, он развернул машину и поехал прочь. «Волгу» Олега протащило немного за ним и ударило о бортик тротуара. УАЗ скрылся. Вокруг начала собираться толпа. Олег посматривал на раздавленных бандитов и на свои часы. Бывшего афганца гораздо больше волновала задержка встречи с партнером, чем жертвы его наезда. За свою еще довольно короткую жизнь он столько раз убивал, что перестал воспринимать ужас смерти. Словно эта часть его души отмерла, как хвост у наших далеких предков. Его трогала только смерть друга, а смерть врага – нисколько. Бандиты шли на него с оружием, и он посчитал их врагами.

Прибывший наряд дорожной милиции обнаружил два трупа с пистолетами в руках. Олег быстро продиктовал показания и, бросив искореженную «Волгу», поспешил в офис пешком.

Чех уже начинал нервничать. Голенев извинился, пояснив, что попал в дорожную аварию. Мелкие стеклышки немного поранили ему лицо, так что Иржи мог наглядно убедиться в правдивости его слов. Переговоры прошли успешно. Чех согласился поставить оборудование для штамповки пластиковых стаканов и обеспечить производство сырьем. Через полтора часа они подписали контракт. По этикету полагалось пригласить партнера на обед. Но Олег спешил в пансионат к Постникову. Соврав, что у него после аварии возникли проблемы со здоровьем, и поручив иностранца секретарше Лине, директор кооператива благополучно улизнул.

В дверях его остановил Хорьков. Степан слышал о происшествии и вызвал летучий отряд афганцев. Начальник отряда отставной майор Скворцов усадил Голенева к себе в «Ниву» и доставил к пансионату «Дружба». Их сопровождал «Рафик» с пятью вооруженными бойцами.

Супруги Постниковы успели принять душ и зверски проголодались. Поэтому приход Голенева их весьма обрадовал. Все трое спустились в ресторан пансионата. Их там уже ждал накрытый стол. Закуски уничтожили молча. Когда тарелки опустели, Тихон внимательно посмотрел на друга и заметил порезы на его лбу:

– Что у тебя с лицом?

– Маленькая авария. Не бери в голову. Как там тетя Галя?

– Очень грустит, так сказать, что мы теперь живем отдельно. Часто заходит, возится с Юликом. Тебя велела целовать.

– А сын как?

– Прошлой осенью пошел в школу. Пока одни пятерки: – Докладывал Тихон, но думал о другом: – Олег, я нашел подрядчиков.

– Молодец. Кто они?

– Не поверишь, турки!

– Опять турки… – Проворчал Олег.

– Очень солидная строительная компания. – С апломбом заступилась Татьяна.

– Я, вовсе, не против турок. Но откуда они в Глухове? – Удивился Голенев: – Здесь хоть понятно: море переплыл – и Константинополь. А там…

– После твоего сигнала я объявил конкурс через интернет. Турки предложили самые выгодные условия. Я проверил, они много строят по всему свету и пока, так сказать, нигде не нагадили.

– Сколько?

– Семь миллионов долларов плюс страховка. Всего где-то около одиннадцати. Но это, так сказать, под ключ.

– Оплата?

– Возможно поэтапная.

– Сроки?

Ответить Постников не успел. Официантка принесла форель, и они продолжили ужин. Отправляя в рот нежнейшие ломтики рыбы, Олег вдруг вспомнил о последних минутах Турка. Его спаленное владение находилось рядом с форелевым хозяйством на Черной речке. Именно оттуда на кухню пансионата и доставлялась деликатесная рыба. Он поперхнулся и отодвинул тарелку.

– Тебе не понравилось? – Удивилась Постникова.

– Нет, рыба прекрасная. Но больше в меня не лезет.

Татьяна посмотрела на него с неудовольствием:

– Конечно, в детдоме вам форель не подавали. Ты, как и мой муж, привык к перловке и кислой капусте… Откуда вам полюбить форель…

Олег решил промолчать. За десертом мужчины снова перешли к делу. Голенев понял, что его средств для начала строительства хватит. Часть суммы он был готов перечислить сейчас. После еды мужчины спустились к морю, а Татьяна пошла дремать в номер. Два друга детства, наконец, остались вдвоем. Хотя в их отношениях после женитьбы Тихона ничего не изменилось, в присутствии женщины оба чувствовали себя немного скованно. Тихон – потому что стыдился своей покорности перед женой, Голенев по той же причине испытывал неловкость за друга. Постников оглянулся по сторонам, достал из кармана пачку «Мальборо» и, как делают это малолетки в школьных туалетах, воровато прикурил.

– Ты стал курить? – Изумился Голенев.

– Немного. Не говори Татьяне. Узнает, мне не сдобровать.

– Ладно, не бойся… – Олег достал пачку и закурил сам.

– Ну теперь расскажи мне, как ты живешь?

– Работаю, Тиша.

– Я не об этом…

– А больше ни на что времен нет.

– Ты же, так сказать, молодой мужик, почему не женишься?

Голенев усмехнулся:

– Некогда, Тиша.

– Брось. Ты в форме, красивый, а теперь еще и богатый. Какая девчонка устоит?

– Та, которая мне приглянулась, устояла….И хватит обо мне. Расскажи, как дела в Глухове? Как справляешься с должностью мэра?

– Плохо справляюсь. Кругом криминал. Про меня пишут всякие небылицы. Недавно узнал из областной газеты, что у меня, так сказать, дом в Швейцарии, вилла в Италии, а на счетах куча золота. Мол, ворует Постников по-черному.

Голенев усмехнулся:

– Если воровал, молчали бы.

– Это точно. Предлагают каждый день. Знаешь, сколько мне предложили, чтобы я не начинал строить цементный завод? Двадцать тысяч долларов. Представляешь?!

– Кто же такой щедрый?

– Точно утверждать не могу. Но подозреваю Генку Кащеева.

– А ему какой смысл?

– Прямой. Он, так сказать, прихватил всю строительную индустрию в нашей области. Где бы ни строили – цемент его, кирпич его, даже лес его. Зачем ему государственный завод, выпускающий качественный и дешевый цемент? Он все под себя подмял. А сам бывший уголовник. Шесть лет за воровство отсидел. Но теперь времена новые, хватай, что плохо лежит. А в России, так сказать, все лежит плохо.

– Ты же эти новые времена сам призывал с пеной у рта. Чего теперь жалуешься?

Постников молчал долго. Он смотрел на море и думал, как ответить. Потом бросил в волны плоский камешек, проследил, как он подпрыгнет три раза в волнах, и заговорил глухо и отрешенно:

– Надеялся, что в стране голову поднимут талантливые люди, которым раньше работать не давали. А голову подняли, так сказать, гады.

– Что-то мне твое настроение не нравится. Гадов надо давить. Приеду, разберемся.

Тихон положил руку на плечо друга:

– Скорей бы…

– Теперь уж скоро.

Утром Голенев проснулся рано и тут же поехал в офис. Он не мог уделить Тихону и Татьяне много времени. Чтобы Постниковы не скучали, он купил им экскурсию в Новый Афон. Вечером друзья договорились снова вместе поужинать.