– Патриция не ошибается. – Подтвердила Бэлла: – Не случайно у нее за полгода запись. Я еле уговорила вас принять. Сегодня к ней еще пятнадцать клиентов. А она иногда по часу с человеком сидит.

Дверь резко распахнулась, и высокий блондин с заметным брюшком быстро вышел из комнаты. Лицо его покрывали багровые пятна.

– Что с тобой, Балдиес? Тебе нехорошо… – Бэлла взяла латыша за руку, и ее голубые глаза выразили сочувствие.

– Это брат ворует. Компаньоны ни при чем. Я брату верил, как самому себе. Даже подумать на него не мог. А сейчас словно глаза раскрылись. Какой же я болван… – Ответил бизнесмен и быстро вышел в прихожую.

Стало слышно, как хлопнула дверь и застучали каблуки по лестнице. Из мастерской портнихи медленно выплыла высокая старуха в жакете с воротником из норковой шкурки. Весь ее облик с маленькой головкой на длинной шее, с небольшим тонким носом и темными немигающими глазами напоминал кобру. Старуха была даже по-своему красива, как бывают красивы гады. Видно, в молодости она завораживала мужчин, и они летели к ней, словно мотыльки на огонь. Цыганка остановилась напротив подруг, подняла руки, потянулась, как кошка, и внимательно осмотрела каждую. Ее неподвижные темные глаза впитывали мир бесстрастно, как зеркало. Посетительницы непроизвольно поднялись.

– Сидите, дамы. – Остановила их старуха: – Сейчас выкурю папиросу, и я к вашим услугам. Очень устала от этого джентльмена. Хотя он добрый и хороший человек, у него тяжелая карма. – Цыганка говорила по-русски чисто, нараспев, немного грассируя, как говорят эмигранты первой волны. Но голос ее звучал по-девичьи молодо. Она взяла смуглой нервной рукой со стола пачку папирос, достала одну и постучала мундштуком о столешницу. Бэлла услужливо чиркнула спичкой:

– Патриция, может, сделать вам кофе?

– Попозже я сама себе сварю. Ты, душенька, все равно кофе варить не умеешь. – Улыбнулась цыганка и обратилась к женщинам: – Кто из вас первая?

Таня и Полина переглянулись.

Не получив ответа, Патриция глубоко затянулась, выпустила дым и сама сделала выбор:

– Пойдем, милая. – Она затушила в пепельнице папиросу, взяла Татьяну за руку и повела в комнату. Дверь за ними закрылась. Полина с Зиной вздохнули и затихли.

– Нате вам журнальчик, полюбуйтесь на новую моду, пока подруга приговор выслушает. – Бэлла вручила приятельницам по журналу и снова поспешила на кухню. Они листали страницы, разглядывая долговязых девиц. Одежды едва прикрывали скудные прелести манекенщиц.

– Материала расходуют все меньше, а цены на тряпки все выше. – Пожаловалась Полина.

– А тебе что? Сергей не жмот. Сколько скажешь, столько и отвалит. – Поддела подругу Зина.

– Ты права. До денег Сережа не жаден. Он свое внимание боится перетратить. Мальчишку подарками забаловал, а воспитывать парня ему лень.

– А тебе?

– Я не умею быть строгой. А сыну нужна мужская рука.

– Не умеешь воспитывать, не надо было рожать. Ребенок это каторга. Вот я и не решаюсь. – Матвеева прожила с мужем пять лет, но ребенка так и не завела.

– Не знаю, хотела как лучше. – Оправдывалась Полина.

– Все мы в девках дуры. Спешим замуж и рожать. И в расчет не берем, что на этом у многих жизнь и кончается. А вот и Назариха…

Таня вышла от цыганки с пунцовыми щеками. По восторженному блеску глаз молодой женщины подруги без слов поняли, что гадалка Татьяну порадовала.

– Ну что? Будете жить дружно и умрете в один день? – Баском предположила Зина.

– Нет, он умрет раньше…. У нас будет девочка, и любить Петю я буду до гроба.

– До его гроба или до своего? – Решила уточнить Зина.

– Опять пошлишь? – Пристыдила Татьяна, но цинизм подруги настроение ей не испортил.

– И ты, милиционерша, ей веришь? – Вздохнула Полина.

– Патриция волшебница. Сама про моих прежних женихов заговорила и точно описала внешность каждого. Знать о них она никак не могла. А о моей любви к замужнему и подавно. Об этом человеке я никогда не трепалась.

– Впечатляет. – Согласилась Зина. Назарова продолжала сиять от счастья:

– И Петю моего описала, словно с натуры. А жениха я даже вам не показывала…

Подруги бросились целовать Татьяну. Та весело смеялась:

– Ой, девчонки, я так рада! Пойдем отметим. Я приглашаю…

– Не спеши. Дождемся, пока Патриция Богаткину обработает, и – вперед.

– А ты не пойдешь? – Удивилась Таня.

Зина подернула плечиками:

– Я себе гадать не хочу. У меня и так все в норме.

– Прошу, кто теперь, красавицы? – Цыганка стояла на пороге в ожидании очередной «жертвы».

– Я… – Ответила Полина.

– Тогда иди за мной…

В мастерской портнихи горело три свечи, освещая голый манекен в правом углу. Когда Патриция усадила Богаткину в кресло и закрыла за собой дверь, Полине стало немного жутко.

– Не бойся, красавица. Я твой друг и вреда тебе не причиню. У меня глаз добрый… – Старуха уселась напротив и стала смотреть на Полину. Взгляд ее добрым назвать было трудно. Он был не добрый и не злой. Он был изучающий. Но Полина сразу успокоилась:

– Я вас и не боюсь…

– Вот и хорошо. У тебя впереди большие перемены. О чем бы ты хотела узнать в первую очередь?

– Полина покраснела: – О муже…

– Твой муж мальчик? Он много младше тебя?

– Почему? Сережа старше меня на двенадцать лет.

– Я вижу около тебя только одного мужчину, и он очень юн.

– У меня сын. Ему пятнадцать лет.

– Да, такой юноша рядом с тобой есть. И он станет тебе другом… Ты принесла фотографию мужа?

– Да. – Полина раскрыла сумочку, в полумраке перерыла ее содержимое и извлекла карточку. Цыганка взяла в руки снимок, положила его на стол изображением вниз и накрыла ладонями. Прищурила глаза и застыла. Сидела так она довольно долго. Наконец открыла глаза, перевернула снимок и поднесла к нему свечу:

– Очень странно. Я впервые сталкиваюсь с подобным. А пожила на свете изрядно и повидала всякого…

У Полины похолодело внизу живота:

– С чем вы сталкиваетесь впервые?

– Для меня это пустая бумажка. За ней нет человека.

– С Сергеем несчастье? – Полина вскочила с кресла и схватила цыганку за руки.

– Успокойся, милая. И несчастья я не вижу. Если человек умирает, я все равно знаю, что он есть. Есть, но мертвый. И могу сказать место, где он покоится…. А тут пустота. Если бы я не знала Беллу, подумала, что ты меня обманываешь и у тебя вовсе нет мужа. Но Бэлла не приведет ко мне обманщицу. Прости, милая, о твоем Серже я ничего сказать не могу. А тебе же еще раз предскажу большие перемены. В них есть и любовь. Но, увы, странная.

– Что значит странная?

– Доживешь до нее, поймешь сама. Прощай.

– Сколько я вам должна? – Голос у Полины дрожал, она с трудом сдерживала слезы.

– Ты мне ничего не должна. Я не сделала свою работу. – Отказалась гадалка и помогла клиентке подняться. Полина вышла из комнаты. Свет люстры ослепил ее. Она ударилась об угол стола, и, не замечая боли, направилась в прихожую. Сдернула с вешалки свою куртку и, не прощаясь с хозяйкой и подругами, выбежала из квартиры.

– Что с ней? – Изумились женщины: – Надо ее догнать.

– Не надо. – Ответила Патриция, вплывая в гостиную.

Зина схватила цыганку за рукав:

– Что вы ей нагадали?

– Я ничего не смогла ей нагадать.

– Как ничего? – Удивилась Бэлла: – Такого я от тебя раньше не слышала.

– Я сама растерялась, если признаться. Ваша подруга хотела что-то узнать про своего мужа, но мужа у нее нет.

– Как нет? Мы Сергея прекрасно знаем. Он что, умер? – Наступала Татьяна.

– Для меня его нет. Ни живого, ни мертвого. А что это значит, я сама не знаю. – Покачала головой старуха и пошла на кухню варить себе кофе.

* * *

11 октября 2004 года

Полина проснулась совершенно разбитая. Она заснула под утро и не слышала, как Павел ушел в школу. Сын позавтракал, открыв банку с икрой, и слопал несколько ложек. Павлик любил есть черную икру без хлеба.

– Даже чай не стал пить, – грустно подумала Полина. Она вышла из спальни в ночной рубашке, взяла телефон и уселась в кресло. Низкое солнце било в окна и делало зал с роялем не таким мрачным и унылым, как накануне вечером. Полина знала, что во время командировок муж сажает в свой кабинет Гришу Родионова и тот исполняет директорские обязанности. Она набрала прямой номер мужа. Но в кабинете никто трубки не снял. Тогда она позвонила секретарше.

– Приемная генерального директора. – Ответила Катя.

– Катюша, а где Гриша Родионов?

– Генеральный директор на переговорах в Смольном. – Отчеканила секретарша.

– Разве Сережа приехал? – В полном недоумении переспросила Полина.

– Сергея Дмитриевича нет.

– Ты же сказала – генеральный в Смольном.

– Да. Вы не в курсе, что генеральным у нас уже три недели Родионов? – Удивилась Катя.

– Впервые слышу.

– Если хотите поговорить с Григорием Васильевичем, позвоните ему на мобильный. – Посоветовала девушка.

– Дай мне его номер.

Катя продиктовала номер, и Полина поняла, что она этот номер прекрасно знает. Катя выдала ей мобильный мужа.

– Бред… – Прошептала Полина и набрала знакомый номер.

– Родионов. – Ответили в трубке.

– Гриша, это Полина. Объясни, что все это значит? Почему ты генеральный директор? Почему у тебя мобильник Сергея? Я ничего не понимаю!?

– Три недели назад распоряжением Сергея Дмитриевича я назначен генеральным директором. А свой телефон он мне передал, чтобы не затруднять партнеров. У них есть номер генерального, и для работы так удобнее.

– Я все равно ничего не понимаю. От Сергея вестей нет?

– Нет, Полина Игоревна. Но для вас у меня есть поручение. Сергей Дмитриевич распорядился выдать вам деньги. Разрешите заехать?

– Когда он распорядился?

– Еще перед отъездом.

– Ты мне что-то не договариваешь, Гриша?

– Полина Игоревна, я и сам не все понимаю. Разрешите, я к вам заеду?

– Когда?

– Совещание закончилось. Я могу прямо сейчас.

– Давай через часик. – Взмолилась Полина: – Я плохо спала и не успела принять душ.

Большой, толстый и рыжий Родионов явился ровно через час. Полина провела его в кухню и усадила за стол:

– Есть хочешь?

– Нет, спасибо. Я подкрепился в буфете Смольного. – Родионов открыл свой кейс и извлек конверт: – Здесь три тысячи долларов.

– Ты можешь мне объяснить, наконец, что происходит?! Сергей уехал совсем? Он меня бросил?

– Да. – Родионов опустил глаза и покраснел.

– Теперь мне кое-что ясно.

– А вот мне нет, – тихо возразил толстяк.

– Что же не ясно тебе? – Стараясь не разреветься, сухо поинтересовалась Полина.

– Сергей Дмитриевич должен был вчера со мной связаться для решения ряда вопросов. Но ни звонка от него, ни факса я не получил. А вопросов скопилось много. Часть из них очень острых. Мне боязно брать на себя ответственность в их решении. Я принял пост генерального с условием, что ваш муж будет меня консультировать. Он клятвенно мне это обещал. И вот такая история.

– Тут я тебе ничем не могу помочь. – Нервно заявила Полина: – Спасибо за деньги.

– Пожалуйста. Эту сумму Сергей Дмитриевич распорядился выдавать вам в конце каждого месяца. – Родионов встал и, не поднимая головы, пошел к двери. Полина смотрела ему вслед и не двигалась. Слезы сами покатились из ее глаз – почему так? Разве нельзя разойтись по-человечески? Они же прожили семнадцать лет вместе! Неужели она не заслужила хотя бы честного признания в том, что муж ее больше не любит?!

* * *

16 Июля 2004 года

«Любимая, сегодня я опять думал о нас весь день и всю ночь. Ты так великолепна. Твоя улыбка стоит перед моими глазами. Мне кажется, что знаю тебя от кончиков волос до кончиков твоих пальчиков. И мне с каждым днем трудней и трудней выносить нашу разлуку. Я страстно хочу прижать тебя к своей груди и зарыться лицом в твои волосы. Но не думай, что я только мечтаю. Я делаю все, чтобы наша совместная жизнь началась так же прекрасно, как наши чувства. Сегодня я перевел основной капитал в Северный банк и впервые заговорил с Родионовым о передачи ему руководства компании. Родионов оказался молоток. Поначалу он воспринял мой разговор как шутку, но потом задумался. Я наблюдал за ним и заметил – он глубоко проникся этой мыслью. Не пройдет и недели, как он дозреет. Кинь мне свои реквизиты. Я бы для страховки перевел часть средств на тебя. Тогда ты уже сейчас смогла бы сделать необходимые закупки для нашей бродячей жизни. Любимая, скажи, где бы ты хотела провести наш первый совместный год? Укажи любое место на земном шарике, и я начну вить там наше гнездо. Для меня география не имеет никакого значения. Важно, чтобы ты была рядом, и тебе там дышалось вольно. А будут над нами шелестеть пальмы или поскрипывать сосны, не так уж и важно.

Спасибо за подарок. Но мне стыдно, что ты покупаешь столь дорогие вещи. Ты же истратила на меня все деньги, что я тебе выслал. Пожалуйста, не делай этого. Ведь ты не так богата».

Твой Песик

* * *

17 Июля 2004 года

«Ненаглядный мой, милый добрый Пес, как мне понятны твои чувства и мысли. Я тоже мечтаю принадлежать тебе. И мечты о нашей будущей жизни не оставляют меня ни днем ни ночью. Мне тоже становится трудно переносить разлуку. Ведь я еще очень молода, а счастья быть с близким мужчиной не испытала. Мне даже стыдно признаваться тебе, как я мечтаю о нашей близости. Мне так хочется доставить тебе удовольствие своим телом. Мне так не достает твоих рук и твоих губ. Сегодня ночью я разделась и долго рассматривала себя в зеркало. И вдруг испугалась. За последний месяц грудь у меня стала заметно больше. Это, видно, от мыслей о тебе. Боюсь, что большая грудь не в твоем вкусе. Не придавай слишком большого значения деньгам. Мне много не надо. Пусть будет лишь самое необходимое и ты рядом. Ты перевел капитал в Северный банк, и правильно сделал. Его отделения есть и у нас. Ты просишь мои реквизиты. Зачем? Если ты хочешь дать мне возможность иногда пользоваться твоим капиталом для наших общих расходов, напиши распоряжение в банк, и мне будут выдавать деньги с твоего счета. Но я вовсе не уверена, что мне это понадобиться. На жизнь мне вполне хватает, а делать солидные покупки я без тебя не буду. Ведь меня могут надуть. Я в делах не слишком умелая. Может быть, под твоим руководством и поднаторею, а пока мне доверять серьезные покупки опасно. Зачем ты меня бранишь за подарок? Я истратила на портсигар всего полторы тысячи долларов. Это совсем не так много. Он же серебряный. А дарить тебе дешевку мне стыдно. Знаешь, как приятно делать подарки любимому. Не лишай меня этого удовольствия.

Твоя Лана.

* * *

12 октября 2004 года

– Назарова, там тебя какая-то тетка спрашивает. Морда распухшая. Или с бодуна, или шлюха с Невского. – Лейтенант Миша Докеев работал в криминальной лаборатории меньше года, и хоть был младше других сотрудников и по званию и по возрасту, общался с коллегами без церемоний.

– Запомните, лейтенант, шлюх возле меня нет, и алкашек тоже. – Огрызнулась Назарова и побежала вниз. Возле бюро пропусков ее ждала Полина.

– Ну и видок у тебя, подружка. Теперь понятно, почему наш Мишка тебя за проститутку принял. Что с тобой? Цыганка на тебя так подействовала?

– И цыганка тоже.

– Чего расстраиваешься? Она же не сказала ничего плохого. Не видит она твоего мужа. Ну и что? Она хоть и гадалка, но тоже человек. Не все ей подвластно. – Тоном взрослого, беседующего с ребенком, проговорила Назарова.

– Дело не только в ней. – Вздохнула Полина и рассказала подруге о странном превращении Родионова в генерального директора и о том, что Сергей от нее сбежал и что не вышел на связь с фирмой: – Дал мне муж под зад коленом, я поняла. Ладно, переживу. Но вот все вместе, цыганка, Родионов. Эти деньги… Страшно мне.

– Для открытия уголовного дела по факту исчезновения Сергея у милиции оснований нет. Богаткин сам сказал заместителю, что домой не вернется. Я правильно поняла?

– Да, сказал. – Кивнула Полина.

– Выходит, у нас только один эпизод. Твой мужик не связался с фирмой, в день как обещал. И это случилось всего сутки назад. Но сама подумай, если Сергей сбежал к другой бабе, мог о делах и вовсе забыть. Кобели поначалу умеют голову терять. Ты же не девочка, сама понимаешь…

– Да, все так. Но мне страшно. Сердце мне подсказывает, что с Сережей беда. – Упрямо повторила Полина.

– Допустим. Но он же скот. Он тебя бросил. Чего ты о нем печешься?

– У меня от него сын. Потом, мы почти двадцать лет вместе. Привыкла. Не чужой он мне, что бы там ни было… – Полина достала платок и утерла слезы.

– Хорошо подруга, кати домой, и поосторожнее за рулем. Я подумаю, что делать. Жди, я к тебе заеду. И дай мне телефон этого Родионова.

Полина кивнула, продиктовала номер и медленно вышла из Управления. Назарова в лабораторию не вернулась, а поднялась к следователю Дорофееву советоваться. Константин Петрович Дорофеев, старейший следователь Управления, с огромным опытом, помочь Тане не смог.

– Назарова, опомнись! Какая-то цыганка. Один начальник назначил другого, а сам убежал куда-то к бабе. Что тут делать милиции?

Татьяна понимала, что старый сыщик прав. Если бы она лично не побывала на приеме у Патриции, тоже бы отмахнулась от подруги. Жизнь есть жизнь, и мужики иногда выкидывают коленца. Но талант старой гадалки Татьяну поразил. И слова старухи о том, что мужа Полины вовсе нет, произвели и на Назарову тягостное впечатление. Поэтому она не отмахнулась от подруги, а позвонила Родионову и назначила ему встречу.

Офис фирмы Богаткина находился на Литейном. Григорий Васильевич Родионов принял Татьяну в огромном кабинете генерального директора. Его рыхлое конопатое лицо выглядело усталым. Редкие рыжие волосы намокли от пота, нос покраснел, и весь его облик внушал Тане жалость, смешанную с отвращением.

– Меня фамилия Назарова. – Представилась она: – Я работаю в милиции, но пришла к вам как подруга Полины Игоревны, в общем, как частное лицо… Поэтому давайте все на чистоту, без протокола.

Родионов и не собирался ничего скрывать. Его бывший начальник влюбился. Со своим предметом никого не знакомил, имени возлюбленной не называл. Где живет его пассия, не сообщал. На второй день после отъезда Богаткин позвонил Родионову из Москвы. Остался ли шеф в столице или после звонка поехал дальше, Григорий Васильевич сообщить затруднялся. Сергей Богаткин не утаил от своего зама, что хочет создать новую семью, и просил на свою долю в прибылях фирмы содержать Полину и сына Павла, выдавая им три тысячи долларов в конце каждого месяца. Так же Богаткин обещал консультировать Родионова, но в назначенный день на связь не вышел. Больше Назаровой ничего выяснить не удалось. Татьяна посмотрела на часы. На работу возвращаться смысла не имело. Пока доедет, будет шесть, и начинать работу поздно. Решила ехать к Полине.

– Ничего утешительного, подруга, я тебе не скажу. – Выдала она с порога: – Но совет могу дать, если ты меня, конечно, кофейком попоишь. Я за твоими делами свой обед пробегала.